Kitabı oku: «Продавец пороха», sayfa 19

Глава

18

. Не первый шаг

1

Жизнь всегда казалась ей рекой, прогретой до дна жарким летом и замёрзшей с наступлением зимы. Несмотря на метровую корку льда, вода всё же стремилась по течению, лишь сделав вид, что жизнь остановилась. В тот день, когда на свет появился крохотный человечек, спокойный и удивительно не плаксивый, река впала в море. Море это бурлило жизнью и кидало громадные волны на скалы от мыслей, что всё это неправильно.

Когда Тёмушка сделал первый шаг, Арина пригляделась и поняла, что барахтается вовсе не в море, а в океане. Одна, бьёт по волнам руками и ногами, черпая силы лишь глядя на улыбку родного человечка, но втайне от самой себя мечтает оказаться на белоснежной яхточке, в тепле, безопасности и любви. И если бы ни старая рыбацкая лодка отца, девушка уже пошла бы ко дну.

Сидя в тёплой кухоньке загородного дома, Арина смотрела на мальчика в белой рубашке и мешковатых чёрных брючках. Ему исполнялся годик в этот апрельский промозглый день, он плакал столько же, сколько хохотал. Слёзки текли из круглых завораживающих глазок по всяким пустякам, но высыхали от одного ласкового слова заботливого дедушки.

– Ну, что ты, мама, пригорюнилась? – пропел дедушка, усаживая малыша в креслице. – Никак, папку нашего вспомнила?

– Пап, не начинай.

– Может, пора одуматься? Пацан без отца растет, при живом отце.

– Как изменилось твое мнение. – Арина спрятала взгляд в кружке с крепким кофе. – Резко и в неожиданную сторону. Кто говорил, что лучше вообще без отца, чем с таким?

– А что я должен был говорить тогда? Только то, что удержало бы тебя на ногах, а не скосило окончательно.

– Вот и сейчас так делай. – Она отхлебнула горького напитка и поморщилась.

– Он ведь так и рыскает. – Начал отец, выдержав паузу приличия, словно сдерживался от этих слов. – Почти два года прошло, а этот псих всё больше сил на твои поиски тратит.

– Па, не надо, прошу тебя.

Мужчина поставил стул напротив дочери и, тяжело вздыхая, на него опустился:

– Ты посмотри в зеркало! Ничего от тебя не осталось! Одни кости! Уже сил нет, чтобы сына поднять на руки!

– Не преувеличивай. – Арина вцепилась в кружку с кипятком. – Я всегда худая была.

– Ты раньше была статная, грациозная, как мать! В спортзал бегала чуть свободное время! А сейчас мне только и остаётся смотреть, как ты гаснешь! Сижу и вижу, как мой ребёнок себя гробит, а заодно и моего внука!

Малыш, испугавшись властного тона дедушки, стал хныкать.

– Ну, ну, ну, Тёмушка! Прости деда, прикрикнул на мамку твою, балбеску, ну всё, ш-ш-ш! – Мужчина поднял мальчика на руки и прижал к плечу, затем снова обратился к дочери. – Ты ведь знаешь, что это его сын! Даже я вижу, что они одно лицо, прости Господи!

Арина подняла взгляд на мальчика, которого знала наизусть, до мельчайшей трещинки. Ещё пару месяцев назад она перестала терзать себя вопросом, согласилась, наконец, с очевидной вещью. В глазах малыша с течением времени погасли цвета, теперь они светились серебром. Взгляд, уже сейчас, с оттенком детской наивности, был точной копией взгляда отца, в который Арина влюбилась и больше не могла без него жить счастливо.

– Ну чего ты боишься теперь? За что теперь чувствуешь себя виноватой? – не унимался отец, пританцовывая с внуком на руках.

Арина какое-то время искала ответ на эти вопросы, но не ответила даже самой себе.

– Пойду, вещи достану для прогулки. – Буркнула девушка и поднялась с кресла. Сделав шаг, покачнулась взад-вперёд и, хватаясь руками за воздух, полетела на паркет.

– Ариша! – отец усадил Тёмушку, который испугался и расплакался в разы громче. – Девочка моя! – он подскочил и помог дочери встать. – Идём, приляжешь.

– Не надо, пап, голова закружилась, – она пыталась отыскать ладонями своё лицо, чтобы спрятать глаза, но потерялась в потемневшей комнате. – Уже прошло.

– Не спорь!

– Тёмка плачет.

– Ну что я, внука не успокою? Давай, идём, приляжешь!

2

Отец вернулся в комнату с успокоившимся Тёмушкой на руках и с плиткой шоколада.

– Ешь! – скомандовал он, усевшись на край мрачно-синей постели.

