Kitabı oku: «Верни моё сердце», sayfa 8
Глава 8
Карине понадобилось две недели, чтобы оформить Максима в детский сад, пройти комиссию, собеседование и устроиться на работу. Она вышла на работу двадцать шестого сентября, а через день переступила порог операционной в качестве ассистента. Приняли ее в коллектив без особого энтузиазма. Да, она в прошлом году подтвердила сертификат, имела вторую категорию, но новый человек всегда «кот в мешке». Испытательный срок прошел и через месяц коллеги ее «мастерство» признали. Карина не стремилась показаться лучше, чем она есть, но и свои полученные навыки не скрывала. Прошли октябрь, ноябрь, заканчивался декабрь. За это время, во время ее дежурства, Максима, которому было три года и десять месяцев, забирала из сада Ольга Викторовна. Он быстро адаптировался в группе и ходил в сад без скандала и слез. Два дня назад они нарядили в квартире елку. Пятнадцать игрушек и гирлянда украшали лесную красавицу в углу гостиной. Вчера в саду прошел первый утренник, где Максим с удовольствием пел песни, читал стихи и водил хоровод. Читая по слогам и еще не умея писать, он отправил письмо Деду Морозу с рисунком и хотел получить от него в подарок планшет. Почти за три месяца, у нее в гостях побывали и братья Беловы – Илья и Степан, и дядя, брат мамы, Дмитрий Юрьевич с женой Ларисой. С Дмитрием Фоминым и Антоном Карина созванивалась раз в семь-десять дней, а с семьей Симоновых виделась еженедельно. Согласно графику дежурств, она работала первого, пятого и девятого января. Сегодня было двадцать девятое декабря две тысячи шестнадцатого года. После смены, она спустилась из отделения в гардероб с верхней одеждой. Короткий полушубок, джинсы, заправленные в короткие сапожки без каблука, на голове вязаная шапка, вокруг шеи «намотан» длинный шарф. Надев перчатки и перекинув ремень сумки через плечо, Карина направилась к выходу особо не торопясь. Она давала время сыну в саду проснуться и «захватить» полдник. Молодой человек, стоявший в холле, узнал ее сразу и окликнул. Карина, услышавшая оклик, но уже открывшая входную дверь, вышла на улицу и остановилась. В молодом человеке она узнала Плетнева.
– Привет! Когда прилетел? – спросила она, разглядывая Евгения. – Ты мало изменился и стал еще больше похож на Сергея Лазарева. Не хватает только немного роста. Что ты здесь делаешь?
– Тебя жду. Я прилетел сегодня утром. Мне рассказали о трагедии в вашей семье. Мне очень жаль. О том, что ты с осени в Москве и работаешь здесь, – ответил Плетнев, глядя на Карину. – Я тебя сразу узнал. Ты почти не изменилась. Сегодня операционный день? Устала?
– Немного. Не хочу нарушать режим детского сада, потому и не спешу. У меня есть час, чтобы подышать воздухом, зайти в магазин и, забрав сына из сада, вернуться с ним домой. Что тебе рассказали Симоновы еще, чтобы мне не повторятся? – спросила Карина, чувствуя легкое волнение.
– Ольга Викторовна сказала, что, если сочтешь нужным, сама все расскажешь.
– Тебе не кажется, что твой интерес несколько запоздал? Ты даже номер телефона сменил. Не хочешь сказать – почему? Как-то ты быстро всех забыл. Ладно, я, а в чем провинился Митя? – шагая неспеша по двору, спросила Карина.
– После твоего звонка, я, действительно, сразу сменил номер телефона. Ты могла позвонить Симоновым.
– Зачем? Я сказала все, что хотела, а вот ты, мог связаться с нами по старой дружбе. По сути, мы с тобой не ссорились. После своих приключений ты не забывал мне звонить, а узнав о моей беременности, дружба закончилась. Неужели за год, пока ты не уехал, внутри ничего не было, кроме уязвленного самолюбия? Странно, я представляла себе любовь как-то иначе, а ты так быстро «сдался». Ты знаешь, чего мне стоило тебя не забыть, а оправдать? Оправдать в собственных глазах.
– Я посчитал, что ты мне мстишь за прошлое. Мне нелегко было смириться с мыслью, что у тебя был другой, – тихо признался Плетнев.
