Kitabı oku: «Верни моё сердце», sayfa 11
Глава 10
Через месяц Карину у детского сада ожидал Гринев.
– Карина, я хотел пригласить Вас с Максимом на природу в субботу. Составите нам с Соней компанию?
– Далеко ехать?
– Десять километров от МКАД.
– К которому часу нужно быть готовыми и что взять с собой?
– Мы заедем часов в десять, а брать ничего не нужно. Я об этом сам позабочусь.
Отдых получился активный, но без купания в речке. День стоял пасмурный, и решили обойтись без водных процедур. А вот за импровизированный стол на траве садились дважды. Аппетит на свежем воздухе был у всех хороший. На обратном пути, дети, набегавшись за день, мирно посапывали в креслах на заднем сидении.
– Умаялись бедолаги, – говорила Карина, глядя на Гринева.
– Карина, расскажи о себе и Максиме, – попросил он. Еще на пикнике Гринев предложил ей перейти на «ты».
– Тебе мой рассказ не понравится. Он будет похож на исковое заявление в суд на особу по имени судьба, – улыбнулась Карина. – Почему я так не нравлюсь этой капризной даме?
– С чего ты это взяла? Говорят, мы сами хозяева своей судьбы и сами ею распоряжаемся.
– А еще в народе говорят: «по иронии судьбы», «судьба – злодейка», «повороты судьбы». Как быть с этим? Я говорю не о том, что она, с завидным постоянством, одаривает одних и обделяет других, я о другом. Ты еще не родился, а твой путь уже определен. Ты его можешь изменить, принять, пренебречь, но это мало что дает. Ты живешь среди людей, которых ты изменить не можешь, да они и не хотят меняться. Вот тогда и появляются превратности судьбы. Я родилась в один день и час с сестрой Мариной в полной интеллигентной состоятельной семье. Уже в детстве я была на втором плане. Чем старше я становилась, тем большего от меня ждали. Хорошей учебы в школах музыкальной и обычной средней, заботы о младшей сестре и двоюродных братьях. Сестра младше меня на двадцать минут. Если для меня девиз «надо», для нее «можно». Ты видел ребят, мы дружим, а вот с сестрой этой дружбы никогда не было. Чтобы не происходило, Марина была права, а я виновна. А мама? Она передала меня бабушке на «воспитание», когда мне было двадцать. Ты думаешь, я не понимала, что это сделано во избежание в семье конфликтов? Только почему я, а не она? Марине купили квартиру и она переехала. Я так радовалась, что буду жить с родителями. Мы и жили, но вдвоем с папой. Мама продолжала опекать Марину. Может мне не хотелось поехать в отпуск с мамой? Хотелось. Только они ездили вдвоем в разгар сессии или учебного года. Скажи, если судьба подарила мне любящего отца, почему забрала его так рано? Почему ко мне с уважением относятся чужие люди и равнодушно родные? Я независима, не прошу помощи и поддержки, но они не захотели даже проводить меня. А Максим? Он так ждал отца, а обрел его на восемь месяцев и потерял. Что я делаю не так?
– Ты обижена на мать и сестру за равнодушие, а судьба здесь причем? – выслушав Карину, спросил Гринев.
– Это ни обида, Саш. Именно они повернули мою судьбу таким образом, но упорно не хотят в этом признаваться. Да я и не настаиваю.
– Может не стоит так расстраиваться? Ты не стала бы тем, кем стала, не случись этих поворотов, – пробовал успокоить он ее.
– Может, ты и прав. Я предупреждала тебя, что не получиться у меня рассказа. Если брать все в целом, я не плохо «устроилась» в жизни. У меня есть, кто поможет, поддержит, даст совет, есть ради кого жить – это уже много. Прости за слюни.
– Карина, через неделю у Сони день рождения. Мама собирает посиделки с подругами дома, а я хочу пригласить вас с Максом в кафе. Устроить что-то подобное, как это сделала ты. Придете? – спросил отец Сони.
– Придем! Позвоните заранее и назовете время и место. Что хочет Ваша принцесса в подарок?
– Это пусть Максим выяснит.
– Извини, Саша, а где мама Сони?
