Kitabı oku: «Хроно-Хранители Вечности. Том 1», sayfa 4

Глава 3

Милтон направил свет фонарика на проход к озеру, большей частью заваленный камнями. По-видимому, оставшийся полуметровый проём все же позволял пройти из одной пещеры в другую. Из него наконец показался МакКелли, с головы до ног обсыпанный каменной пылью, отчего его лицо казалось маской, на которой в прорезях выделялись блестящие зеленые глаза.

Генри хромал намного больше, практически припадая на правую ногу. Подойдя к Саре, он тяжело опустился рядом с ней и облегченно выдохнул.

– Думал не дойду, – сказал он, прислонясь к стене. – Чертово колено замучило. Пришлось тратить время на отдых.

– Что ты там увидел? – нетерпеливо спросил Дордже.

– Озеро, две пещеры и узкий проход куда-то вглубь горы. Я обследовал боковые пещеры в надежде, что в них образовался выход наружу, но тщетно. Их тоже прилично потрясло. Они большей частью завалены породой. В озеро тоже камней нападало немало, но вода есть и такая же прозрачная.

Попытался углубиться в крайнюю правую пещеру, откуда, как мне показалось, ощутил какое-то легкое движение воздуха. Но, по-видимому, ошибся. Прошел несколько метров – и тут на меня что-то обрушилось. Оказалось, мелкая горная фракция. Были бы камни покрупнее, вряд ли бы вернулся оттуда.

Со злости взял и заорал во весь голос. И вдруг в глубине что-то загудело, да так, что у меня мурашки поползли по коже. Будто зверь какой-то неведомый проснулся и недовольно зарычал в сопровождении эхо. А следом – раскаты грохота. Я, если честно, испугался – и по-быстрому назад. Больше туда сунуться не рискнул. Отдышался – и сюда. Вот и вся моя неудачная попытка найти благословенный выход из этой каменной ловушки.

– И на том спасибо, – сказал профессор. – Нам нужно потихоньку выдвигаться в пещеру с озером. Там приведем себя в порядок и обработаем свои раны. Это сейчас самое главное. А то загноятся от грязи, и у нас возникнут серьезные проблемы. Затем попьем воды, поедим, поспим немного и, проснувшись, с новыми силами будем думать, что делать дальше. Другие предложения есть?

Молчание, последовавшее вслед за вопросом, было красноречивым ответом.

Профессор Милтон стал подниматься. Голова закружилась, откуда-то из глубины поднялась тошнота. Он облокотился на огромный камень и усилием воли заставил себя сделать несколько шагов. Снова короткий отдых, и снова несколько шагов… На рюкзак и спальник сил уже не хватило.

Это заметил Чангпа.

– Не волнуйтесь, сэр, я вернусь за вашими вещами позже, – сказал он, продвигаясь вслед за ним. – Мне уже значительно лучше.

Милтон только кивнул головой в знак согласия, даже не оглянувшись. Все резервы его организма были мобилизованы на то, чтобы дойти до озера. Все остальное он считал несущественным и не имевшим в настоящий момент никакого значения.

Сара помогла подняться Генри. Он с трудом, но все же встал, однако, сделав несколько шагов, завалился на плечо девушки всей своей тяжестью. Она от неожиданности пошатнулась, но спустя мгновение выпрямилась.

– Колено? – участливо спросила она, заглянув ему в лицо.

– Да, извини. Сначала сильный болевой прострел в голень, а потом нога подо мной просто подломилась. Но сейчас я перемещу тяжесть своего тела на левую ногу и попробую добраться сам.

– Не глупи. Я помогу тебе дойти. Я чувствую себя вполне терпимо, поэтому не относись ко мне как к беспомощной женщине, нуждающейся в мужском покровительстве. Когда мне нужна была помощь, ты мне её оказал. Теперь моя очередь.

И они, делая небольшие шаги, направились к проему. То, что Боллард никому не предложил свою помощь, всех неприятно удивило, но никто не озвучил этого, не зная его истинного самочувствия и мотивов.

