хочу пересказать событья
тебе, дабы тебе была
теперь претензия понятна
всех англичан к Шотландии.
Я провинился сам изрядно. —
Он перешёл на шёпот и
сказал:
– Уилл, не выполняем
мы свой вассальный договор
перед английским вражьим краем.
Я молод был, в решеньях скор,
и подписал одну бумагу
на право Англии владеть
страною нашей. Страшно ведь
признать такое: не для блага
страны, а, чтоб трон взойти.
Такое, правда, – не в чести.
С английским королём на сделку
решился я, и он помог
мне королём стать. – Низко, мелко
всё это, но мой рок – жесток.
Я клятву дал: отдать страну им, —
но их желал перехитрить.
Недаром мы сейчас бунтуем.
Война в державе может быть.
Читаю письма я ночами,
что мне король английский шлёт.
Развяжет он войну вот-вот.
Напоминает: англичане
мне помогли мой трон занять,
а я затем их смел предать.
Но знаешь: раз даём мы клятвы.
Я клялся наших защищать.
Готов поклясться я опять…
[Уильям]
– Обет не ставьте в один ряд вы
врагу и Родине своей.
[Король]
– Я защищать клянусь людей
своих, но здесь заметить надо:
мне это делать не дадут.
В стране – английские солдаты.
От них простой страдает люд.
[Уильям]
– Вы стали королём шотландским,
чтоб нас, шотландцев, защищать.
Кто держит графскую печать,
иль сыном кто рожден крестьянским, —
на вас надежды возложил.
Мы все, шотландцы, на защиту
вашу надеемся.
[Король]
– Уилл,
давал я клятвы англичанам
предать своих, но перед тем
своим в защите клялся. Чем
придётся жертвовать?
[Уильям]
– Обманом!
[Король]
– Ты прав, крепка обмана нить.
И переходит много знати
короне Англии служить.
[Уильям]
– За то расплатятся сполна те,
кто предал нас. Для англичан
не будет ценен подлый клан!
[Король]
– Признаться, я не ждал ответа
такого! Я боялся, что
воздал ты Лондону обеты.
Но ты нам верен, как никто.
А я правления по факту
лишён теперь. Интриги сплошь.
Тебе доверился я. Что ж,
предположу, оценишь как ты
такую правду, что узнал:
ты, как Шотландии вассал
меня, наверно, презираешь?
Как патриот, – ты осуждаешь?
[Уильям]
– О нет, конечно нет, милорд!
Мы все – в оковах обстоятельств
Над нами – бремя обязательств.
Но принцип чести – прав и твёрд!
[Король]
– Желаю я шотландцам блага,
Но не уверен я, однако,
что к благу новая война. —
(На карте наступленья стрелки
он начертил) —
Смотри, сполна
мы проиграем, коль мы сделки
не заключим опять с врагом.
Законно будет всё притом,
ведь мы для Англии – вассалы.
Шотландцев верных…
[Уильям]
– … нет, не мало!
А вы считаете, страна
сдаваться Англии должна?
Но это – хуже приговора.
Мы все не вынесем позора!
[Король]
– Несносен Англии шантаж,
но принял я сейчас решенье:
пускай войной, но край мы наш
освободим! Ты клятву дашь
остаться верным ли шотландцам?
[Уильям]
– Могу я сотню раз поклясться!
И вам клянусь!
[Король]
– О, я неправ
беря с тебя обет вассала!
Я предавал своих немало.
А ты – ни разу!
[Уильям]
– Клятву дав:
«служить стране и вам», – смиренно
за вас, коль нужно, я умру!
(Уильям преклонил колено)
Вся жизнь, – как пламя на ветру,
но клятва родине – не ложна.
(Он положил на стол меч в ножнах)
[Король]
– Ценна твоя, Уильям, жизнь.
Возьми свой меч. Лишь ты – хозяин
его, ведь твоего отца он.
Прошу, Уильям, поднимись.