Арина спорить не стала, всё ещё чувствуя, как комната плывёт перед глазами, вместе с окошком, дубовым шкафом и портретом матери в серебряной рамке.

– Послушай. – Отец задумчиво уложил взгляд к окошку. На дневном свету его глаза загорались оттенками летнего поля и леса. – Я знаю, что это такое, когда любимая женщина живёт с виной на душе.

Услышав эти слова, Арина перестала жевать, понимая, что разговор пойдёт о маме.

– Твоя мать хотела развестись со мной тогда, еще после второго потерянного малыша. Не потому что не любила, а потому что хотела отпустить меня. Чтобы женился на здоровой женщине, которая родит мне сына. – Смуглые губы отца дёрнулись в печальной улыбке. – К моему счастью, она не была такой сильной и твёрдой, как ты. Не смогла уйти.

– Ты жалел хоть раз? – выпалила Арина, задержав дыхание.

– О чём? – нахмурился отец.

– Что женился именно на ней, или, что не ушел к другой, когда мама тебя отпускала.

Отец выпрямился, дёрнув плечами, на которых вот уже год не лежали погоны:

– Не стану скрывать, мысли в моей голове вертелись разные в те годы. Я всё думал, почему у нас с Оленькой такая судьба? Почему она, добрый светлый человечек, расплачивается за чьи-то грехи? Но клянусь тебе, я ни разу не впускал в голову мысль бросить её. – Отец опустил взгляд, пряча сырость под ресницами. – Будь у меня ещё одна жизнь, я бы многое изменил касаемо своих поступков, службы, но всё равно выбрал бы её. Эту мягкую воздушную девочку, которая шагала мимо суворовского училища и всегда смотрела только вверх. Бесконечно спотыкалась, постоянно разбивала коленки, засмотревшись на что-то, но никогда не опускала голову. Я бы выбрал её во всех жизнях, я бы снова прошел с ней этот печальный путь, раз за разом, потому что она подарила мне столько любви, которая с лихвой окупает все горечи. Она подарила мне тебя. – Мужчина шмыгнул носом и тут же вернул голосу жесткость. – И этот твой, если любит, то никогда не упрекнёт, никогда даже не вспомнит, что ты в чём-то виновата.

Смахнув слёзы, девушка улыбнулась сыну. Тёмушка, сидя на коленях деда на протяжении всего разговора, болтал о своём, мяукая и словом «мама» называя всё вокруг. Послушав малыша какое-то время, Арина заговорила:

– Мне каждый день кажется, что я вот-вот перешагну через эту грань, за которой смогу жить новой жизнью. Каждое утро просыпаюсь и надеюсь, что это тот самый день, когда я начну жить, пусть не с самого начала, но с тем, что имею, не мечтая о том, что уже потеряла. Но каждый вечер, положив голову на подушку, я его вспоминаю. Бесконечно прокручиваю в голове то, что мы пережили. И представляю, как сложилась бы наша жизнь, если бы я поступила иначе. – Она тяжело вздохнула и зажмурилась. – Каждое утро, надеясь оказаться в настоящем, я сама возвращаю себя в прошлое к вечеру. Это никогда не кончится, да, пап?

Отец долго не отвечал. Разглядывал пальчики на крошечной ручке, которая сжимала его за большой палец и совсем не моргал. Без службы он постарел, а как только начал всё своё время возиться с новорожденным внуком, похудел. Хоть на его здоровье это повлияло благоприятно, на внешний вид оказало обратный эффект. Пятнадцать потерянных килограммов состарили мужчину ровно на столько же лет. Лицо его сделалось морщинистым, смуглые щёки стали напоминать потрескавшееся песочное печенье.

– Иногда, если не можешь переступить через новую черту, – мужчина снова дёрнул плечами, – нужно вернуться назад. Оглянуться на предыдущий рубеж и присмотреться. Вдруг, ты зацепилась, запуталась и видишь это только сейчас, когда путы натянулись и мешают движению вперёд. Вернись, ослабь петлю, которая тебя держит, вышагни из неё и с лёгкостью сможешь бежать вперёд.

– Я боюсь вернуться и потерять весь путь, который уже пробежала. Если он меня не примет, мне придётся заново добираться к тому, что есть у меня сейчас.

– Из-за страхов люди порой бывают глупы. Он ищет тебя, спустя два года всё ещё ищет. Его люди уже давно вместе с моими пьют пиво по выходным. Слишком часто им приходилось сталкиваться и уходить ни с чем.

– Пап, ты ведь никогда не сможешь принять его сторону. Даже вне управления ты остаёшься по другую сторону закона.