Когда они подошли к озеру, Дейтон уже разделся и готов был прыгнуть в него.

– Что ты делаешь? – крикнула Сара, остановив его возмущенным голосом.

– А что не так? – удивленно спросил Боллард, повернувшись к девушке. – У меня под одеждой много мелкой фракции от разломов. Натерло всю кожу.

– Не у тебя одного. Если не забыл, во время землетрясения мы были с тобой вместе в одной пещере.

– И что из того? Я же вам не мешаю мыться.

– Никто мыться в озере не будет, – сказал профессор, не терпящим возражения голосом. – Это единственный источник питьевой воды. Никому не известно, когда мы найдем выход из этой каменной тюрьмы. Без еды, если повезет, мы сможем продержаться до тридцати дней, а вот без воды на четвертый начнем изнывать от жажды и будем готовы отдать все, что угодно, за один глоток. Мыться будем в другой пещере только из котелка с помощью кружки. Учитывая сложившуюся ситуацию, будем обходиться малым.

Никто не проронил ни слова, с осуждением глядя на Болларда.

– Да пошли вы все к черту, – выкрикнул он.

Затем, повернувшись к проводнику, крикнул:

– Дай мне котелок и кружку.

– Возьми, если они тебе нужны, – спокойно ответил тот, кивнув на свой рюкзак. – У нас самообслуживание.

Взбешенный Дейтон направился к Дордже и раздраженно толкнул его, как бы невзначай зацепив.

Генри, наблюдая эту сцену, дернулся, но Сара остановила его, ухватив за рукав, и тихо прошептала:

– Будь умнее. Ты не в той форме, чтобы драться. Не марай руки об это ничтожество.

– А казался нормальным парнем, – процедил сквозь зубы МакКелли, но остался на месте.

– Я где-то прочитала, – ответила Сара, – что многим нулям кажется, что они именно бублик, а не дырка от него. Думаю, Боллард именно этот случай. Впрочем, слишком много драгоценного времени мы на него тратим. Ты как? Подождешь, пока я обработаю раны профессора и Чангпы? Мне кажется, они в первую очередь нуждаются в медицинской помощи.

– Ты абсолютно права. Бери аптечку и иди к ним. Когда я сижу и колено не испытывает нагрузки, боль вполне терпимая.

Сара достала из рюкзака аптечку, кусок белой ткани, кружку из нержавейки и направилась к профессору. Он сидел возле большого камня, откинув голову назад. Она попросила Чангпу посветить фонариком.

– Вот так и продолжайте сидеть дальше, – сказала девушка, наклонившись над его головой и разглядывая рану.

Оторвав небольшой кусочек ткани, она принесла полкружки воды и добавила в нее немного спирта. Затем смыла запекшуюся кровь вокруг раны, на лбу и скуле, продезинфицировала порез и наложила пластырь с антисептическим средством.

– Думаю, профессор, вам нужно сделать укол с антибиотиком. На всякий непредвиденный случай. С ним будет спокойнее, – сказала Сара, присев перед ним на корточки.

– Делай, что считаешь нужным, – тихо сказал Милтон. – И дай мне пару таблеток аспирина. Головная боль просто измучила.

Закончив с профессором, девушка перешла к Дордже. Порезы на щеке и обеих руках явно покраснели. Смыв с них кровь, смешанную с грязью, обработала спиртом. Два из них не требовали наложения швов, но вот третий был довольно глубоким и длинным.

– Чангпа, надо зашивать, – тяжело вздохнув, произнесла Сара. – Правда, я этого никогда не делала. Потерпишь?

– Конечно, мисс. Даже постараюсь не дергать рукой, когда вы будете прокалывать кожу. Только дайте мне что-нибудь, чтобы я мог это зажать в зубах.

Сара достала из аптечки все необходимое и, преодолевая собственный страх, принялась сшивать края раны. Закончив, заглянула в лицо Дордже, ставшее белым-белым.

– Было сильно больно?

– Ну что вы, мисс, у вас легкая рука. Я совсем не чувствовал боли.