– Ты так посчитал потому, что так было в первую очередь удобнее тебе. Ты не мог смириться с мыслью, а как же я жила, зная о твоей женщине и принимая тебя? Я тебя ни в чем не обвиняю, а опережаю твою несказанную ложь. Ты же не станешь утверждать, что все это время помнил и скучал? Можешь спросить о чем-то сам или рассказать. Мы не виделись четыре с половиной года и, раз ты пришел сюда, значит, разговора не избежать. Я правильно говорю или ошибаюсь?
– Вот потому что долго не виделись, я и пришел. Захотелось тебя увидеть, поговорить, если ты не против этого.
– Давай поговорим по дороге. С чего начнем? С твоего или моего рассказа? – спросила она, неспеша шагая по тротуару. – Ты можешь спрашивать о том, что тебя интересует – я отвечу.
– Мне рассказывать особо нечего. Учился, работал, учился работать – так время и прошло. Ты не жалеешь о том, что уехала?
– Не о чем жалеть. Здесь меня все устраивает, а там меня ни что не держало. Я бежала не от себя, а от обстоятельств, – ответила Карина, немного успокоившись.
– Почему замуж не вышла за Фомина? – вопрос даже для самого Плетнева был неожиданным.
– За кого из двух? Начнем с того, что ни один из них мне не делал официального предложения, – улыбнулась Карина. – Во-первых, Митя мне просто друг, а друзей я редко обманываю, да и только тогда, когда им самим моя маленькая ложь нужна. Во-вторых, выходить замуж и каждый вечер жаловаться на головную боль – это уже не ложь, это оскорбление. Митя не заслуживает такого отношения. Вопрос с замужеством снят? – спросила Карина, глядя не на Плетнева, а перед собой.
– Извини. Вопрос очень глупый и вырвался сам собой. Я посоветовался с Аркадием Николаевичем и принес твоему сыну игрушку и книжку, – сказал Плетнев, показывая небольшой пакет. – Ты не будешь возражать против подарка? Ориентировался на четырехлетний возраст. Его отец не объявился? – спросил Евгений.
– Отец Максима о нем не знает, как никто не знает о самом отце, – грустно сказала Карина. – Это моя маленькая тайна. Отца очень волновал этот вопрос. Мне пришлось открыть ее папе, а он унес ее с собой. Не случись с ним того, что случилось, у меня не возникло бы и мысли куда-то ехать.
– Почему ты это скрываешь даже от друзей? – не унимался Плетнев. – Мальчик вырастет и захочет это узнать.
– Пока Максим мал, он знает: что его отец живет и работает далеко отсюда, он знаком с ним по фотографиям и моим коротким рассказам. Станет старше – расскажу больше.
– Прямо тайна за семью печатями. Кто он? Я его знаю?
– Знаешь! Ты! – ответила Карина и остановилась, глядя прямо в глаза Плетневу. – Это ты, Женя, ты его отец! – Она не ожидала, что скажет это так легко. Ответ на его настойчивый неоднократный вопрос вырвался сам собой, и наступила минутная пауза.
– Почему я узнаю об этом только сейчас? – слегка опешив, спросил Евгений.
– А ты меня не спрашивал. Я тебе говорила, что беременная и не смогу бросить все и приехать в Москву. Что ты мне ответил? Ты сказал, что все это как-то не вовремя, что тебе не до пеленок. Тогда я и соврала, что ребенок не твой. У тебя были другие планы, и я не стала нарушать их, – не сводя с него глаз, говорила Карина. – Или мне нужно было сказать правду и лишить тебя поддержки друзей отца? Где бы ты сейчас был? – с вызовом спросила Карина.
– Ты прямо мать Тереза! Благодетельница! Осчастливила! – повысив голос и обретя дар речи, сказал Евгений.
– Ты дурак, Плетнев? Я думала ни о тебе, а о себе. Мне нужно было тебя забыть, забыть обо всем, что нас связывало. Только по – этому я все и ото всех скрыла.
– Ты понимаешь, что отняла у меня четыре года жизни? У нас могла быть семья, а у ребенка отец, – взяв Карину за плечи и слегка тряхнув ее, говорил Плетнев.