(Он руку протянул ему)
[Уильям]
– Вас
я чту, и Вам я повинуюсь!
Свободна станет вновь земля
всей нашей родины: усильем
народа нашего.
[Король]
– Уильям…
[Уильям]
– Мы в бой пойдём за короля!
[Король]
– Отец отстаивал страну твой
всегда, как ты, когда кругом —
враги и козни. Поприсутствуй
на разговоре здесь моём
с Элфсоном, Англии послом.
Он много говорил, затронув
шотландцев жизнь и честь. Указ
привёз он новый на сей раз
на размещенье гарнизонов
английских здесь, средь наших гор.
И раз он получил отпор
на размещение гвардейцев.
Жестокость Англии солдат —
для нас – беда, народу – ад.
Но никуда теперь не деться:
теперь иль мы – подчинены,
иль нам не избежать войны.
[Уильям]
– Могу с послом наедине я
поговорить? – Ах нет, не смею
о том просить…
[Король]
– Поговори.
Он ожидает тут с зари.
Твердит о стран объединеньи,
как неизбежности. Терпеть
я дальше это не желаю!
Уже я выбор сделал ведь —
его тебе я оглашаю:
чем сдаться Англии – так смерть
уж лучше будет.
[Уильям]
– Обещаю
уладить всё.
[Король]
– В том зале он.
Граф Дорсет, Джереми Элфсон.
***
Посол ходил в камзоле красном
по залу, нервничав слегка.
Движеньем быстрым однообразным
листы бумаг его рука
перебирала. То, читая,
готовил речь, то наблюдая
за стрелкой быстрою часов.
Казалось, в мыслях повторял он
всю важность тех прочтённых слов.
Он был типичный англичанин,
не скажешь: «лондонский он франт»,
скорее просто пуританин.
Русоволосый хвост на бант
был сколот сзади. На камзоле —
без украшений были полы.
Как видно, был он средних лет.
Оборки тонкие манжет,
на коих лент и кружев нет,
как будто были дополненьем
к тем строгим, сдержанным движеньям,
когда в который раз листы
перебирал он с напряженьем.
Лица неброские черты —
бледны. Усталостью с сомненьем
глаза его омрачены.
Решимость на лице читалась,
но всё же верх брала усталость.
И думал он: «Труды тщетны.
Теряю время я часами.
Что говорить мне с дикарями?
Теперь не избежать войны.
Сулят всё те же результаты
и предстоящие дебаты.
Теряю время. Объяснить
что-либо им? Да невозможно!
Король и тот – чуть что – за ножны.
А от вассалов ожидать
тогда чего? Безумцев рать!»
Открылись двери. Во мгновенье
его былое выраженье
лица сменило удивленье.
То был король, а то – вассал?
Вошёл Уильям гордо в зал
не в килте, – в светлом одеяньи
что стоит, будто, состоянье.
Наряд брильянтами блестит,
златыми нитями расшит.
Элфсон невольно поклонился.
Сдержал улыбку Вильям. Да,
эффектом власти он гордился.
и руку протянул тогда,
назвавшись герцогом Роксбургским.
Спросил с участием посла:
– Скажите: в замке Эдинбургском
как должно приняли вас?
[Посол]
– Как
того заслуживает враг!
[Уильям]
– Я сожалею, сэр. Помочь я
хочу враждебность устранить
и вас в обратном убедить.
Переговоров полномочья
мне делегировал монарх.
[Посол]
– О, я – в растерянности. Ах,
признаться честно, я уж думал,
меня с конвоем из страны
король ваш выставит. Всю сумму
негодования должны
сносить послы? Я уваженья
прошу к себе! И так вдвойне
я терпелив, чем должно мне.
[Уильям]
– Я приношу вам извиненья
за то монарха нетерпенье.
Надеюсь, общий мы язык
отыщем на переговорах.
А правоту в подобных спорах
не установит меч и штык.
(Элфсон – само был удивленье:
как так шотландец извиненья
приносит в пользу англичан?)