– Правда? – недоверчиво спросила девушка, но, увидев смешинки в измученных глазах, улыбнулась в ответ и приступила в обработке ран антисептическим средством.

После того, как наклеила лейкопластыри, поспешила к Генри. Он дремал, прислонившись к стене и вытянув длинные ноги.

Сара слегка тронула его за плечо. МакКелли открыл глаза и с нежностью посмотрел на девушку.

– Освободилась?

– Да. Быстро снимай с себя штаны.

– Вы смущаете меня, леди, – сказал Генри, ухмыльнувшись. – Нельзя же вот так сразу. Вокруг же нас люди.

– Не паясничай. Мне надо посмотреть, в каком состоянии твое колено.

– Ах, колено… – протянул разочарованно Генри. – А я-то размечтался, что стал объектом страсти прекрасной дамы.

Сара звонко рассмеялась.

– Ага, особенно сейчас, когда ты похож на замарашку. Через пару минут я наберу полный котелок воды и солью, чтобы ты умылся и помыл руки, а потом напложу эластичный бинт на твое колено. Думаю, с ним тебе будет легче передвигаться. После этого займусь собой.

Спустя полчаса, взяв с собой фонарик и воду, девушка ушла в другую пещеру. Обследовав незнакомое место, она заметила, что здесь были и другие пещеры, располагавшиеся недалеко друг от друга. Их проемы выглядели мрачно и таинственно.

Когда она вернулась, Чангпа сидел у костра, погрузившись в свои мысли.

– Там много пещер, не так ли? И мне они показались бесконечными, хотя, возможно, это обманчиво из-за кромешной тьмы, которая царит в них, – обратилась она к нему, присев рядом.

– Да, они производят впечатление, что уходят в самую глубину гор, – согласился с девушкой проводник. – И местные рассказывают, что когда-то эти пещеры были прибежищем для демона, изгнанного с небес.

Остальные с интересом посмотрели на Дордже. Увидев, что привлек к себе их внимание, он продолжил:

– Проклятый блуждать в темноте, он заманивал туда путников, обещая несметные сокровища. Но никто, кто входил в эти пещеры, не возвращался.

Говорят, что души тех, кто осмелился проникнуть слишком глубоко, остаются в ловушке, запертые между мирами. Каждый, кто заблудится в этих пещерах, услышит их шёпот и плач, но никогда не найдёт выход, поскольку все пещеры заканчиваются тупиками. Они хранят в себе древние тайны и опасности, о которых лучше не забывать и не испытывать судьбу.

Слова Чангпы, произнесенные в тишине пещеры, вызвали у всех чувство тревоги. Даже самые скептически настроенные члены группы невольно задумались о том, что может скрываться в этих темных глубинах, в которых они оказались заперты землетрясением.

Вскоре всех сморил сон, но никто даже не воспользовался спальником. Сказались бессонная ночь и стресс, который пришлось пережить во время камнепада. Еда отступила на второй план. Усевшись рядом с Генри, Сара положила голову ему на плечо, закрыла глаза и мгновенно уснула.

Проснулись, словно по команде, услышав гул со стороны левой пещеры. Ближе всех к ней сидели Генри и Сара. Они вскочили и подошли к её входу, чтобы рассмотреть, что там происходит.

– Не подходи близко, – предостерег МакКелли девушку, преградив ей путь рукой.

Направленный свет фонарика выхватил продолжавшиеся падать куда-то вниз камни. Правда, уже лениво, медленно отваливаясь и исчезая в темноте, которая поглощала их с завидной ненасытностью. Вверх поднялся столб каменной пыли и, задержавшись в воздухе, начал медленно оседать, создавая иллюзорную видимость.

– Что ты видишь? – спросил профессор, приподнявшись на ноги. Слабость не позволила сделать ни одного шага, поэтому ему пришлось опереться о Чангпу, подставившего ему свое плечо.

– Пока ничего. Слишком много пыли, создавшей в воздухе плотную завесу. Могу с уверенностью сказать только одно: часть пола в пещере провалилась. На какую глубину, неизвестно. Когда вся горная фракция уляжется, можно будет сделать какие-то выводы. Так что придется ждать.

