Kitabı oku: «Мусины бусины», sayfa 2

Бусина пятая, домашняя

Дома без мамы было скучно. Муся, подперев рукой голову, смотрела в окно. Папа пожарил яичницу и ушёл в гараж, Муся без всякого энтузиазма размазывала желток по тарелке.

– Чего копошишься? Давно бы всю яичницу подмела, – раздался со стороны раковины ворчливый голос.

Муся повернула голову и обомлела: возле раковины, неодобрительно разглядывая стопку немытых тарелок, стоял маленький мужичок. Сам мужичок был лохматый, с короткой бородой, в голубой рубашке с закатанными рукавами и шортах.

– Простите, а вы кто? – вежливо поинтересовалась она.

– Домовой, Димычем меня кличут, – коротко объяснил мужичок.

– А кто такой домовой? – удивилась Муся.

– Ты сказки-то читала? – с укоризной спросил гость.

– Я ещё не умею читать. Но мне мама сказки рассказывала, в них про домового ничего не было.

– Господи, и чему только этих современных детей учат?! – возмутился мужичок. – Домовой – хранитель дома, помощник по хозяйству.

Муся не поверила:

– А почему я вас раньше не видела?

– Повода не было. Чего ворон считаешь? Давай иди посуду мой.

Муся нахмурилась:

– Я не умею.

Димыч пожал плечами:

– А что тут уметь? Одной рукой тарелку держишь, другой тряпку.

Муся начала перемывать посуду под замечания Димыча: «Тарелку крепче держи, тряпку сильнее выжми, не забудь полотенцем вытереть». Внимательно осмотрев плоды Мусиной деятельности, домовой продолжал:

– Пылесосить хотя бы умеешь?

Пылесосить она умела, но не хотела.

– А зачем? Мама из больницы вернётся и сама пропылесосит.

– Ещё неизвестно, когда выйдет, а порядок в доме нужен.

Когда папа пришёл домой, квартира сияла от чистоты. Утомлённая Муся крепко спала на диване.

Прошло несколько дней. Мама всё так же лежала в больнице, Муся несколько раз навещала её с папой, но к выписке дело не шло. На придирчивый Мусин взгляд, мама нисколько не похудела, наоборот, ещё больше округлилась.

– Ты хоть творог ешь? – подозрительно поинтересовалась Муся.

Мама, смеясь, заверила, что ест и уже через неделю обязательно будет дома. А пока, несмотря на появление Димыча, дома было всё так же одиноко. Зато в садике кипела жизнь. Воспитательница сказала, что после дневного сна они пойдут в кладовую забирать игрушки, закупленные на их группу. Муся даже съела и первое и второе, чтобы ей тоже разрешили пойти с ребятами за игрушками.

В кладовой она выбрала необыкновенно красивую куклу с кудрявыми волосами. Кукла закрывала глаза и жалобно говорила: «Мама». Муся расставила на полу столик со стульями, усадила кучерявую красавицу и начала играть в чаепитие. В это время её позвала воспитательница и сообщила, что за ней пришли. В раздевалке Муся строго выговорила бабушке:

– Буся, ну я же просила, чтобы меня раньше шести не забирали. Ты зачем так рано?

Бабушка была заметно взволнована:

– Маруся, давай быстрей, мы сейчас к маме пойдём.

– Я у неё вчера была.

– Муся, у тебя же сестрёнка родилась.

Муся на какое-то время онемела, потом решила уточнить некоторые детали:

– Как родилась? Откуда?

– Из животика маминого.

Муся кинулась в группу, чтобы поделиться новостью. Ей казалось, что она лопнет от удивления и радости, если не расскажет об этом. Потом они с Бусей быстро шагали по улице, и Муся думала: «Значит, мама не худеть легла, а ребенка рожать? У меня теперь сестра будет. Будем играть с ней, и я буду главной». К сожалению, их к маме не пропустили, да и мама на улицу не вышла, лишь показала в окно какой-то небольшой кулёк. «Ничего, – рассудила Муся, – дома посмотрю».