– Была в Италии, а теперь я не знаю. Мы не общаемся больше трех лет. Я оформил развод в обмен на отказ от дочери, когда Соне не было двух лет. Мы жили отдельно от мамы, пока наша няня не вышла замуж. Мама не настроена на воспитание внучки, у нее своя бурная жизнь. Она устает от нашего присутствия, но помогла устроить Соню в детский сад. Я не могу от нее съехать в свою квартиру, не имея полной уверенности, что справлюсь один. Мне нужно найти няню или помощницу по хозяйству.
– Значит, у Вас тоже есть проблемы? – спросила Карина.
– А у кого их нет? Большие или маленькие, временные или постоянные, они есть у всех, – грустно улыбнулся Плетнев. – Мы, иногда, сами их и создаем, а потом огорчаемся.
– Не боитесь пускать чужого человека в свой дом?
– Очень боюсь! А что делать? Моя работа – это наш доход, наша стабильность. Я, конечно, могу приехать на работу к десяти часам, но могу и вернуться с нее не раньше десяти вечера.
День рождения Сони прошло сразу в развлекательном центре, а потом в кафе. Дети остались довольны. Уже подъехав к дому Карины, Гринев нерешительно сказал:
– У меня десятого июля тоже день рождения. Я могу пригласить тебя в ресторан?
– Ты можешь пригласить, но я не смогу пойти. Это будний день и мне неудобно просить Симоновых забрать Максима.
– Максима оставим на мою маму вместе с Соней. Такой вариант тебя устроит? Утром детей заберем, и я отвезу их в детский сад, – предложил Александр.
– Утром? Саш, ты начинаешь за мной ухаживать? Как-то все это слишком быстро. Ты же меня мало знаешь. Зачем тебе это?
– Пытаюсь. Это плохо? Мы знакомы с тобой больше трех месяцев, а вот встречаемся редко. Нужно либо встречаться чаще, либо пожить вместе. Что тебя смущает? Наши дети нашли общий язык. Соня меня спрашивает: – «Папа, если ты женишься на тете Карине, я могу называть ее мамой?»
– Максиму это может, не понравится, – честно призналась Карина. – Он надеется и ждет звонка от отца.
– Поговори с ним до ресторана. Я хочу этот вечер разделить с тобой. Заеду после работы, ты переоденешься, и поедем гулять. Мама детей заберет из сада сама, ты только не забудь предупредить воспитателя. Чем мой план плох? Маргарита Михайловна его одобрила.
Вернувшись домой, Карина поговорила с сыном.
– Максим, ты сможешь остаться с Соней у ее бабушки? Мой поход в ресторан с дядей Сашей может затянуться допоздна.
– Мам, давай пригласим Соню и дядю Сашу к нам жить. Вы можете пожениться, и у нас будет семья.
– Это тебе Соня сказала? – спросила осторожно мать.
– Мне нравится и Соня, и дядя Саша. У нас нет папы, а у них мамы. Бабушка Рита сказала, что ты хорошая партия. Что такое партия?
– Это сынок как семья, как группа у вас в саду, когда у людей есть что-то общее. Где ты это слышал?
– Я Соню провожал, а ее бабушка разговаривала по телефону.
– Так я иду в ресторан или нет?
– Иди. Я останусь с Соней и ее бабушкой.
Десятого июля машина Гринева стояла у выхода. Он открыл перед Кариной двери авто.
– Добрый день! Как прошла смена? – спросил он, усевшись на место водителя.
– Как обычно. Ничего нового. Сколько у меня времени?
– А сколько тебе нужно?
– Думаю, полчаса, минут сорок мне хватит.
Они поднялись в квартиру.
– Приступайте, Карина Анатольевна.
Карина с вечера приготовила себе наряд для ресторана. В нем не было ничего необычного. Темно-синее с белым рисунком платье напоминало небольшую трапецию, с круглым небольшим вырезом и рукавом в три четверти. Рядом стояли белые туфли на каблуке. Она вышла из душа в легком халате и сухими волосами. Собираясь заняться прической, прошла в спальню.
– Ты такая домашняя, – сказал Александр, беря ее за плечи и глядя в глаза.
– Ты не торопишься, Саша?
– Это нужно было сделать гораздо раньше, – сказал он и поцеловал ее в губы. Карина не сопротивлялась. Вместе с острым желанием в ней проснулся интерес к этому знакомому незнакомому мужчине…
«Как стыдно и неловко за несдержанность и необузданность», – думала она, лежа с закрытыми глазами.