– Ты сейчас ничего не путаешь? Это я у тебя отняла жизнь? Нет, Плетнев! Это ты забрал мое сердце десять лет назад и вынул душу, когда уехал и не вернулся. Что такое четыре года против десяти лет? Ты всегда делал так, как удобно было тебе: сразу нашел мне замену на два года, потом стал готовиться к конкурсу, гранту, Германии. Я понимала, что это твоя жизнь и мне нет в ней места. Мне очень хотелось вернуть свое сердце, пусть и разбитое и душу, но я не знала как. Рождение сына помогло мне справиться с этой болезнью. Максим родился в марте, девятого числа. Трудно даже представить, что сложение на пальцах могло дать неправильный результат. Что тебе мешало развеять свои сомнения, если, конечно, ты сомневался? – говорила Карина, сбросив его руки со своих плеч, с обидой. – Тебе это было не нужно. Ты забыл обо мне еще до отъезда в Германию. А уехал, когда Максиму было больше года. Все! Я не хочу говорить о том, что для тебя в свое время было неинтересным. Мне хватило упреков матери, насмешек и поступков сестры, чтобы еще и ты меня обвинял. Я могла понять претензии, если бы за четыре года ты как-то интересовался нашей жизнью пусть даже по-дружески. Может, я чего-то не знаю и действительно виновата? Пожалуйста, оставь ты нас в покое. Ты обходился все эти годы без нас, мы – без тебя. В чем ты пытаешься меня обвинить? Я отняла у тебя четыре года жизни – звучит, как приговор. А ты знаешь, как мы прожили эти годы? – Карина начинала колотить его в грудь сжатыми в кулаки ладонями. – Какого черта ты появился здесь со своими вопросами? Зачем я только призналась тебе во всем?
Плетнев смотрел на Карину и видел подозрительный блеск на ее щеках. Лицо ее казалось спокойным, но по щекам медленно текли слезы.
– Ты до сих пор меня любишь?
– Нет, не люблю, я вообще не способна любить. У меня вместо сердца рабочий орган, настроенный гонять кровь, но неумеющий любить.
– Что я должен сделать? – спросил Плетнев, прижимая ее к себе. – Успокойся. На нас люди смотрят.
– Не знаю! Не попадайся мне на глаза, сделай так, чтобы я тебя стала ненавидеть, исчезни из нашей жизни! – говорила она, уткнувшись лицом в его куртку. – Господи! Только все начало налаживаться, я стала приходить в себя и на тебе – явился!
– Я не исчезну, не надейся. Ты должна мне дать шанс все исправить, – говорил он, гладя ее по плечу.
– Я ничего тебе не должна. Если хочешь общаться с сыном – общайся, но не надейся на мое особое отношение к тебе. Я никогда не думала о том, как и когда мы с тобой встретимся. Считала, что заглядывать вперед – большая ошибка. А встретились и, если бы ни твои претензии, разговора могло и не получиться. Внутри ничего нет. Нет ни обиды, ни претензий, ни разочарования. Пусто! Перед глазами мелькают картинки прошлой жизни, но и они не вызывают ничего. Это клиника, Плетнев! Нельзя быть живой и при этом ничего не чувствовать, – говорила Карина, вытирая глаза платком и не глядя на Плетнева, направляясь в сторону детского сада.
– Я для тебя стал чужим? – грустно спросил он, догнав ее и шагая рядом.
– Десять лет назад, мы считали себя двумя половинками, которые нашли друг друга, а теперь ты для меня тень прошлого, которая в солнечный день была рядом, а в пасмурный – исчезала. Пасмурных дней становилось больше, и она исчезла совсем. Давай договоримся: я смогу, Женя, доверить тебе ребенка, но не смогу открыть душу, которой нет. – Они шли рядом минут пять молча. – Это детский сад Максима. Видишь, группа водит хоровод вокруг снеговика? Угадай, который из них твой сын.
– Можно я подойду ближе? – спросил Евгений, и голос его дрогнул. – Он знает обо мне?
– Он знает, что его отец живет далеко, в другой стране. Иди, – ответила Карина, открывая перед ним калитку.
Через пару минут Максим увидел мать и вопросительно посмотрел на воспитателя. Получив согласие, он неспеша пошел навстречу к ней. Его не смутило присутствие незнакомого мужчины, с которым он громко поздоровался и тихо спросил мать: – «Это папа приехал? Мой папа?» Мальчика можно было понять, он ждал папу.
– Это он, – тихо ответила Карина. – Я не успела спросить у него надолго ли он приехал. Спроси у него сам, – присев на корточки перед сыном, сказала мать.
