Kitabı oku: «Люблю, скучаю… Ненавижу!», sayfa 3
8
Карина
Чем больше я думала о предстоящем визите в родной город, тем ярче и подробнее представляла, как встречусь с ним. Войду в комнату, расправив плечи, и одарю этого негодяя легкой полуулыбкой. И взглядом свысока – таким, будто мне и дела нет до этого смертного, а затем хлопну его по плечу: «Эй, да ты повзрослел и стал похож на человека! Поздравляю!».
Э-эх…
В своих фантазиях я была воплощением girl power – девичьей силы, энергии. Я была красивой и гордой, но стоило мне вспомнить события, из-за которых я побросала свои вещи в чемодан, рано утром потащилась на автобусную станцию и покинула свой город в старом дребезжащем ПАЗике, не зная, что будет дальше, как уверенности у меня убавлялось.
Как? Как можно было явиться на свадьбу с высоко задранным носом, помня все унижения, которым Радов меня подверг? Как можно было взглянуть ему в глаза после всего, что между нами произошло?
– Как-как?! Известным местом об косяк! – Успокаивала меня Ниночка в салоне красоты. Её блондинистую шевелюру только что обновили и красиво уложили, а над моей всё ещё продолжали колдовать лучшие мастера. – Сейчас сделаем из тебя куклу Барби, и все мужики будут падать у твоих ног и сами в штабеля укладываться! А Кен этот твой недоделанный увидит тебя и поперхнётся своей собственной слюной!
– У него таких Барби знаешь сколько? – Я попыталась покачать головой, но парикмахер не позволила мне этого сделать. Она как раз равняла кончики моих волос острыми ножницами. – Уверена, что не один десяток, и каждый день разные.
– Тогда тебя, тем более не должна волновать его наглая персона! Впорхнёшь гордой птицей, очаруешь всех парней на свадебной вечеринке, получишь десятки комплиментов, а он пусть видит, кого не оценил и упустил.
– Так и сделаю.
– Вот именно. Пора подтереть сопли и стать прежней Кариной!
– Пора. – Решительно сказала я. – А в чём я приеду туда? У меня даже нет приличной одежды.
– Уж явно не в своих носках с кактусами и джинсовом сарафане. – Усмехнулась Нина, усаживаясь на стул напротив и оглядывая меня с ног до головы. – Купим тебе новые, классные шмотки, не переживай. Все должны увидеть, что ты взрослая, самодостаточная, независимая девушка, а я тебе подыграю. – Она наклонилась и понизила тон. – Только не вздумай никому там рассказывать, что до сих пор собираешь игрушки из киндеров.
– О, Боги! – Не выдержала парикмахер, услышав её.
– Вот именно. – Кивнула ей Нина.
– Я не коллекционирую! – Возразила я, сгорая от стыда. – Мне просто… жаль их выбрасывать!
– Да, поэтому ты и расставила их в ряд на книжной полочке. – Закатила глаза подруга.
– Они… они красивые! Да. И мне нравится иногда баловать себя шоколадом и смотреть, что попадётся внутри. Я люблю сюрпризы! Разве взрослые люди так не делают?
– Не-е-ет! – Дружно ответили из кресел все посетительницы салона.
– Не волнуйся, – успокоила меня Ниночка. Она закинула ногу на ногу. – Мы никому не скажем. И знаешь что?
– Что? – Я поджала губы.
– Думаю, тебе стоит поступить как каракатица.
– Каракатица? – Мои брови в недоумении полезли вверх.
– Да. – С заговорщическим видом кивнула подруга. – Я вчера видела по телеку передачу, там сказали, что каракатицы очень злопамятны. Если их в детстве атакует какой-то вид хищника, то в зрелом возрасте они предпочитают охотиться именно на этот вид хищников.
– То есть, мне стоит отомстить ему? – Догадалась я. – Влюбить в себя, дать надежду и бросить?
– Именно! Стань каракатицей: влюби его в себя и разбей его сердце!
– Да он…он – придурок! – Скривилась я.
– Да все мы – придурки. – Задумчиво вздохнула Ниночка. – И ищем тех, кто полюбит нас такими придурками, что уж теперь.
– Может, мне стоит позвонить Яну? Или написать? – После недолгой паузы предложила я.
– Хочешь написать бывшему?! – Лоб Нины затянулся презрительными складочками.