– О, уже одиннадцать часов утра, – сказала Сара, посмотрев на часы. – Там, на воле, светит солнце, щебечут птицы, резвятся горные ручьи… А здесь время как будто остановилось.

– Или идет густой снег, прикрывая все безобразные следы землетрясения, – возразил ей Дэйтон, широко зевая. – К чему вся эта сентиментальность? Что там и как там… Да какое нам до этого, черт возьми, дело! Мы сидим в каменном мешке, не зная, как из него выбраться, и при этом разглагольствуем о солнце и умиляемся птичкам. Ну не идиотизм ли?

– Извинись перед Сарой, немедленно, – с металлической ноткой в голосе приказал Болларду Генри.

– А то что? – с вызовом спросил тот.

– Попробуй – и узнаешь.

И столько чего-то невысказанного, но угрожающего было в голосе МакКелли, что Дэйтон, решив отступить и не связываться с ним, буркнул:

– Извини, Сара.

На этом инцидент был исчерпан. Генри вернулся на место и, окинув взглядом своих коллег, удрученно застывших в тишине, спросил:

– Может, что-нибудь перекусим? Уже время второго завтрака.

– Поскольку с огнем у нас проблемы, придется обойтись сухим пайком, – ответила девушка, открывая свой рюкзак. Я, например, ограничусь баночкой паштета из гусиной печени и пачкой крекеров. А еще побалую себя баночкой джема.

– Я этим не наемся, – хохотнул МакКелли, открывая банку с сосисками. – Поскольку они имеют ограниченный срок хранения, расправлюсь с ними сейчас. С бобами сосиски будут в самый раз.

Каждый выбрал из своего рюкзака то, что ему было больше всего по вкусу, и в пещере установилась тишина, нарушаемая только скрежетом ложек о жестяные банки и пережевыванием пищи. Мусор сложили в полиэтиленовый пакет и положили в левую пещеру.

– А что теперь будем делать? – поинтересовался Дейтон, расхаживая взад и вперед возле озера.

– Искать выход, – твердо заявил Вэнс Милтон.

Он уже был на ногах. И хотя бледность все еще покрывала его лицо, краски жизни уже проступали на его щеках. К нему явно возвращались присущие его натуре активность, уверенность и внутренний настрой на победу.

– Где? – критически хмыкнул Боллард. – Неужели вам открылись варианты, которые скрыты от нас, простых смертных?

– Что ты корчишь из себя юродивого! – не выдержал Генри. – Поднимай свою задницу и вместе со всеми занимайся тем, что скажет профессор.

– Как видишь, она у меня уже давно поднята, – огрызнулся Дэйтон, похлопав себя рукой по ягодице, – да вот только профессор ничего не предлагает. И дернул меня черт связаться с ним.

Никто из присутствующих не обратил никакого внимания на брюзжание Болларда. Их взгляды были прикованы к Дордже, стоявшему на краю проема, где недавно произошел обвал. Затем он присел на корточки и стал напряженно шарить в нём лучом фонарика.

Не выдержав неизвестности и движимые проснувшимся любопытством, к нему подошли МакКелли и Милтон. Несколькими минутами позже к ним присоединилась Сара. Все четверо, онемевшие от удивления, смотрели на ступеньки, невесть откуда взявшиеся и спускавшиеся в темную глубину, плохо просвечиваемую светом фонарика.

– Как думаете, профессор, что там? – прерывающимся от волнения голосом спросила доктор Джеймс.

– Если бы я знал… – произнес тот, не сводя пристального взгляда с темноты, скрывающей за своей плотной завесой ответ на прозвучавший вопрос.

– Это надо выяснить, – решительно заявил Генри. – Я готов спуститься вниз.

– Слишком опасно, – сказал Вэнс Милтон. – Твой порыв объясним, но не совсем оправдан. Риски не должны превышать целесообразности. Но в данном случае они превышают. И я как руководитель экспедиции не могу дать своего согласия на этот эмоциональный порыв.