– С тобой все в порядке? – спросил Гринев. – Глаза открой. Что тебя беспокоит? – гладя ее по щеке, спросил он.
– Я чувствую себя как провинившийся ребенок, – не открывая глаз, ответила Карина. – Я тебя не шокировала?
– Привыкай. Я помогу тебе справиться с тем, что совсем не стыдно. И эмоции свои скрывать не нужно. Ты самый дорогой подарок за последние пять лет моей жизни, – сказал он и поцеловал ее. Нежные поцелуи переходили в более чувственные и страстные.
– А как же ресторан?
– К черту ресторан с его гостями…
Они попали в ресторан во время. Александр представил Карину своим гостям.
– Знакомьтесь, моя невеста Карина, – сказал он без тени смущения.
Вечер прошел, на взгляд Карины, достойно. Пили мало, больше говорили, танцевали. Волнение, которое испытывала Карина прошло. Гости Гринева оказались доброжелательными, но одна дама добавила ложку дегтя и опустила Кристину с небес на землю.
– Ты знаешь, что у Гринева есть дочь, которая не принимает его женщин? Такой маленький скорпиончик, готовый отравить жизнь, – говорила гостья по имени Светлана.
– У вас есть на этот счет опыт? Соня ребенок, а дети в отличие от взрослых, верят ни словам, а поступкам и хорошо чувствуют ложь.
– Значит, ты с ней знакома? И как впечатления?
– Мой сын дружит с Соней. Они посещают один детский сад.
– Выходит, Гринев нашел ни жену, а мать для дочери.
– Разве одно другому мешает? – улыбнулась Карина. Ей не нравился этот разговор.
– Не знаю. Гринев крепкий орешек. Он никого не подпускает к себе слишком близко. Не думаю, что ты будешь исключением. Сама с сыном, где живешь?
– У меня квартира в «Доме на Беговой».
– У него тоже есть квартира и мама, к мнению которой он прислушивается.
– Вы меня, Светлана, извините, но маму Александра я обсуждать не буду. Мы оставили на нее детей, да и плохо говорить о ней у меня нет повода. Попробую Саше устроить сюрприз.
Карина подошла к музыкантам, что-то спросила и уже через минуту стояла у синтезатора. Ее пальцы легко коснулись клавиш, и зазвучала музыка, а через минуту она запела. Голос у нее был не сильный, но приятный, песня звучала без надрыва, но с чувством. Это была песня Кристины Орбакайте:
«Изменилась жизнь моя, словно солнце из дождя выглянуло вдруг.
Просто я теплом твоим отогрелась, и другим стало всё вокруг».
К припеву подключились музыканты:
«Каждый день с тобой сердцем и рукой,
Буду только я одна теперь.
Каждый день с тобой летом и зимой,
Потому что я нужна тебе».
Гринев встал из-за стола и подошел к эстраде. Он дождался окончания песни, подал ей руку, помогая спуститься, и поцеловал в губы.
– Спасибо. Это большой бонус к подарку или…
– Пусть будет или, – улыбнулась Карина.
Ночь подарила ей сказку. Все, что происходило, было не просто волшебно и ново, а чудесно. Ей не хотелось возвращаться в реальность. Проснувшись, она приняла душ и заметила в кухне Гринева.
– Доброе утро! Бутерброды готовы, а кофе за тобой, – сказал он, целуя ее. – Я в душ, у нас мало времени.
Заправив и включив кофеварку, Карина прошла в спальню. Она подобрала волосы, оделась и вернулась в кухню.
– Саш, а что будет дальше? – спросила она, присевшего напротив Гринева. – Как часто мы будем встречаться, а главное где?
– Не будем мы встречаться, – ответил он, глядя серьезно на Карину, выражение лица которой, после его слов, изменилось. – Мы поговорим вечером с ребятами, потом я отвезу тебя к себе на квартиру, и ты определишься: где мы будем жить вчетвером? Вещи я могу перевозить частями: либо ваши к нам, либо наши к вам. Есть возражения? Мне еще нужно познакомить тебя со своей мамой. Подумай, может, не стоит откладывать и сделать это прямо сегодня? Поехали, договорим по дороге. – Они спустились к машине и сев в авто, Гринев продолжал: – Я не хочу делать из наших отношений тайну, а говорю «на бегу» потому, что мне так проще. Я заготовил целую речь, но она, даже мне слух режет. Нет в ней той искренности и уверенности. Я теперь не смогу жить без тебя.
