Kitabı oku: «Белая скво. Путь к свободе», sayfa 7

Глава 9 Итаки

– Лиззи, да проснись же ты,– толкала ее бабушка Сунэ, – у Итаки начались схватки. Идем.

Лиззи спросонья с трудом приходила в себя.

– Что случилось? У нее осложнения? – спросила Лиззи, натягивая одежду.

– Пока не знаю, но ей еще рано, – ответила Сунэ, отодвигая полог в проеме вигвама.

Встревоженный Острый Коготь, обнял Лиззи, шепнув:

– Помоги моей сестре, прошу.

– Конечно, – ответила Лиззи, удивленно взглянув на него. Она подхватила сумку из кожи медведя с медицинским снаряжением, сверху прикрытую клоком шерсти бизона, и побежала вслед за бабушкой Сунэ. Позади к вигваму Итаки, который та делила с мужем Орлиное Перо, шел Острый Коготь.

Итаки лежала на циновке на спине, неестественно выгнувшись и скрипя зубами от напряжения и боли при очередной схватке. Лицо ее синюшное и отрешенное ничего не выражало. Пустой взгляд был лишен надежды и эмоций.

Орлиное Перо издал вдох облегчения, увидев входящих старуху Сунэ и ее помощницу, будущую белую жену брата Итаки. Он, словно, свежего воздуха глотнул, испытывая облегчение в своем беспокойстве за Итаки.

Бабушка Сунэ окинула внучку беглым взглядом, велела принести свежей воды и занялась приготовлениями. Ее уверенный вид принес облегчение для Орлиного Пера, но не для Итаки.

Лиззи смотрела на Итаки с сочувствием и беспокойством. Прошло много часов, день сменился ночью, загоралась новая утренняя заря, но картина происходящего не менялась.

Наконец, после введения под кожу стимулирующего с помощью полой острой птичьей кости с приделанным к ней баллоном из каучука, Итаки начала вести себя беспокойно, схватки усилились, скоро должен был появиться ребенок. Ситуация изменилась. Появилась надежда на скорое разрешение.

Когда, наконец, раздался долгожданный плач младенца, Орлиное Перо, сидевший снаружи вигвама, подскочил, его начали поздравлять, находившиеся рядом индейцы, но ему было не до них. Он просунул голову внутрь вигвама.

– Мальчик! Жди, – Лиззи махнула ему рукой, чтобы он ушел.

Орлиное Перо исчез за пологом, и снаружи снова раздались радостные возгласы.

Вскоре появился второй ребенок. Он долго молчал, но все же издал слабый писк. На этот раз родилась девочка.

Ткань под Итаки все больше пропитывалась кровью. Бабушка Сунэ поила ее кровоостанавливающей настойкой из крапивы, заварила шиповник в горшочке и поставила на остывающие угли настаиваться.

Лиззи, – слабо позвала Итаки.

– Да? – ответила Лиззи, – все хорошо, не переживай, у тебя два малыша.

– Подожди, дай скажу. Я не хочу отправляться на четвертый уровень небес, – прошептала Итаки, – пусть божества с первого уровня услышат меня и предки со второго тоже.

– Все будет хорошо, – успокаивала ее Лиззи.

– Мне недолго осталось, – прошептала Итаки,

– Нет. Что ты? – попыталась остановить ее Лиззи.

– Я хочу, чтобы ты знала. Это у меня Острый Коготь тогда нашел медицинские иглы и скальпель. Он не сказал старейшинам, что это я взяла их и спрятала в своем вигваме, иначе меня изгнали бы из племени. Сказал, что закатились в его вигваме, а он нашел. Я хотела, чтобы подумали на тебя, – говорила Итаки с трудом, – Прости меня, Лиззи, – добавила она.

– Ничего, – прошептала Лиззи, – все позади. Ты поправишься, – пообещала она Итаки.

Бабушка Сунэ осталась с Итаки, а Лиззи, пошатываясь, вышла из вигвама. Ее встретили Орлиное Перо и довольные индейцы. В племени появился будущий воин, родственник уважаемого Острого Когтя, а также девочка, хоть и слабенькая, и ее придется выхаживать бабушке Сунэ.