Наступил долгожданный день маминого возвращения. Соскучившаяся Муся бросилась к заметно похудевшей маме и обняла. Взволнованный папа предложил Мусе познакомиться с сестрой. К её удивлению, сестрёнка оказалась крошечной. Она лежала посреди огромного по сравнению с нею дивана и недовольно морщилась. Муся растолкала склонившихся над сестрёнкой взрослых: «Осторожно, вы её раздавите». Малышка закряхтела и расплакалась.

«Как же с нею играть? – размышляла Муся. – Её и в руки-то взять страшно, того и гляди сломается».

Как звать девочку, никто не знал. Родители ждали мальчика, а к девочке оказались не готовы.

– Могли бы и побольше родить, – жаловалась Муся Димычу, – готовую. А тут ещё неизвестно сколько ждать, когда с ней играть можно будет. И, представляешь, они вообще мальчика хотели, кошмар какой. Мальчишки же дерутся постоянно и обзываются.

Домовой только смеялся. Первое время новая девочка спала на кресле, потом родители вынесли сервант в коридор, а на его место поставили детскую кроватку. Ночью Муся часто просыпалась от плача и тогда, полусонная, сообщала родителям: «Ваша девочка плачет». Постепенно Муся привыкла спать, невзирая на вопли сестрёнки, которую родители назвали Наташей.

Бусина шестая, похищенная

Минуло две недели. Димыч в последнее время был какой-то странный. Он часто отвечал невпопад, замолкал посреди разговора, а один раз просто заснул. Муся бесцеремонно растолкала домового и поинтересовалась:

– Я тебя чаем с баранками угощаю, а ты спишь. Тебе со мной скучно?

Муся уже освоилась, и с Димычем они стали на «ты». Домовой затряс руками:

– Нет, конечно, просто не высыпаюсь.

Муся наморщила лоб:

– Наташа мешает? А я уже привыкла.

– Не мешает. Караулю я её, Мусечка.

Муся не поняла:

– А зачем её караулить? Она и ходить-то не умеет.

– Не в этом дело. Её украсть хотят. Кикиморы ещё до рождения по дому шныряли. Вынюхивали. Они же подменяют детей. Подложат вместо твоей сестры маленькую кикимору, и вырастет из неё потом злая и капризная мегера.

– А может, уже подменили? – заволновалась Муся. – То-то она всё время плачет.

– Это она внимание к себе привлекает, чтобы глаз с неё не спускали, – растолковал Димыч.

Муся никак не могла взять в толк, зачем кикиморам человеческие младенцы.

– Они их в умирающие сказки селят, – объяснил Димыч. – Дети растут в сказке и верят в то, что происходит вокруг. Тогда выдумка живёт дальше, даже если наяву о ней все забыли.

– И сказки жалко, – пригорюнилась Муся, – но Наташеньку я им не отдам, самой пригодится.

С того дня она тоже пыталась не спать, но в десять часов обычно проваливалась в сон. Димыч почти не появлялся, все дни он отсыпался за бессонные ночи.

– Немного осталось, пара дней, – позёвывая, сообщил он. – После месяца дети для сказок уже непригодные становятся, перерастают.

– Знаю, – кивнула Муся, – мне тогда фея так и сказала, что я дылда. Хорошо, что разрешила сказочных существ видеть.

– Интересно, если ты сказочных существ до встречи с феей видеть не могла, то как тогда фею разглядела? – Димыч насмешливо улыбнулся.

Муся не нашлась что ответить.

На следующий день она весь вечер прождала Димыча на кухне, даже не пошла играть с Надей в классики, хотя та забегала пару раз. Димыч пропал. Лишь в девять часов со стороны окна послышалось невнятное «ой, мороз, мороз». Домовой с трудом залез на подоконник. Разлепив глаза, он заплетающимся языком объявил:

– А мы сегодня с лешим посидели, соку брусничного попили.