– Ариша, сторон никогда не было лишь две. Даже сторон света четыре. – Отец поднялся и, удерживая внука одной рукой, отыскал на столе мобильный телефон. – К тому же земля круглая, и если долго идти на север – окажешься на юге. – Он, чуть щурясь, всмотрелся в экран и набрал сохранённый номер. На том конце тут же были готовы слушать. – Узнай мне, где сейчас Таллиев. Тот самый. Жду.

3

Двое охранников на этаже синхронно кивнули в сторону двойной двери. За ней мило встретила секретарь:

– Как вас представить?

– Могу я войти без представления? – Арина осмотрела приёмную, скромную и серую комнатку.

Молодая женщина в черном брючном костюме нахмурилась.

– Пожалуйста, если Алексей Дмитриевич не занят. – Она скорчила гримасу дружелюбия, сквозь маску волнения. – Он хорошо меня знает. И это меня он ищет.

Женщина изменилась в лице, мгновенно поняв, о чём идёт речь.

– Позвольте взять ваше пальто! – спохватилась она и подскочила с места. – Можете войти, только постучите.

Арина подошла к белой массивной двери, подняла ладонь и замерла, не решаясь коснуться. Казалось, бешеного стука её сердца должно хватить, чтобы он услышал и позволил войти. Прикусив кончик языка, девушка всё же уронила костяшки пальцев на дерево.

– Да? – раздался бас из-за двери, и сердце пропустило пару ударов.

Войдя и закрыв изнутри дверь, Арина не сразу разглядела лицо Лёши, как и он её.

В тёмном, без излишеств обставленном кабинете повис тяжёлый мутный воздух, примесь кислорода в нём оставалась чудом.

– Ты начал курить? – спросила она и без разрешения распахнула створку единственного окна.

Мужчина покрутил смуглую сигарету в своей руке, раздумывая над ответом так, будто это не было очевидно.

– Представляешь, – он скорее поджал губы, чем улыбнулся. – Пробовал заменить тебя никотином.

– И как? – девушка нервно сглотнула, боясь услышать ответ. – Получилось?

Лёша придвинул ближе к себе стеклянную пепельницу с краешка стола и, втаптывая в неё окурок, сказал:

– Не то. Совсем не то.

Сквозь волны дыма, спешащие на свободу через распахнутое окно, Арина пыталась рассмотреть его. Из лица мужчины пропал цвет. Бледность кожи пугала вкупе с серебристым холодным взглядом. Роскошную русую волну на голове безжалостно сменил короткий полубокс.

Лёша поднялся из мрачного громоздкого кресла и, обойдя широкий стол, замер, спрятав руки в карманы брюк.

– Знаешь, я так долго тебя ждал, а теперь удивлен. – Он приблизился и чуть наклонился к её волосам, спрятал глаза под веками и неспешно вдохнул её аромат. На лице мужчины загорелось почти что болезненное выражение лица, скулы напряглись и сжались, губы вовсе потерялись под напряжением. Вновь распахнув взгляд, Лёша поднял ладонь и кончиками пальцев провел по выпирающей ключице. Арина опустила голову, вдруг почувствовав стыд за свою болезненную худобу. Он, не сомневаясь больше ни секунды, погрузил её в свои объятия, которые пустили импульс по всему телу.

– Где ты пропадала два года, зачем пряталась от меня столько времени? – негодовал мужчина, водя ладонями по её спине.

– Прости меня. За то, что сделала и за то, что собираюсь.

– О чём ты? Что ты натворила?

Арина отстранилась и, посмотрев в потолок, стёрла следы от слез.

– Пойдем со мной. – Глубоко вздохнув, тихо сказала она и протянула ему руку. Мужчина опустил взгляд и долго раздумывал, прежде чем взяться за дрожащую ладонь.

Как только Арина коснулась ручки на стальной двери, у неё застучали зубы от дрожи во всём теле. Ноги чудом не подкосились, вышагивая из здания его офиса. Хватая ртом воздух, девушка остановилась и устремила взгляд на широкий тротуар по ту сторону улицы.

Двумя ручками держась за машину дедушки, малыш пошатывался на своих неуверенных двоих. Он с любопытством рассматривал птиц на подтаявшем тротуаре, и по горящему взгляду мальчика казалось, что он вот-вот кинется за ними вдогонку.

Арина боялась посмотреть на Лёшу. Стояла, всё ещё держа его за руку, и слушала, как тяжело он дышит. Выдыхает, выжимая из груди всё до последней капли и перед каждым вдохом задерживает дыхание вовсе.

– Это мой Тёма. – Трясущимся голосом произнесла она. – Сегодня ему исполняется год.

Лёша, не сводя взгляда с маленького человечка в громоздких ботиночках, побрёл вперёд, неуклюже передвигая ватными ногами, но сделав пару шагов, остановился. Повернувшись назад, к девушке, у которой рвалось из груди сердце, он возразил:

– Не твой. Наш.