Все обошлось и Итаки можно было оставить под присмотром Орлиного Пера, но бабушка Сунэ отправила лиззи в свой винвам, а сама осталась с внучкой и ее новорожденными детьми.

– Что за уровни, на которых живут разные небожители, – спросила Лиззи у Острого Когтя во время ужина.

– Есть тринадцать небес и девять подземных миров. На одном уровне живут божества, на другом – предки, на третьем – умершие воины, на четвертый отправляются женщины, умершие при родах, ну и так дальше, – начал Острый Коготь, – то есть, это место, куда душа человека отправляется после смерти. Ее причина определяет этот уровень.

– Коготь, ты веришь в это? – спросила Лиззи.

– Конечно, – просто ответил он.

– Расскажи мне. Я хочу это знать, – попросила она, рассматривая его лицо, словно впервые видела.

В этот рай попадают даже чужие вражеские воины, если попадают в плен и их приносят в жертву. Их покровитель бог погибших врагов. Этих воинов приносят в жертву солнцу. Отдавая свои жизни, они питают могущественного воина, сражающегося в небе.В Дом Солнца Ilhuícatl tonatiuhпопадают души воинов. Погибшие в бою или умерших на жертвенном камне, отправляются туда. В цветочных садах они устраивают сражения. Когда на востоке восходит солнце, его приветствуют радостными криками и громко бьют в щиты. Через четыре года воины возвращаются на землю. Они обретают облик колибри или других красивых птиц и пьют цветочный нектар.

Лиззи содрогнулась, услышав про то, что кого-то приносят в жертву, а Коготь говорит об этом, как о само собой разумеющемся.

– Это так страшно, – прошептала она.

– Это честь для воина, – ответил он.

Но большинство людей после смерти попадают в подземное царство мертвых Миктлан. Там нет ничего радостного, лишь девять преисподних. Правители царства мертвых – супруги бог Миктлантекутли и богиня Миктлансиуатль.Нет. Никогда ей не понять этой ужасной жестокости, и ее восхваления. Женщины, умершие при родах, попадают в Chichihuacuauhco, дом маиса (кукурузы). По ночам они могут возвращаться на землю в виде призраков. Если кто-то утонул или умер от удара молнией, то попадают в рай бога Тлалока. Этот рай очень плодородный, там растет много фруктовых деревьев. На могилу избранного богом дождя, погибшего в воде или убитого молнией, кладут сухую ветку. Когда его душа попадает в Tlalocan, то ветка становится зеленой. Это означает, что он снова живет.

Чтобы попасть в Миктлан, люди, умершие бесславно или от болезни, неизбранные богами попадают сначала на ледяную дорогу подземного мира. Они обязательно должны пройти ее за четыре года. Когда такие люди достигнут девятого круга смерти, их встречает Миктлантекутли. В пути они терпят лишения и подвергаются очень тяжелым наказаниям. Многие пропадают, не доходят до конца пути.

– Теперь понятно, почему Итаки так не хотела на четвертый уровень небес, – проговорила Лиззи, пораженная тем, что услышала. Конечно, это только верования индейцев, но их жертвоприношения ее поразили.

Молока у Итаки было совсем мало. Бабушка Сунэ поселилась в вигваме внучки и ее мужа. Ей помогала Сэм. Сначала малышей кормила кормилица, но и у нее не стало хватать молока, и Сэм научилась выкармливать малышей из маленьких каучуковых мешочков-бутылочек, наполняя их питательной смесью из измельченных орехов, смешанных с молоком или мясом.

Тщательно завязав эти емкости, она оставляла один открытый конец, через который ребенок мог сосать смесь.

Бабушка Сунэ заставила Итаки принимать измельченные побеги огуречника для предотвращения беременности, опасаясь за ее здоровье.

Дети подрастали, что будет дальше, никто не знал.

Лиззи заметила, как к ней с осторожностью обращаются индейцы, опасливо поглядывают на нее. Некоторые индианки даже запрещали своим детям подходить к ней, объясняя это тем, чтобы не мешали «этой скво».

– Острый Коготь, почему они так поступают? Ведь до того, как я сломала руку, они не обходили меня стороной? – спросила как-то Лиззи Острого Когтя, греющегося на солнышке на берегу. Это место стало для них любимым.