Громко икнул и заснул.

Димыч храпел на подоконнике. Муся с ужасом ждала ночи. Она не сомневалась, что леший специально опоил домового каким-то снадобьем, чтобы кикиморы могли украсть сестру. Родители от Мусиных просьб не спать отмахнулись и в кикимор не поверили. Наташа тихо сопела, не подозревая о готовящемся заговоре. Муся напряженно всматривалась в темноту, время от времени щипая себя за руку, чтобы не заснуть.

Вдруг в коридоре послышалось шипение, Муся почувствовала, что покрывается мурашками. Она подбежала к родительской постели и стала трясти маму за руку, от страха она не могла выдавить ни слова. Мама не просыпалась. Тогда Муся метнулась к кроватке. Перегнувшись через бортик, она с трудом вытащила сестрёнку и перенесла к себе на диван, потом завернула стоявший в углу веник в одеяльце сестры и положила на Наташино место. Вернулась к себе и, крепко обняв сестру, сделала вид, что спит.

Послышалась возня, Муся выглянула из-под одеяла. Рядом с диваном стояли два существа, похожие на поленья, с сучком вместо носа и веточками там, где растут руки и ноги. Она нырнула обратно, через мгновение всё стихло. Лишь под утро, когда начало светать, Муся осмелилась открыть глаза. Веник из кроватки пропал.

Родители так ничего и не узнали: Муся сразу же вернула сестрёнку на место. Даже про веник не спохватились. Димыч долго корил себя за ротозейство и благодарил её, пообещав принести заколку с самоцветами.

– Представляешь, – смеялась Муся, – будет у них в сказке теперь веник жить. И появится история про то, как веник возомнил себя маленькой девочкой, заплёл косички и стал играть в куклы. Смешно?

– Смешно, – соглашался Димыч и, надувая щёки, отпивал из блюдца горячий чай.

Наташа забавно бултыхала ножками в воздухе, как будто ехала на велосипеде. Она уже немного подросла и даже научилась улыбаться.

– Хорошо, что ты с нами осталась. А то бы попала в сказку, а мне бы со злобной мегерой-кикиморой жить пришлось. Я ведь тоже в сказку хотела, а меня не взяли. А так – по справедливости. Да и Анжелка теперь со своей черепахой пусть не воображает – у меня сестра есть, – Муся пощекотала Наташу за пятку и побежала на улицу прыгать через верёвочку.

Бусина седьмая, жёлтая

Стояла середина октября. Осень щедро окрасила деревья в пронзительно жёлтый цвет с редкими вкраплениями красного.

– Представляешь, какая это красота! – восхищённо делилась она с Димычем. – Бежишь, а они так и шуршат под ногами. А ещё схватишь их в охапку и подкинешь вверх, а они падают, падают. Пойдём с папой на выходных в лес, я целую кучу листьев наберу, буду дома поделки мастерить. Желудей ещё поищем, веточек разных.

– А маму с сестрой возьмёте? – поинтересовался домовой.

– Вот ещё, – фыркнула Муся, – нужен нам этот, как его… балласт. Наташа в коляске лежит, как её по лесу таскать? Пусть дома растёт, а листья я ей, так и быть, дам поиграть.

– Аккуратнее там, – предупредил Димыч. – Русалки скоро в спячку впадут, под лёд скроются, так что напоследок напроказничать могут.

Муся его словам не поверила.

– Не выдумывай, – хмыкнула она. – Русалочки очень добрые, они такие маленькие, как куколки. И красивые: сиреневые, золотистые или серебристые. Они мне сказки рассказывали.

– Ты мне зубы не заговаривай, – рассердился Димыч. – Добрые они… Сидят на ветках и путника одинокого ждут. До смерти защекочут или в омут глубокий затащат, будешь знать.

– Много ты знаешь, ты же на море и не был ни разу, – ехидно заметила Муся.

Димыч насупился:

– А чего я на твоём море не видел? Русалок и в наших лесах полным-полно. Хороводы водят при луне, на ветвях качаются. Вот погоди, пойдёшь в лес и увидишь.