– Ты не преувеличиваешь? – спросила Карина.
– Нет! Я тебя так долго ждал, – говорил он, беря ее ладонь в свою руку. – Мне нельзя тебя потерять. Как там Меладзе поет:
«Я просто ждал тебя всю жизнь, когда, казалось, смысла нет,
Когда на каждый крик души, молчанье слышал я в ответ», – пропел он строчку из песни.
– Саш, ты можешь ошибаться на мой счет.
– Не могу! Ты не умеешь врать, притворяться. Ты такая, какая есть. Я допускаю, что между нами могут быть мелкие разногласия, но это ерунда. Я совершенно неидеален и у меня свои тараканы в голове, но я точно знаю, какая женщина мне нужна. Я даже дам тебе время подумать столько, сколько попросишь, и официальное предложение сделаю, когда «созреешь», но жить мы должны все вместе, – сказал он решительно.
– Звучит очень убедительно. Только я уже дважды не доходила до загса. Первый раз в две тысячи девятом, второй – в прошлом году. Рискнуть в третий раз? – улыбнулась Карина. – Мне в августе будет тридцать два. Стара я для невесты. Но я согласна попробовать и жить семьей. Кто знает, возможно, из этого что-то и выйдет. Мне кажется, нужно остаться в нашем доме. У тебя под боком машина, а нам всем удобнее здесь: работа, детский сад и родственники на крайний случай. Мне как-то об этом нужно сообщить Симоновым. Они должны знать о переменах в моей жизни.
– Почему не выйдет? У нас все с тобой получиться. Я сумею содержать семью, – сказал он и поцеловал ей руку, которую держал в своей ладони.
Александр начал разговор с детьми, едва забрав их из группы.
– Максим, ты в вашей семье мужчина. Скажи, ты не будешь против переезда нас с Соней к вам с мамой? Мы смогли бы жить все вместе?
– Вы на нас женитесь, и мы с Соней будем брат и сестра?
– Да, Макс. А ты, дочка, что молчишь?
– Я тоже хочу жениться на Карине. Она мне нравится. Мы с Максимкой не будем ссориться, и будем помогать. А бабушке скажем?
– Скажем! Поедем прямо сейчас и все ей доложим.
Особой радости, как и протеста, на такое известие Маргарита Михайловна не выразила. Она приняла Карину с сыном абсолютно спокойно. Дело в том, что у нее уже состоялся разговор с сыном дня за два до этого.
–Мам, я хочу жениться на Карине, – говорил Гринев матери.
–Ты с ней говорил об этом? Предложение сделал?– спросила Маргарита Михайловна.
– Нет еще, но думаю, что мой день рождения хороший повод все сказать.
– Сказать ты можешь, а вот с действиями не спеши. Чем ты можешь, удивить эту женщину? У нее, сын, своя размеренная жизнь. Она, если и нуждается в чем, то только в мужском плече. Все остальное у нее есть. Это ни приезжая провинциалка, которая хочет зацепиться в столице. Что ты можешь ей дать? Любовь? Я могу тебя понять, Александр. Твоя Карина не просто умна и симпатична, за ее плечами есть свой жизненный груз. Вас многое объединяет. За три года я не видела рядом с тобой ни одну представительницу женского пола. Я согласна с тем, что Соне нужна мать, а Максиму отец. В матери я не сомневаюсь, я навела о ней справки, а вот в твоем отцовстве есть большие сомнения. Справишься? – глядя пристально на сына, спросила мать.
– Справлюсь. Я ее так долго ждал.
– Тогда прими к сведению, что такие женщины, как Карина, прощают обиды, предательство, но не возвращаются. Прощают и отпускают. И еще один совет: хочешь ее удивить – сделай такой подарок, какого от тебя не ждут. Займись домом, сделай там все, как положено и приведи жену в него, – советовала Гринева. – Сколько тебе нужно времени для этого?
– Не меньше полугода. Ты хорошо придумала, – улыбнулся сын.– Какая ты у меня мудрая. Я о нем, честно сказать, забыл.