– Люди видят, как много сил ты тратишь на то, чтобы вернуть кому-то здоровье. Они считают твой перелом платой за помощь духов и боятся, что духи возьмут плату не только с тебя, а со всех, с кем ты общаешься, – объяснил Острый Коготь, – Не бойся, они не против тебя. Они боятся, что плату потребуют с них.

– Это же не так. Это же просто перелом, – удивленно протянула Лиззи.

– Я понимаю, – ответил Острый Коготь, широко улыбаясь, – Тебе не стоит об этом пе-ре-жи-вать, – выговорил он по слогам трудное для него слово.

– Может и так, – проговорила Лиззи неуверенно.

– Когда я был маленький, у меня было видение, что я встречу белую женщину. Она станет лечить племя и спасет его от гибели, – рассказывал Острый Коготь, видя, что его слова недостаточно убедительны для Лиззи, – Это уже сбылось наполовину, – добавил он, – Так что, верь мне.

– Не думаю, что будет продолжение, – произнесла Лиззи, поглаживая его длинные пальцы на руке, обнимавшей ее за плечи.

Они могли себе это позволить, уединившись, сидя перед самой водой в тени раскидистой ивы.

Лиззи раздумывала над словами Острого Когтя. Она верила ему, считала самым близким и родным человеком, любимым, с которым они так нечаянно встретились.

Почему тетя и дядя оказались такими жестокими? Зачем они так ужасно поступают с рабами? На эти вопросы Лиззи не находила ответов. И соседи их поместья такие же, судя по разговорам во время званого ужина. Лиззи ни за что не вернется обратно.

Глава 10 Свадебное торжество

Острый Коготь и Лиззи заранее предупредили всех о намечающемся торжестве. К ним присоединились Сэм и Лисий Хвост. После их помолвки прошел год и обе пары готовились к свадьбе.

– Вечером будет праздник. Все племя соберется в центре деревни, – сообщил Острый Коготь Лиззи.

На закате к центру деревни потянулись индейцы, одетые в нарядную одежду с разукрашенными красным и черным лицами. В волосах женщин красовались цветные ленты и перья.

К костру с разных сторон на лошадях подъехали Лиззи в индейском платье из ткани четырех цветов и Острый Коготь в светлой тонкой рубахе и длинных черных кожаных штанах. Голову жениха украшал великолепный роуч из орлиных перьев. На ее голове красовались полторы сотни светлых косичек. Их полдня заплетали Сэм с присоединившимися молодыми индианками.

Четыре цвета в платье невесты символизировали стороны света. Черный цвет означал север, синий цвет символизировал юг, желтый означал запад, а белый – восток.

Лиззи подарила своему будущему мужу пояс, расшитый бисером. Тайком в отсутствие Когтя, она вышивала его в вигваме. Конечно, же она украсила его любимой ими бирюзой.

Лиззи и Острый Коготь завернули в тёмно-синие одеяла, символизирующие их прежнюю жизнь. Они повернулись лицом к востоку и поприветствовали всех присутствующих. Острый Коготь обратился к своим предкам с просьбой начать ритуал. Лиззи последовала его примеру. Это сопровождалось ритуальным танцем, посвященным Матери Земле. Жениха и невесту освятили дымом ладана, и они прошли по краю красного круга перед сидящими представителями племени справа и остановились друг против друга.

Сначала, отдавая дань весне, Острый Коготь и Лиззи провели символический ритуал обмена семенами фруктов, как начало посева их любви и обещания плодовитости.

Лиззи, опустилась на одно колено, ждала семена кукурузы, олицетворяющие мужскую плодовитость, которыми ее осыпал Острый Коготь. Так он выражал свою готовность вступить в брак и продолжить род в любви и согласии.

После Острый Коготь опустился на одно колено и, Лиззи осыпала его зернами какао, как символом женской плодовитости. Так она выражала свою готовность вступить в брак и продолжить род в любви и согласии.

Семена падали в землю, и это означало, что их любовь будет расти.

Затем, в честь наступающего лета, Острый Коготь осыпал Лиззи белыми цветами, а Лиззи его – красными лепестками, это означало принятие союза.

