Kitabı oku: «Дела людей», sayfa 2
– Не перехваливай меня. – тонкие губы женщины дёрнулись, пытаясь изобразить улыбку. – Валентина Макаровна помогла спасти Даниеля. За одно это она для меня -роднее родной матери…
«А Мэри только и помнит, что та её носом в погребе натыкала…» невольно сравнил Глеб. По его спине пробежал холодок.
– И меня ты терпишь только из-за Даниеля? – Он хмыкнул.
Люси вскинула своё бледное лицо, и у Орлова остановилось дыхание.
Она погладила его щёки в точности так, как Валентина Макаровна.
– Мне жалко тебя, – прошептала Гонзалес. – Да, может Даниелю и было бы лучше, если бы ты поменял тело на… Не важно. Но ведь это мучительно больно. И потом сколько-то времени привыкать к новому… Ты рассказывал.
– Ты… – У него все мысли смешались.
– Я не хочу чтобы ты страдал. – Люси опустила голову, словно струйка воды, выскользнула из его рук и быстро двинулась прочь, в сторону дома.
Глеб не сводил с неё глаз, пока она не скрылась из его виду.
* * * * *
Когда Орлов подходил, возвращаясь на Школьный стадион, музыка немного изменилась.
– Итак, – услышал он. – Подведём итоги первых двух конкурсов…
Он прибавил шагу. Прежде всего подошёл к родителям.
Валентина Макаровна взглянула на него с тревогой, и Глеб обнял её.
Он не рискнул поделиться Светлой Энергией, но женщина просияла, как если бы он сделал это.
– Сыночек, – прошептала она. – Ну, слава Богу! А я-то уж волноваться начала, где, мол, ты. Не забидели б тебя…
– Мамка… – Он едва выдохнул из-за спазма в горле.
Натянуто улыбнулся Олегу Петровичу и прошёл поближе к подиуму.
Мест здесь, на «сиделках», не было, но и так мужики в основном стояли и… курили.
Глеб перевёл дыхание, блокируя мучительное желание присоединиться к ним.
Он постарался встать так, чтобы сильный ночной ветер хоть немного отдувал дым в другую сторону.
Возле подиума, приделали шесть фигурок, вырезанных из фанеры и разукрашенных, то ли под неваляшек, то ли в виде матрёшек. На каждой красовалось имя участницы и висели закреплённые коробочки с блокнотиками и карандашами на верёвочках. Желающие подходили, писали свои отзывы и опускали в соответствующий ящик.
Такие же наборы разместили и на столиках с «фирменными» блюдами участниц, и вот как раз сейчас и подсчитывали голоса, и читали отзывы.
Задумка удалась. Как на настоящем теле-шоу такого типа, парни едва удерживали девушек, рассаженых на сцене подальше друг от друга – те время от времени пытались сцепиться.
Это не мешало им высказывать своё мнение о критике их блюд и ядовитых комментариев в адрес соперниц.
Всё это, приправленное бесцеремонными выкриками из аудитории, превратило конкурс в по-настоящему захватывающее зрелище.
Мужики в «зале» подзуживали бабёнок и девушек, не принявших участие.
Но и здесь следили, чтобы дело не доходило до рукоприкладства.
Глеб тоже, улыбаясь, разводил и удерживал особо активных.
Несколько раз, он, несмотря на всю свою тренированность, получал весьма чувствительно и каждый раз удивлялся, думая: «Во! А мы своих месяцами натаскиваем. Да, надо проехаться по глухомани, тут такие ДНК не тронутые да не испорченные остались…»
– Щас будет пауза, – поделился с Глебом один из местных. – Девки будут коз вычёсывать и доить. Потом сравнят результаты…
– Но ведь все козы разные! – Орлов взглянул на говорившего.
– Не, их по всей Вишнёвке выбирали, шоб, как та клонированная овечка один-в-один, – объяснил тот.
Глеб поглядывал и на остальных.
Многие просто отмечали, сидя за столами, подальше от подиума.
Парочки терпеливо поджидали своей очереди к заветной Лавочке на Берегу.
Всё, пока что, шло мирно и гладко.