– Сказочник, – повторила Маруся мамины слова, которые та иногда говорила в адрес папы. – И откуда только фантазии такие берутся?

– Вот ведь упёртая какая! – обиделся домовой. – И родители неразумные, не могли ребёнку сказок правильных почитать.

– Взял бы да сам и почитал, – предложила она.

– А что с тобой, безграмотной, ещё делать? Ужо приду вечером, жди.

Родители и Наташа крепко спали, Муся сидела, обложившись подушками, и слушала, как читает Димыч:

«Жила-была девушка ясная. Матерью её была Туча чёрная, а отцом – Дождь проливной. Звали ту девушку Молния. И любила она парня прекрасного по прозвищу Гром. Пошла однажды Молния по саду небесному прогуляться да увидела Грома ненаглядного с подругой своею, с Зарёю вечернею. Стоял он совсем рядом с Зарёю, на ухо ей что-то шептал.

Разозлилась Молния, полетели из рук её стрелы огненные да в землю ударились. Побежала она домой, вскочила на коня рыжего и понеслась куда глаза глядят. Летит Молния без оглядки, разит стрелами без разбора. А следом за нею скачет Гром на белоснежном коне, зовёт он Молнию, кричит, что дороже её никого у него нет, что с Зарёю он просто советовался, что любимой своей на свадьбу подарить.

Но не слышит его девушка, всё дальше и дальше уносит её рыжий скакун. Никак не догонит её Гром. Вот поэтому на небе сначала видим мы молнию и только потом слышим раскаты грома».

Домовой закрыл книгу.

– Ух ты! А я и не знала, что с грозой так любопытно. Мне папа говорил что-то про скорости разные. Что свет быстрее звука, но всё как-то непонятно. А у тебя интересно. Только я одного не пойму: эта девушка что, глухая? Почему она его не слышит? – Муся попыталась заглянуть в книжку, но Димыч быстро убрал её за спину.

– Ускакала далеко, да и обиделась сильно, слышать его не хочет. А на книгу нечего смотреть, а то глазами изотрёшь. И вообще, спать тебе уже пора. Да и я подустал тебе сказки сказывать.

– И подумаешь… Нужен мне твой фолиант, – от обиды Муся даже смогла выговорить мудрёное слово, которое слышала от бабушки.

На самом-то деле Мусе очень даже понравилась книжечка. Маленькая, похожая на блокнот, она была обёрнута в бирюзовую кожу с металлическими уголками и застёжкой. На обложке переливающиеся камни образовывали узор, который складывался в название: «Книга сказок». Как хотелось Мусе хоть минутку подержать её в руках, а ещё лучше – взять в садик, чтобы все-все девочки ей позавидовали. Муся долго не могла уснуть, представляя, как бы она играла с такой замечательной книгой. Да и потом несколько дней всё думала, как выпросить её у Димыча хоть на немножко, но домовой был непреклонен.

Неделя пронеслась с быстротой занимательного фильма. Вроде только наступил понедельник, как уже показался хвост пятницы. Близились выходные. Рано утром в субботу Мусю разбудил папа.

– Ну ещё чуть-чуть, – лениво потягивалась Муся, – пять минуточек.

– Хватит спать, пора вставать, надо лапки поднимать, – папа пощекотал дочку за пятки. – Смотри, Наташа уже проснулась.

– Конечно, она днём отоспится, – ворчала Муся по дороге на кухню.

Она сидела за столом, дула на остывающий чай и сладко позёвывала. Мама резала бутерброды и наливала чай в термос. Нахальная ворона прыгала по подоконнику и пыталась разглядеть что-то в квартире. Муся проследила за ней и увидела блеск в дальнем углу. Заинтересовавшись, подошла поближе и обнаружила между мойкой и стенкой книгу сказок, которую читал домовой.