– Даже не вздумай этого делать! – Почти хором воскликнули клиентки салона и мастера.
Я вздрогнула.
Настоящая женская солидарность во всей красе.
– Хорошо. – Произнесла я и глубже нырнула в кресло. – Не буду ему писать.
– Еще немного, один финальный штришок. – После укладки сказала мастер. Она красиво рассыпала мои волосы по плечам. Они сияли и переливались естественным блеском. – Готово.
– Вау! – Обошла меня кругом подруга.
Я встала и покрутилась у зеркала:
– Красиво?
– Спроси у своего парня. – Посоветовала Ниночка.
– Какого?
– Вот именно. – Хмыкнула она.
– А вот сейчас было обидно… – Насупилась я.
– Обидно, когда щёки в маршрутке трясутся, а сиськи нет! – Парировала Орлова, подошла ближе и обняла меня за талию. – Смотри на своё одиночество, как на возможность. Это свобода, это независимость, перспективы. Вокруг столько классных парней, и они передерутся за право быть с тобой. Хочешь, выбирай любого, разве это не круто? На что тебе твой вшивый Радов? Пусть забьётся в угол со своими детскими обзывками и прикусит свой язык!
– Действительно очень красиво получилось, – сказала я, обращаясь к мастеру. – Спасибо вам большое!
– Да не за что. – Улыбнулась она. – Может, покажешь нам своего Радова?
– Э… – замялась я.
– Она не искала его в соцсетях. – Объяснила Нина.
– Так найди. Разве не интересно? – Настаивала девушка.
– Да, да! Найди! – Послышалось со всех сторон.
– Не знаю…
Но Ниночка уже достала свой телефон, вошла в одну из соцсетей и вбила в поиск имя и фамилию. Через минуту она негромко присвистнула, и посетительницы салона, соскочив с кресел, тут же подбежали к ней.
– Триммер мне в задницу! – Воскликнула моя мастер, глядя на фото, и прикрыла ладонью рот. – А он хорош…
Мне не хотелось проталкиваться сквозь толпу и лезть к дисплею телефона, чтобы выдать свой интерес, но на цыпочки я всё же встала.
– Реально хорош. – Голос Нины стал высоким, в нём почувствовался явный интерес, и это меня, надо признаться, немного укололо.
Нет, не немного. Меня укололо так, что я растолкала их локтями и тоже уставилась на экран. Со снимка на меня смотрела самоуверенная физиономия Макса, приправленная широкой, белоснежной улыбкой.
Гадов был всё так же по-мальчишески обаятелен, его темные глаза сверкали, а взгляд лучился озорством. Он ни капельки не изменился. Только стал ещё красивее. Ослепительно и бессовестно красив, чтоб его!
Настолько, что мне даже пришлось проморгаться, чтобы прийти в себя.
– Что-то он даже не возмужал. – Нарочито безразлично протянула я. – Совсем как подросток. Щёчки нежные и розовые, как попка младенца, стрижка дурацкая…
– Смотри, какая на этой фотке с ним блондинка! – Взвизгнула одна из клиенток салона. – Модель!
Нина открыла и увеличила следующее фото, и у меня моментально пересохло в горле. Они стояли на яхте, и какая-то грудастая мочалка с утиными губами прижималась к его плечу.
– Красотка… – с придыханием сказал кто-то.
– Его я понимаю, – пробормотала я, – а вот её – нет.
– Ты что, ты что! – запричитала толпа недокрашенных и недостриженных девиц. – Он классный!
Я отошла в сторону и замерла у зеркала. Поймала в отражении пронзительный Ниночкин взгляд и, поправив выбившиеся пряди, сказала:
– Не о чем переживать. У меня даже нигде не ёкнуло.
– Ага. – Сделала вид, что поверила мне подруга.
И моё сердце сделало в груди опасный кульбит.
Здесь не только новая причёска понадобится, но и новые туфли, новая осанка, новый запас смелости и желательно сразу новая Карина. А лучше две – про запас, а то, как бы первая быстро не сдулась!
9
– Да, мам.
– Ну, что, тебя ждать?
– Конечно, мам, мы с Ниной выезжаем сегодня на её машине.
В трубке зашуршало, затем раздался недовольный мамин голос:
– На машине?
– Да, ты же знаешь – я боюсь самолётов.
– Но два дня в дороге – это же опасно!