Как ни странно, но это беспокоило Орлова всё больше и больше, казалось затишьем перед бурей. Он, тратя Энергетику, несколько раз просканировал приезжих из Города, особенно совсем посторонних.
Никто из них не имел ни малейшей связи с Организацией, с Дьяволопоклонничеством, магическими или спиритуальными действиями.
Некоторые, конечно, ходили к гадалкам; одна всё переживала, как поддалась цыганке и «позолотила ручку» всей месячной зарплатой, а так – ничего серьёзного он обнаружить не мог.
* * * * *
В отличнейшем настроении, Люси возвращалась домой по тёмным и пустым улочкам. То ли от удачного завершения Полёта, то ли от… «Эх, и что я так привязалась к этому крылатому забулдыге…»
Она шла, пританцовывая, вдоль кромки леса – дом Орловых стоял слегка в стороне от деревни, на самом краю Вишнёвской Трясины, откуда уже начинал наползать ночной туман.
И вот оттуда, из мутной тьмы, вдруг выскочили четверо парней, прямо наперерез Люси.
Она среагировала мгновенно. Увернувшись, она ловко упала, вернее кинулась на землю и, перекатившись вскочила на ноги уже на таком участке дороги, где крепкий высокий забор прикрывал её тыл, и прятал в тени, а уличный фонарь освещал все подходы.
Люси заметила в стороне солдата из отряда «R», но подала ему условный знак: ``Всё в порядке``.
Она пока не достала пистолет – хотела разузнать обстановку.
«Деревенские или подосланные?» промелькнуло у неё в голове. «Неее, от профессионалов я так легко бы не ускользнула.»
– Вы чё, в тюрягу захотели? – крикнула она, стараясь, чтобы её голос звучал погрубее.
– А чё, с тебя убудет? – отозвался один, явно возглавляющий эту группу. Они снова двинулись к ней, и Люси расхохоталась.
Её мелодичный, глубокий, чарующий смех звучал, словно голос самой Природы.
– Почему бы нет? – пропела она, срывая топик. Парни замерли, кто-то присвистнул, второй тоже начал что-то бормотать.
Она кинула топик в одного из них, тот отвлёкся, машинально схватив, а для Люси вырубить двух салаг было проще, чем очистить пару картошин.
Она почти не сомневалась, да так и случается в девяносто-девяти процентов драк, третий дезертировал, а вот «главаря» она ухватила болевым приёмом.
Теперь он стоял в пыли, на коленях, а она – сзади, словно львица на буйволе.
– Ты чё, дура, пусти! – Это самое вежливое, что она услышала из его уст.
Она окончательно убедилась, в непрофессионализме напавших.
Вместо того, чтобы «сдаться», выжидая момент для возможности вырваться, парень дёргался и ругался, усиливая свои страдания и понапрасну изводя силы.
– Да пусти, правда, садииистка… – наконец он заплакал.
Гонзалес шагнула назад, быстро одела толстовку, до этого завязанную на поясе.
Она подобрала свой топик и сунула его в карман, а сама вернулась к парню, так и сидящему на дороге. Те, двое, со стонами помогали друг-другу подняться.
– Ох, говорила же Листовка, что она спецназовка! – не выдержал один. – Нет, ***, нас четверо! Проверим, проверим!
– Вы ведь, Людмила Ароновна, не заявите, а? – почти заискивающим тоном обратился к ней его напарник. – Мы ведь так, только, пугануть. Ну, на праздники так делают.
– Как братцы Носовы в прошлом году? – оскалилась Гонзалес.
Вдруг она сообразила. – А что за листовка?
– А… – Парни смущённо переглянулись. – Верка Листова. Она видела как вы персонального шОфера Бориса Ивановича завалили, а потом и охранника рядышком уложили.
– И вы решили убедиться сами? – хмыкнула Люси. – На собственной шкуре, так сказать, э?
– Да это вон Федька всё. – Один из парней выругался. – Ну, тебя, действительно, на ***. Под статью, ***, подведёшь.
Они, двое, быстро ушли, а в сердце Люси шевельнулась тревога.
Она снова присела на корточки возле Фёдора.
– Слушай, – заговорила она вполголоса. – Ты имеешь какое-то отношение к Петьке Рыкину?