[Уильям]
– Для блага мы обеих стран
собрались здесь.
[Посол]
– Для обсужденья
условий стран объединенья!
На мирных, верьте мне, правах.
[Уильям]
– Ах, мистер Элфсон, всё – не просто:
у вас – один закон, в горах —
другой. Процентов девяносто,
что тот союз не благо, – крах
навлечь на две страны способен.
Закон равнинный чужероден
для горцев. Вспыхнет новый бунт.
[Посол]
– Растёт число разбойных хунт
у вас в Шотландии. Из черни
они все выходцы. Но знать
(уверен я) подобной скверне
когда не будет потакать,
мы наведём порядок общий.
И вам и нам так будет проще.
[Уильям]
– Так вы хотите, сэр, сказать,
что мы восстаньям потакаем?
Я вас уверю: это – ложь.
Но ваш порядок нашим краем
не будет править всюду сплошь…
[Посол]
– Мы только помощь предлагаем
и вас ни в чём не обвиняем.
Поверьте мне: из года в год
к объединенью всё идёт
для блага наших экономик…
Учтите, внешний долг велик.
Восстанье – этому виновник.
А вы – из тех, кто уж давно вник
в дела. Войны ведь страшен лик!
[Уильям]
– Я мир отстаивать намерен.
Без распрей новых, я уверен,
мы можем сделку заключить,
что стать приемлемой способна
для стран обеих.
[Посол]
– Что угодно
вам будет, герцог, предложить?
[Уильям]
– Я предлагаю не спешить.
Возможно наших стран сближенье,
проникновение культур,
в грядущем даже без сраженья.
Но ныне крепнет чересчур
народное сопротивленье.
Поскольку ваш король прислал
гвардейцев ваших и немало.
[Посол]
– Поскольку вы для нас – вассалы,
а ваш король обман избрал.
[Уильям]
– Закона нас связуют нити.
Закона вы и я вассал.
Гвардейцев ваших накажите,
что беззакония творят.
[Посол]
– Да, мы прислали к вам отряд,
иначе не заставить скоро
исполнить наши договоры.
Шотландцы ваши из лесов
гвардейцев наших атакуют.
Наверно, ваш приказ таков.
Предвижу скорую войну я.
[Уильям]
– Не наш! К чему слова угроз?
Насилье ваши совершают,
а горцы мстят, а не прощают.
И так исконно повелось!
[Посол]
– Вы нам не платите налоги.
[Уильям]
– Казна бедна, и денег нет.
[Посол]
– Вас обязал вассалитет
найти. Мы просим с вас немного.
[Уильям]
– Для вас – немного, нам казны
не хватит, верно, уже скоро,
чтоб отплатить все ваши сборы.
И в этом нашей нет вины.
[Посол]
– А ваш король не знал тогда ли,
что вам не хватит средств казны,
когда ему престол вверяли?
Вы знали то, что подписали.
И выполнять теперь должны!
[Уильям]
– Вы суммы нам не сообщали.
Мы платим вам, и каждый раз
берёте более вы с нас.
[Посол]
– Вы отказались подчиниться!
Гвардейцев наших вы опять
хотите дерзостно изгнать
из вашей бунтовской столицы.
[Уильям]
– Они жестоки чересчур!
И восстаёт и знать, и челядь
под игом новых диктатур.
[Посол]
– А что предложите вы делать?
[Уильям]
– Я предложу солдат арест,
кто учинили беззаконье.
Вы не изъявите протест,
законно это!
[Посол]
– Чту закон я!
[Уильям]
– Вот, подпишите!
[Посол]
– Наделён я
тем полномочием. Но, сэр,
ответно требую я мер
для наказания шотландцев,
кто на гвардейцев нападал.
[Уильям]
– Впишите в договор!
(И вкратце
посол условья дописал).
[Посол]
– И вам кладу виновных опись.
Под компромиссом ставим подпись?
[Уильям]
– Я, сэр, не изъявлю протест!