Огромная железная махина в небе представлялась для меня чем-то гораздо более опасным, чем автомобиль, двигающийся по шоссе, но я не стала спорить со склонной преувеличивать каждую мелочь мамой. Она прекрасно знала, что я боюсь высоты, но всякий раз делала вид, что слышит об этом в первый раз.
– Всё будет хорошо, мам, на ночь мы остановимся с Ниной в придорожной гостинице.
– Но там полно чужаков, соответствующая атмосфера, плохое питание, клопы, и неизвестно кто спал в их кроватях до вас! И к тому же, у меня тут ужасная запара с этой свадьбой, и я думала, ты приедешь раньше и поможешь мне.
А вот и истинная причина её тревог.
– А разве Вовка со своей невестой не наняли организатора свадеб? Почему ты всем занимаешься?
– Милая, они наняли какую-то вертихвостку, которая решает все организационные вопросы, но большая часть обязанностей всё равно осталась на мне. Через три дня нужно будет встретить родственников невесты и разместить их на сутки в нашем доме, пока не отправимся в арендованный особняк у моря для основного торжества. Нужно будет улыбаться им, кормить их, изображать радушную хозяйку, а ведь я совсем не знаю этих людей! К тому же, мы забрали к себе бабулю, а она совсем плоха, и эти её провалы в памяти скоро меня доконают! А ещё твой отец со своими «успокойся, успокойся, Света»! Как будто это хоть чем-то мне поможет!
– Мам. – Тихо сказала я.
– Что? – Нервно бросила она.
– Тебе действительно нужно успокоиться. Выдохни и снова вдохни. Медленно. – Я прижала телефон к уху и застегнула свой чемодан. – Я буду у тебя послезавтра и со всем помогу, не переживай.
– Как я могу не переживать? – Пискнула мама. – Моя дочь уехала учиться за тысячи километров от дома и несколько лет не появлялась, мой сын, лоботряс и повеса, сообщает мне, что женится, и это вдруг оказывается правдой! – Она понизила голос. – А теперь ко мне в дом съедутся незнакомые люди, а я совсем не идеальный повар и вообще – ужасная хозяйка. А если они услышат глупые шутки твоего отца? Они поймут, что наш Вовка такой же идиот, как и он, и тогда свадьба отменится, и мы никогда не сможем избавиться от него! Кому нужен такой, как наш Вова? Где мы найдём ещё одну такую же наивную дурочку, как эта Наташа? А если свадьба не отменится, то они что? Сделают меня бабушкой?! Меня?! – В трубке послышалось мычание. Кажется, мама застонала. – В общем, я сама не знаю, чего боюсь. Наверное, всего сразу…
– Мама, ты просто в шоке. – Сказала я, взваливая на себя чемодан и оттаскивая его в прихожую. – Это нормально. Думаю, такие страхи посещают всех родителей будущих женихов и невест. И Вовка наш не идиот, и папа наш тоже. И ты их любишь, и сама не хочешь отпускать сына из дома. Просто ты… слегка растеряна, да? Обещаю тебе, что я приеду, и всё сразу уладится. Вот увидишь.
– Жду тебя, езжай с Богом. – Вздохнула мама.
– Конечно, мам. Целую, до встречи.
Я скинула звонок и повернулась к Нине. Та укладывала наряды Пупсика в красивый мини-чемодан с пайетками.
– Что такое? – Спросила подруга.
– Всё нормально. – Задумчиво ответила я. – У мамы крышняк со свистом съехал из-за Вовкиной свадьбы. Она такую околесицу несёт, что я побаиваюсь ехать. Да и брат в разговоре по телефону вчера показался мне чересчур счастливым. Как-то это меня пугает.
– Лишь бы эта ерунда воздушно-капельным путём не передавалась. – Испуганно заметила Нина. – Я собираюсь оторваться на этой свадьбе по полной.
– Не забудь шлейку для Пупсика, – напомнила я, – будем останавливаться и выгуливать его. Надеюсь, он не изгадит нам всю машину.
– Кто? Пупся? – Округлила глаза Ниночка. – Он же благородных кровей!
– Но воспитание у него дурное. – Напомнила я. – И ещё он злюка.
– Не наговаривай на моего пса! Он милый, умный и добрый.
– Ага, такой добрый, что разрешает тебе спать с краю твоей собственной же кровати!
Исчадие ада как будто поняло, что мы говорим о нём, прибежало и запрыгнуло на кровать.