– Можа хуть на скамеечку сядем? – жалобно протянул тот. – Папиросочку разомну, а?
Вздохнув, Гонзалес помогла ему подняться.
– У меня первый муж был такой же дурачок, – призналась она. – Вроде неплохой парень, а по дурости в такие передряги попадал…
Некоторое время они сидели молча: Фёдор нервно курил, иногда вздрагивая; Люси терпеливо ждала.
– Во, блин, – наконец заговорил парень. – Я-то завтра опять в Город… Думаешь твой накостыляет мне по шеям-то?
– Как пить дать. – Гонзалес хмыкнула. – А ты что ожидал?
– Блииин… А если вы не скажете?
– Нас видели. Да и твои дружки, видал, уже открещиваются.
– Ох, ну, шоб я хоть работать мог бы, а? Второй ребетёнок у меня на подходе…
– Ну и сидел бы смирно! Что это на тебя нашло? Почему именно меня выбрал? Давай, колись, может избежим мордобоя-то лишнего.
– Да, – признался Фёдор. – Я работаю в гараже. Ну, и Рыкин-то свои тачки к нам обычно и давал чинить, да лоск наводить.
– Так мы коллеги? – Гонзалес рассмеялась. – Я вообще-то -Хозяйка Гаража и неплохой автомеханик.
– Во вы, бабы, разошлись! – Он тоже хмыкнул. – И автомеханик и спецназовка. А дойки у тебя обалденные. Ой…
Он испуганно покосился на женщину. Та рассмеялась.
– Да ладно тебе. Не отвлекайся, что Рыкин-то?
– Его родственнички очень недовольны всем, что тут приключилося, – понизив голос объяснял Фёдор. – «Русалка в Болото затащила!», сама понимаешь, городские тако не поймут- не поверят. А официально расследовать им не хотца- Петрович-то видел, как Петька Геолога-то шибанул. Ты Глебке-то… Глеб Олегычу скажи, пусть как-то батяню охраняет, не сделали б чего плохого. Ну, раз он свидетель.
«Ублюдки…» Люси аж затрясло.
Дня через два, после того, как Рыкин исчез в Трясине, вытащили тело, объеденное раками или пиявками, до неузнаваемости. Родственники, естественно, провели анализ ДНК, и, естественно, он был Петькин, и, тоже, есссссно, этот результат их совершенно не удовлетворил.
– А на мне, так сказать, для начала решили попробовать? – поинтересовалась она саркастически. – Или просто отомстить, что я его в пыли изваляла?
– Кстати, я слыхал, что у сотрудников Матвеева неприятности были из-за этого. – Фёдор вздохнул. – Старикан-то вроде в отставку уходит, а тех двоих уволили, чуть ли не по статье. Во как.
Люси потрясённо молчала.
– Так что когда мне предложили тебя… Вас напугать-то, я, вот те крест, не хотел! Дык семья у меня, говорю ж, ребетёнок на подходе. А мне две месячных зарплаты…
– Меня родной отец продал за три, – произнесла бывшая Бренда совершенно безжизненным голосом.
– О ***. – Фёдор нервно затянулся. – Ох, правда, простите. Хрен, сам пойду покаюсь Олегычу.
– Знаешь, – медленно заговорила Люси. – Утро вечера мудренее. Дело очень серьёзное. Пусть дружки твои едут в город, а ты задержись, приходи после завтрака, часов в девять. Мы всё это обсудим. Чтобы у тебя тоже лишних проблем-то не было. Сможешь?
– Прийду, – согласился парень, обречённо вздыхая. – Если слушок-то правда, и твой – действительно «Сибирский Стрелок», так хрен я куда от него спрячусь…
– Эх, парень, если б ты мог представить, КТО он на самом-то деле. – Жена Демона Смерти невольно вздрогнула.
Фёдор покосился на неё, но не решился спросить.
Он затушил папироску о скамеечку и поднялся.
– Ну, до завтра… – Он замялся.
– Да просто «Люся». – Гонзалес поняла. – Мне двадцать два года.
– Блин. – Фёдор кашлянул. – Дык, мы ж, почитай, ровесники.