Он подписал, и отдал сразу
перо послу, промолвил фразу:
– Посол, война из наших мест
людскую ненависть и мщенье
изгнать не сможет. А людей
свободных, кто порабощенья
не знал, в союзников скорей
вы обратите.
[Посол]
– Не поспорю.
(Поставил подписи посол
и отложил перо на стол)
[Уильям]
– Война и беззаконье – горе
для вас и нас.
[Посол]
– Согласен, сэр.
Но не принять мы должных мер
не можем.
[Уильям]
– Верно! Ожиданье
способно с вашей стороны:
здесь укрепить своё влиянье,
но избежать притом войны;
смирить народное роптанье;
не вызывать людскую месть.
[Посол]
– Нам ожиданье предпочесть?
[Уильям]
– С войной вторгаться – не корректно,
войны ведь короток эффект.
Мятеж последует ответно.
[Посол]
– Да, герцог, верен ваш проект.
[Уильям]
– Прошу: подумайте вы трижды
пред тем, как действовать.
[Посол]
– Мы, выждав,
решенье примем. Общий мир
нам будет на руку, конечно.
[Уильям]
– Я очень рад, что столь успешно
переговоры без рапир6
мы завершили.
[Посол]
– Да, пожалуй,
в уступке мы сойдёмся малой.
И руку он послу пожал.
[Уильям]
– В честь перемирия на бал
я приглашаю вас сегодня.
[Посол]
– Спасибо! Очень благородно!
И Кэмпбелл это услыхал,
за стенкой в комнате шпионя.
Подумал: «Вот глупец на троне!
И он с докладом в тронный зал
к монарху входит важно.
– Сир7,
я сообщить вам об измене
сейчас намерен. Новый мир
нам с англичанами не ценен,
поскольку это (я слыхал) —
без боя Англии уступки.
МакЛелланд родину продал!
Такие скверные поступки
теперь искупит только казнь!
[Король]
– Не стоит вашу неприязнь
к нему переливать в угрозы
стране.
[Кай Кэмпбелл]
– Останемся мы босы,
под игом наших палачей.
Увы, но будет слишком поздно.
Нам сдаться, не скрестив мечей?
Я – ваш доверенный советник.
Вы мне не верите… Как быть?
Как мне отчизну защитить?
МакЛелланд, верьте, ради денег
готов и честью, и страной
платить. Любой, любой ценой!
[Король]
– Ты обвиненье возлагаешь
весьма серьёзное. Но он
всегда отстаивал закон.
[Кэмпбелл]
– Ему посол наобещал уж
довольно золота и сто
других (немалых) привилегий!
[Король]
– Не верю!
[Кэмпбелл]
– Он предатель!
[Король]
– Что?!.
[Кэмпбелл]
– Как мало чести в человеке!
Судите сами в остальном.
Поговорите, допросите…
Не откажите нам в защите!
Я вас прошу!
[Король]
– Свободен, Кай!
[Кай Кэмпбелл]
– Слова обдумайте!
[Король]
– Ступай!
– Мне срочно герцога найдите! —
Сказал король слуге.
[Слуга-страж]
– Он тут.
О милости аудиенций
вас просит.
[Король]
– Пропусти. Мне лгут
иль правда может здесь иметься?
– МакЛелланд! – Кэмпбелл выходя,
сказал. – Готовься объясниться.
Уильям отвечал, шутя:
– В чём объясняться должен я?
– Узнаешь! – Молвил тот с ехидцей.
Вошёл Уильям в тронный зал.
– Итак… – Ему король сказал. —
…Хочу услышать объясненье!
Что вы с послом решили здесь?
[Уильям]
– О, я пошёл на изощренье
(ведь англичан громадна спесь).
Я обещал для стран сближенье,
чтоб время выиграть. Война
теперь от нас отдалена.
То – не уступки, и не планы
нас в подчинение отдать.
Мы будем попросту играть,
те – ожидать, но воевать
теперь не будут больше страны.
– С чего решил ты?
– Как стратег.
