Kitabı oku: «Хроно-Хранители Вечности. Том 1», sayfa 3
Находясь в состоянии оцепенения, Сара даже не заметила того, что проснулись все остальные, что включили фонарь и свет выхватил из черноты ночи последствия первых разрушений… Очнулась только тогда, когда услышала голос профессора:
– В горах, по всей видимости, началось землетрясение, – сказал он, стараясь держать себя в руках и не выдать своих переживаний. – Сохраняйте спокойствие. Паника только навредит. Для начала сверните спальные мешки и прикрепите их к рюкзакам.
Он обвел взглядом МакКелли, доктора Джеймс и Болларда. Никто из них не шевельнулся. Они продолжали сидеть, как застывшие изваяния, втянув головы в плечи. Один только Чангпа с рюкзаком и спальником за спиной покинул свое место и стоял возле выхода из пещеры, заваленного внушительными камнями.
Он осмотрел завал и понял, что расчистить его им не под силу. Его лицо было серьезным и сосредоточенным. Чангпа, не теряя времени зря, уже прикидывал в уме, как им выбраться из пещеры. Однако никакой спасительной мысли не приходило. Он был готов к любым неожиданностям, но смогут ли остальные не поддаться панике, узнав, что они в ловушке? Хотя с этой информацией лучше повременить до конца землетрясения.
– Быстро выполняйте то, что я сказал. Это приказ руководителя экспедиции, – повысив голос, резко сказал профессор Вэнс, переключив внимание проводника на себя.
Все вскочили с мест и начали лихорадочно скатывать спальные мешки. Когда поочередно доложили о выполнении, Милтон продолжил:
– Фонарики положите в удобное место, откуда их можно будет быстро достать. Сейчас и потом будем пользоваться одним из них. Всю поклажу – на спину.
– Извините, профессор, что прерываю вас, – вклинился в разговор Дордже. – В настоящее время мы ощутили только два точка, но выход из пещеры, как видите, уже завален. Скоро последуют другие толчки, причем, более сильные и значительно коварнее. По правде говоря, землетрясение ещё только разогревается. Пока у нас есть возможность, нужно осмотреть пещеру и определиться, насколько сильно она повреждена и где появились трещины на стенах и потолке.
– Зачем? – перебил его Дэйтон.
– Чтобы стать подальше от них, – спокойно продолжил Чангпа. – Это, конечно, полностью нас не обезопасит, но сможет защитить от лишних травм. Если в пещере после очередного толчка появятся обломки…
Договорить он не успел, так как раздался нарастающий гул. Пещера начала дрожать, словно пробуждаясь от векового сна. Сначала потряхивания были терпимыми, но вскоре сила природы раскрыла свою истинную мощь.
Пол в пещере завибрировал, свод заскрипел, словно натужно раздвигая гигантские плиты. Пыль взметнулась столбом, перекрывая дыхание. Мучительный надсадный кашель наполнил воздух. Раздавшийся воющий грохот проник в каждую клеточку плоти узников ситуации. Свет погас. Воцарилась кромешная тьма. Стены пещеры подозрительно трещали, вселяя в их души животный страх.
– Черт побери, эти проклятые камни падают со всех сторон! – донесся, словно из преисподней, голос Болларда, который в тот же миг сменился протяжным стоном. По-видимому, какой-то из камней зацепил его. Его тело дрожало, а тонкие пальцы с трудом удерживали баланс. Волосы, темные и взъерошенные, были мокры от пота. Глаза, обычно полные амбиций, были наполнены страхом, словно он был готов вот-вот потерять контроль над собой.
Мощь природы ощущалась в каждом толчке, в каждом треске, гуле и громыхании разломленных камней. Это было нечто необъяснимое, беспощадное и неконтролируемое, что вырвалось из глубин земли, стремясь разрушить все на своем пути.
В какой-то момент Сара почувствовала, что ее придавило чем-то тяжелым.
– Генри! – позвала она в отчаянии. – Генри!
Ее крики эхом разнеслись по пещере, но никто не ответил. Сара начала паниковать. Она пыталась вырваться, но это было бесполезно. Сдвинуть обломок ей было не под силу.
МакКелли услышал ее душераздирающий крик и бросился к ней, ориентируясь на голос.
– Я здесь – поспешил отозваться он, чтобы успокоить девушку.
Она услышала его голос и заплакала от радости. Беспроглядная темень не позволила Генри быстро добраться к Саре. Он споткнулся о камень и упал. Острая боль пронзила колено.