Максим в своей короткой жизни знал всего трех мужчин, которые часто бывали в их доме: дядя Митя, дедушка Толя и дед Аркадий. Он не сомневался, что этот дядя рядом с мамой ни кто иной как его отец.
– Сними свою шапку, – попросил Максим, глядя на Евгения.
– Зачем? – немного опешил отец.
– Я хочу тебя узнать. На фотографии ты без шапки, – ответил мальчик.
– Узнавай, я готов, – снимая шапку, сказал Плетнев. – Похож?
– Похож! А я на кого похож? – спросил Максим улыбаясь.
– Мне кажется на меня, а вот глаза и волосы мамины.
– Дядя Митя тоже так говорит. Только это наш с ним секрет. Ты прилетел из другой страны и опять улетишь?
– Не улечу. Я останусь в Москве надолго, – ответил Евгений, присаживаясь перед сыном на корточки.
– Можно я тебя обниму? – тихо спросил сын.
– Нужно, – ответил Плетнев, подхватывая сына на руки. – Мы с тобой обязательно подружимся. Ты прости меня, что я так долго не прилетал, – говорил он, прижимая мальчика к себе.
– Я тебя очень, очень ждал. Ты будешь жить с нами или приходить в гости? – без всякого стеснения спросил Максим.
– От меня мало что зависит. Нужно поговорить с мамой и сделать так, как она скажет, – ответил Плетнев. – Держи! Это тебе подарок, – протянул он ручки пакета.
– Мама, а можно пригласить папу к нам в гости? – глядя на мать, спросил сын.
– Приглашай, – вытирая слезы, говорила Карина. – Слазь с рук, и пойдем пешком. Не забыл, что тебе почти четыре года?
– Пап, а ты Деду Морозу письмо написал? Мы с мамой нарисовали ему рисунок, – говорил Максим, шагая рядом с родителями и держа их за руки. – Еще я умею читать по слогам, нас в саду учат. Не выговариваю буквы и хожу к логопеду. Ты будешь забирать меня из сада, когда мама будет дежурить? Меня бабушка Оля забирает, и мы идем к ним. С дедушкой играть интересно. Он мне все разрешает. Мы с ним и в докторов играем, и в пожарных, и в полицейских. Одни игрушки, самые любимые, у меня дома, а другие там. – Ему хотелось рассказать отцу, как можно больше, и он говорил без остановки.
– Я завтра иду устраиваться на работу в больницу, где наша мама работает, и к вечеру буду знать обо всем. Мы сможем провести праздники с тобой. Согласен?
– Согласен. Мама уже знает, когда ей на смену. Мам, можно я поиграю недолго? – спросил Максим, увидев детей на детской площадке.
– Беги, но недолго. Помни – ты папу в гости пригласил. – У тебя планы не изменятся? – спросила Карина Плетнева. – Не обещай ему лишнего. Тебя может утомить уже первый вечер общения. Как ты потом объяснишь ему свое отсутствие? Максим не капризный ребенок, но зря сам не обещает и обижается, когда обещания не выполняются.
Максим вернулся минут через семь, и они втроем вошли в подъезд.
– Здравствуйте, – обратился Максим к консьержке. – Мой папа приехал! – радостно доложил он.
– Карина Анатольевна, заходил Ваш брат. Он не смог до Вас дозвониться и оставил большой пакет. Я думаю, там подарок для Вашего сына, – негромко сказала пожилая женщина, с интересом рассматривая Плетнева. Ей нравилась эта «неполная» семья, в которой и мать, и сын были общительны и приветливы.
– Спасибо. – Жень забери, пожалуйста, пакет, а я позвоню Степе. Выключила телефон и забыла включить. Пять пропущенных вызовов от Степана и два от Симоновых. – Степа, прости брат. Да, пакет забрала. У нас все нормально. Дежурю первого, пятого и девятого. Приезжайте в любое время, у вас появится возможность познакомиться с отцом Максимки. Плетнев вернулся из Германии и собирается работать здесь. Все подробности при встрече. Всем привет.
Они поднялись в квартиру, и еще не раздевшись, Карина звонила Ольге Викторовне.
– Вы за меня переживаете или за Женьку? – спросила она. – Максим познакомился с отцом и пригласил его в гости. Мы только поднялись в квартиру. Все в порядке.