– Что, так старо выгляжу? – тоненькие губы Люси изогнулись в характерную ухмылочку Бренды, а глубокий, мелодичный голос звучал чарующе-вкрадчиво.
– Ой! – Парень провёл рукою по лбу. – Не знаю. Блин! Ведьма ты, вот ей-Богу!
Гонзалес только прищурилась, словно разозлённая кошка.
– До завтра, – сухо бросила она, направляясь к воротам дома Орловых.
Глава 3
Подведение итогов на «Лучшее фирменное блюдо» закончилось.
Участницы выстроились в ряд на финальный поклон прежде чем заняться козами. Каждая набрала определённое количество очков, но Пашка должен был вручить… Нет, не розу, а букет садовых цветов, той, блюдо которой понравилось именно ему.
Итак, он в модном, сшитом на заказ костюме, поднялся на подиум и вдруг резко остановился. Не все даже поняли сразу в чём дело.
Участницы невольно попятились; по сцене, неизвестно откуда появившись, шествовала, словно по воздуху плыла, Рыжеволосая Красавица в вязанном платье и причёсанная по местной моде.
– Кикимора! Русалка! – пронёсся шёпот по толпе.
Многие выскочили из-за столов и тоже приблизились к Подиуму.
Посторонние городские сидели спокойно, хихикали, обменивались насмешливыми комментариями.
Глеб быстро осмотрел их ещё раз и тут же отметил, не как демон, а как натасканный охранник – двое, вроде как парочка, переговаривались вполголоса, но без улыбок. Он подключил свои способности, чтобы подслушать их диалог.
– Думаете это и есть та самая? – шепнул мужчина рядом сидящей женщине.
– Да, такая могла Петюшеньку заманить, – так же тихо, но с ненавистью в голосе отозвалась та.
– Да уж, племянничек ваш до девок падкий был…
– Заткнись! – одёрнула его Тётушка». – Лучше подумай, как нам с ней пообщаться, не спугнув?
– Да подойдём после спектакля, похвалим, мол, вот талант! Может предложить контракт? Скажем, в Городском Центральном Театре? Эти дуры деревенские обычно ведутся. А тут вона, ***, звезда, видать, местная -центральную роль дали…
Они замолчали, устремив всё внимание на действие.
Орлов запомнил эту парочку, но происходящее на сцене его беспокоило больше. Ему не хотелось привлекать внимание Лилит, поэтому он так и остался стоять слегка в стороне.
– А что же моё угощение не попробовали? – мурлыкнула Русалка, подавая знак.
Среди людей засновали чертята с подносами. Они бегали на задних ножках, а передними копытцами ловко балансировали подносами с пекушечками, похожими на конфеты-трюфеля.
Одетые в забавные смокинги, служки Кикиморы Болотной выглядели пародией на настоящих официантов. Деревенские шарахались и крестились.
Городские хохотали и всё наровили ухватить «артистов»» за остренькие рожки.
Если кому это удавалось, чертёнок мотал головой, блея: «Не трожь, 6***!»
Глеб аж зажмурился на секунду. Он достал мобильник и, позвонив Мэри, кратко доложил о происходящем.
– Ведь уничтожат же деревеньку-то! – простонал Орлов. Ему страстно хотелось придушить Лилит своими собственными руками.
– Ну и хрен, – холодно отозвалась Совладелица Корпорации. – Меньше проблем и хлопот.
Она отсоединилась.
– Глебка! – услышал он.
Валентина Макаровна уже стояла рядом.
– Это что ж енто делается, а? – Она с тревогой вглядывалась в лицо сына.
– Мамка, Батя, – изо всех сил сдерживаясь, Глеб произнёс спокойно. – Идите домой, от греха подальше. Данилка, Анютка…
Он снова зажмурился. Перевёл дыхание. – Вы… Может всё-таки поедете…
Это был не вопрос – отчаянный стон души. Он и так знал ответ.
Бабка только молча погладила его щёку и, отвернувшись, побрела прочь.
Олег Петрович постоял в нерешимости и двинулся за ней, а молодой Орлов снова повернулся к Подиуму.
– Не ешьте! Не трожьте! – заговорили деревенские, видя как городские разбирают угощение. – Енто ж из трав болотных да лягушек!