Пришла пора осени (Tonalco), времени собирать урожай. Цветы превратились в спелые фрукты. Лиззи передала символ огня (источник ладана – Popoxcomitl) , который символизировал тепло дома, и положение жены, как хранительницы домашнего очага. Острый Коготь передал особое копье (Topill) , которое означало силу и обеспечение безопасности для своей семьи.

Затем пришло время зимы (Tlaseseyan). Это самое тихое время года, время размышлений и общения, когда происходит сближение. Это время для того, чтобы строить планы на будущее.

Острый Коготь и Лиззи произнесли Palabra del corazón (Yolotlatolli) – Слово от Сердца.

Начался символический танец Eclipse (Ikualotl) и жениху и невесте передали с Алтаря (Tlamanalli): кукурузу (богатство), табак (связь с предками), соль (традиции), какао (плдовитость) и цветы (радости жизни).

Весь этот ритуал сопровождался песней весны (Xupancuicatl)

После этого Острый Коготь и Лиззи предстали перед родными и близкими как семья, как новый союз двух любящих людей.

К огню совместного очага молодых провожали бабушка Сунэ, Итаки с Орлиным Пером, Сэм и Лисий Хвост, а также другие индейцы, которые, взявшись за руки, образовали круг. Волчье Ухо благословил молодоженов, и началась церемония семи шагов: Острый Коготь и Лиззи в семь шагов обходили костер, семь раз останавливаясь, чтобы дать друг другу новое обещание.

Было распитие из одной чаши всеми собравшимися. Каждый из индейцев после отпития высказывал пожелания Острому Когтю и Лиззи. Это сплачивало, заставляло раскрываться сердца. Соединение двух людей было необычным, соединяли два костра в один, ублажали огонь, кормили его. Под звук диджериду и других инструментов, барабанов индейцы танцевали с огнём, а после с Острого Когтя и Лиззи сняли тёмные одеяла как символ прошлой жизни и надели белые.

Затем одним большим семейным покрывалом, вышитым вручную с символом черепахи, окутали молодых и повели в их вигвам.

В вигваме шаман окурил их специальной травой, чтобы очистить дух и тело, прочитал молитвы и удалился.

Индейцы продолжали танцевать и веселиться. Всю церемонию сопровождали инструменты – духовые, барабаны, варган…

Острого Когтя и Лиззи шумно обнимали. Затем началось само празднование.

Все расселись полукругом в несколько рядов. Женщины подносили угощения.

Через две недели состоялась вторая свадьба. На этот раз женихом и невестой были Лисий Хвост и Сэм.

Глава 11 В городе

– Нам необходимо купить в городе кое-что, да вот беда, денег на покупки нет, – посетовала бабушка Сунэ в разговоре с Лиззи.

– Можно обменять меховые шкурки на то, что нам нужно, – предложила Лиззи.

– Да, наверно, мы так и поступим, – согласилась бабушка Сунэ, – пойдете с Орлиным Пером и Лисьим Хвостом в Дабл-Спрингс. Острый Коготь занят. У него и Волчьего Уха переговоры с чероки. Нельзя не быть. Белые хотят, чтобы мы оставили наши земли, ушли.

– Хорошо, бабушка Сунэ. В городе обменяем все, что надо. Сделаем все в лучшем виде, – заверила Лиззи старую индианку.

Острый Коготь проводил Лиззи до окраины, как бы лично передавая ее под охрану Лисьего Хвоста и Орлиного Пера.

Вышли на рассвете. Воздух еще клубился паром в предрассветных сумерках, когда эти трое покинули деревню. Острый Коготь стоял на краю селения и долго смотрел им вслед.

Сэм ждала малыша и ее не взяли, хотя ей очень хотелось пойти. Лисий Хвост не позволил, ему даже пришлось прикрикнуть, чтобы женщина знала свое место.

Шли по лесу тем же путем, что когда-то преодолели Лиззи и Сэм вместе с вытащившими их из воды индейцами. Только тогда с ними был Острый Коготь. Пусть Лиззи еще не знала, что он станет всем для нее, но уже тогда в ней зародилось доверие к нему, в ту самую ночь, проведенную им под дубом при свете луны. Тогда Орлиное Перо не хотел, чтобы Лиззи вытаскивали из реки, был против, когда Острый Коготь посыпал ее рану на ноге драгоценным порошком с серебряной пылью, выданным им лекаркой Сунэ. Этот порошок она давала лишь в крайних случаях. Из-за присутствия среди них Острого Когтя, бабушка Сунэ не поскупилась в тот раз.