– Ты всегда перезваниваешь сразу? – улыбаясь, спросил Евгений.
– Я виновата в том, что не ответила вовремя. Мало ли какой повод был для звонка? – Максим, покажи папе нашу квартиру, свою комнату, игрушки, а я займусь ужином, – попросила она сына.
Через час ужин был готов, а стол к нему накрыт.
– Карина, ты не меняешься сама, не меняешь своих привычек, – говорил Евгений за ужином. – Прошло четыре года. Я думал, что не узнаю тебя, а ты осталась прежней.
– Ты о косе и отсутствии косметики? – уточнила Карина. – Волосы я давно не стригла, но косу мою и косой назвать трудно. Это своего рода талисман на удачу, но и, некоторым образом, удобство. Что касается внешности, то ты мне льстишь. Я набрала пару килограммов, в некоторых местах стала шире, морщины, да и седые волосы появляются. Тридцать лет – это не двадцать. Мне иногда кажется, что мне не тридцать, а гораздо больше. Я работаю, живу, но, как будто по инерции. Это не похоже не на депрессию, не на переутомление. Это, как в детской игрушке заканчивается заряд батарейки. Она как будто работает, но с перебоями. Пора менять батарейку. Извини, я не жалуюсь. Ты спросил – я ответила. Хочу сказать тебе, что все, что я сейчас делаю, я делаю не ради себя или тебя, а ради Максима. Ты видишь, как он радуется? Я не смогу ему объяснить всего, как не могу и отнять эту радость. Раз уж ты объявился, постарайся не пропадать надолго какое-то время, а там будет видно, – попросила Карина.
– Когда Максим ложиться спать? Я побуду с ним, а завтра, если ты не против, заберу его из детского сада. Ты купила ему подарок к Новому году? Что он хотел? – поинтересовался Плетнев.
– Он ложиться спать между девятью и десятью часами вечера. Можешь забрать его из сада, но помни о том, что завтра короткий день. Я передам воспитателю, что за сыном придет отец. Купила планшет, который он просил у Деда Мороза. Митя крестнику прислал с курьером танк на пульте, а Беловы передали пакет с самокатом. Ты сам его нес, самому и собирать транспорт придется. Он о подарках не знает. Я положу их под елку.
– Что мне ему купить в подарок? – спросил Плетнев.
– Попробуй спросить или догадаться. Прояви смекалку и свою фантазию. Я не знаю, что тебе посоветовать.
– Спасибо за ужин. Квартира у вас очень удобная и уютная. Ты ее купила или снимаешь? – поинтересовался Евгений.
– Квартиру мне купили в том виде, в котором она есть. Жень, мне, наверное, не стоит этого говорить, но ты должен знать о том, что я мало кому доверяю сына. Постарайся меня не разочаровать, чтобы заслужить это доверие. Заберешь парня из сада, не гуляйте долго и идите домой. У Ольги Викторовны есть ключ от нашей квартиры, а сейчас – иди к сыну.
Плетнев покинул квартиру в восемь тридцать вечера. Утром Карину ждала у входа Ольга Викторовна.
– Карина, как вы встретились? Он пришел домой какой-то потерянный. Мы с Аркашей учинили ему настоящий допрос. Он, действительно, упрекнул тебя Максимом?
– Его можно понять. Он не готов был принять такую новость и сказал, что я отняла у него четыре года жизни. Мы не ссорились и мирно поужинали, хотя и горячей встречи не было. Я о ней не думала и уж тем более не ждала. Максим рад знакомству с отцом, а вот я к нему ничего не чувствую. Не переживайте, все наладится, – говорила Карина. – Пусть приходит, общается с сыном, а дальше посмотрим, что из этого получится.
– Я за него и не переживаю, я о тебе беспокоюсь. Если что не так – говори прямо. Я его в своем доме терпеть не буду.
– Ольга Викторовна, Женька взрослый и понимает это не хуже чем мы с вами. Он снимет квартиру, а Вы дайте ему время встать на ноги, устроившись на работу. Он, конечно, не нищий, но и не богат. Приходите к нам на ужин проводить старый год. Первого числа я дежурю. Антон приедет?
– Антон приедет второго января утром. Вот я и думаю: где мне всех разместить? Максима первого числа забрать? – спросила Ольга Викторовна Симонова.