«Та-а-к, а что это она тут лежит? – Муся оглянулась, не видит ли мама, и сунула книгу в карман. – Потерял, что ли? Ладно, отдам Димычу потом».

Вскоре они с папой выехали из дома. Лес пах прелыми листьями и хвоей. Погода стояла замечательная. Солнце щедро делилось своими лучами с Мусей и папой, на небе не было видно ни одного облачка. Деревья выстроились как по ранжиру. Сначала расположились молодые побеги пушистых ёлочек и гибких берёз, с тыла их закрывали разросшиеся кусты ивняка и боярышника, а смыкали строй мрачные ели гренадерского роста. Встревоженная сорока удивлённо рассматривала людей. Муся с восторгом бросилась к поваленной берёзе:

– Папа, смотри, – грибы растут!

Тот сразу же насторожился:

– Это опята. Ну надо же, я думал, они отошли. Маруся, подожди, я к машине сбегаю за пакетом.

Папа пошёл в обратную сторону. Муся присела на дерево и аккуратно потрогала грибы. Опята были светло-золотистого цвета, с пышной юбкой под самой шляпкой. Их тонкие ножки, казалось, могли в любую минуту переломиться под тяжестью разросшихся головных уборов.

Муся огляделась. Вокруг стояли заросли ольховника и орешника, гнулась к земле кособокая ёлка и светилась дорожка. Она ещё раз присмотрелась: действительно, сквозь кустарник вилась еле видимая тропа. Муся решила посмотреть хоть одним глазком.

Бусина восьмая, неведомая

Муся вступила на прозрачную, словно туман, дорожку и сделала несколько шагов. Всё вокруг сразу окрасилось в яркие цвета, как иллюстрации из детской книжки. Муся только восхищённо ахала и шла дальше. Тропинка оказалась извилистой. Она так и норовила сделать петлю вокруг ёлки, залезть под упавшую осину и заблудиться в трёх соснах.

Муся не боялась, считая, что потеряться невозможно, ведь дорожка очень приметная. Так же легко она найдёт и дорогу назад. Наконец тропка сделала ещё один виток и вывела Мусю на круглую поляну. Посреди неё рос огромный дуб, весь покрытый розовыми цветами.

– Ух ты! – воскликнула Муся, и неожиданно все цветочки взлетели в воздух.

Они оказались крошечными существами: с четырьмя крылышками, удлинёнными ушками и раскосыми глазами. Малютки с любопытством порхали вокруг неё и пересмеивались. Муся попыталась схватить хоть кого-нибудь из них, но не смогла. Зато один пострёленок успел залезть к ней в карман и вытащить книжку сказок. Муся пыталась догнать негодника, но тот ловко увёртывался.

Он подлетел к кусту, оттуда появилась кикимора, выхватила книжку из его рук и скрылась. Муся испугалась: что же она скажет Димычу, как сможет возвратиться домой без волшебной книжки? Впрочем, и вернуться-то теперь некуда: дорожка померкла и исчезла, растворившись в воздухе.

Муся перепугалась: а если папа ее не найдёт? Она громко закричала, но тут её охватил другой страх: вдруг на голос придёт совсем не папа? Волк, например?

– Ты чего кричишь? – услышала она ласковый голос. – Испугалась, малая?

Муся оглянулась и увидела девушку с длинными чёрными кудрями. Одета незнакомка была в длинную белую рубаху, расшитую красным узором. Муся пригляделась: рисунок состоял из повторяющихся кругов и загогулин вокруг них.

– Это солнечные круги, – пояснила девушка.

– А почему вокруг солнц такие лучи странные? Как сломанные спички? – у Муси немного отлегло от сердца.

Девушка была взрослой и вроде бы доброй, вон как улыбается. Она обязательно поможет найти дорогу к папе.

– Это оберег от зла, малая, обозначает жизнь.

Муся мялась, у неё в голове роились тысячи вопросов, но надо было возвращаться, а не то папа с ума сойдёт, и она спросила:

– А вы не подскажете, как отсюда выйти на опушку?