Некоторые остановились, подозрительно разглядывая пекушки; некоторые, успевшие надкусить – выплюнули.
– Ну, и что же, если из лягушек? – Шикарно разодетая Горожанка, сидящая в переднем ряду, демонстративно надкусила «Трюфель». – Мы, когда во Франции отдыхали, ели лягушачьи лапки. Вот!
– Тьфу, пакость какая! – Деревенская бабёнка передёрнулась.
– Вы в Париже были? – подсунулась местная девушка. – А вам не нужна в городе… Ну, помощница по хозяйству?
«Француженка» скользнула по ней презрительно-оценивающим взглядом.
– Подумаем, – сдержанно отозвалась она, натянуто улыбнувшись.
Глеба трясло. Он-то «видел» мысли Горожанки. Та просто испугалась высказаться откровенно.
«Неизвестно, как эта деревенская коровища среагирует на отказ.» думала она. «Вдруг в драку полезет…»
А девушка просияла и, пискнув; «Ой, спасибки!» умчалась прочь.
– Во дура, – пробормотала «„Француженка“», кладя ногу на ногу и закуривая.
– Очень вкусно, – произнесла она громко. – Может закажу у вас партию. На какой-либо праздник.
– Всегда к Вашим услугам! – Кивнула Лилит со сцены. – А вы угощайтесь, гости дорогие!
– А ты, Кикимора, не примазывайся! – выкрикнул Васька-ВДВшник, сто“я внизу. Он завернул рукав, показывая наколку. – Читать умеешь? «Никто, кроме нас!» не может хозяйничать здесь. Сиди в своём Болоте! И чертенят своих забирай. Вот Часовенку поставим, хрен ты у нас из лесу вылезешь…
– Васька! – одёрнул его Юрка-Тракторист.
Волосы Демонессы развернулись, словно настоящее пламя вспыхнуло.
– Прости ты его, Царица Речная, Лесная, Болотная! – Пашка церемонно, по-старинному, поклонился ей в пояс. – Как ему в том году башку расквакали, не всегда соображает, что говорит. Не серчай ни на него, ни на Деревеньку-то нашу!
Лилит улыбнулась, белые мелкие зубки сверкнули, будто лисичка оскалилась.
– Ты, Павлушенька-Душенька, не только добрый, но и умный парень. – мурлыкнула она. – Возьмёшь меня замуж вне конкурса?
– Да иди ты, Нечисть Лесная! – Одна из участниц ринулась к ней, но Демонесса взмахнула рукой, и девушка, рухнув на четвереньки, превратилась в козу.
Остальные участницы молча сбились в кучу, сами словно перепуганные овечки.
Заколдованная подпрыгнула, жалобно мекая, закрутилась на месте, свалилась с подиума…
Глеб запустил в неё шаром Светлой Энергетики – с земли девушка поднялась уже опять человеком. Рыдая, она побежала прочь, сквозь расступающуюся толпу.
– Прелестно! – «Француженка» зааплодировала. – Какие спец-эффекты!
– Да, не плохо, – поддержал её другой Горожанин, но довольно равнодушным тоном. – Хоть не зря в такую даль тащились.
Он держал в одной руке стакан, а в другой – «Болотный Трюфель», разглядывал его, не решаясь, однако, попробовать.
Многие смотрели на Глеба, а тот буквально трясся, удерживаясь, чтобы не распахнуть крылья. Ему легче было бы заполучить «Поездку в Ад»».
«Глоточек, глоточек, один глоточек…» мучительно билось в его мозгу. «Одну затяжечку… ***! Сжечь всё вокруг к чертям собачьим, да домой улететь…»
– Так что же, Пашенька? – Русалка продолжила тем же кокетливо-вкрадчивым голосом. – Возьмёшь меня замуж?
Парень перевёл дыхание и заговорил очень вежливо;
– Мне, вообще-то, помощницу надо, чтобы с навозом возиться могла, да с тряпками моими грязными да вонючими.
Кикимора сморщила хорошенький носик, а глазки её разгорелись ещё ярче.
– Да ну, Павлушенька! Ну, что за жизнь для такого красавчика! Ты вполне заслуживаешь быть настоящим Царевичем! Переезжай в мой дворец, и мамочку твою захвати -в таком комфорте устроим, что ни у каждой жены олигарха имеется, уж поверь мне!