–Кто-то же в нашей семье должен думать. Сделайте с Соней им предложение на Новый год. До апреля все окончишь, а в апреле устроишь ей праздник. Да, если хочешь устроить праздник для нее, а не для себя, пригласи ее родственников, а не своих коллег и компаньонов. Их присутствие не доставит ей большой радости. Пусть их будет пять человек, но она будет довольна. Я приеду без приглашения с Ольгой и Валентиной.
С момента переезда Александра с дочерью в квартиру Карины прошло три недели. В квартире ничего не изменилось. Максим уступил Соне свою кровать, перебравшись на диван, выделил ей полки под игрушки и место в шкафу для ее вещей. Хозяйка почти привыкла к постоянному присутствию Гринева с дочерью. Да и они прошли период адаптации без каких-либо претензий со своей стороны. Соня оказалась девочкой некапризной и смышленой. Первенства не оспаривала, понимая, что Максим старше, пусть и на три месяца. Карина вставала, как и раньше в шесть. За час двадцать принимала душ, собиралась на работу, готовила всем завтрак и шла на работу пешком. Гринев после завтрака завозил детей в сад и ехал на работу. Забирала детей из сада Карина. Они возвращались домой пешком, заходили в магазин, полчаса гуляли во дворе и шли домой. Ужин готовили все вместе. В выходные дни отдыхали по полной программе. Ильина сделала для себя вывод, который ее приятно удивил. «Вечера понедельника и среды, которые предшествуют операционным дням, Саша «укладывает» меня спать раньше, работая в кухне, а во вторник и четверг, дети, возвращаясь из сада, ведут себя не так шумно, – думала она. – Или мне это только кажется? Интересно, как это объяснит Гринев?»
– Карина, наши дети почти взрослые, да от них ничего такого и не требуется. Я просто их попросил, и они меня поняли. Знаешь, они знают, оказывается стишок: «Мама спит. Она устала. Ну и я играть не стала…». Мы все должны тебя беречь. Ты у нас не патологоанатом, а хирург. Имеешь дело с больными, но живыми людьми. В твоих руках чье-то здоровье. Тебе нужен отдых до операции и передышка после нее, – говорил он, обнимая Карину.
– Спасибо. Обо мне давно никто так не заботился. Вы мне очень помогаете.
– Что у тебя с отпуском? Попроси две недели, и махнем в Сочи.
– Не раньше чем в конце месяца. Мне нужно будет уехать на один выходной день. Я говорила тебе об этом. Справишься без меня?
Карина купила билет туда и обратно в город детства на четвертое августа. Митя Фомин позвонил ей сам.
– Мить, не надо меня встречать. У вас ребенок маленький, ты оставайся дома, занимайся сыном. Я закончу все свои дела и заеду к вам.
Карина, прилетевшая в семь утра с минутами, поехала на такси сразу к отцу. При ней была небольшая дамская сумка и пакет с подарком для сына Мити Дениса. Купив цветы, она шла по аллее к могиле.
– Привет, пап. Кто же меня опередил и навел у тебя порядок? Марина не могла, значит, мама. Мы с ней не виделись с тех пор, как я уехала. Два года прошло. Максим растет, а вот Плетнев живет и работает в Канаде. Прости, но моей вины в этом нет. Он сам сделал свой выбор. Знаешь, я живу с мужчиной и его дочерью. Соня, так зовут девочку, росла без мамы и очень тянется ко мне. А я все сомневаюсь, в каком качестве я нужна ее папе? Я знаю, чтобы ты мне сказал на это. У Антона дочка родилась, а у Мити – сын, – говорила Карина, положив цветы и присев на корточки. – Пап, я дружу с Беловыми и Симоновыми. Бываю у них в гостях, они у меня. Лариса Сергеевна внуков ждет, но, ни Илья, ни Степан жениться не собираются. Я позвоню маме, но захочет ли она со мной увидеться, не знаю. – Она говорила о работе и пациентах, о своих успехах и промахах еще минут десять. – Я помню тебя, пап, и очень люблю. Мне нужно навестить Беловых и Ильиных. Домой я вернусь уже сегодня. Пока. – Карина шла мимо могил, думая об отце. Они приезжали с ним вдвоем сюда через неделю после Пасхи. Оставив отца у могилы родителей, Карина шла к Беловым, давая отцу возможность побыть одному. Она не знала, зачем это делает, просто чувствовала, что ему это нужно. Положив цветы дедушкам и бабушкам, заметила и тут порядок. Молча, постояла несколько минут и направилась к выходу. Карина вышла из ворот, когда ее окликнули. – Мама? – удивилась она. – Ты, что здесь делаешь? – задала она вопрос и нерешительно обняла мать. Та не отстранилась и Карина прижала ее к себе сильнее.