– И что мы высидим, ничего не предпринимая? – возмутился МакКелли. – Не случайно ведь говорят, что под лежачий камень вода не течет.

– Каждый раз забегая наперёд, можно навсегда остаться позади, – спокойно ответил профессор. – В любой поспешности скрыты ошибки.

– А в ничегонеделании?

– Не всяк, кто круто берёт, далеко идёт, – поддержал профессора Джордже. – Есть золотое правило – не решать все сходу. Прежде нужно хорошо обмозговать.

– Да в нашей ситуации мозгуй-не-мозгуй, а выяснить, куда ведут ступеньки, надо, – упорствовал в своем мнении Генри. – Какой смысл терять время, зная, что другого выхода у нас все равно нет?

Его риторический вопрос содержал в себе и ответ, поэтому все сочли за лучшее промолчать. Почувствовав, что перевес без слов склонился в его сторону, МакКелли, достав свой фонарик направился к спорному проёму. Никто не произнес ни слова, тревожно следя за его действиями.

Генри медленно опустил ногу на первую ступеньку. Она была неровной и скользкой, хотя и каменной. Глубоко вдохнув, он взял себя в руки и поставил рядом другую ногу. Ступенька оказалась прочной. Приободрившись, он пощупал носком следующую ступеньку. Она ничем не отличалась от первой, и он вновь рискнул, став на неё.

Тем временем его друзья, оставшиеся наверху, с замиранием сердца следили за его спуском. Сара сжала кулаки до такой степени, что ногти впились в ладонь, вызывая боль, но она не чувствовала ее, поглощенная волнением за Генри, который постепенно исчезал во тьме. Профессор Милтон, пытающийся побороть свою тревогу, мысленно убеждал себя в том, что удача не отвернется от них и МакКелли вернется живой и здоровый. А Джордже укорял себя в том, что, как проводник, в какой-то момент сдрейфил и, поддавшись страху неизвестности, позволил Генри первому спуститься вниз в поисках выхода. Но несмотря на все их мысли и обеспокоенность, каждый из них понимал, что кто-то должен был выяснить, куда ведут открывшиеся их взорам ступеньки. И этим кто-то по собственной инициативе оказался «сын» Келли – эксперт по древним символам с шотландскими корнями.

Один только Боллард не знал, куда девать себя от злости. Он сам бы хотел спуститься в этот образовавшийся проем и получить толику восхищения в свой адрес. Он по жизни не часто хватал удачу за хвост, хотя в душе был крайне амбициозен. Однако чаще всего выплеска амбициям не находилось, и он никак не мог стать кем-то большим, чем был. В эту экспедицию он напросился, используя все свои связи, чтобы достичь славы и стать знаменитым. У профессора Милтона был нюх на сенсации. Именно благодаря ему он и создал себе имя в археологических кругах. От этого пирога Дейтону захотелось отломить кусочек и для себя. Однако он уплывал прямо у него из-под носа, и все потому, что этот выскочка МакКелли его опередил. Но, решил Боллард, и на его улице будет праздник. Успокоив себя таким образом, он вернулся к озеру и, сев на камень, стал ждать, когда что-либо прояснится.

Несколько ниже твердая поверхность ступенек перешла во что-то более глинистое и скользкое, добавляя опасности спуску. Они стали куда длиннее и круче, чем предыдущие. С каждым новым шагом он углублялся во тьму, которая безжалостно поглощала свет его фонаря. Где-то там внизу его ждало неизведанное. Мысли о нем смешивали в его голове чувства риска и волнения, заставляя задерживать дыхание. Учащенный стук сердца почему-то отдавался не в ребрах, а висках, отчего зрение заволакивала пленка, которую он то и дело силился сморгнуть ресницами.

Медленно спускаясь по ступенькам, МакКелли пытался привыкнуть к темноте, которая окружала его словно саван. Но безуспешно. Казалось, с каждой ступенькой она сгущалась все больше и больше. Каждый его шаг, теряющийся во мраке, казался последним. Однако приглушенное эхо, возникающее от него в пустоте, вселяло надежду на то, то это еще не конец, и Генри делал второй шаг.

