Kitabı oku: «Иди ко мне…», sayfa 11
Да, Исаев, на подмостках безжалостных поединков тебе было легче, чем в обыденной жизни. Кодекс боксёрской чести буксует порой, даёт сбой. То ли дело, дал в морду и был таков. Нет, нельзя допустить, чтобы в моём любимом Мишке что-то сломалось, что-то не давало ему покоя, что-то мешало нормально жить. Ведь он такой хороший, верный, и чересчур добрый, что и подводит человека-исполина. А неумение врать, но мне уж точно, и всепогодное чувство ответственности за людей, попавших в его поле зрения, в тандеме дают неоднозначную реакцию. Особенно, это касается женщин. Исаев никогда не пройдёт мимо терпящих бедствие баб. И кто действительно нуждается в помощи, а кто – змеи подколодные, разбираться не станет. Ну, вот такой он, и другим не будет! Ну что мне делать!? Единственное, что приходит в голову, это держать планку выше всех и дома и в миру. Как это сделать? Терпеть не могу притворяться и привлекать к себе внимание. Не буду, какая есть, такая и есть, вылезать из трусов не стану. Будь что будет…
– Я люблю тебя. – Это уже аксиома моей жизни. – И хватит о грустном. Какие планы?
– Я завтра первым рейсом отправлюсь на подписание договоров, а вечером вместе с Виктором назад. И всё, ваш навеки. Я готовлю очень симпатичный сюрприз. Прямо новогоднее чудо, вам понравится, девчонки мои.
А утром я проснулась и сразу утонула в улыбающихся глазах счастливого мужчины.
– Миша, ты чего? Я со сна смешная такая? Не смотри на меня, я сейчас. – И хотела соскочить с кровати.
– Стоять, красотка! Чуть свет, и уже в бега! Лежи, ещё рано. Тебе. А мне в аэропорт. Но сначала жена должна проводить мужа. – И полез целоваться.
– Миша, дай хоть зубья почистить… – Моя мольба была проглочена, не разжёванная…
Распихав свою девчачью банду по яслям-школам, я, наконец, оказалась на работе. Договорившись заранее с мамой о детях, я планировала потрудиться на славу в офисе как можно дольше, последние дни года всегда сильно напрягали. В обед отзвонился Мишка, очень досадуя на задержку, не всё успели, придётся остаться до завтра. Ну что ж, у меня тоже накопился ворох бумажной работы, есть повод провести ночь с ним… И уже поздним вечером, отпустив коллектив готовиться к празднику, я неожиданно для себя осознала, что всё сделано. Да, все папки перекочевали справа налево, освободив обзор из большого офисного окна. Я загляделась: тихо падал пушистый снежок, добавляя очарования гирляндам лампочек и новогодним украшениям, редкие прохожие, похоже, тоже были во власти волшебницы-Зимы. Надо же так запакостить сергеевщиной такое хорошее слово! Следует абстрагироваться от этой напасти раз и навсегда. И я позвонила Исаеву.
– Слушай, звезда монгольских конкурсов красоты! Надо же быть такой дурой, чтобы не понять одной простой истины: Исаев уже давно не твой. Мало того, я не позволю… – Телефон выпрыгнул из рук и сделал «хрюк-ля-ля…»
На заднем фоне чётко прозвучало имя Сергеевой, выданное моим мужем: «Алина, всё готово. И я тоже». Не знаю, сколько времени я просидела, но, приняв решение, через час уже устраивалась в самолёте. Не знал об этом никто. Как мне это удалось, кто помогал, бог иди чёрт, но билет в бизнес-класс, по цене хорошего круиза на недельку, был в кармане. На душе – полный штиль. Почему-то не одолевали мою, уставшую, прежде всего от самой себя, головушку пакостные чувства и крамольные мысли. Только одно желание, как можно быстрее прояснить ситуацию, и умереть. Если не физически, то морально, на женском уровне. Без Мишки от меня останется только та часть, которая будет выполнять материнские обязанности. И всё. Я чётко понимала это и старалась не запустить колесо воображения. Все выводы потом. Потом, Лиза! Я даже не позволяла себе думать, уткнувшись в тёмное кольцо иллюминатора.