Сейчас Орлиное Перо не навредит Лиззи. Она спасла его Итаки и обоим детям жизни. Орлиное Перо в долгу перед Лиззи, Он точно присмотрит за ней в городе белых. Лисий Хвост и Орлиное Перо сами несли груз в тюках за спиной, не нагружая Лиззи, пока не добрались до реки Кусы.

Дальше плыли на лодке. Отправились малым количеством человек, потому что остальные заняты работой на кукурузном поле. Да и так проще меньше привлекать ненужного внимания.

Вода сейчас в реке стала чуть светлее, но по прежнему не видно дна. Лиззи с ее умением плавать опасливо сидела, прижавшись к борту и не рискуя вставать, в отличие от своих спутников, бесстрашно переходивших с кормы на нос лодки и обратно.

Ночевали там же, где и в прошлый раз. Спустя несколько дней они добрались до нужного места. Спрятали лодку среди прибрежной растительности. Взяли часть шкурок для обмена, немного, чтобы не привлекать внимания, остальные оставили под перевернутой лодкой, и с котомками за плечами отправились в город.

– Лиззи, – прошептал Лисий Хвост, придерживая ее за руку, когда они вошли на территорию рынка, – ты никого не видишь, чтобы кто-то мог узнать тебя?

– Нет, – так же тихо ответила Лиззи, не глядя на него, – никого.

В рядах торговцы продавали разные вещи. От многочисленных запахов начала кружиться голова. Немытые тела, разные специи, «свежая» рыба с побережья, доставленная еще позавчера, свиные потроха и дешевое вино все вместе создавали ощущение чего-то липкого и неприятного. Лиззи не нравились такие места. Прошли вдоль рядов, где продавали чаи, привозные специи. Ароматы разных приправ, сливаясь один с другим, разносились повсюду.

Наконец, нашли ряд с тканями. Лисий Хвост намеревался достать беличьи шкурки, чтобы предложить торговцу для обмена. Но не успел.

– Да это же Лиззи! – раздался громкий голос над рядами.

Лиззи повернула голову и встретилась глазами с Лилианой. Та в упор смотрела на нее. Рядом стояла тетя Рэйчел, как всегда, в пышном платье, выходной шляпке, держа в руке отрез шелка. Лиззи почему-то шестым чувством ощутила его мягкое холодное прикосновение к коже и содрогнулась.

– А-а! – завизжала тетя, показывая на Лиззи пальцем, и совсем позабыв о приличиях. Казалось, она утратила способность говорить и могла издавать только визг.

– Папенька! – в тон матери с визгливыми нотками в голосе закричала Лилиана, привлекая внимание отца.

Лиззи не знала, что делать. Из оцепенения ее вывел Орлиное Перо. Он схватил ее за руку и попытался пробраться через окружающую их толпу, но его попытка не увенчалась успехом. Том уже хватал его, люди рядом схватили Лиззи. Лишь Лисьему Хвосту удалось исчезнуть в этой суматохе.

Она чувствовала, как ее хватают чужие грубые руки, видела, как пытался защитить ее Орлиное Перо, как его оторвали от ее руки и потащили, закрыв от ее взгляда сдвинувшейся толпой. Саму Лиззи приволокли в сырой закуток какого-то помещения, закрыли дверь, повесив амбарный замок, и наступила тишина.

Лиззи смотрела перед собой, уставившись в обшарпанную стену напротив. «Что делать, что делать,» – молотом билось в ее голове.

Лисий Хвост один не сможет помочь им. Пока он доберется до деревни, Пока индейцы придут сюда. Пройдет не меньше недели.

Зачем она тете и дяде? Чего они хотят? Почему им просто не оставить Лиззи и ее друзей в покое?

Что она может предпринять? Ничего. Она находится в руках тех, кто хотел выгодно ее пристроить и самим разжиться на этом.

Ждать… Остается только ждать.

