Kitabı oku: «Звонок для родителя. Как дать ребенку качественное образование вне школьных стен», sayfa 3

Если вы набрали ноль баллов, подарите эту книгу кому-то из близких. В остальных случаях, думаю, вы найдете для себя что-то полезное на следующих страницах.

Глава 2. Какие есть альтернативы?

Прежде чем взяться за рассказ о разновидностях альтернативного образования, стоит разобраться в терминологии. Слова, описывающие разные виды внешкольного обучения, кажутся простыми и однозначными, но в них можно легко запутаться – поэтому давайте сразу научимся отличать их друг от друга.

Домашнее обучение подразумевает, что учителя из районной школы приходят к вам домой и индивидуально занимаются с ребенком. По сути, это очная форма, только на дому. К ней обычно прибегают в случаях, если ребенок физически не может ходить в школу из-за проблем со здоровьем.

Семейное образование родители и дети выбирают по своему желанию, а не из-за медицинских ограничений. При этом семейное обучение не означает, что детей учат только их родители. Они могут и обучать самостоятельно, и привлекать педагогов, выступая в роли организатора учебного процесса, а также создавать клубы и семейные школы или сочетать онлайн-формат с офлайном – вариаций здесь множество!

Хоумскулер – ребенок на семейном образовании (а не на домашнем, как можно подумать).

Заочная форма обучения – то, что двадцать лет назад называли экстернатом: ребенок учится самостоятельно, но числится в школе и сдает аттестации.

Сложно? Понимаю. Эта терминологическая путаница мешает многим даже подумать о возможности альтернативных сценариев для своих детей. Но после того, как привыкнешь к контринтуитивным значениям слов (в конце концов, в русском языке такое встречается часто), все становится намного проще. На самом деле, когда я впервые услышала о семейном обучении, в моей голове была совсем другая картина, нежели сейчас.

«Боже мой, – думала я, – бедные дети странных родителей! Их лишили общества и нормального образования, заперли в четырех стенах и учат непонятно чему. Разве можно оставить ребенка без школы?!»

Когда я пять лет назад спрашивала своих знакомых об их школьных воспоминаниях, в ответ чаще всего рассказывали о скуке, непрерывном давлении и ощущении потерянного времени – однако мысль, что следующее поколение может прожить без этого гнетущего опыта, никому не приходила в голову. Один приятель в ответ на мой вопрос процитировал Мишеля Фуко, поставившего в один ряд школы, тюрьмы, казармы и больницы как пространства, в которых «дисциплинарная машина» подвергает всех «микронаказаниям», – при этом, даже будучи человеком радикально левых взглядов, он все же отдал ребенка в обычную городскую школу.

Конечно, мы не должны проецировать на детей свои школьные травмы и неприятности – у ребенка могут быть чудесная школа и квалифицированные педагоги. Но так везет далеко не всем, и порой истории со скукой, унижением и бестолковым учебным процессом повторяются. Очень важно разговаривать с детьми о том, что происходит в школе. А происходить может многое: теперь, когда у каждого ребенка в кармане смартфон, школа стала прозрачнее – и благодаря видео на ютьюбе, запечатлевшим издевательства над школьниками и учителями, драки, травлю и подколки, мы видим, что атмосфера «Чучела» Ролана Быкова и сериала «Школа» Валерии Гай Германики никуда не делась.

И все равно многим постсоветская государственная школа кажется таким же естественным и необходимым атрибутом цивилизации, как электричество или отопление, – тех, кто отказывается от таких благ прогресса, немедленно записывают в варвары. Это черно-белый подход. Когда вы сможете от него отойти, переступить через страх и признать, что дети, которые учатся по альтернативным методикам, – не сектанты, не жертвы манипуляций родителей, не пропащие беглецы от общества, вам станет намного проще ориентироваться в происходящем, в том числе и с гособразованием.