Через два часа самолёт благополучно приземлился в столице нашей родины. А ещё через час, уже за полночь, я входила в фойе гостиницы, в которой всегда останавливался Исаев. Показав девочкам за стойкой паспорт со штампом ЗАГСа, узнала его номер и то, что сейчас он отсутствует. Получив разрешение подождать, сняла шубу, замоталась в широкий шарф и устроилась за стойкой бара здесь же, недалеко от входа. Мальчик-бористо сделал очень вкусный кофе, украсив его пенкой с простреленным стрелой сердцем. Пока не было наплыва желающих, он совершенствовал мастерство, разрисовывая чашки разными пейзажиками. Очень интересно, я чуть не пропустила торжественный внос Сергеевой, уцепившейся за шею моего мужа. Она была в одном платье, видимо её величество привезли в машине с личными сопровождающими. Верный Виктор-Санчо Пансо летел следом с шубкой и кучей папок. Чашка кофе, это становится забавным, готова была взлететь в сторону Алины-крокоделины, но, оценив расстояние, так и осталась в моей руке. Я влипла в высокий стул, меня и так не было видно в затемнённой кафешке.
– Виктор, реши вопрос с билетом сам. Девочки, ключи от номера 67. – Мишка был явно взвинчен.
Но номер 67 рядом с 65, в котором жили дружбаны. Я потихоньку протиснулась к лифту с другой стороны. Дверь в «покои» была открыта нараспашку, приглашая в прихожую. За ширмой, отделяющей вход, меня не было видно. Алинка возлежала на кровати, а Мишка стоял перед ней, уткнувшись в телефон.
– Мишенька, я хочу на ручки. – Она пыталась подняться, цепляясь за мужскую руку. – Ну, пожалуйста, возьми меня на ручки, – ныла подпившая особа.
– Да что такое, не отвечает. И никто ничего не знает. Чёрт и что! Да где Витька?
– А зачем нам Виктор? Я сниму твою усталость в две секунды. Ты же знаешь. Давай моего любимого медведя, я его усмирю, давай, Михась. Ну, давай… – И полезла под рубашку.
– Прекрати, угомонись уже, будущая мамаша. Я пошёл…
– Нет! – Алина вцепилась в него, сильно потянув на себя, и Мишка завалился на её ложе, в последний момент выставив перед собой руки.
Пьянь сергеевская вцепилась в мужскую шею, подтянулась и почти поймала его губы.
– Ты считаешь, что целоваться с перебравшей женщиной очень приятно? Давай ты сейчас поспишь, а завтра…
Я уже не слышала, что будет завтра. Для меня это завтра закончилось здесь и сейчас. Вылетев в фойе, схватила шубу, и, одевая её на ходу, услышала: «Лиза, ты куда?» Голос Витьки просвистел мимо, ещё быстрее подталкивая в сторону такси. У каждого уважающего себя российского гражданина есть минимум один знакомый в Москве, у которого можно остановиться. Моя одноклассница, Нина Семёнова, в этом году получила служебную квартиру. Я там ещё не была, но адрес остался в голове. Это и спасло. Нинон встретила меня, как будто мы только вчера расстались. Впрочем, как всегда. В доме заканчивался ремонт, оставались мелочи, которыми она и занималась. Поэтому и не спала.
– Что не позвонила? – Вместо «здрасьте» спросила подруга. – Так, давай на кухню, чайник поставь. Я сейчас.