– И кто такой халёсий ко мне плисё-ё-ё-ё-ёль? – Нараспев протянула Нина. Подхватила пса и закружила на руках. – Не слушай тётю Карину, малыш, она опять ворчит как старая бабка. Не слушай её. Ты у меня самый сладкий и са-а-амый целовательный мальчик на свете!
– Да-да. – Поёжилась я, поймав на себе недобрый взгляд пса.
Животных я очень даже любила, но сейчас речь шла о настоящем дьяволёныше – хитром, как тысяча диких лис. И нацеловывать его и в нос, и в попу, как это делала Ниночка, я уж точно не собиралась.
– Ой, а кто это пришёл? – Пропела подруга, когда раздался звонок в дверь.
– Привет! – В квартиру вошла Нана. – Пришла вас проводить и забрать ключи. Показывайте, какие цветы нужно поливать в ваше отсутствие.
– Привет, проходи. – Сказала я, увлекая её за собой на кухню. – Все оставшиеся цветы здесь. Те, что были в гостиной, поливал Пупсик – сама понимаешь чем, поэтому они отошли в мир иной. А здесь на подоконнике четыре горшка с фиалками, дня через три польёшь их, и всё.
– А почему холодильник заклеен на скотч? – Девушка с удивлением уставилась на ленту, которая держала дверцу закрытой.
– А, это от Пупсика. Этот… – Я бросила взгляд на Ниночку и её питомца. – Этот жук научился открывать и разорять наш холодильник, поэтому пришлось приспосабливаться.
– Ясно. – Удивленно пробормотала Нана.
– А вчера, когда я ужинала, он стал лаять, как будто услышал, что кто-то пришёл. Я отправилась в прихожую посмотреть, а он в это время запрыгнул на стул и сожрал всё мясо из моей тарелки!
– О… находчивый парень, – неловко заметила девушка.
– Да, он у меня умняш. – Нина чмокнула пёсика в лоб, и тот злобно оскалился. – Обожаю твои улыбочки, малыш. – Просияла она.
Мы с Наной понимающе переглянулись.
– Ну, что, давайте прощаться?
И мы обнялись. В тот момент я почему-то даже не подумала о том, что совершаю ошибку, согласившись взять Пупсика с собой.
10
Уже через час я об этом пожалела. Пупсик, оказавшийся в непривычной ему среде, немного запаниковал и потому отказывался возлежать на вышитой разноцветными узорами мягкой подушке, которую приготовила для него Нина. Он носился по салону, как вшивый по бане, скулил, часто дышал и каждые тридцать секунд пытался запрыгнуть то на меня, то на Нину.
– Ничего страшного, он сейчас привыкнет. – Уверяла подруга. – Открой ему окно посильнее, пусть подышит.
В итоге, мне приходилось держать этого сумасшедшего пса, который с удовольствием топтался на моём лице и на груди, пока высовывался в окно и лаял на попутные машины.
А когда он тявкал, мне в лицо летели его слюни, противные и липкие. Я беспрестанно вытирала щёки рукавом, а он в это время царапал задними лапами мои плечи и едва не выпрыгивал в окно – приходилось в последний момент хватать его за задние лапы, как тушку курицы на рынке, и втаскивать обратно в салон.
– Я больше так не могу. – Простонала я, размазывая по лицу очередную партию слюней. – Давай, я лучше поведу, а ты разбирайся со своим эквилибристом сама.
– Ну, ладно. – Сказала Ниночка, свернула на обочину и вдарила по тормозам.
Это было фатальной ошибкой.
Пупсик, не ожидавший такого поворота событий, сперва нырнул в окно, а затем, когда я машинально втянула его обратно, плюхнулся мне на грудь, странно посмотрел на меня, виновато поморщился и… блеванул на меня всем своим завтраком.
– Почему ты не сказала, что его укачивает? – Ворчала я, умываясь из бутылки минуту спустя на улице.
– Откуда мне было знать? – Лепетала Ниночка, прогуливаясь с Пупсиком по пыльной обочине. – Мы никогда с ним так далеко не ездили. Максимум – в маникюрный салон и на стрижку.
Я щедро лила на себя из бутылки и тёрла щёки руками. Ещё как назло, когда снимала заблёванную футболку, задела волосы, и теперь они беспощадно воняли. Пришлось отмывать и их.