Не существует единых, раз и навсегда зафиксированных аксиом педагогики – образование всегда подстраивается под запросы общества и его особенности: поэтому в разных странах мы видим разные системы оценок и поощрений, разные учебные программы и так далее. Бояться изменений естественно. Но что, на мой взгляд, мешает многим людям, – и речь не только про школу, – так это ощущение, что модель, внутри которой выросли они и их родители, – единственно возможная и, следовательно, абсолютно правильная (а недочеты, мол, есть везде). Это не так. Моделей существует множество, и у каждой, разумеется, есть свои плюсы и минусы – но об этом позже.

Класс может быть виртуальным, а школа – работать в режиме онлайн. Или в офлайне, но не в привычной четырехэтажке, а в огромном лофте, разделенном на несколько зон ширмами. В одной дети что-то стругают, клеят, лепят; в другой – читают, сидя в креслах-мешках; в третьей – смотрят на большом экране презентацию о жизни растений, удобно устроившись на диване.

Школа может быть семейного типа: с маленькими классами и домашней атмосферой, где можно за партой пить чай или вовсе слушать педагога, сидя на полу на подушках; многие темы можно осваивать в игре. Или она может быть школой-парком, где нет классов, оценок, формы и даже обязательных домашних заданий.

Несмотря на то что в сознании большинства людей школа – это по-прежнему оценочная система, доски, парты, дети одного возраста из соседних кварталов, такая картина мира будет постепенно меняться. Хотя бы по той причине, что в мире постепенно побеждает многообразие: под словом «школа» понимают все больше и больше различных видов обучения.

История

Когда появилось альтернативное образование? Чтобы ответить на этот вопрос, надо сначала определиться с тем, когда возникла традиционная школа. Мы не будем уходить слишком далеко в прошлое, отметим только самые важные вехи.

История образования насчитывает несколько тысячелетий – фактически потребность передавать умение писать и читать возникла одновременно с появлением письменности. При этом до новейшего времени школа никогда не была массовой. Истоки современной образовательной системы можно найти еще в античности, однако в Древней Греции обучение было элитарным (не говоря уже о том, что полагалось исключительно юношам), платным и не подразумевало получения определенной профессии. Целью образования скорее было воспитание благородного человека, каким его видело общество того времени.

Профессиональное ремесленное образование было менее статусным. Детям нанимали учителей грамматики, музыки и спорта (им занимались коллективно). Здесь можно увидеть зачатки «семи свободных искусств» – круга дисциплин, который окончательно обрел форму в V веке н. э., а затем в Средневековье лег в основу университетского образования. Он состоял из двух ступеней: начальной (тривиума), куда входили грамматика, логика (диалектика) и риторика, и более продвинутой (квадривиума), включавшей в себя арифметику, геометрию, астрономию и музыку (гармонию). Впрочем, университетская программа в Средние века, несмотря на некоторые сходства предметов, все еще имела мало общего с тем, что мы называем школой сегодня.

Идея классно-урочной системы возникла в XVII веке: в то время подобный подход к образованию в Европе был максимально прогрессивным, даже революционным. Ранее большинство людей, которые вообще получали какое-то образование, занимались с частными учителями, а не в школах, то есть обучение было доступным в основном верхушке общества. В России общее среднее образование пытались ввести еще до революции, но безуспешно. При этом в семьях учили практически без какого-либо государственного контроля. Массовым и обязательным образование стало только при советской власти, как часть идеологической машины – требовалось в короткие сроки не только обучить людей грамоте, но и провести пропагандистскую «разъяснительную» работу, а заодно продемонстрировать миру торжество социализма. Частные школы и образование на дому запретили практически одновременно, с принятием декрета ВЦИК «О единой трудовой школе РСФСР» 16 октября 1918 года. Исключения делались только по медицинским показаниям. Так альтернативное образование на семьдесят с лишним лет вычеркнули из жизни страны.

В 1990‐е годы, после распада Советского Союза, ситуация изменилась. Марксистско-ленинская идеология исчезла, и появилась возможность внедрять разнообразные программы, создавать альтернативные школы и гимназии. Тогда же, в 1993 году, возродилось семейное обучение как равноправная форма получения образования. Правда, в те годы мало кто знал, что при желании можно обучать детей дома, и в массовом сознании такая практика по привычке ассоциировалась с инвалидностью (увы, это тянется именно из советского периода истории, когда здоровые дети получать семейное образование просто не могли) и лишением ребенка всякой социализации.