Наконец он оказался в глубокой яме. Во всяком случае именно так подумал МакКелли, ощутив запах сырости, пронизывавший воздух, в какую бы сторону он не повернулся. В ход пошли руки, в то время как фонарик зажали зубы. На какой-то миг ему показалось, что отсутствие света в этом месте было полным, поскольку белесые лучи безуспешно пытались пробить завесу тьмы.

Пришлось включить мощный режим. Постепенно глаза привыкли к окружающему, и Генри убедился, что был прав в своем первоначальном предположении. В какой-то степени помещение, в котором он находился, конечно, напоминало яму, но… Она не была стихийно образована вследствие движения грунта, а вырезана из горной породы. Её стены были абсолютно ровными. Кто и чем поработал над камнями таким образом, ответа у МакКелли не было. Во всяком случае он не знал современных инструментов, способных столь ровно и точно разрезать каменные глыбы, будто они были из масла. Блоки стен были подогнаны друг другу с неимоверной точностью и казались склеенными между собой, практически не оставив швов.

Генри присвистнул от удивления, провел пальцами по идеальной поверхности плит и оглянулся вокруг. Он понял, что находится в какой-то изолированной части древнего пещерного коридора. Теперь интересно было бы узнать, в какой именно и куда он ведет.

Осветив лучом света стены, Генри убедился, что оказался в своеобразной каменной шкатулке, из которой не было выхода, кроме наверх, откуда он пришел. Но он должен быть! Иначе ступеньки не вели бы в эту комнату. По всей видимости, она является одним из препятствий к чему-то более важному, что пытаются защитить. Значит, в одной из стен должен быть спрятан тайный механизм, приводящий ее в движение.

– Надо искать то, что сдвинет одну из стен, – крикнул он, посмотрев вверх. – Стены и пол помещения, в которое я спустился, выложены исключительно ровными плитами, поверхность которых качественно отшлифована. Между плитами невозможно просунуть даже волос.

– Генри, – обратился к нему профессор, – постарайся найти то, что позволит открыть проем. По всей видимости, это остатки какой-то древней цивилизации, с которой мы еще не сталкивались. Для науки эта находка может быть очень ценной. Не исключено также, что мы сможем через этот проем выйти на поверхность. Долго нам в каменной ловушке не продержаться.

– Я вас понял. Приступаю к поискам.

Поставив фонарь в центре помещения, Генри начал внимательно ощупывать руками все стены и пол. Он искал углубления, выступы, трещины или какие-нибудь другие признаки чего-то скрытого от глаз. Время шло, а он ничего не находил.

Колено разболелось так, что МакКелли вынужден был сесть рядом с фонарем, чтобы передохнуть. Не в силах сидеть в бездействии, он взял его и стал медленно освещать стены. Вдруг его взгляд упал на одну из плит в углу стены справа. Она была слегка темнее остальных, что вызвало у него легкое удивление: так ли это? Или напряжение и усталость решили пошутить с его восприятием? Генри нахмурился, пытаясь понять, что именно заставило его задуматься над разницей в цвете плит. Однако это была не простая случайность, а скорее интуиция, та самая, которая всегда вела его в правильном направлении.

Тяжело поднявшись, Генри, прихрамывая, приблизился к этому месту и направил на него свет. В тусклом освещении, едва различимом среди густой тьмы, он заметил какие-то символы. Они практически не просматривались и были неясны, поскольку покрылись за многие века грязью, но Генри мгновенно узнал этот характерный стиль глубокой древности. Сердце его забилось быстрее, словно он наткнулся на сокровище.

Недолго думая, он протер рукавом верхний слой грязи: интуиция его не обманула: это действительно были послания из древнего прошлого.

И вдруг память подкинула ему давние воспоминания, когда он впервые столкнулся с подобным. Тогда он был молодым ученым, полным амбиций, но ещё не твердо уверенным в правильности выбранного пути. Один из его наставников привёл его в заброшенный архив музея, где лежал покрытый пылью и почти всеми забытый камень, весь испещренный таинственными символами. В тот момент, прикоснувшись к холодной поверхности и ощутив под пальцами его неровности, Генри ощутил странное чувство, похожее на пробуждение. Другими словами, осознание, что перед ним нечто большее, чем просто старый камень. Это была возможность прикоснуться к прошлому, к миру, который давно исчез, но оставил на нём свои следы- символы.