– Садитесь с ним на заднее сидение, а я поведу. – Приказала я.
– Хорошо, только не бухти. – Согласилась подруга.
Если честно, мне было жаль Пупсика. Он прогуливался возле машины с растерянным видом и слегка покачивался. Видно, мутило его сильно.
– Бедняга. – Вздохнула я.
И тут же вынуждена была мысленно взять свои слова обратно, потому что пёс поднял заднюю ногу и побрызгал на колесо. Я еле успела отскочить, чтобы меня не задело.
– Мне от укачивания помогали мятные леденцы. – Нина порылась в карманах. – Надеюсь, и ему поможет.
– Он что, станет есть леденец?
– Он ест всё, что не приколочено. – Хихикнула Нина. – Недавно выхватил у меня эскимо и сожрал вместе с деревянной палочкой! Даже не жевал, просто проглотил, чтобы я не успела отобрать.
– И как? Ездили к врачу?
– Нет, конечно. Что ему будет? У него не желудок, а мощные жернова. Уверена, он переварит даже резиновый шланг. Метров десять, не меньше.
Я посмотрела на кроху Пупсика, который жалобно просился обратно в машину.
– Зная этого парня, ничему не удивлюсь. – Обошла машину, села за руль. – Как вспомню Новый Год, и как он таскал со стола еду, потом бежал блевать за шторку, чтобы освободить место в желудке, а потом бежал жрать снова и снова…
Нет, это пёс точно способен на многое, нам не стоило его недооценивать.
– Весь в мамочку. – Улыбнулась Нина, садясь в машину. Она ещё раз протёрла его мордочку влажной салфеткой и смачно чмокнула куда-то промеж глаз. – Очень смышленый. – Она закрыла дверцу, пристегнулась, усадила пса на колени и стала гладить по голове и спинке. – Давай-ка, включи нам радио, и поехали.
Я отрегулировала под себя сидение, пристегнулась, завела мотор и включила аудио-систему.
– И сделай громче! – Скомандовала подруга.
Поворачивая рычаг громкости, я еще не знала о том, что меня ждут несколько часов оголтелого пения и жарких плясок на заднем сидении. Это был первый раз в жизни, когда я завидовала Пупсику – он уснул на своей подушке, и даже визгливые Ниночкины рулады не смогли ему помешать.
– Ты едешь, как бабка! Ведёшь машину, как зануда-ботаник! А, ну-ка, навали! Давай-давай, жми педальку, детка! – Перекрикивала музыку подружка, активно двигая плечами. – «Ты беспоща-а-а-адна! Горишь огнё-ё-ём! Все мои ра-а-аны, твоя награ-а-ада!»
И так далее, далее и далее по репертурам отечественных и зарубежных исполнителей. А я в это время складывала в уме оставшиеся до дома километры. Оставалось еще прилично.
– Купим воды и чего-нибудь перекусить. – Сказала я, останавливаясь на заправке.
– Малыш, ты хочешь пи-пи? – Растормошила своего пса Ниночка.
Мы вышли. Я заправила автомобиль, размяла кости и даже успела сбегать в туалет. В это время Ниночка оббежала с Пупсиком все придорожные кустики, и теперь вернулась обратно к машине.
– На, подержи. – Вручила она мне заметно посвежевшего после бодрой прогулки шерстяного засранца. – Мне тоже нужно в дамскую комнату.
И быстро помчалась в здание автозаправочной станции.
– Нина, там мини-маркет внутри! – Крикнула я ей вдогонку. – Купи воды и еды!
– Ага! – Отмахнулась она.
А я медленно опустила взгляд на Пупсика.
Наверное, так чувствуют себя профессиональные сапёры. В руках у тебя бомба, и каждое движение может стоить жизни. Неровный выдох, нечаянный чих, и вот тебя уже нет.
Пёс смотрел на меня с прищуром, и вряд ли этот взгляд можно было назвать дружелюбным. В любую секунду он мог тяпнуть меня за руку или за нос, и от него всё ещё кисло пахло рвотой.
– Месье Пупсик, если вы не против, – я сделала два осторожных шага и приоткрыла дверь машины, – я сейчас посажу вас внутрь и медленно отойду. – Он оскалился, обнажая верхнюю десну, и мне пришлось сглотнуть. – Но если вы будете так любезны, что не станете на меня рычать, то я непременно отплачу вам чем-нибудь вкусненьким.