Она вышла. Я заметила, что в блоке было две квартиры. Разделась, уселась. Чайник красиво бурлил голубыми бульками. Тепло, уютно, больно… Душа сжалась, как котёнок, которого выгнали из дома, она даже мурчать не могла. И я вспомнила, как в прошлом году Нина, возвращаясь с работы, услышала жалобное мяуканье на помойке. На улице минус двадцать. Скорее всего, кот там прятался, или, вовсе, жил. Но что-то остановило её, и гринписка нашла коробку с маленьким, страшным и полуживым животным. Она тогда жила в общежитии, её бы просто не пропустили на проходной с такой находкой. Пришлось вернуться на работу, а утром отправиться в ветеринарную клинику. Но в платной больничке в помощи отказали, предложили усыпить. Нинка очень удивилась, ведь она готова была заплатить за лечение, а они даже не попытались. Конечно, котёнок еле дышал, весь в коросте, в лишае. Но ведь нужно же попробовать, господа ветеринары! Моя подружка не отдала животину, решила действовать сама. В метро котик, замотанный в тёплый шарф, вытащил лапку и зацепился за её палец, а в глазах стояли слёзки. У Нинки сжалось сердце, кошачья мольба о помощи, и слов никаких не надо, зацепила струны души одинокой девушки… В обычной зоолечебнице, на приёме у молодого доктора она получила целый список лекарств и наставлений. Простой ветеринар отнёсся к ним со всем сердцем, проявляя море участия. Впоследствии он стал домашним лекарем и для других кошек и собак, в большом количестве проживавших у одноклассницы. Нинка лечила своего найдёныша с остервенением, охраняя котика от всех и вся. И он выздоровел. Вернее, она. Красавице Тихоне, производное от Тихона, когда она была ещё котом, сделали последние исследования, и выяснилось, что найдёныш женского пола и редкой породы, какая-то там шотландская. Обычно, её братья и сестры – одноцветные. А наша – серо-палево-белая, приносящая счастье. Нинке за неё предлагали хорошие деньги, она замучилась объяснять и отказывать. А когда чуть не украли, отпали все вопросы, Тихоню стерилизовали. С чем я была не согласна в корне.
Только вспомнила, она и появилась. Красавица запрыгнула ко мне на колени и свернулась калачиком, пушистый шёлковый комочек, сплошная милота. Через минуту я была готова на всё, расслабуха и какое-то волшебное умиротворение заползало в душу.
– Моя кошка очень хорошо разбирается в людях. – Я и не услышала, как Нинка вернулась. – Что, Тишенька, плохо нашей Лизке? Или уже лучше?
– Замечательная девочка, хорошая моя, такая ласковая. Просто чудо, Нинок!
– Представляешь, как мне повезло. Она лечит, снимает усталость, успокаивает нервы. Правда, не всем. Но ты в её круге, беспокойная подружка моя. Ну что опять случилось, Лизок? На тебе лица не было. Давай винца? Беленького?
Я кивнула. Кошка сползла, забралась на подстилку на столе и улеглась головой ко мне.
– Пока ремонт, у неё нет постоянного места. Но уже куплена кошачья деревенька. А пока пусть с нами, ты не против? И, вообще, ты долго будешь молчать?
И меня прорвало. Нинка слушала, она это умела мастерски, подливая в бокал вино и запихивая мне в рот лимончик, сыр и оливки. И постепенно увела нить повествования из негатива в позитив, заставив меня вспоминать хорошие моменты,
– А знаешь, мои девчонки не любят быть причёсанными одинаково. Если у одной – хвост, у второй – косички, то у третьей должны быть хвостики или баранки. И Мишка научился всё это заплетать. А знаешь, как он делает хвостики? Затягивает их в пылесос. Да! Мы с мамой хохотали до слёз, когда выяснили, почему у нашего папы получаются такие аккуратные узелки. А этой осенью мы собрались на грибную охоту. Мишка купил нам резиновые сапожки и дождевики, желтые, оранжевые, малиновые – дочкам, сиреневые и цвета морской волны – нам с мамой. А когда приехал за нами, на месте встречи никого не нашёл. И именно цвет нашей одежды помог ему быстро разыскать нас. Мы банально заблудились. Но грибы не бросили, даже девчонки не выпустили корзинки из рук. А утром ровный ряд баночек ожидал нас на кухне. Наши мужики намариновали. Они любят что-нибудь сооружать именно ночью. Вот и на Новый год придумали всяких развлекашечек, целую программу… Нин, как я буду жить без него? Я не смогу. Нет, я не сдохну, конечно, но…
– Не говори глупости. Я тебе завидую белой завистью. Да, не удивляйся. Белой, потому что желаю тебе только счастья. Ты и Михаил – одно целое. Вот я живу не с вами, даже не в одном городе, но знаю наверняка, что у вас любовь. А просветили меня вы, Исаевы. И потом, Лиза, даже мне понятно, что представляет из себя эта психичка. Ну, скажи, как ты могла повестись на её уловки? И если твой Мишка не бросил беременную женщину, приволок её и уложил в кроватку, так это говорит только о его порядочности. Она же работает с ними, уволить по беременности не получится. Да Исаев так и не сделает, не оставит чокнутую в беде.