– Пашка! – Александра Носова подбежала к Подиуму. – Сынок! Ну, не ломайся ты! Нагробился с этими козами дурацкими! С Батей не поехал, от предложений Марьи Михайловны отказался, какого рожна тебе надо-то?
– Это точно, – мурлыкнула Лилит. – У Марьи Михайловны -клетка золотая, а так ты, Пашенька, вольным соколом останешься. K тому же, я вовсе не ревнивая; ни следить ни контролировать не буду.
Мотая головой, Пашка попятился.
– Не полезу в Болото! – выкрикнул он совершенно по-детски, чуть ли не плача.
– Таааак! – К подиуму подбежала ещё одна женщина. – Так вот вы как моего племянника заманили!
Её спутник спокойно поднялся на сцену, за ним следовали ещё двое, в гражданской одежде.
– Вы арестованы, и не советую оказывать сопротивление, – заговорил он, доставая удостоверение. Но Кикимора только плюнула огнём и мгновенно исчезла.
Настил подиума вспыхнул, словно она бензином плеснула.
Девушки-участницы спрыгнули со сцены, местные помогали им не упасть.
Парни и мужики за пару минут затушили пожар. Повисла пауза.
Показавший удостоверение разговаривал в стороне с участковым.
Сельчане обсуждали случившееся совершенно спокойно, как обыденное явление, а горожане сидели молча, только переглядываясь.
Пашка, аккуратно обойдя сгоревшие доски, вышел на середину сцены с микрофоном в руках.
– Наш конкурс продолжается! – заявил он уверенно. – Девочки, вы видели, я ни одну из вас не променяю ни на какую царицy из цариц. Да здравствуют жители Вишнёвки! Построим мы Часовенку и обвенчаемся мы в ней с моею невестой. Я друзей не бросал и не променяю нашу Деревеньку ни на какие дворцы!
– Ой, ну, дурак же ты! – Его мать зарыдала в голос. – Ох, бабоньки, что ж енто деется…
«Француженка» снова засмеялась. – Ой, ну ещё забавнее!!!
– Иван-Дурак, а не Иван-Царевич. – Её сосед кивнул.
Приезжие смеялись, хлопали.
Снова заиграла музыка, многие вернулись к столам, как ни в чём не бывало.
В течении всего произошедшего, Глеб Орлов стоял в совершенной растерянности. Его изумила наглость Лилит, но поведение смертных потрясло в очередной раз.
Он видел, как одна из участниц подошла к рыдающей Александре Носовой и попыталась обнять её.
Та оттолкнула девушку прочь, ругаясь и подвизгивая между всхлипываниями.
– Так и будем всю жизнь в г@вне колупаться… – донеслось до него.
Девушка не отходила, и женщина наконец ухватила её, уткнулась лицом в плечо, а та покачивала её, словно больную. Глеб только глазами крутанул.
– Хе-хе, – услышал он сбоку. – Надька-то как подсуетилась, к будущей свекрухe подластилась…
«Всё, пойду отсюда на ***,» Орлов потёр голову. «Пусть, действительно, делают, что хотят, женятся-дерутся… Hу их всех к чертям собачьим! Как там Валентина Макаровна добралась? Hебось, волнуется…»
Он уже развернулся и почти врезался в двух местных мужиков.
– Глеб Олегыч, – заговорил один заискивающим тоном. – Вы не подумайте чаво, мы ж енто так. Ну, на праздники так делают. Традиция, что ль такая. Мы ж без умыслу какого, вот те крест.
– Чаво? О чём? – Орлов встряхнул головой, переключаясь от спектакля.
Парни начали говорить одновременно, невпопад, валя вину друг на друга, но в основном ругая «этого Федьку», причём самым мягким эпитетом был «недоделок».
Глеб ничего не мог понять.
У обоих были освящённые в церкви нательные крестики, так что Ангелу Смерти пришлось потратить ещё Светлой Энергии чтобы выудить событие.