– А ты? – спросила мать, похлопывая дочь по плечу.
– Прости. Вопрос очень глупый. Я видела и порядок, и цветы. Кроме тебя это сделать было некому.
– Ты выбрала хороший памятник. Я знала, что ты сегодня будешь здесь и уже заждалась. Мне Дмитрий сказал, когда ты прилетаешь. Друзья о тебе знают больше чем я. Извини. Поедешь в родительский дом?
– Поеду. Я собиралась тебе позвонить, вернувшись в город. Приезжая сюда я не спешу. Навещаю папу, потом Беловых и Ильиных. Возьмем такси?
– Я на машине. Идем, – сказала Татьяна Юрьевна, беря дочь под руку.
– Ты сменила машину? – глядя на авто, спросила Карина. – Мам, зачем тебе такой «танк», для солидности?
– Ты ничего не понимаешь, доктор Ильина. Положение обязывает. Старую машину продала, добавила и купила другую, хотя она и не из салона. Сделала это вовремя. Ты мне рассказывай о том, что сочтешь нужным, – сказала мать, выезжая со стоянки.
– Начать с комплиментов или упустить? Ты мало изменилась. Чуть полнее стала или на тебе такая одежда? Как здоровье?
– На здоровье не жалуюсь. Пытаюсь держать себя в форме, но не все удается. Пятьдесят шесть лет – это возраст.
– Мне нравится, что у тебя нет комплекса. Тебе идет и полнота, и гардероб, а самое главное нет «перебора» в косметике, – говорила Карина, переходя к рассказу о знакомых и родственниках Татьяны Юрьевны.
– Что твой Плетнев? – поглядывая на дочь, задала вопрос Татьяна Юрьевна.
– Женя уехал работать в Канаду, а Максим так и не стал Плетневым. Мы расстались с его отцом осенью прошлого года, не дойдя до загса. Мам, скажи честно: ты захотела меня увидеть или в этом есть необходимость?
– Поговорим дома за завтраком, – ответила она, глядя на дорогу.
– Как скажешь, – ответила Карина и подумала: «Мама в своем репертуаре. Трудно было соврать и сказать о том, что скучала. Она не может не знать, что я ждала именно этих слов».
Оставшиеся минут пятнадцать они ехали молча. Карина не была в квартире матери со дня похорон отца. «Здесь мало что изменилось», – сделала она вывод, пройдясь по всем комнатам и задержавшись в своей, где прошло ее детство. К завтраку подали даже бутерброды с красной икрой.
– Мам, тебя что-то беспокоит? – спросила Карина, делая глоток кофе.
– Дочь, которую я любила, и которая меня предала и продала. Я может и плохая мать, но я в своем деле не последняя и хорошо разбираюсь в бизнесе. Читай, – сказала Татьяна Юрьевна и протянула дочери бумаги.
– Мам, я ничего в этом не понимаю. Расскажи о проблеме доступно и коротко, – попросила Карина, а выслушав мать, задумалась. – Ты хочешь, чтобы я посоветовалась с Городецким? Как ты себе это представляешь? Сама понимаешь, о чем ты меня просишь? Мы с ним едва знакомы, – спросила она через минуту.
– Карина, мне нужна твоя помощь. Я не прошу тебя делать это бесплатно. Я понимаю, что моих денег не хватит на такую акулу, как он, да и встречаться со мной он не станет. Попроси у него совета, а я компенсирую твою задетую гордость, и те неудобства, которые ты испытываешь. Пойми, из этой ситуации мне нужен нестандартный выход, а он, я слышала, выходит из самых сложных лабиринтов. Сколько ты хочешь?
Карина слушала мать, а внутри все кипело. Комок подкатил к горлу, а слезы готовы были брызнуть из глаз. О ней вспомнили, тогда, когда возникли проблемы и когда, от нее понадобилась помощь.