– Потерпи, я скоро до тебя доберусь, слишком много камней, – сказал он, пробуя согнуть и разогнуть ногу. Колено работало, хотя боль была на грани терпения. Не обращая на нее внимания, Генри стал продвигаться вперед, прощупывая путь носком вытянутой здоровой ноги. Наконец он добрался до девушки, которая тихо постанывала.
– Сара, ты в порядке? – спросил он.
– Да, но не могу встать, так как на ноги навалилось что-то тяжелое.
МакКелли стал ощупывать руками величину обломка.
– Черт возьми, я в спешке забыл взять фонарик.
А потом обратился к девушке:
– У тебя фонарик далеко?
– Не знаю. Я не успела переложить его.
– Тогда будем довольствоваться тем, что имеем. Сейчас попробую снять эту чертову штуковину с твоих ног. Не помогай мне ничем. Просто лежи и жди. Поняла?
– Да, – прошептала Сара, борясь со слезами. Теперь ей хотелось плакать… навзрыд… от страха, от боли, от жалости к самой себе… Но она держалась. Держалась вопреки всему.
Генри сразу же понял, что не может волоком стянуть обломок с ног девушки, не поранив их. Поэтому, наклонившись над ним, он сосредоточил все свои силы в руках и, не обращая внимания на ноющее колено, рывком приподнял обломок и отпихнул в сторону. Нога подогнулась именно в этот момент, за что Генри был ей очень благодарен, иначе бы он вместе с камнем рухнул на Сару.
– Попробуй пошевелить ногами, – задыхаясь, попросил он.
Девушка лежа приподняла поочередно ноги, а потом, сев, ощупала их.
– Все в порядке. Переломов нет. Просто сильные ушибы.
– Я рад, что все обошлось, – облегченно выдохнул МакКелли и обнял Сару.
Она прильнула к нему, словно он был тем единственным местом, где она могла укрыться от этого ужаса, который их окружал. Она была так счастлива, что Генри сейчас был с ней рядом, как никогда в жизни.
– Спасибо! – произнесла она, на миг забыв о землетрясении, но оно тотчас напомнило о себе.
– Я боюсь, что все мы здесь умрем, – раздалось среди временно затихшего грохота. – Сгнием заживо под грудой этих чертовых камней!
– Прекратите, Боллард, нести чушь, – возмущенно откликнулся профессор. – Успокойтесь. Прогоните из души липкий страх. Тот, кто паникует, уже проиграл.
Больше ничего Милтон не успел сказать, поскольку наступили минуты, которые показались им вечностью. Пещеру заполнила неистовая вибрация, которая сотрясала и тело, и душу, заставляя сердца биться в сумасшедшем ритме. Внутренний голос каждого кричал о спасении, но, даже не зная, что произойдет дальше, они понимали: от них ничего не зависит. Остаётся только надеяться на лучшее и делать всё возможное для выживания.
Все пятеро, оцепенев от страха и неизвестности, цеплялись за свои рюкзаки, как за нечто стабильное, оставшееся от той прежней жизни, где им ничего не угрожало. Каждый лелеял в себе надежду, что землетрясение скоро утихнет, и они снова смогут почувствовать твердую почву под ногами.
А пока им приходилось прижиматься к содрогающейся стене пещеры, ощущая под собой судорожно колеблющийся пол. В зловещей тьме ощущение безысходности усилилось. Лишенные видимости, они понимали, что каждая секунда становится критической. Звуки рушащихся камней и грохот землетрясения мешали воспринимать ситуацию четко, превращая всё в неуправляемый беспорядок. Даже мысли.
Истошный крик вдруг пробился сквозь оглушительный грохот. Они не знали, чей он, и это вызвало в душе беспокойство, граничащее с отчаянием. Неужели кто-то из них погиб? Этот вопрос подтачивал их решимость противостоять испытанию, которому подвергла их судьба.
– Кого завалило? – не выдержал МакКелли, однако его голос затерялся среди чудовищных звуков падающей горной породы.
Сбитые с ног, они все же пытались в своих мыслях ухватиться за что-то надежное и стабильное, чтобы удержаться в этом безумном танце природы, но удача, казалось, отвернулась от них. То тут, то там раздавались крики, которые сменялись стонами, исчезавшими в грохоте камней и обломков, словно он заглатывал их своей ненасытной пастью. Хаос превратился в ад.
Землетрясение прекратилось также неожиданно, как и началось. В пещере воцарилась гробовая тишина.
– Эй, есть кто живой? – во весь голос крикнул Генри, почувствовав, как холодок пробежал по его спине.
– Кажется, я, – справа от него ответила Сара сквозь слезы.
В его руке, невесть откуда взявшийся, вспыхнул фонарик, и свет от него выхватил ее скрюченную фигурку на полу, мертвой хваткой сжимавшую рюкзак.