– Ольга Викторовна, Антон – ваш сын, а Евгений Плетнев – квартирант. Я поселю его в своей квартире. В комнате Максима есть диван. Пусть побудет отцом в праздники и поймет: нужно ли ему это? – внезапно приняла решение Карина. – Скажите ему обо всем, и пусть приходит с вещами.
– Хорошо, мы завтра с Аркашей придем к обеду. Побегу работать, – сказала Ольга Викторовна, довольная таким решением.
Карина успела переодеться к обходу, когда ее смартфон ожил. Звонил Дмитрий Фомин.
– Привет! – услышала она голос друга. – Мне Женька звонил. Как вы встретились? – спросил он нетерпеливо.
– Мить, если тебе звонил Плетнев, значит ты в курсе последних событий. К чему этот вопрос? Чего ты от меня хочешь услышать? Он встретил меня у больницы, мы вместе пошли в детский сад. Разговор был не очень содержательный и не очень доброжелательный. Максим пригласил обретенного отца в гости, я не возражала. В восемь тридцать Плетнев квартиру покинул. Есть еще вопросы? – ответила и спросила Карина.
– Карина, ты сейчас на себя сердишься или на меня? Пытаешься себя убедить, что Женька в прошлом? – спросил он.
– Мне так кажется, и я хочу так думать, – неуверенно сказала Карина.
– А тебе не кажется, что ты этим все испортишь? Ты хочешь убедить и его в том, что он тебе не нужен? А что будет, если он тебе поверит? Может, дашь ему шанс и воспользуешься им сама? Что ты теряешь? – пытался достучаться до нее Дмитрий.
– Митя, мне не нравится этот разговор, – обидчиво сказала Карина. – Я не хочу говорить о человеке, которому была четыре года неинтересна.
– А мне не нравятся твои взгляды на жизнь. С этим как быть?
– Ты хочешь, чтобы я закрыла на все глаза и бросилась ему на шею? А может поблагодарить его за то, что он снизошел до встречи со мной?
– Глаза можешь не закрывать и на шею не бросаться сразу. Не загоняй себя в угол. Говори и делай, как чувствуешь.
– А если чувств нет, Митя, как быть? – уже спокойно спросила Карина.
– Мне не надо лгать. Ты их спрятала так далеко, что решила, будто они исчезли. Я очень люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива. Да, Плетнев не подарок, но ты сама уже давно сделала свой выбор. Общайся, не избегай его и ты поймешь, что я прав. Боишься ошибиться? Не бойся. Не делай ты тайну из отцовства, я сказал бы это тебе раньше, а может и помог двум твердолобым друзьям, каждый из которых считает себя правым. Научитесь вы не слушать, а слышать друг друга. Красиво сказал?
– Заслушаешься! Это Новогоднее послание лучшего друга?
– Типа того. Ты можешь все пропустить мимо ушей, но будет лучше, если прислушаешься. С наступающим Новым годом!
– Спасибо. Я позвоню тебе из дома с Максимом.
Рабочий день подходил к концу. Коллектив готовился к небольшому застолью, когда смартфон Карины опять ожил. Вот уж кого не ожидала услышать Карина, так это Городецкого.
– Здравствуйте, Карина Анатольевна. Думаю, моя новость будет для Вас хорошим подарком к Новому году. Поработаю один раз Дедом Морозом. Во-первых, я продал твою долю в бизнесе за хорошие деньги. Не волнуйся, твоя драгоценная мамаша бизнес не потеряла и живет, как прежде, припеваючи. Тамара Степановна Ильина, в свое время, приватизировала несколько зданий и землю под ними, приспособив их под аптеки и склады. Вот одно из зданий досталось мне по закону, а твоей матери полноценный бизнес. Так что, мы с тобой в расчете. Считай, что квартиру ты купила на свою долю прибыли от бизнеса. Я теперь перестал быть для тебя добрым дядей? Во-вторых, завтра утром к тебе приедет Артем Олегович. Он привезет тебе Новогодний подарок. Это разница между нашими сделками. Деньги небольшие, но они тебе пригодятся. Как ты устроилась? Какие новости? – спросил Городецкий после своего отчета.
– Третий месяц работаю. Максим ходит в детский сад. Когда я дежурю, его забирают из сада папины друзья, – говорила Карина, радуясь такому повороту дела. – Возобновила отношения с дядей и братьями по линии мамы. Отец Максима вернулся из Германии. Господи! Как же я рада, что у Вас все получилось! Как Вы сами?