Я знаю то, что человек,
и, в том числе монарх английский,
на то лишь падок, что ему
желанно и стремленьям близко.
– Я всё же смысла не пойму.
– Милорд, поверьте, нужно время,
его и выиграем мы.
Те ждут. Мы ищем ключ к проблеме.
Найдём союзников. С зимы
иль даже раньше, словом, – скоро,
с Парижем мы переговоры
начнём.
– Считаешь, быть войне?
– Возможно. Помощь нам французы
окажут скоро. Дружбы узы
и общий враг теперь вполне
объединяют нас.
– Когда ты
французов известишь?
– О, надо
сказать: я известил их. Как
приедут только двое: Жак
Атье и Август де Шарон – мы
найдём решенья.
– Вы знакомы?
– Друзья мои то.
– Де Шарон…
Откуда мне знакомо имя?
С делами связано какими?..
Француз или шотландец он?
– Со мною Август, пансион
окончил здесь. И, верьте, он
считает наше государство
своею родиной.
– Второй?..
– Одной единственной!
– Прекрасно!
Не обойдёт он стороной,
надеюсь, наши интересы.
Твои знакомства нам полезны.
– Милорд, служу стране мечом,
душою, жизнью и умом.
***
А Кэмпбелл, лестницей спускаясь,
идёт к дворцовому крыльцу.
С прошеньем тихо обращаясь,
промолвил слышно чуть гонцу:
«Письмо, прошу, вот передайте.
Желаю видеть я посла.
И чтобы тайна в том была!
Кто я – послу не открывайте».
С оглядкой частою назад
спешит на встречу Кэмпбелл, в сад.
Тянулись тучи к горизонту,
и грома слышен был раскат.
Одетый Кэмпбелл в плащ до пят,
идёт к пруду. А близ – ротонда.8
Стоит посол среди колонн,
смотря на пруд. Промолвил он:
– Вдали от светского бомонда,
секретен будет ваш доклад?
Кто вы?.. Молчите? Говорят,
так скрытны графы иль виконты
у вас, шотландцев!
[Кэмпбелл]
– Сэр Элфсон,
среди интриг и войн повсюду
пусть титул будет утаён.
Я называть себя не буду.
Я изложу вам только суть.
Переговоров ход известен
мне был. Хочу упомянуть:
хитёр МакЛелланд и бесчестен.
Да-да, тот самый, джентльмен,
что с вами вёл переговоры.
Спешил «уладить он раздоры» —
обманом речь покрыл взамен.
Себя он вёл как суверен,9
и полномочья взял он выше,
чем полагалось, не привыкши
к разоблаченью мерзкой лжи!
Он – против стран объединенья,
он – только за обогащенье.
Поднимет лично мятежи,
чтоб только Англии влияние
не допустить нигде в Шотландии.
Пока вы ждёте без войны,
он заключит союз с Парижем
обманом, как всегда, бесстыжим!
Не для народа и страны!
Увы! Он вас и нас обманет;
богаче сам вдвойне он станет,
а мы останемся бедны.
Войной вы, мы поражены,
а он, конечно же, уедет
туда, война где не страшна.
– Как вы докажете?
– Одна
нам только будущность ответит:
был прав ли я. Но поздно уж
там, верно, будет. Только взвесьте:
что вам шотландцы, кроме мести
готовить могут? Главарю ж
восстанья – сотни привилегий.
Захватит власть МакЛелланд!
[Посол Элфсон]
– Экий
подлец!..
[Кэмпбелл]
– Коварный он игрок!
Он горд умелым вероломством,
а также деланым притворством.
Никто с ним справиться не мог!
Он обманул вас. Предлагаю
свои услуги. В этом крае
закон кровав, закон суров.
Я слать вам вести обещаю… —
Тут юркнул кто-то из кустов,
в тумане скрылся.
[Кэмпбелл]
– Вот проклятье!
[Посол Элфсон]
– Не смогут с вами нас узнать, – я
уверен полностью.