МакКелли помог ей выпрямиться и прислониться к стене.
– Спасибо, – прохрипела девушка. – Спасибо, что спас меня.
– Не стоит благодарности. Посидишь так, пока я осмотрюсь? – спросил он, вынимая из её судорожно сведенных рук рюкзак и укладывая рядом с ней.
– Конечно. Тебе надо выяснить, что случилось с профессором, Дейтоном и Чангпой. Я бы пошла с тобой, но нет сил даже встать, а не то, чтобы целенаправленно пробираться среди всех этих камней, – и Сара, махнув с трудом поднятой рукой вглубь пещеры, уронила кисть с безвольными пальцами себе на колени, издав короткий, тотчас прервавшийся всхлип, пронизанный отчаянием.
Генри, пристально посмотрев на девушку, кивнул.
– Если тебе страшно оставаться в темноте, достань из рюкзака фонарик, а я пойду. Будь хорошей девочкой, ладно?
– Буду, – заверила его Сара, впервые улыбнувшись после того, как их настигло землетрясение.
МакКелли, освещая себе путь, двинулся вдоль стены к тому месту, где находились остальные члены их экспедиционной группы, включая проводника, когда все легли спать. Он надеялся найти их там, логично предположив, что во время землетрясения у них не было ни возможности, ни необходимости покидать свои относительно безопасные места у стены.
Первым, кого он увидел, был Вэнс Милтон. Кровь все еще продолжала стекать с его головы на висок и скулу. Первой мыслью было то, что он мертв, но, пощупав яремную вену, Генри убедился, что профессор жив. Освобождать его от камней надобности не было, поэтому, выпрямившись, он крикнул Саре:
– Профессор Милтон жив, но без сознания. Других серьезных повреждений, кроме удара по голове, я не обнаружил. Продолжаю поиски.
Вместо ответа девушка громко заплакала. Генри не стал ничего говорить по этому поводу, решив, что слезы для нее сейчас лучше любых слов.
Вскоре он наткнулся на Болларда. Тот уже шевелился, пытаясь выбраться из-под завала камней.
– Вот дьявол, – ругался он. – И откуда взялось это долбанное землетрясение? Наверное, черти в аду не поладили и затеяли разборки между собой.
МакКелли хмыкнул и стал помогать ему освобождаться от плена обломков разной величины и формы. Некоторое время спустя с его помощью Дейтон поднялся на ноги и, широко их расставив, уперся рукой в стену.
– Господи, какой кайф почувствовать твердую почву под ногами! – воскликнул он. – Никаких наркотиков не нужно.
Потом, несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, озабоченно спросил:
– Это Сара там слезы проливает? Как она? Сильно пострадала?
– Обошлась легким испугом. До свадьбы все заживет, – несколько беспечно ответил Генри. – А тебе, как я вижу, здорово досталось.
Дэйтон скорчил недовольную физиономию, а потом радостно улыбнулся, показав ряд отменных белых зубов:
– Всё, что меня не убило, оставило явные синяки, да?
Генри криво усмехнулся:
– Не по зубам ты этому «всё» оказался. Но красавчиком тебя сейчас назвать вряд ли язык повернется.
– Чепуха, – вдруг серьезно произнес Боллард, – синяки, конечно, сойдут, но оставят шрамы в памяти. Вряд ли я теперь останусь прежним человеком.
– Тебе помочь? – резко сменил он тему.
– Ты себе сначала помоги, – хмыкнул Генри, отходя от Дейтона.
Чангпу он нашел без сознания. Тот лежал вниз головой, поэтому с первого взгляда трудно было определить, в каком он состоянии. Перевернув его на спину, МакКелли убедился, что пульс, хотя и слабый, поддерживает жизнь в его теле, побитом камнями. На руках и лице кровоточили порезы. Один из них был довольно глубоким. Кровь на коже смешалась с грязью и пылью, а потому выглядела устрашающе.
Генри вернулся к Дейтону и, подав руку, помог ему оторваться от стены. Подставив плечо, он повел его к Саре, которая уже не плакала, а тихонько всхлипывала. Усадив Болларда рядом с ней, задумчиво спросил:
– Что же мне делать с профессором и нашим проводником? Оба без сознания.
– Надо навострить уши и ждать, когда придут в себя, – высказал свое мнение Дэйтон. – Услышим стоны – придем на помощь.
– Может, ты и прав, – задумчиво сказал Генри. – Другого выхода все равно нет.
– Давайте заполним время ожидания перекусом, – предложил Боллард. – Я, когда нервничаю, всегда хочу есть. А после перенесенного стресса – быка бы съел.