– Если ты думаешь о моем здоровье, то я здоров. Если о моей встрече с твоей родительницей, то я с ней даже не виделся, а вот с твоей сестрой Мариной я познакомился. Не скажу, что рад такому знакомству, девочка непроста. Ты когда собираешься приехать?
– Заработаю отпуск и приеду. Но в начале августа на день-два прилечу обязательно. В городе у меня есть одно неотложное дело. Думаю, Вы догадываетесь, о чем я говорю.
– Прилетишь – позвони. Мне хочется с тобой увидеться, – попросил собеседник. Счастливого Нового года!
– Спасибо. Позвоню обязательно. Поздравляю и Вас с Новым годом! – Карине хотелось петь от последних новостей. Теперь она могла считать себя свободной от долговых обязательств перед Городецким. Юридически их и не было, но морально «бесплатный сыр» все еще давил на нее.
Артем прибыл около десяти утра, когда Карина уже возилась с праздничным обедом, с большим пакетом и конвертом. Конверт с валютой она убрала в шкаф, а праздничный набор разложила по местам. К обеду пришли Симоновы с подарками для Максима и Плетнев с большой дорожной сумкой.
– Располагайся в комнате Макса, – сказала Карина Евгению. – Вещи разберем позже, я помогу. Прошу всех к столу! – Аркадий Николаевич, звонил Городецкий и сообщил, что я ему не должна, передав конверт и пакет через знакомого. Он продал мою долю в бизнесе. Точнее обменял на землю и строение. Я никому ничего не должна!
– Татьяна звонила? – поинтересовалась Ольга Викторовна.
– Мои звонки они либо сбрасывают, либо просто не отвечают, – грустно ответила Карина. – Я не могу даже поздравить их.
– Не переживай. Я отправлю ей сообщение со своего номера с твоей подписью, – улыбнулась Ольга Викторовна.
Симоновы ушли в начале седьмого вечера, а ужинать они сели втроем ближе к восьми. Разговоры за столом прерывали звонки то на телефон Карины, то на телефон Евгения. Звонили старые и новые друзья и подруги. Братья, кроме Антона, приехать не обещали.
– Ты стала готовить еще лучше, – сделал Евгений комплимент Карине. – Я не понял, что конкретно ел, но это очень вкусно.
– Это ты отвык от домашней еды. Жень, а ты не хочешь проведать маму и сестру? Выйдешь на работу, и у тебя не скоро появится такая возможность. У тебя может финансовые трудности?
– Нет у меня никаких трудностей. Я звонил матери и рассказал о вас с Максимом. Она посоветовала мне налаживать отношения с вами, – ответил он с какой-то нерешительностью.
– Пригласи ее к нам в гости. Пусть прилетает на праздничные дни, как сможет. Сына повидает и с внуком познакомится. С ее приездом перекочуешь в гостиную, а ее устроим в комнате рядом с Максимом.
– Ты считаешь это возможным? – неуверенно спросил Плетнев.
– Жень, твое проживание в доме Симоновых было и осталось возможным? Уедет Антон, ты можешь вернуться к ним, а Надежда Ивановна остаться. Не надо искать в моем предложении подтекст. Если оно тебя не устраивает – я совсем не настаиваю. Сколько вы не виделись? Она мать и она скучает. Ну, вот! Максиму уже не до праздника. Неси его в спальню и разбери себе диван, – говорила Карина, раздевая сына. – Я принесу постель. Утром чуть свет не вскакивай. Я уйду в начале восьмого. Обед, как и ужин у вас есть. Холодильник не запирается. Кашу в честь праздника можете не есть, а день распланируйте сами. Свои вещи развесь и разложи в гардеробной, будешь знать, где что лежит.
– Ты сегодня очень красивая. Тебе идет и эта прическа, и это платье, – глядя на Карину, сказал Плетнев.
– Сегодня праздник! Новый год дает новые возможности, новые надежды. Скажи, ты Мите звонил и жаловался?
– С ума сошла! Он бы меня и слушать не стал, начни я ему жаловаться. Он из двоих друзей выбрал тебя. Я коротко рассказал ему обо всем и попросил совета. Ты почему спрашиваешь?
– Митя просил меня дать тебе шанс и самой воспользоваться им. Он считает, что все можно исправить или хотя бы попытаться.