– А потом и её ребёнка, её следующего мужа, ещё одного отпрыска, ещё одного мужа, его родителей, родителей его родителей. Кого ещё? Ты понимаешь, я ни видеть, ни слышать её не хочу. Я что, слишком многого прошу? Почему она всё время рядом? В конце концов, у неё есть бывший муж, а таскает её мой.
– Лизок, не копайся в мелочах, прошу тебя. Складывается такое впечатление, что ты зажралась, уж прости! Сама посуди, подруга! Со сколькими женщинами ему приходится общаться? И в клубах своих, и в командировках, и просто, по жизни. Ты же всегда была уверена в его любви и верности, никогда не сомневалась. И сейчас убеждена, что до измены не дошло. Но, тем не менее, заколебалась, мать. Ответь на один вопрос, простой. Только честно. Тебе что ближе: доверяй, но проверяй, или сначала проверяй, а потом уж и доверяй?
– Ни о каком «проверяй» и речи не было никогда. Ты о чём?
– Да всё о том же, о любви, о вере, о счастье. Как можно поставить рядом с тобой эту профурсетку, целительницу душ человеческих по принципу «Не одному коту масленица»? Ну симпатичная, ну приятная в общении, пять лет этому училась, ну умная и ужасно хитрая, даже с подлицой! И ты – красавица, умница-разумница, отличная мать и жена. От добра – добра не ищут! Там, где любовь, нет лжи, тебе ли не знать, Лизка!
– Ты считаешь? Но у каждого свой образец красоты, и это – констатация факта. Ведь известно же, что любовь зла – полюбишь и козла. Мне важно совсем другое, я хочу видеть счастье в глазах своего любимого. Понимаешь?
Как не понять! Ниночка влюбилась в молодого физрука в конце выпускного класса. И он стал оказывать ей знаки внимания. Конечно, это льстило наивной дурочке, девчонки завидовали, жёлтые от зависти взгляды преследовали в любом уголке школы. А он смотрел на неё исподтишка, искрил зелёным взглядом. Это дошло до его жены, учительницы биологии в средних классах. И она преподала урок и Нинке, и её воздыхателю. Подружке моей было указано на плохой аттестат, а ему – на совращение малолетних. Но куда же деть бесшабашную девчачью любовь? Нинок страдала. Но как-то примчалась ко мне и рассказала, что случайно встретилась с физруком в городе, и они всю ночь прогуляли. Он целовал её и смотрел счастливыми глазами, обещая всё устроить. Через неделю ей восемнадцать, а через месяц – окончание школы. На вопрос, признался ли он ей в любви, она не ответила. Видимо, нет. Они не афишировали свои отношения, больше не встречались, даже тайком, ждали. Вернее, Ниночка моя любимая ждала. Пока не увидела этого, «со счастливым взглядом», с выпускницей из соседней школы. И он тоже смотрел на ту, излучая сладкий елей. Слёзы и подушки сделали своё дело, настрадавшись и переболев свою «втюренность», как она назвала искреннее и безответное чувство, немного успокоилась и убедила себя, что не простит предателя и ловеласа. В середине лета моей подружке пришлось заскочить в школу за документами. В учительской никого не было, Нина решила подождать. От звука закрывающегося дверного замка Ниночка вздрогнула, а увидев своего мучителя, испугалась. Всё произошло так быстро, что сильная и смелая девушка ничего не успела понять и предпринять. Этот гад навешал ей сладкой лапши на уши, залил шоколадом-мармеладом её душу. Врал, что так долго ждал этого момента, что не может без неё жить, что она – лучшее, что было у него в жизни. И потихоньку забирался под маечку, а потом… «отлюбил» жёстко и травматично. Она поздно поняла, что подпустила его слишком близко, осознав всю лживость и подлость здорового и крепкого мужика, справившегося с растерявшейся Ниночкой в две минуты. Конечно, если бы не сопротивлялась, всё обошлось бы гораздо легче. А так… Нинок уехала в Москву, долго залечивала душевные и физические травмы, сразу устроилась на работу, получила комнату, заочно училась. И возвращалась к жизни. Я узнала об этом только через два года, когда Нина не приехала на встречу с выпускниками уже второй раз. Больше не знал никто. Почему не заявила на насильника? Было стыдно, не хотелось огласки, ведь получалось, что она сама отдалась, подвели девчонку собственные уши и воскресшая надежда на любовь… Ужасно обидно, до глубины души. И только через пять лет, на преддипломной практике, моя подружка познакомилась с сербом. Он много работает в Москве, а его семья живёт в Белграде. Нину всё устраивает, а в её личное пространство с некоторых пор не допускается никто. Главное, что в их глазах при встрече вспыхивают взаимные огоньки любования, он смотрит на Ниночку с таким умилением, дышит через раз, ловит каждое её слово! Жизнь покажет!