Сара покачала головой и, хлюпнув носом, сказала:
– Это без меня. Мне сейчас не до еды.
– Генри, ты не принесешь мой рюкзак, – попросил извиняющимся тоном Дэйтон. – Я бы и сам… но ноги пока еще меня не слушаются.
– Без проблем, – сказал тот и, хромая на левую ногу, пошел к тому месту, где нашел Болларда.
– Самый простой способ скрыть хромоту на левую ногу – хромать и на правую, и у тебя будет вид морского волка, шагающего вразвалку, – крикнул ему вслед Дэйтон.
– Шут гороховый, – бросил беззлобно в ответ через плечо Генри. – Вон как разговорился! А весь день прикидывался молчуном.
– Так я же сказал, что после этой переделки с землетрясением и выйдя живым из его камнепада, я стал другим человеком.
Однако спокойно поесть Болларду не удалось. Одновременно в себя пришли Вэнс Милтон и Чангпа Дордже. Как мог быстро, МакКелли сначала подошел к руководителю их экспедиции. Тот лежал с открытыми глазами, в которых все еще зияла пустота.
– Профессор, вы как? – спросил он, внимательно оглядывая его лицо. Оно было белым, словно мел. Казалось, кровь покинула его кожные покровы.
– Бывало и получше, – сказал тот настолько тихо, что Генри пришлось к нему наклониться, чтобы услышать.
– Что у вас больше всего болит?
– Голова. Кажется, еще немного – и она разлетится на части.
– У вас рана на голове. Кровоточащая. Тошнота есть?
– Терпимая.
– А сколько у меня пальцев? – спросил МакКелли, подняв перед его глазами руку.
– Два, – ответил профессор – и легкая улыбка промелькнула на его лице.
– На этом мои познания относительно сотрясения мозга закончились, – сказал Генри. – Однако оно, по всей видимости, у вас все же есть. Поскольку я вам больше ничем помочь не могу, пока расслабьтесь и полежите, а я пойду проверю состояние нашего проводника. Он тоже, как и вы, пропустил самое интересное, валяясь среди камней без сознания.
– Что ты имеешь ввиду, МакКелли, говоря о самом интересном? – встрепенулся Милтон.
– Окончание землетрясения.
К тому времени, как Генри подошел к Дордже, тот уже, охая и чертыхаясь, пытался сесть. Он помог ему и, подтащив к стене, прислонил к ней.
– Спасибо, – поблагодарил Чангпа, с облегчением выдохнув. – Да, хорошую встряску приберегли для нас горы. Давно я в такую переделку не попадал. Все живы?
– Все. С разной степенью повреждений.
– Тяжелые раненные есть?
– Думаю, больше всех пострадали ты и профессор.
– Я в порядке, – сказал Чангпа. – Немного отдышусь, поднаберусь силёнок – и поднимусь. Надо посмотреть, в каком состоянии пещера с озером. Там сможем обработать раны и осмотреть друг друга. А потом будем думать, как выбраться из этой каменной ловушки. Поскольку ты на ногах, Генри, посмотри, не завалило ли проход к озеру.
МакКелли отправился выполнять задание. Остальные, погруженные в собственные мысли, замерли в ожидании новостей от него. Они не знали, сколько времени им придется ждать. Как не знали и того, выживут ли вообще.
Темнота скрывала их лица, но от мыслей избавить не могла. Они теснились в их головах, унося подальше от этого кошмара, который им пришлось пережить.
Вэнс Милтон медленно приходил в себя. И хотя головная боль была невыносимой, он был рад, что жизнь снова пульсирует в его венах, что он снова дышит полной грудью, что снова у него есть будущее… Главное – не чувствовать пустоту и черноту беспамятства.
Профессор, ощущая спиной холод каменной стены, к которой прислонился, радостно улыбнулся: он вновь ощущает, пусть даже и эти смертоносные камни, которые были хаотично разбросаны вокруг них. Он продолжает жить. Разве это не здорово?
Милтон погрузился в воспоминания о том, что оставил за пределами этой мрачной пещеры. Столько планов еще не выполнено! А открытия? Он не успел их сделать. И это было досаднее всего. Он так надеялся на эту экспедицию, на то, что им удастся найти во время раскопок нечто такое, что потрясет научный мир.
В глубокой задумчивости профессор устремил свой взгляд внутрь себя, в собственную душу, где нашла для себя уютное местечко его любовь к археологии и знаниям, недосягаемым в этих каменных стенах. Неужели им не удастся выбраться из этой пещеры? Нет, эта провокационная мысль не может повлиять на его стойкость и уверенность, что все обойдется и они в скором времени отправятся в путь по узкой тропе к месту, где их ждут следы древней цивилизации.