– А ты что думаешь на его предложение?
– Не знаю. Я не уверена в том, что мне нужен этот шанс. Я привыкла к той жизни, которой живу. Зачем мне что-то менять, если я всем довольна? – честно ответила Карина. – Я с некоторых пор не боюсь рисковать, но риск должен быть оправдан. У меня на сегодня нет таких оправданий. Извини.
– Мы встретились с тобой двое суток назад, и я все время думаю: как бы сложилась наша жизнь, не случись того, что с нами случилось? Получается, что я все время бежал от проблем, которые сам и создавал. Я был убежден, что поступаю правильно. Мне и в голову не могло прийти, что я попал в клинику благодаря твоему отцу и его друзьям. Это они меня вели, как поводырь слепого. Даже тогда, когда я тебя оставил, они меня не бросили. А ты? Ты могла усложнить мою жизнь, а не сделала этого. Почему? – рассуждал Плетнев.
– Трудно сказать, чего я больше хотела, но портить тебе жизнь я не собиралась. Прошлого нам не изменить, не исправить. О нем можно либо вспоминать, либо забыть. В нем были и приятные моменты, и моменты отчаяния, разочарования, трагедии. Чтобы я делала сейчас без Максима?
– Расскажи о том, как ты жила после моего отъезда.
– Тебе подробно или коротко? – улыбнулась Карина. – В общих чертах или с диалогами и монологами?
– Можешь коротко, если вспоминать неприятно и тяжело.
– Знаешь, бывают такие моменты, когда ты сам загоняешь себя в угол. Делаешь ошибку, жалеешь, а признавать ее не хочешь. Меня очень спасло то, что о твоем приезде знали твоя семья и Митя, а о том, что ты был у меня, не знал никто, кроме твоей мамы. Ты не вошел в «список» потенциальных отцов Макса. Я объяснила свою беременность непорочным зачатием. Роман Фомин развелся с моей сестрой через три месяца после свадьбы. Она «отбила» у меня очередного кавалера, с которым и попалась. Я, как не странно, приложила к этому руку. Это тот, с кем я была у нее на свадьбе, и который подвозил меня домой. Я простила Марине цирк с тобой, простила Романа и простила бы Сергея. Я не питала особых чувств ни к одному ни к другому, да и знакомы мы были с одним неделю, с другим виделись раз пять. По большому счету, ни один из вас ей был не нужен. Ей нужно было доказать, что она лучше и круче меня. Я увидела их машины у нашего подъезда и позвонила Роману. Сергей ее тоже оставил. Причин я не знаю. Она так и не поверила, что я не только не спала с ними, но и что они даже не были в моей квартире. «Все твои мужики, сестра, предпочли меня. Как же я просмотрела отца своего племянника? Ты помощи от меня не жди. Мне рано воспитывать чужих детей и заводить своих», – сказала она, узнав о беременности. Вот тогда, в порыве обиды я ей и сказала, что кроме тараканов она не сможет завести никого. С тех пор, мы, если и общаемся по телефону, то очень редко. Тебе может показаться странным, но оба молодых человека меня не «бросили» и остались хорошими знакомыми. На столько хорошими, что не оставляли меня без цветов и подарков в дни моего рождения. Мне очень хотелось забыть тебя, заведя роман, но я не смогла. Мне удалось избавиться от этой зависимости только с рождением сына. Все изменилось. – Карина рассказывала и в голосе слышалась ни обида, а какое-то горькое разочарование. Когда зашел разговор об отце и Дмитрии, она даже улыбнулась, и говорила о них с такой теплотой, как и о сыне. – Я вышла на работу, на ставку, когда Максу было всего три месяца. Вышла, не потому, что нуждалась в деньгах, ты знаешь, что значит ставка, а потому, чтобы папу не подставлять. Нашла няню, которая работала полдня. Няней подрабатывали и Митя, и папа. Когда сына определили в детский сад, стало легче, но две няньки при нем так и остались. Митька молодец! Я знала меру, и лишний раз старалась не напрягать его, а он ни разу меня не упрекнул ни чем и ни в чем. Как я могла его обмануть? – Коротко рассказала о знакомстве с Городецким, о решение уехать, о родстве с семьей Симоновых и о месяцах, проведенных в Москве. – Вот такие наши новости. Женька, ты на часы смотрел? До Нового года десять минут!