– Как с тобой сложно, Лиза! – Вздохнула Нинок. – Пойдём в комнату, я чайку заварю зелёного. Ой, глянь, Тишка за тобой пошла! Ты её очаровала, подруга!
Я уселась в удобное кресло, кошка опять залезла ко мне на руки. Замурчала. Как хорошо…
– Лиза, солнышко моё, просыпайся. – Голос любимого мужа даже во сне не даёт покоя… – Лизонька, пора домой, дети ждут, мама беспокоится.
Исаев сидел передо мной, Тихоня тёрлась об него, издавая смешные мяушные звуки.
– Миша, а как ты здесь? – Я моргала спросонья, ничего не понимая. – А где Нина?
– Я здесь. Но мне на работу пора. Ключи оставьте соседям. Я вас поздравляю с Новым годом, ребята! Не потеряйте своё счастье, очень прошу. Я вас люблю. В пакете подарки для девчонок и мои наилучшие пожелания. Всё, я убегаю. – Чмокнула и унеслась.
– Иди ко мне, лягушка-путешественница. – Кошка соскочила, освобождая место для меня. – Что ты опять придумала? Что, Лиза?
– Я позвонила тебе, а трубку взяла она. А ты сказал, что всё готово, и ты сам тоже готов. А потом ты её притащил. Миша, я не хочу видеть её около нас. Никогда.
– Мы ждали Ромку Малинина, ты его знаешь. И я обращался к Малине. А эта звезда припёрлась, её никто не ждал. И на встречу притащилась, упилась, опозорилась. Ну, что, надо было бросить беременную дуру?
– Пьяную беременную дуру. В конце концов, у неё есть два бывших мужа, а возишься с ней ты. Я не хочу, не желаю, не буду… – Не успела договорить, поймав в фокус расчудесные уста моего мужа, целовать которые буду, буду, буду!
И повисла на его шее, наслаждаясь и снимая с себя, как старую кожу, всякую ересь…
– Нам надо успеть подписать пару бумаг до рейса. – Он отлепился от меня с большим усилием. – Давай закончим мои дела и займёмся нашими. Надо ещё заказ забрать из «Чародейки», девчонки ждут. Собирайся, машина под подъездом.
Оказывается, пацаны вычислили такси, на котором я уехала. Так и нашли меня. «Добрая» Нинка запустила их, они тоже пару часов вздремнули, и Виктор уехал в гостиницу за вещами. И за Сергеевой, видимо. На регистрации она оказалась рядом. Витька впал в ступор, ведь он отправил её предыдущим рейсом. А Мишка прижал меня к себе сильно-сильно, не разрешая поворачиваться в её сторону.
– Не реагируй, она только этого и ждёт. Витя, не подпускай её к нам.
Мы сидели впереди, а эта звезда буравила меня взглядом с соседнего ряда, я ощущала это всей задней стороной тела. А и хорошо, что задней. Мишка, он просчитал моё состояние на раз-два, прижимал к себе и тихонечко целовал. Пока я не заснула, засунув его руку себе под свитерок…
Дома я получила разгон от мамы. Она поставила меня в известность, что они с папой подписали большой серьёзный контракт.