Дейтон, сидящий с ним рядом, скрестил руки на груди и тоже вспоминал… Но его воспоминания были приземленнее. Он думал о доме, в котором осталась Джейн. Его Джейн, милая и нежная девушка с веснушками на носу, которые явно проступали под лучами летнего солнца. Она их терпеть могла, старалась избавиться от них разными способами. А он любил эти конопушки… Как и саму Джейн.
«Вот выберемся из этой каменной ловушки, вернемся домой и я сделаю ей предложение руки и сердца, – вдруг неожиданно для себя решил он. – И кольцо куплю с бриллиантом. Лишь бы только выбраться отсюда».
Дейтон сжал губы. Ему так хотелось покинуть это «здесь и сейчас» и оказаться в своей небольшой уютной квартире. Однако он прекрасно понимал, что путь домой долог и тернист. Если вообще возможен. Но он будет надеяться. Без надежды можно потерять душевные и жизненные ориентиры, а он не может этого допустить: ведь по натуре он оптимистично настроенный человек, для которого стакан всегда наполовину полон.
Решив вспугнуть невыносимую тишину, Боллард громко крикнул:
– Сара, ты как? Держишься?
– Конечно. За самый большой камень, который обнаружила возле себя.
– Изволите шутить, мисс! Это хорошо. Это поднимает настроение и боевой настрой твоих коллег по несчастью.
– Неужели мои коллеги упали духом?
– Ну что вы, мисс! Разве мы можем при сложившихся обстоятельствах позволить себе такую роскошь? Мы готовы поднять забрала и идти на таран этих вековых стен. Правда, Чангпа? С таким проводником нам и землетрясения не страшны, и извержения вулканов.
– Да ну тебя! Я сидела себе тихо, никого не трогала и в мыслях своих унеслась в лабиринты утраченного времени, в лица и моменты, что сейчас кажутся мне драгоценными, но скрытыми за непроницаемой толщей горного камня. А ты меня своими шутками лишил этих дорогих моему сердцу мгновений.
– Что-то Генри долго не возвращается, – вдруг сменила Сара тему. В голосе её явственно звучала обеспокоенность. – Может, Дейтон, тебе стоит сходить и посмотреть, что с ним?
– Не маленький. Без моей помощи вернется. Если бы что-то с ним случилось, позвал бы на помощь.
– Да, мы бы услышали его, – согласился с ним Дордже. – Не волнуйтесь мисс Джеймс. Он оказался самым удачливым среди нас.
И замолчал, отправившись вновь мыслями в родное село, где ему был знаком каждый закоулок. Санму, любимая дочка, конечно же, готовится к свадьбе. Наверное, уже и свадебный наряд ей сшили. У него было четверо сыновей, но дочка, как только он взял её на руки, тотчас забрала его сердце. Её пытливые черные глазки-бусинки внимательно смотрели на него, а потом губки бантиком растянулись в улыбке – и он понял, что в его жизнь вошло счастье. Так он и назвал свою малютку. А теперь она уходит из его дома к другому мужчине. Чужому. И ревность вползла душу.
Чангпа прогнал смутившие его мысли и сосредоточился на том, как им найти выход из этого каменного мешка. Он знал, что из пещеры с озером выхода на свободу нет. Не было его и в двух других пещерах, расположенных справа и слева от него. Выход из пещеры, в которой они находились, завалило основательно и попытаться расчистить его, значит, попусту потратить время. Они не смогут даже с места сдвинуть сверхтяжелые куски обвалившихся горных пород. И что же им остается? Надеяться, что землетрясение открыло выход в одной из дальних пещер. Наверное, Генри как раз их и обследует. Поэтому надо набраться терпения и дождаться его. В любом случае, в сложившейся ситуации он единственный носитель информации: будь – то положительной или отрицательной. Поэтому остается только надеяться, что он не принесет плохих вестей.
В пещере вновь воцарилось молчание. И в этом молчании, что звучало громче любых слов, их мысли скользили по узким тропам памяти, звали обратно, за пределы стен, где остались их ценности и тепло домашних очагов, где они были любимы и где были нужны…
Генри все не возвращался, вселяя в души страх от предположений, которые казались одно хуже другого. Он пока был единственным, способным передвигаться на своих ногах, поэтому остальные были от него полностью зависимы. И это психологически угнетало. Но поскольку им не оставалось ничего другого, как ждать, они ждали, сжав зубы и проращивая в своих душах семена надежды на благоприятный исход. Наконец, вдали послышались какие-то звуки. Но Генри ли это?