[Кэмпбелл]
– Прошу,
посол, вас дольше задержаться.
Я – проследить, вы – разобраться
получше сможете. Спешу
теперь нагнать того шпиона,
кто нас подслушал вероломно.
«Каков туман вокруг, а он
как будто в ветре растворён. —
подумал Кэмпбелл. – Ни следа, ни
коня… Хотя, в таком тумане
искать его напрасный труд,
хоть был назад минуту тут».
Уильям шёл по Эдинбургу.
Людей на площади фигурки
туда-сюда сновали. Тишь
в местах окрестных нарушалась
каретным скрипом. Раздавалась
игра дождя, и глянец крыш
сверкал под бело-серым небом.
С востока ветер дул свирепо.
И дождевые тучи гнал.
Уильям их не замечал.
Взойдя на северный причал.
он наблюдал за кораблями.
В тумане порт горел огнями.
Он размышлял и вдруг…
– Милорд,
я слышал вот что… – Молвил парень,
что подбежал к нему.
– Уорд,
тебе за весть я благодарен.
Ты говоришь: в саду они
договорились?
– Да.
– Храни,
беседу в тайне. Знай: так надо!
Возьми вот пару золотых. —
Ты эту заслужил награду.
– Бегу, порадую родных.
Служить вам, сэр, – всегда отрада. —
Он, крикнув, убежал.
Зажёг
сигару Вильям, отстранённо
взглянул на мачты и знамёна,
когда фрегат причалил в док.
– Bonsoir, monsieur!10 Какая встреча!
Раздался чей-то голос вдруг. —
Узнал Уильям эти речи.
и обернулся. Лучший друг
его стоял, сойдя с фрегата,
тот самый Август де Шарон.
[Август]
– Какая встреча – это ж надо!
И друга тут же обнял он.
[Уильям]
– Давно не виделись с тобою.
[Август]
– Уильям, не поверишь, что я
там пережил: был моряком.
Затем судьей, теперь – послом.
Тебе поведать обещаю
как вёл в Бургундии дела я,
Париж покинул и Марсель.
Но вот – страна моя родная,
и я по ней скучал досель…
Блондином был зеленоглазым
красавец Август де Шарон.
Отважен был и весел он
но вздорным нравом наделён.
Носил он брошь с большим алмазом.
Собой гордился напоказ.
Давал он волю едким фразам.
И дрался за себя не раз.
(Уильям знал не по рассказам).
Он по-французски был одет.
В камзол военный как всегда, но
и в треуголку капитана
с пером, что волосам под цвет,
хвостом присобранных. Немного
он был к тому же загорел.
И меч придерживая сбоку,
он на сундук вещей присел.
Слегка казался он пиратом
по поведению, но он
изысков знати не лишён
был утончённым и богатым.
И титул по отцу «барон»
Носил почётно де Шарон.
[Август]
– Ты – короля уже советник, —
я слышал.
[Уильям]
– Верно, Август, да.
[Август]
– Уилл, богатый ты наследник,
а я – ловец удач всегда.
С чего печаль? С чего невесел?
[Уильям]
– Я расскажу позднее. Друг,
ты мирно прибыл в Эдинбург?
[Август]
– О, да! На первый бриг в Кале сел,
когда письмо я получил.
[Уильям]
– Спасибо, Август! Ты здесь кстати!
[Август]
– Ты официально пригласил
меня как Франции посла. Я —
за что мне честь сия – не знаю!
И рассмеялся лишь Уилл.
– Да, верно я писал по службе
тебе.
– Могу помочь по дружбе.
Заметил я: ты говорил
На пирсе с кем-то. Дело чести?
– О, нет, скорей дурные вести!
Не к спеху это. Мы потом
Поговорим с тобой о том.
– Увы, не дремлет неприятель.
– Пустое! Я спросить забыл:
Дела в Париже как?
– Уилл,
заменят Франции края те ль
отчизну? Нет! Конечно нет!
Ступил на берег с корабля я.