Девушка призадумалась:

– А как ты сюда вышла?

– Я по дорожке прозрачной шла-шла, а потом она растаяла.

Собеседница взмахнула руками:

– Так то ж неведома дорога была. Раз по ней пришла, по ней тебе и уходить, малая. Одного не пойму: как она тебе открылась?

– Не знаю. Может, из-за книжки сказок?

– Ну-ка рассказывай всё, да поподробнее.

И Муся поведала: как познакомилась с Димычем, как родилась у неё сестрёнка, как Наташеньку хотели украсть злые кикиморы, чтобы в сказку свою забрать, как напоил леший Димыча забродившим соком, и как она, Муся, сама спасла свою сестру. И про книжку волшебную всё-всё рассказала.

– Не надо было тебе её брать, малая, – вздохнула девушка. – Да, видно, специально она тебе в глаза кинулась, иначе б ни за что в руки не далась. Одно знаю: надо тебе её сыскать, иначе домой не воротишься. С неведомых дорожек один путь – по ним же.

– Получается, что я в сказку попала?

– Не совсем так, – улыбнулась девушка, – сказка сама в ваш мир вышла. Сегодня же русалочий день. Песни петь будем, хороводы водить, с солнышком прощаться на зиму. Завтра первый снег на землю ляжет. Муся струхнула:

– А вы это… что, русалка?! Ой, вы же меня защекочете, мне Димыч рассказывал. И где у вас хвост?

Собеседница звонко рассмеялась:

– Слушай больше сказок. На что ты мне такая сдалась: маленькая, да ещё и девочка? Мы, русалки, только симпатичных юношей щекочем. А хвост нам на земле не нужен, на ногах удобнее. Меня, кстати, Миловицей кличут.

Муся представилась. Сказать по правде, от сердца у неё немного отлегло, хотя она и беспокоилась, как отыскать книжку. Послышалось пение:

«Расплетала я косу, гребень в угол кидала,

Надевала рубаху, на поляну бежала.

И вела хороводы, на любовь колдовала:

Через злые невзгоды жениха вызывала».

Мелодия была грустная. Муся шёпотом спросила:

– А почему песенка такая печальная?

– Раз в году русалку может расколдовать юноша. Если полюбит её с первого взгляда, возьмёт за руку и домой к себе отведёт. Вот и водим мы хороводы, чтобы юноша, забредший на поляну, выбрал полюбившуюся красавицу.

Муся пригорюнилась:

– Как же женихи к вам дорогу найдут? Я вот и то случайно зашла.

– Раньше находили, когда сильна была вера в сказки. Притягивало их.

Появились девушки. Они шли, держась за руки. Потом сомкнули кольцо и повели хоровод. Миловица присоединилась к русалкам. Муся разглядывала танцовщиц. Все они были разные внешне, но выглядели обычными девушками, только немного бледными. «Наверное, это оттого, что у них под водой солнце плохо видно», – решила она.

Русалки долго кружились, потом встали в пары и начали играть в «ручеёк». Муся откровенно скучала: Миловица забыла про неё, остальным также не было никакого дела до девочки. Муся расстроилась: кто же поможет искать заветную книжечку? Рядом каркнула ворона. Она сидела около ближнего куста и рассматривала гостью. Мусе показалось, что это была та самая ворона, которая указала на книгу сказок.

– Ну что? Провор-р-ронила? – с издёвкой поинтересовалась птица. – Кар-р!

– Как вам не стыдно? Отдайте немедленно! – возмутилась Муся.

Ворона разразилась обидным смехом, обернулась сухим комом травы и затерялась в траве. Муся бросилась к Миловице, чтобы пожаловаться, схватила за руку и почувствовала, что забывает обо всём. Вместе с русалкой девочка побежала через «ручеёк». Её охватило какое-то удивительное ощущение: она чувствовала в себе необыкновенную лёгкость и радость. Муся забыла про украденную книжку, про папу с мамой, про Наташеньку и Димыча.