Между тем за рубежом первая волна популярности семейного образования поднялась в США в 1980‐х годах, причем произошло это в семьях христианских фундаменталистов и амишей, не желавших отдавать своих детей в общеобразовательные учреждения. Впрочем, уже к концу нулевых этот сегмент движения хоумскулеров стал менее заметен. Исследование социолога Альберта Ченга из Университета Канзаса, проведенное в начале 2010‐х, показало, что взаимосвязь между хоумскулингом и политической нетерпимостью не прямая, а обратная – то есть учившиеся вне стен школы мягче относятся к людям, которые с ними не согласны⁴⁵.

В России тоже назрели перемены. «Наше общество изменилось. Классно-урочная система создавалась как способ борьбы с неграмотностью детей, родные которых не умели ни читать, ни писать, и, соответственно, не могли передать знания ребенку. Что касается семейного образования, то мы ведем статистику, и на сегодняшний день 96 % родителей-семейников имеют высшее образование. Сравните: в школах процент семей, где оба родителя с высшим образованием, – 13 %, а на семейном – 96 %. Давным-давно, когда мы с моей женой только-только начинали заниматься семейным образованием, таких семей было примерно две трети, а сейчас цифра близится к 100 %. О чем это говорит? О том, что образованным родителям школа для обучения ребенка зачастую и не нужна», – говорит Игорь Чапковский, автор проекта «Семейное образование».

Игорь Моисеевич Чапковский родился 28 марта 1945 года. Является одним из первых практиков семейного образования в нашей стране. Начал самостоятельно обучать своих детей еще в 80‐е годы ХХ века (это был эксперимент Академгородка), а затем стал делиться своим опытом, создав центр семейного обучения. Вот как он об этом рассказывает:

В 1986 году мы, Игорь и Валентина Чапковские, авторы проекта «Семейное образование», забрали своего сына-первоклассника из школы и стали учить его в семье. А в 1988 году так же начала осваивать школьную программу и наша младшая дочь. Валентина сама обучила детей по всем предметам от первого до одиннадцатого класса. Исключением были иностранные языки, где мы нанимали учителей. Пока супруга с вдохновением учила детей, я оборонялся от всего мира, который считал, что семейное образование – это сумасбродная и опасная выдумка. Некоторые недоброжелатели (сейчас такое трудно представить!) даже обещали сообщить о нас «куда следует». Несмотря на давление общества, дети успешно развивались. Они научились самостоятельно искать и осваивать информацию, а главное – сохранили интерес к познанию мира. Получив школьные аттестаты, они пошли дальше, поступили в вузы и окончили их. Теперь на СО учатся наши внуки. Вдохновленные собственным успешным опытом, мы начали делиться им с другими семьями. Создали родительскую организацию «Свободное развитие» и интернет-проект www.familyeducation.ru, которые действуют и по сей день.

Подводя итог: сегодня представление о том, что дети на семейном образовании – это запертые в четырех стенах жертвы родителей-радикалов, не соответствует действительности. Теперь все больше родителей задумываются о семейном образовании и альтернативных школах.

Самая известная альтернативная школа

Альтернативная школа в первую очередь подразумевает другой подход к обучению. Чаще всего тут нет оценок, формы, обязательных домашних заданий. Хотя методы в разных альтернативных школах могут различаться, все их объединяют принципы гуманистической педагогики. Ученик в альтернативной школе – не пассивный объект, беспрекословно выполняющий указания учителя, а активный участник процесса, который самостоятельно выбирает, какие предметы ему важнее, какие он хочет изучить глубже, а от каких отказаться вовсе.

Пожалуй, самый яркий пример демократической школы – «Саммерхилл», частная школа-интернат, основанная Александром Ниллом в 1921 году. Это один из самых известных в мире альтернативных образовательных проектов. Александр Нилл открыл эту школу в Германии, но из-за недовольства местных властей ее пришлось перевезти в Великобританию, где школа и существует до сих пор.