– У тебя есть сигареты? – спросила она мать.
– Держи! – Татьяна Юрьевна положив на стол сигареты и зажигалку, пододвинув пепельницу. – Успокойся и подумай, для меня ты последняя надежда.
Карина закурила, и дым, попав в глаза, заставил их слезиться. Это было вовремя. Прошли минут пять, прежде чем она решилась набрать номер телефона Городецкого.
– Доброе утро, Виктор Андреевич. Ильина беспокоит.
– Здравствуйте, Карина Анатольевна. Вы в городе? Никак ко мне напрашиваетесь на завтрак? – весело спросил он.
– Я уже позавтракала в отчем доме. Меня мама встретила. Виктор Андреевич, Вы можете уделить мне несколько минут? Мне нужен Ваш совет, – спросила Карина.
– Ты хочешь сказать, что о тебе вспомнили и даже накормили завтраком? – смеясь, спросил Городецкий.
– Именно в такой последовательности, как это ни грустно осознавать, – ответила Карина, прикуривая новую сигарету.
– Я сейчас в машине и буду минут через десять в офисе. Тебе удобно подъехать туда? – спросил Городецкий. – Если разговор пойдет о компании твоей родительницы – захвати документы.
– Я подъеду. Диктуйте адрес, я запомню. До встречи. – Карина отключила вызов и посмотрела на мать. – Мама, бери с собой бумаги, какие нужно и поехали. Пакет я забираю. Поеду оттуда к Мите.
Встреча с Городецким была теплой. Он сам встал из-за стола, прошел ей навстречу и обнял Карину.
– Выглядишь молодцом. А что с настроением? – спросил он, провожая ее к столу. – Присаживайся. Сырость не разводи, не в Москву приехала. Это там слезы льют, – говорил он. – Хотя и мы слезам не верим. – Таня, принеси нам кофе, – попросил он секретаря. – Коньяк пить будешь? – Не получив от нее ответа, он достал из шкафа бутылку и два низких бокала. Наполнил их несколькими глотками и протянул один из них Карине. – Держи и рассказывай, – сказал Виктор Андреевич, занимая свое место за столом.
– У меня все в порядке, – утирая слезы, сказала Карина и сделала глоток коньяка. – Вы же знаете о цели моего приезда? Я встретила там маму. Это у нее неприятности. Посмотрите? – спросила она, доставая папку с бумагами.
– Что у нас здесь? – глядя на Карину и принимая у нее документы, промолвил он. Пролистав бумаги, сказал: – Особой трагедии я не вижу. Чего ты ревешь заранее? Или у тебя есть свой интерес к капиталам матери?
– А Вы не понимаете? Обо мне вспомнили! Вспомнили тогда, когда понадобилась помощь. Нашли и повод, и место, и время, – говорила Карина, а в глазах опять появлялись слезы. – В прошлом году меня на порог не пустили, а сегодня накормили, напоили и даже денег предложили. Разве это нормально?
– Так может послать все к чертям подальше и забыть? – задал вопрос Городецкий. – Много предложили? – улыбнулся он.
– Разговор о сумме не шел, а вопрос был задан. Я Вас прошу, Виктор Андреевич, дайте ей совет или консультацию, как это у вас правильно называется, но только без меня. Я вернусь уже сегодня вечером назад, а сейчас я пойду. Мама в приемной.
– Кофе пить не будешь. Пригласи мамашу и не переживай ты так. Не съем я ее. Давай ка мы с тобой встретимся в тринадцать в «Лакомке». Думаю, к этому времени ты успокоишься. Иди.
Карина вышла из кабинета, пригласив туда мать, остановила такси и поехала в гости к Мите. Дмитрий сразу заметил, что боевая подруга расстроена. Вручив подарки, она долго смотрела на сына Дмитрия, спящего в колыбельке. Выслушав последние городские новости из жизни сокурсников, она коротко рассказала о встрече с матерью и визите к Городецкому, перешла к рассказу о Плетневе и Гриневе с дочерью.
– Знаете ребята, я, кажется, влюбилась. Мне казалось, что Плетнев моя первая, единственная и вечная любовь. Я не могла представить рядом с собой другого мужчину. А теперь этот другой мне начинает нравиться. Мне так спокойно рядом с ним и детьми.