– Р-р?.. – Злобное рычание тут же затихло.
Пупсик смотрел заинтересованно. «О’кей», – будто бы говорил мне пёс.
Он позволил посадить себя на заднее сидение и терпеливо ждал, пока я сяду на водительское и достану для него из бардачка лакомство – маленький кусочек злакового батончика. Этот пёс вообще предпочитал только человеческую еду, и Нине частенько приходилось притворяться, будто она ест собачий корм, чтобы он поверил и тоже его поел.
Вообще, думается мне, бывший парень Нины не особо заморачивался с выбором щенка: подарил первого попавшегося и не предполагал, что тот не будет давать Ниночке скучать ни минуты после их разрыва.
– Что это? – Округлила я глаза, когда Нина села в машину и вывалила на сидение еду и напитки.
– Два бургера, шоколадка, кекс, вафля, кола, вода, жвачка, яблоки. – Принялась перечислять она.
– Нет, я про кепку.
– Эту? – Смутилась подруга, крутя в руках розовую бейсболку. – Красивая, да?
Я уставилась на защитную магнитную клипсу, прикрепленную к ткани.
– Нина, ты опять за своё?! – Мне не хотелось верить своим глазам.
После разрыва с Кириллом Нина прошла все стадии принятия неизбежного: шок, отрицание, торг, депрессия и принятие. Но была и еще одна, шестая стадия – клептомания. Чтобы справиться со стрессом, Ниночка стала подворовывать в магазинах. То ручку утащит, то жвачку, то конфетку, то кофточку. Принесёт домой и радуется – эти вещи были для неё что-то вроде маленьких сюрпризов, поощрений, сдобренных приключениями. Маленькими заменителями счастья.
Знаете, как бывает: кто-то пьёт, кто-то ест сладкое горстями и ложками, кто-то ударяется в работу или спорт. Каждый находит что-то, что облегчает его боль. А Ниночка стала таскать из магазинов вещи. И я искренне полагала, что после нашего серьёзного разговора о последствиях таких поступков она завязала. Но не тут-то было.
– Я не знаю, как так вышло. – Пробормотала она. – Это… в последний раз, честно.
Я покачала головой.
– Оно само как-то… – Замялась подруга, дёргая за клипсу. – Даже не помню, как я прихватила эту кепку. – Она подняла на меня взгляд. – Не знаешь, как снять эту штуку?
– Заплатить, Нина! Зап-ла-тить! – Сказала я и вздохнула. – Верни вещь, пожалуйста.
– И как ты это себе представляешь? Я вернусь и скажу, что стырила у них товар с прилавка?
– Обыкновенно. Ты вернёшься и скажешь, что забыла оплатить покупку.
Она покраснела.
– Я не могу…
– Я буду петь вместе с тобой. – Пообещала я. – Всю дорогу.
– Правда? – Её глаза зажглись надеждой.
– Да, будет весело.
– Чёрт, ну ладно. – Улыбнулась подруга и бросилась обратно в магазин.
А вернувшись, надела кепку и села со мной рядом.
Оказалось, что подпевать песням по радио вдвоём гораздо веселее. Особенно, когда окна в машине открыты, а на тебя пялятся из соседних автомобилей изумлённые водители и пассажиры. Мы пели, кричали, никого не стесняясь, хохотали и чокались бутылками с газировкой.
И только Пупсик не оценил атмосферу: спал, прикрыв голову лапами, и, наверное, мечтал, чтобы путешествие поскорее закончилось.
Ближе к полуночи мы остановились у какого-то мотеля. Сняли номер, заказали еды, притащили сумки с вещами, и я первым делом рухнула на кровать.
– Пойду, искупаю Пупсика. – Сказала Нина и скрылась вместе с собакой в ванной.
Мне тоже нужно было принять душ, постирать футболку, но сил не оставалось.
А я закинула ногу на ногу, удобнее устроилась на подушке и достала телефон. Теперь, когда никто меня не видел, я могла спокойно ещё раз пролистать профиль Радова и убедиться, что ничего не чувствую к нему, кроме неприязни. Парни не очень любят делиться фотографиями, и в его профиле тоже было не особо много снимков. На большинстве из них он был серьёзен, и я открыла ту, на которой Макс улыбался.
Она напомнила мне о том дне, когда он унизил меня во второй раз.