– Ну, раз вы по мордасам уже получили, – ухмыльнулся он, видя как парни, постанывая, трут головы, заболевшие от вторжения в разум и память. – Идите с миром. И советуйте никому к Люське моей не лезть. Она не справится, так я добавлю – мало не покажется.
– Да ведь правда, шуткануть только… – пробормотал один из них напоследок. Они направились в одну сторону, Глеб – в другую.
Отойдя достаточно далеко, Орлов достал свой мобильник.
– Ну ты даёшь, золотко моё! – нервно заговорил он на латыни, когда Люси ответила. – Сколько раз тебе повторять, не устраивать здесь драк! Всё своё уличное прошлое забыть не можешь?
– Нет! – прошипела Гонзалес. – Тренировку у тебя же в водилах!
– Tем более, – не сдавался он, прибавляя шагу. – И так уже откуда-то все знают, что ты -спец. Нельзя засвечиваться, ясно тебе?
– А что, мне надо было просто «расслабиться и получить удовольствие»? – поинтересовалась женщина саркастически.
– Размечталась! – Глеб хмыкнул. – Да по местным меркам ты -так, селёдка задохлая. Ладно, я уж привык кое-как.
– Ну и м*д*** же ты. – Люси отсоединилась.
Орлов, неодобрительно покачивая головой, позвонил Мэри Чёрнсын и подробно отчитался о вмешательстве Лилит «в дела людей».
– Я уже проконтактировала, – Мэри вздохнула. – Ответ: «Уровень не превышен». Местные и так верят в Кикимору, а посторонние сочли всё это спектаклем.
– Ну и отлично, – Глеб вздохнул с облегчением.
– Меня вот больше беспокоит, что родственнички Рыкина не угомонятся, – продолжила миссис Чёрнсын.
– А что они могут сделать? – Молодой Орлов пожал плечами. – ДНК мы им подсунули правильное, тело уже кремировали. А то, что они Русалку пытались арестовать -да на здоровье! Удачи им.
– Ты знаешь, что показания твоего отца… «утеряны»?
– А причём здесь это? – удивился Глеб. – Петька же показаний уже не даст.
– Да, но расследование-то обстоятельств его исчезновения продолжается! – напомнила Мэри.
– Батя здесь ни причём! – возмутился молодой Орлов. – Полно свидетелей. что он даже не приближался к Рыкину.
– Ну, дай-то Бог. – Мэри снова перевела дыхание. – У меня и так дел хватает, да и последние недели… Со дня на день Марк захочет выбраться. А ведь рановато пока. Артур требует Энн назад, домой.
– Мамка с ней наиграться не может, – жалобно протянул Глеб.
– Да, а здесь она совершенно без надобности, – отозвалась Миссис Чёрнсын раздражённо. – Но с Альберто я за неё спокойна.
– А… Даниель? -только чувство долга заставило Орлова задать этот вопрос, а вот ответ кольнул его очень больно.
– У него мамаша там имеется. – Мэри словно плюнула. – Когда Я была с ним- никаких проблем не было! С Лилит я уладила, а твоя Бренда всё заново замутила!
– Люси Гонзалес! – возразил Глеб, невольно вспомнив их сегодняшний полёт.
– Да хоть крокодил пере*! – одёрнула его Миссис Чёрнсын. – Совет да любовь! А ещё раз побеспокоишь меня своей Вишнёвкой дурацкой- запрещу туда мотаться!
– Я вообще могу с уйти со службы Вам! – выкрикнул Орлов, чувствуя, как кончается Светлая Энергия, и организм, взбудораженный алкоголем начинает требовать «„опохмелки“».
Злоба щекочущими волнами мучительно пробегала по мышцам спины, ломило плечи. Страстно хотелось кому-нибудь врезать…
– Неужели, Глебушка? – мурлыкнула та, которую в Вишнёвке называли Машенькой Орловой. – Ни со мной, ни с сыночком своим родным видеться не хочешь? Какой же ты м***к!
Она отсоединилась, а Глеб расхохотался.
Он стоял почти рядом с воротами дома Орловых.