– Ты чересчур расслабилась, моя дорогая. Мы с отцом достаточно помогли вам, пожертвовав своими изысканиями. Пришло время, оставить семью Исаевых на вольных хлебах. А нам надо ещё послужить отчизне. Мы будем работать в Сибири по несколько месяцев, потом обрабатывать добытое здесь. И опять. Пока не закончим. А там видно будет. Мне предлагают преподавательскую деятельность, папе – кафедру. Но это позже. А сейчас вы будете жить здесь, в нашем общем доме. Никаких возражений. Всё, Лиза! Ты – взрослая женщина, мать трёх дочерей, на тебе держится твоя семья. И только ты развалишь её, если не одумаешься. Да если бы я обращала внимание на всех женщин, которым нравился мой муж, меня бы уже не было! Опомнись, дочь! Михаил любит только тебя. Он даже с матерью своей не общается. А вот отец, Михаил Михайлович-старший, прибудет к нам на праздник. Он у нас – Звездочёт. Так, Лиза, дел по горло. Вперёд!
Спать увалились поздно. Завтра 31-е, а мы ещё не всё успели. Я вышла из душа, потихоньку подвалилась под крыло своего дрыхнущего мужа. Устали все. А я – просто без рук, без ног.
– Моя дорогая, тебе не отвертеться. Рук и ног мне твоих не нужно. – Он, что, слышит мои мысли?
– Миша…
Что, Миша. Кто меня спрашивает? Губы моего любимого прилипали к моей коже нежно и очень приятно. В животе замяукало, в груди – томление, в голове ни одной мысли. Тепло и блаженство растекалось по всем клеточкам, усталость улетучивалась, рождалось сексуальное желание заполучить своего мачо здесь и сейчас. Как же я люблю его… Выгнувшись струной, я зацепила его за плечи и завалила на себя, тут же почувствовав крепкое тело боксёра, знакомое до каждого миллиметрика. И стук сердца, и вкусные губы, и мужское достоинство…
– Лиза, ты рискуешь, девочка моя.
– Ну, немножко, одну минутку только. Мне так хочется запихать тебя в себя всего целиком, слопать, чтобы никто не смел к тебе прикасаться.
Он перевернул меня к себе на грудь, глаза сияли, обволакивая своим колдовским светом душеньку бедной Лизы. Я с таким удовольствием стала целовать его везде, не давая ему делать то же самое. Одно только прикосновение к коже, вкусно пахнущей моим мужчиной, ощущение сильного тела, изученного до каждого, даже самого маленького шрамика, вызывало мгновенное желание заполучить исполина! Мой любимый заводился подо мной, постанывая и зажимая всё сильнее. Вцепившись в ягодицы и поймав мои изнывающие от вожделения сосочки, заурчал, точно, как медведь. Мой мишка, только мой. Никому не отдам Мишку Исаева! А сама отдамся, вся, до каждой клеточки, не раздумывая, без колебаний. Мой дорогой унёс нас в волшебные рощи блаженства, доводя до высшей точки сексуального кипения, и опять возвращая в райские кущи. Только бы не кончалось это сексуальное путешествие, только бы дольше длилось… Но взрыв запредельных эмоций, неземного наслаждения накрыл нас изнутри, подарив обоюдное удовлетворение от доставленного друг другу удовольствия.
– Лизка, любимая моя, мармеладочка, беленькая шоколадочка. Давай жить вечно, чтобы эта сказка «Тысяча тысяч и одна ночь с Лизонькой» не закончилась никогда. Давай?
– Давай, только накрой меня.
– Нет, я ещё не насмотрелся, красота ты моя ненаглядная. Какие тоненькие ручки, длинненькие ножки, животик кругленький… Обожаю. А грудь… – Мишка наглаживал меня, тихонько пощипывал, зажимал, целовал. – Ты замёрзла?
– Уже нет… – Проблеяла я, ощутив очередной прилив сексуального влечения.
Заснули мы совсем поздно. Мишка уже сопел, а я всё никак не могла избавиться от назойливой мысли: мой муж, может он и сам этого не замечает, старается не подставлять свою спину под мои руки, не подпускает к татушному зверю. Что это? Почему? Надо проверить. Я тихонько перелезла через человека-гору и первый раз за последнее время прижалась к страшному зверю на спине, пристроив свою грудь. Моё сердце билось напротив его, переговариваясь азбукой Морзе: «Люблю, люблю, люблю…»
Хватит забивать себе голову. Показалось, наверное…
Дело в том, что после известных событий я долго не могла принять это пугающее изображение на спине Мишки. А так хотелось притиснуться, как раньше. И застыть, почувствовав сильное влечение или просто близость. Со временем, я пожалела медведя, придумав ему оправдание. Усадив Мишку в ванну-бассейн, сооружённую для детей, сама уселась сзади.