Если вы будете искать информацию о «Саммерхилле» в интернете, вам обязательно выпадет фраза «Школа должна подстраиваться под ребенка, а не ребенок – под школу». Эту цитату называют девизом всего проекта, и в своей книге «Воспитание свободой» Александр Нилл подробно раскрывает, в чем заключается идея «школы для ребенка».

«Я полагаю, – пишет Нилл, – что ребенок внутренне мудр и реалистичен. Если его оставить в покое, оставить безо всяких внушений со стороны взрослых, он сам разовьется настолько, насколько способен. Поэтому „Саммерхилл“ – это такое место, где имеющие способности и желание заниматься наукой станут учеными, а желающие мести улицы будут их мести»⁴⁶.

«Саммерхилл» занимает территорию площадью почти пять гектаров: здесь есть лес, сад, летние домики, участок для скалолазания, теннисный корт, а кабинеты укомплектованы современной техникой. Здесь живут и учатся 70 детей в возрасте от пяти до восемнадцати лет. Никто не запрещает ученикам играть, сколько им угодно, не заставляет посещать занятия, ходить на общие собрания. Все обучение построено на осознанном выборе учеников. Они сами составляют свое расписание, решают, насколько глубоко будут изучать тот или иной предмет, к какому педагогу хотят ходить.

По словам Нилла, уроки без принуждения мотивируют детей учиться, исходя из собственной потребности в знаниях. Как пишет в своей книге «Историко-культурный опыт педагогики свободы» профессор и доктор педагогических наук Агзам Валеев, Нилл во многом опирался на психоаналитическую теорию Эриха Фромма, который считал, что человек может сохранять свою индивидуальность и самодостаточность, не теряя при этом ощущения единства с другими людьми и обществом в целом. Такую свободу Фромм называл позитивной свободой, но подчеркивал, что для ее достижения человеку необходима спонтанная активность, то есть активность по собственному желанию и без принуждения. Нилл подтверждал это своей практикой и подчеркивал, что спонтанную активность можно наблюдать у детей, которые действуют в соответствии со своей внутренней природой, – например, учатся тому, что им действительно интересно⁴⁷.

При этом в «Саммерхилле» действительно есть из чего выбрать: список возможных занятий включает множество дисциплин, начиная с классических химии, физики, математики, шахмат, музыки и заканчивая японским и китайским языками, театральным искусством, столярным мастерством, вышивкой, дипломатией, фотографией и радиотехникой.

Опыт «Саммерхилла» настолько меня заинтересовал, что когда мы с коллегой Нуник Кочарян организовывали международную образовательную конференцию, то сразу же написали внуку Александра Нилла Генри Редхеду, который сейчас возглавляет «Саммерхилл».

Генри оказался очень открытым и доброжелательным человеком. Он немедленно откликнулся и согласился принять участие в нашей конференции, чтобы поделиться уникальным опытом «Саммерхилла»:

Мой дед Александр Нилл считал, что образование и воспитание должны быть цельными. Важны не только знания, но и социальное, эмоциональное развитие. Более того, оно должно стоять на первом месте, а уже на этой основе строится процесс образования, передача академических знаний.

Наравне с обучением основной вид деятельности в школе – игра. В «Саммерхилле» считают, что детям очень важно в свое время наиграться, иначе они будут восполнять упущенное уже во взрослой жизни. «Когда дети много играют, им в конце концов это наскучивает, и они переключаются на что-то другое. Мы еще ни разу не видели ребенка, который слишком много играл. Зато мы видим детей, которые закрыли свою потребность в игре и переключились на учебу. Весь столетний опыт нашей школы это доказывает», – подчеркивает Генри Редхед.

Поскольку Александр Нилл сам был школьным учителем и понимал колоссальную важность роли педагога, отбор учителей в «Саммерхилл» всегда был очень жестким: он нанимал только ярких людей, способных заинтересовать ученика и увлечь его новыми знаниями. Другое важное требование, которое Нилл предъявлял к учителям, – умение наблюдать за реакцией учеников, за их способностями, вопросами и желаниями. Внутри «Самерхилла» учитель, который не будет этого делать, очень скоро останется без воспитанников – они уйдут учиться туда, где им интереснее и комфортнее.