Лиззи сидела уже несколько дней в заключении. Периодически ей приносили еду. Наверно, тетушка специально попросила кормить Лиззи похуже, потому что есть баланду с запахом прогорклого жира с плавающими разбухшими ошметками свеклы и кукурузы, приходилось с большим трудом, только чтобы совсем не обессилеть, Лиззи заставляла себя есть.

На четвертый день ее навестила тетушка. Она пришла, когда солнце уже садилось, едва пробиваясь закатными лучами в мутное, засиженное мухами единственное окно в камере.

– Ну как тебе тут? – заговорила тетя Рэйчел, когда охранник, открывший замок и отворивший дверь, удалился из камеры.

Лиззи молча обратила на нее взгляд.

– Думаю, не очень, – ответила тетушка сама на свой вопрос, – Еще и бусы моей сестры прихватила, бесстыжая, – сказала тетя, брезгливо окидывая взглядом Лиззи.

– Это единственное, что осталось от моей мамы, – тихо ответила Лиззи, глядя в сторону.

– Я не обеднею от потери бирюзовых бус. Хочешь знать, что станет с тем индейцем, который попался вместе с тобой? – снова спросила тетушка, глядя с победным выражением на лице.

Лиззи молчала, пораженно разглядывая эту женщину, которая была ее тетей.

– Завтра в полдень его повесят. Как думаешь, кто в этом виноват? – снова спросила тетя Рэйчел.

Похоже, этой бессердечной жестокой женщине нравилось мучить Лиззи, ощущая свое превосходство, зная, что та не может просто уйти от нее.

– Вы не посмеете, – заговорила Лиззи, – он не сделал ничего предосудительного, – ей не хватало сил, чтобы выразить свое возмущение происходящим.

– Да? Он не обратился к Тому, хозяину этой земли, чтобы тот выделил человека, помогающего индейцу потратить его деньги, – произнесла тетя, радуясь, что удалось задеть Лиззи, – Ты, видимо, этого не знала! – засмеялась она, ее живот и грудь при этом заходили ходуном, – По закону любому индейцу тратить его деньги должен помочь белый человек.

– Мы меняли, а не покупали, – возразила Лиззи

– Это не важно, – спокойно ответила тетя, – До нас дошли слухи, ты стала скво? Вместе с той грязной рабыней, о которой ты так пеклась? Это тот самый индеец, которого ты предпочла добропорядочному мистеру Йену Робинсону? – тетушка задавала вопросы, не ожидая ответов.

– Это не он. Орлиное Перо вообще не имеет к этому отношения. Вы не смеете мстить мне, подвергая смерти другого человека, – гневно произнесла Лиззи.

– Ты будешь указывать нам, что мы смеем? Завтра в полдень наслаждайся зрелищем, – тетя Рэйчел повернулась, вздернув подбородок, и постучала в дверь, – Ты сгинешь вместе со своими индейцами.

Дверь тут же открылась, и она вышла, оставив Лиззи в полном отчаянии и смятении.

Весь вечер и ночь Лиззи просидела, обхватив голову руками. Она не знала, как можно помочь Орлиному Перу. Крики, как называло себя ее племя( белые называли их племенем маскогу), не смогут добраться сюда со своих ручьев. Они не успеют. Орлиное Перо погибнет. И все это из-за нее.

Лиззи думала о многом, но так ничего и не решила.

Незадолго до полудня пришли за ней. Лиззи вывели из тесной камеры с охапкой затхлого сена в углу. Она после нескольких серых дней в камере, куда почти не могли пробиться солнечные лучи, кожей ощутила их тепло. Двое солдат под прицелом отконвоировали ее к городской площади. Вокруг виселицы толпился народ. Все эти люди пришли сюда по своей воле. Лиззи не понимала, почему никто из них не против того, что здесь сейчас должно произойти.

Хоть кто-нибудь найдется, кто сможет противостоять творящемуся произволу? Но все стояли в ожидании предстоящего зрелища. На лицах было написано лишь любопытство и желание посмеяться над поверженным, униженным врагом, коим для них был любой краснокожий.

Вывели Орлиное Перо. То, что увидела Лиззи, повергло ее в шок. Избитый, окровавленный, он не мог идти сам, и его тащили двое солдат. Они поставили его на помост.

Дальнейшее Лиззи не смогла бы описать словами. Она потеряла сознание и очнулась уже в своей камере.