– Давай познакомимся поближе, страшный зверь. Как поживаешь? – Разглядывая тату, очень мастерски выполненную, мне стало не по себе. – На меня злиться не надо, я ничего плохого твоему хозяину не сделаю. Давай дружить. Ты же не всегда такой, тебя тоже заставили, ведь да?
Мишка опустил голову, ему тоже было тяжело вспоминать те дни. Я обняла его, прижалась, замерла. Как хорошо… Струйки гидромассажа приятно расслабляли, тихая музыка уволакивала в чудные дали неги, облако нежности накрывало с головой… Кайф…
– Мы подружились, он теперь и меня будет защищать. Ты же не против?
Мишка извернулся, поднырнул, раздвинул мои ноги и… Как не утонул, не знаю…
– Ихтиандр Исаевич, прибавьте-ка пенки. Мой выход!
– Как прикажете, русалочка моя.
Я обожаю наши сексуальные игры, головоломки и кубики Рубика.
31 декабря. Суматоха, как началась с первым лучом, так и не закончилась к следующему утру. Устраивать праздники мои родители умели мастерски. У нас были и Дед Мороз (папа Карло) с новым Годиком (Олежкой). И Звездочёт со звёздочками (дед Исаев с внучками). И злая колдунья (мама Аля) с чёртом (Борей). И красивая фея Сонечка с феечками, переодетыми из звёздочек. И свой волшебный фотограф, разруливший новогоднюю сказку своими чудесами-фотографиями. Так здорово, просто фантастически, весело и празднично. А викторина, устроенная для всех, неожиданно выявила глубокие знания по астрономии у моего мужа. Оказывается, он одержим созданием обсерватории, своей давней, ещё детской мечты.
– И молчал, астроном-любитель. Я горжусь тобой и тоже хочу. Не могу же я прозябать на позиции двоечницы с таким умным спутником. Или нет, спутником буду я, а ты – планетой, моей личной и любимой, неизведанной до конца, загадочной и притягательной…
– Громозекой, одним словом. И даже есть Алиса и две капитанши. И их мама, моя Вселенная. Пойдём по 400 капель шампанского за будущую обсерваторию. К лету соорудим. А пока будем изучать карты звёздного неба.
– Северного полушария. А как же Южное небо?
– Не всё сразу. Будет и в южном полушарии праздник для нас.
То, что это будет, можно не сомневаться. Ни разу. Если за это взялся Исаев.
Опять собрались уже к позднему обеду. Деды успели погулять с детьми, слепить снежного человека, засыпать друг друга снежками и покататься на санках. Девчонки с красными щеками, деды – с такими же носами, и пацаны, Борька с Олежкой, с бардовыми ушами, лупили всё подряд. Не ели ж, толком, с прошлого года. Смех, да и только!
– Сегодня отдыхаем, а завтра приглашаю всех посетить наш любимый торговый центр. Вас ждёт сюрприз. – Объявил Мишка. – Форма одежды – удобная. Жалко, Гули не будет, она имеет к этому прямое отношение. Видимо, не смогла уговорить маму. Да, Борька?
Он кивнул, грустно улыбаясь. Повисла неприятная тишина.
– Насколько я знаю, лёд тронулся, дорогие друзья. – Скрипучий голос Карла Ивановича разрядил обстановку. – Похоже, Гульнара не отступится, привезёт маму. Вопрос – когда?
– Хотелось бы поскорее, пора уже воссоединиться всем. – Неожиданно для всех произнёс Михал Михалыч-старший.
Мы с Мишкой переглянулись. Он что, ждёт свою давнюю любовь? А как же Элеонора?