– Не будь ты такой нравственной, забыла бы своего Плетнева раньше, – сказал Митя.
– Много ты понимаешь, – возразила ему жена Наташа. – Это секс идет в довесок к любви, а не любовь к сексу. Ты Карина не жалей ни о чем. Просто ты в очередной раз убедилась, что Плетнев не герой твоего романа. Знаешь, я недавно услышала один очень неприятный вывод: «Каждая женщина должна быть готова к тому, что в любое время может остаться одна». Какой дурак этот вывод сделал?
– Этот дурак прав! Он же не утверждает, он предупреждает о такой возможности, – грустно улыбнулась Карина. – Одни прощают бесконечную ложь и живут в этой лжи, другие не могут ее принять и простить, и остаются одни. Больше всего в нашей истории мне жаль Максима. Прошло почти три месяца, а отец ему ни разу не позвонил. Ладно, ребята, спасибо за кофе. Звоните, не пропадайте. Приеду через год, – сказала Карина, прощаясь с друзьями.
Она приехала к «Лакомке» в 12:57. Это было небольшое уютное кафе, где готовили хороший кофе и подавали пирожное и выпечку. Городецкий уже сидел за столиком. Карина присела напротив него.
– Успокоилась? Как настроение? Где была? – спросил он, глядя на нее пристально.
– Все в порядке со мной. У меня дел в городе и не было. Папу я навестила. Заехала к друзьям в гости – Митю поздравила с сыном.
– А я, значит, в список не вошел? – как бы с упреком спросил Городецкий.
– Виктор Андреевич, а Вы меня в гости и не приглашали. Вы просили звонить, – улыбнувшись, ответила Карина. – Помните прошлый год? Было приглашение – был визит!
– Вот значит, как! Будете в городе, Карина Анатольевна, непременно, заезжайте в гости, – шутливым голосом пригласил он.
– Не сердитесь. Я позвонила бы Вам в любом случае. Случай вот только выдался неприятный. Мы с Вами встретились, и не будем говорить ни о маме, ни о делах. Прошло полдня, а она мне не позвонила. Будем пить кофе?
– Я уже заказал, сейчас принесут. Значит так, Карина, твоей родительнице я все разложил по полочкам и, прости, сказал ей все, что я о ней думаю. У нее два выхода в сложившейся ситуации: один – потерять бизнес полностью, второй – отправить любимую дочь за решетку, а вытаскивая ее оттуда, потерять треть. Решать ей. Есть еще третий – полюбовно решить конфликт в семье. Думаю, ты в этом серпентарии бы не выжила. Если ты думаешь, что твоя мать пропадет – ошибаешься. Я знаю, о чем говорю. Лети спокойно к своей семье и думай о ней.
– Спасибо Вам. Будь Вы чуть старше, я бы сказала, что Вы за это время заменили мне отца. Но между нами разница шестнадцать лет и Вы можете быть мне только старшим братом. Я рассказываю Вам обо всем, не думая как вы это воспримите. Некоторые вещи я не озвучиваю даже друзьям.
– Вот и относись ко мне, как к брату. Плачь в жилетку, проси о помощи, совета, делись радостью. Это даже лучше, чем просто друг. Выше нос, сестра! – шутил Виктор Андреевич. – Видишь ли, доктор Ильина, мы с тобой не связаны финансово, не зависим друг от друга, видимся от случая к случаю, отсюда и желание сказать то, что наболело. Рассказывай о том, как прожила год и пей кофе с пирожными.
Простившись с Городецким, Карина взглянула на часы. До рейса оставалось почти двенадцать часов. «Куда крестьянину податься? – думала она, бредя без всякой цели по городу. – Нужно купить ребятам что-нибудь в подарок. Они дети и будут ждать моего возвращения». Она села в маршрутное такси и поехала в Детский мир. Сделав небольшие покупки, она направлялась к выходу, когда ее смартфон ожил. Мама пригласила в гости и Карина приняла приглашение. Они сели обедать втроем. Марина вела себя так, как будто они расстались вчера, хотя не виделись два года.
– Хорошо выглядишь, только не модно, – сделала она вывод, оглядывая Карину. – Ты у нас девушка столичная и должна соответствовать.