Они были зашифрованным посланием, ключом к разгадке чего-то невероятного – и он погрузился в их изучение с таким рвением, что дни и ночи слились в одно состояние непреходящего возбуждения. Каждая расшифрованная деталь древнего знака приносила ему ни с чем несравнимое удовлетворение. Это чувство стало основополагающим в его жизни, компасом, указывающим путь через годы исследований и экспедиций.

Теперь, стоя перед этой плитой, он снова ощутил тот же трепет, тот же зов, прекрасно осознавая, что эти символы могут не просто раскрыть ему очередную тайну, но и проверить его настойчивость, его готовность идти до конца. Генри начал осторожно стирать грязь с поверхности, его пальцы дрожали от нетерпения и напряжения, но в каждом движении чувствовалась уверенность человека, посвятившего свою жизнь разгадыванию посланий древних людей.

Осветив другие плиты, он и на них увидел символы. Однако они не повторяли прежних. Каково же тогда их предназначение? Этот вопрос не давал Генри покоя, но ответить на него он не мог. Он догадывался, что с этими символами связан выход из этого помещения. Но каким образом?

Не теряя времени даром, МакКелли стал тереть эти символы то по часовой стрелке, то против, то нажимать пальцами в различных точках на пересечении линий, но безрезультатно. Отчаявшись, он стал пристально их изучать, пытаясь высмотреть в них какую-то закономерность. В какой-то момент его вдруг осенило: загадка этих символов заключалась в том, в какой последовательности они должны активироваться. И, конечно, не рукой. Тогда чем? И Генри стал поднимать с пола все камни, которые засыпали его, когда сюда открылся проход.

Тщательно изучая каждый, он складывал камни возле лестницы. Осталось всего четыре камня, а нужного он так и не нашел. Значит, его догадка была неверной. Подняв предпоследний из оставшихся, Генри покрутил его в руках и уже хотел было бросить в общую кучу, как палец нащупал необычный выступ. Поднеся камень к свету фонаря, он убедился, что не ошибся. Этот выступ длинною в три сантиметра имел трехгранную форму и явно был сделан каким-то инструментом. Осталось понять, с какой целью.

Пока Генри был занят поисками, остальные члены экспедиционной группы находились в состоянии крайнего беспокойства и тревоги. Они были в неведении, и это чрезвычайно тяготило. Время, казалось, застыло, испытывая их терпение.

Профессор Милтон старался сохранять спокойствие, но каждая секунда, проведенная в ожидании, увеличивала тревогу в его движениях. Легкая дрожь в голосе тоже выдавала его напряженное состояние. Он пытался держать себя в руках, но это становилось с каждой минутой всё труднее. Несколько раз он порывался спросить МакКелли, как продвигаются дела, но останавливался, чтобы не отвлекать его. И вновь, прислонившись к стене, закрывал глаза в томительном ожидании.

Чангпа сидел, погруженный в свои мысли. Он сохранял видимое спокойствие, изучая каменные стены пещеры. Казалось, происходящее внизу совсем не трогало его. И только блеск темных глаз и еле уловимое напряжение в наклоне головы намекали на то, что и он внутренне напряжен.

Дейтон, сидя у озера, насвистывал только ему известную мелодию, ни на кого не обращая внимания. И лишь одна Сара нервно отмеряла шаг за шагом, то и дело останавливаясь у края зияющего темнотой проема. Несколько минут она вглядывалась в него, но, так ничего и не сумев рассмотреть, вновь начинала ходить.

– Профессор, – обратилась она к Милтону, – думаю, мне надо спуститься к Генри. – Я вполне удовлетворительно себя чувствую и смогу быть ему полезной. Как говорится, одна голова – хорошо, а две – лучше. Даже если буду светить на стены фонарём, уже какая-то помощь от меня будет. Да и посоветоваться будет с кем. Конечно, от вас Генри было бы пользы больше, но и я на крайний случай сгожусь.