Надо сказать, подход Нилла к воспитанию вызвал неоднозначную реакцию. Особенно остро обсуждался вопрос свободы: не слишком ли ее много? Британское министерство образования требовало соблюдать принятые стандарты. Отвечая на критику, сам Александр Нилл не раз подчеркивал, что свобода отличается от вседозволенности. Каждый ребенок в его школе вправе принимать собственные решения, но должен уважать права других людей. В итоге правительство оставило «Саммерхилл» в покое.

В «Саммерхилле» ребенку вовсе не позволяют делать все, что ему заблагорассудится. Его со всех сторон окружают собственные законы. Ребенку позволено делать все, что ему нравится, только если это касается лично его. Он может играть целый день, если хочет, потому что его труд и учеба касаются только его самого. Но ему не разрешат играть на кларнете в классе, потому что он будет мешать другим… ⁴⁸

Именно так, считал Нилл, формируются осознанность и гражданское общество.

«„Саммерхилл“ строится на идее свободы. Но эта свобода предполагает понимание своей ответственности, – уточняет Генри Редхед. – Ты можешь делать то, что хочешь, но не можешь давить на других людей или доставлять им неудобства, нарушать их свободу. Зато у нас дети могут играть столько, сколько душе угодно, и выбирать, чему и когда они хотят учиться. Мы видим, что при таком подходе у детей появляется мотивация, желание получать новые знания и навыки».

В «Саммерхилле» дети могут сдавать экзамены досрочно на любом этапе обучения, и большинство из них делают именно такой выбор. И хотя сам Нилл негативно относился к любым видам аттестации и экзаменов, он писал, что, пока они существуют в английской системе образования, приходится с этим считаться.

«Знаете, какой самый частый вопрос мне задают: сдают ли дети экзамены, получают ли аттестат и высшее образование, идут ли в колледжи или университеты? И я отвечаю – да! В Англии существует обязательный квалификационный экзамен GCSE (General Certificate of Secondary Education – Сертификат об общем среднем образовании)⁴⁹, и к тому времени, когда надо сдавать экзамены, наши дети к этому готовы. Они сами хотят учиться, их не надо к этому принуждать», – резюмирует Генри Редхед.

Пример «Саммерхилла» показывает: альтернативное образование, где на детей не давят, а предоставляют им свободу выбора и стремятся раскрыть каждого ребенка сообразно его склонностям и талантам, имеет огромный потенциал. Похожие школы существуют и в России – и у них получается работать с детьми ничуть не хуже. Но об этом немного позже.

Статистика

Единого реестра учащихся за пределами государственных школ в России нет, поэтому собрать полные статистические данные нелегко. Оценки численности хоумскулеров разнятся – по одним данным, в середине 2018 года таких учеников было больше 20 тысяч;⁵⁰ по другим⁵¹ – их количествопревысило 100 тысяч уже в конце прошлого десятилетия. Наиболее щедрую оценку публично давала замгубернатора Томской области Людмила Огородова – в интервью она заявила, что в Центральном регионе России каждый десятый ребенок получает альтернативное образование. Впрочем, даже эти цифры нельзя назвать чем-то экстраординарным: например, в США именно такая доля детей школьного возраста сейчас учится на «альтернативе» – 8–9 %, или 5 миллионов человек на страну. Можно точно сказать, что и в России, и в Америке за последние годы количество таких детей выросло радикально. Семейное обучение из редкой и странной практики, вызывающей недоброжелательные вопросы, за короткий срок превратилось в довольно обыденное явление.

Конечно, дела так обстоят не везде – есть страны, где семейное обучение запрещено. В Европе это Албания, Беларусь, Германия, Греция, Кипр, Нидерланды и Хорватия, за ее пределами – Китай, Куба, Гватемала, Гренландия, южнокавказские страны, Турция, Иран. В остальных странах в том или ином виде альтернативное образование существует, хотя регулируется по-разному – но в основном правила сводятся к тому, что у учителей должна быть лицензия, дети обязаны раз в полгода проходить тестирование, сдавать необходимые экзамены и так далее.