– Пусть сами разбираются, Лизочек! – Шепнул мой дорогой…
Сюрприз, всем сюрпризам сюрприз! На третьем этаже, напротив выхода с эскалатора, над входом в красочно оформленный магазинчик сияла улыбающаяся рожица нашей младшей дочери в паре с её детсадовским другом, тоже Женькой. И заведение носило название «ЖЕНЬКА». И для мальчиков, и для девочек. Одежда, фотосессии с возможностью приодеть ребёнка здесь же, и кафешка с детским меню для повседневных посещений и для праздников. А также отдельная комната для игр, компьютерный уголок, небольшой кинозальчик. И это только начало. Идея принадлежала Гульнаре, Соня добавила фотостраничку, мама Аля предложила свои услуги для присмотра за детьми, пока их родители развлекаются шопингом или ещё чем-нибудь. Предполагалось организовать занятия по интересам, в детской фотостудии и кружке мульти-пульти. Народу набежало много, кафе заполнилось под завязку, запись на фотосессию растянулась уже на месяц. Исаев пыхтел от удовольствия, задумка понравилась многим, в книге пожеланий осталось море записей. Немного попраздновав, нам пришлось отправиться на кухню, помощь потребовалась поварам и официанткам. Мамочка с мамой Алей встали к станку, а меня отправили в зал, дав в помощь Бориса. Через час мы уже не чувствовали ног. А посетители всё прибывали и прибывали.
– Лиза, мне кое-куда надо, я уже не могу терпеть. – Борька застеснялся.
– Иди, конечно. Мы с Олечкой (настоящей официанткой) справимся.
И повернулась на зов.
– Я не пойму, сколько можно ждать. Принесут беременной женщине меню или нет?
Сергеева! Никто не жаловался до неё, все терпеливо ждали, даже дети.
– Пожалуйста! И мой вам совет, напишите на лбу о своём интересном положении, пока пузо не поползёт на нос. – Чёрт, я не сдержалась.
Она побагровела, стала хватать воздух ртом, закрывать глаза, хвататься за живот.
– Миша, Миша! – Заверещала Алина. – Мать твоего ребёнка оскорбляют, Исаев! Мне плохо, вызовите скорую!
Хабалка! Натуральная! Визг и нелицеприятные словечки полетели как клин воронья. А где же тонкий психологический подход?
Влетел мой муж, подскочил ко мне.
– Я разберусь, дорогая! – Очень громко объявил он. – Иди, отдыхай. Что случилось, госпожа Сергеева? – Последнее было произнесено елейным издевательским тоном.
Она ещё что-то «предъявляла», пыталась зацепиться за Мишку, просила помощи у свидетелей её оскорбления, пока не вышел Карл Иванович и не вывел её из кафе. Он что-то ей говорил на ухо, и мисс паника постепенно сдувалась. Куда делось её недомогание?
Но настроение было испорчено, народ стал расходиться, напряжённо работала только Соня. Девочки на кухне вздохнули, вышли в зал, решили попить кофе.
– Миша! – Его отец смотрел сурово, осуждающе. – Когда это закончится? Почему твоя жена должна всё это терпеть? Если эта женщина ждёт ребёнка не от тебя, чего ты с ней церемонишься? Я не понимаю.
Я обалдела. Этот человек не умел повышать голос. Во всяком случае, все годы нашего знакомства уж точно. Что случилось? Неужели он заступился за меня? Пошёл против своей жены? Что у них там, вообще, происходит? Ой, не хочу заморачиваться, хочу домой смотреть мультики про ледниковый период. Или советские, про Новый год. О чём и было доложено мужу. Он отпустил меня. Остальные остались помогать. Хорошо, что Мишка провожал, а то бы мадам Сергеева убила меня своими воплями. Она явно дожидалась около машины и пошла в атаку, испугав уже наших детей. Глаза моего мужа почернели, он махнул рукой, подошли два охранника и уволокли психопатку. Что там было дальше, знать не хочу. Мы, девочки, чудно навалялись, насмотрелись и нахохотались, напились чаю, устроили мыльную вечеринку в ванной и повалились на подушки. Совсем недавно у нас появилась огромная, надёжная и очень удобная кровать, которую сразу же оккупировали наши дочки. Старую мы с Исаевым благополучно развалили. И, судя по всему, вовремя: теперь мы спали впятером и прекрасно помещались!
– Тёпленькая моя. – Мишкин голос вполз в меня змейкой с горы самоцветов, такой радужный и родной.
Я подлезла ему под крыло и ещё крепче заснула в кольце сильных, нежных и вкусно пахнущих мандаринами рук. Мой милый…