– Может, ты и права, – несколько поразмыслив, ответил профессор. – Бери свой фонарь – и спускайся. Но осторожно. Прежде чем поставить ногу, рассмотри внимательно ступеньку под светом и становись на нее всем весом только после того, как прощупаешь носком и убедишься, что она не обсыплется. Я понятно объяснил?

– Более чем, – улыбнувшись, ответила девушка и поспешила к своему рюкзаку.

Достав фонарь, Сара направилась к проему и, присев на корточки, крикнула в него:

– Генри, я иду к тебе.

– Жду. Будь предельно осторожной, – донеслось в ответ, и девушка стала не спеша спускаться вниз.

Генри подсвечивал ей ступеньки снизу, что ускорило её спуск. Вскоре они уже вдвоем осматривали плиты с тайными знаками.

– И что ты думаешь по их поводу? – поинтересовалась Сара.

Генри показал камень с трёхгранным выступом посередине.

– Это не обломок обрушившейся породы, – сказал он. – Обрати внимание на выступ. Он выпилен из камня умышленно. Я пробовал прикладывать его к символам, но без толку. По логике, для него должно быть где-то такое же треугольное отверстие. Но где? Я уже всё осмотрел и прощупал. Ничего, что могло бы пригодиться или дать подсказку.

– Давай я рассмотрю все эти знаки свежим взглядом, – предложила девушка, – а ты мне посвети. Возможно, замечу что-нибудь, что приблизит нас к разгадке этого необычного камня.

Генри сдвинул плечами и устало произнес:

– Пробуй.

Сара достала из кармана кусок белой ткани, оставшейся после обработки ран профессора и Чангпы, и стала им тщательно протирать знаки, очищая их от вековой грязи. Оказалось, что символы были нанесены цветной краской. Их было семь, и все сосредоточены на правой от лестницы стене.

На первый взгляд никакой явной связи между ними не было, но после более тщательного рассмотрения оба независимо друг от друга пришли к выводу, что символы образуют узор.

– Есть ли в нем какой-то смысл? – спросила Сара, посмотрев на Генри.

Его волосы, тёмные и слегка волнистые, небрежно спадали на лоб, добавляя его образу немного юношеской непринуждённости, несмотря на его серьёзные научные достижения. Тело у него было подтянутое, сложившееся благодаря многочисленным экспедициям и исследованиям в диких условиях. Он обладал высокой худощавой, но в его движениях была уверенность и точность, которая говорила о хорошей физической подготовке и решительности.

– Если рассуждать логически, то, быстрее всего, есть, – ответил уверенно МакКелли. – Иначе их могли разбросать по стене хаотично. Так было бы проще. Значит, узор несет на себе какую-то смысловую нагрузку. Какую именно, нам и предстоит разгадать.

– Знаешь, посвети-ка ты мне еще на эти символы, – попросила Сара. – Предполагаю, мы что-то упустили.

Генри направил луч света на один из знаков, и они стали внимательно его изучать. Потом перешли к следующему… и так до последнего.

– Мне кажется, я кое-то заметила, – наконец произнесла девушка. – Обрати внимание на три круга, пересекающие друг друга и взятые в один круг. Их линии за давностью лет прерываются, но если их зрительно восстановить, то получатся…

– Окружности Джонсона, – продолжил вместо неё Генри, – состоящие из трех пересекающихся окружностей, центры которых соединены линиями. Каждая из этих окружностей выглядит как часть целого, но при пересечении они образуют точку внутри, создавая треугольник, который служит ключом для расшифровки. По всей видимости, этот знак является символом гармонии и баланса мира.

– Вот именно! – радостно воскликнула Сара.

Генри тотчас приложил к указанному месту треугольный выступ на камне, но чуда не произошло.

– Это один из символов, – разочарованно сказал он. – Есть еще шесть. На них тоже нужно найти треугольники. И только после этого определить последовательность действий от символа к символу.