И, воздух родины вдыхая,
я счастлив. – Друг сказал в ответ,
смеясь.
– А мне вот – не до смеха…
– Что, много дел и нет успеха?
сказал ему Уильям.
– Эх,
придёт нежданно мой успех!
– Неужто, правда, всё – прескверно?
Тогда давай зайдём в таверну
И там расскажешь обо всём.
– Да, кстати вечером сегодня
в особняке моём приём,
а после – бал.
– Гостей – бессчётно,
наверно, прав я?
– Де Шарон,
придворный каждый приглашён.
Придёшь?
– Конечно да! Охотно!
В кругу друзей – всего милей.
– На семь сегодня.
– О, прекрасно!
– Но, если честно, средь гостей
врагов побольше, чем друзей.
– Так что? Их общество не властно
твои успехи пошатнуть.
С тобой тягаться ль им?
– Отнюдь!
***
Уильям другом де Шарона.
давно был: с детства, с пансиона11.
Но, если честно, называть
с натяжкой можно де Шарона
французом. Стоит рассказать…
Он из шотландского был рода —
МакГрэгор. Дед его в Марсель
бежал, лишившись тут земель.
Ведь он однажды до восхода
кровопролитную резню
устроил против клана Кэмпбелл,
Не пожалев его родню,
но лучшим другом прежде с тем был.
Переходил он горный склон
когда-то в полночь, в непогоду.
И был в именье приглашён
он старшим Кэмпбеллом. К восходу
убил для мести многих он.
Он мстил, что Кэмпбеллы владенья
его отняли с позволенья
монарха. (Отнята земля
была подделкой документов).
Но Кэмпбелл всё ж для короля
нашёл довольно аргументов,
чтоб оправдать вину свою
и обелить себя в бою.
Монарх считал: правдивы слухи,
что клан МакГрэгоров жесток,
к мольбам о милости те глухи,
как воры все с больших дорог.
Запретно стало называться
«МакГрэгором» иным шотландцам. —
Междоусобных войн боясь,
король издал такой указ.
Землёй дано распоряжаться
отныне Кэмпбеллам, а тем —
пришлось в бесславии скитаться.
Гоним опальным бытием,
угрозой казни и позора,
бежал за море Грэгор скоро,
сменил он имя в тот же год.
(А кто беднее был из клана,
тот стал разбойником, – не странно.)
Отец же Августа почёт
снискал во Франции на войнах.
В года сражений беспокойных
баронский титул заслужил,
в Провансе земли получил.
Не собирался возвращаться
под стягом чуждого герба
в страну родную. И шотландцем
навек отрёкся называться.
Но сына, Августа, судьба
в края Шотландии вернула,
когда сраженье захлестнуло
две третьих Франции. Война
тогда велась с английским троном.
Была победа невидна.
Не жил он в беспорядке оном.
Дабы окончить пансион,
в Шотландию на обученье
приехал. Старший де Шарон,
отец, вёл за освобожденье
просторов Франции сраженья.
И от шотландцев был далёк,
чего сказать нельзя о сыне.
За независимость, как мог,
боролся он страны родимой.
Себе поставил Август цель:
вернуть владения земель
себе МакГрэгоров. Но милость
судьбы ли стоит ожидать?
Его изрядно сторонились,
о том, что Грэгор он, узнав
притом боясь за дикий нрав.
Они с Уильямом сдружились.
Уильям дружбу с тем избрал
назло советам. Дух бунтарский
его советы презирал.
Считал, он: древний род шотландский
МакГрэгор жертвой козней пал.
А дальше жизнь свою в разъездах,
окончив университет,
вёл Август. Много разных мест, ах,
сменил за прошлые 5 лет.
То жил в Бургундии, то снова
в роли французского посла
он вёл в Шотландии дела.
Он был прекрасно образован.
Судьёй военным и прево12
он был во Франции. Во флоте
служил шотландском. Каково,
когда заслуги все – ничто те.
Он был под подозреньем сплошь
среди Шотландии вельмож.