«Так,» подвёл он итог «Обе назвали меня одним и тем же словом. Ну и по ***. А вот Валентина Макаровна… В тот день, когда ОНАменя ТАКназовёт, я повешусь на толстой верёвке или вызову у себя столбняк. Мучительнее, чем смерть от удушья ничего нет… Ох, как ломит! Ничего, стопарик для опохмелки и всё…»
Он извёл остатки Светлой Энергии, чтобы прочистить кровь.
Перевёл дыхание и окинул окрестности уже другим взглядом.
* * * * *
Люси стояла на крыльце, стиснув мобильник.
Она глядела в темноту двора, но перед её мысленным взором крутились события сегодняшней ночи; Полёт, нежные сильные руки Глеба, его хрипловатый чарующий голос. ``Пута, б***, селёдка задохлая``
Парни, перегородившие дорогу… Пацанчик, дёргающийся в её руках… ``Пусти, садистка… А дойки у тебя обалденные.``
«Ну, Глебушка,» думала Гонзалес, оскалившись, как пума. «Ведь ТАКтебя называет ``Хозяюшка``? Тебе мои сиськи маловаты, а? А мне твой х***, может маловат, я хоть раз тебе этим ткнула? Может, действительно, деньги есть, вставить силиконки с баскетбольный мяч размером?»
Она рассмеялась. «Ну, уж нет! Пусть пользуется чем есть. Или вовсе не пользуется – мне же проще.»
Она перевела дыхание.
«Кого я обманываю? Мне нравится быть с ним. Такой он ласковый, умелый.»
Она не почувствовала слезинку, предательски соскользнувшую по щеке.
«А Дэн-то как его любит, бандюгу чёртова… Но если он хоть раз обзовёт меня при Даниеле -Бог мой свидетель! Выгоню. Мэри, наверное, только рада будет. Хотя, хрен её знает…»
Она вздрогнула, словно проснувшись – во дворик входили Валентина Макаровна с Олегом Петровичем.
– Иди спать, – услышала Гонзалес, как бабка сказала мужу. – А я Глебку дождусь-таки.
– Что случилось? – встревожилась Люси. – Что-то с Глебом?
– Кикимора на Пашку Носова лезет! – отозвался дед. – Во б*** бесстыжая!
Люси встряхнула головой.
– Я тоже спать, – заявила она. – А сыночку вашему, Валентина Макаровна, передайте- детей разбудит- я его просто урою!
– Опять поссорились! – Орлова всплеснула руками. – Когда ж вы успели?
– Извините… – пробормотала Гонзалес, убегая в дом.
Орловы переглянулись.
Бабка покачала головой, старик молча последовал за снохою, а сама Валентина Макаровна села за стол и, подперев рукой щёку, пригорюнилась.
* * * * *
Люси подперла ручку двери спинкой стула, бросила беглый взгляд на Энн и замерла на секунду, любуясь спящим сыном.
Ночничок слегка освещал его бледное личико, и сердце женщины снова сжалось от бури эмоций.
«Если Глеб обо мне так говорит, представляю, как он думает о Даниеле.»
Она выбралась из окна и, плотно закрыв рамы за собой набрала номер Пашки Носова. Мобильник не отвечал и она позвонила Юрке-Трактористу.
– Привет! – Oн явно обрадовался. – От Оленьки поклон низкий. Ой, чё у нас тут было щас!
Он рассказывал о спектакле, но вдруг как-то замялся.
– Ой, Люсь, я звякну позже, лады?
– Да, конечно, спокойной ночи! – отозвалась она.
Гонзалес сунула телефон в карман и оглянулась. Барс-Алабай приблизился к ней, ласково ткнулся огромной мордой.
Женщина погладила его голову, и пёс продолжил своё дежурство, солидной, уверенной походкой обходя усадьбу по периметру.
Теперь у него на шее светился дополнительный жетон, чтобы солдаты отряда «R» узнавали его и в темноте.
«Утро вечера мудренее,» женщина повторяла, пытаясь успокоить себя. «Интересно, как-то связаны нападение» на меня и эта выходка Лилит? Неужели она всерьёз хотела заполучить Пашку? Ха! От такого паренька и я бы не отказалась. Эх, послать бы Глеба на тур. А… Даниель?»
Покачивая головой, она снова проскользнула сквозь окно обратно в спаленку.
* * * * *
Глеб вошёл во двор. Найда-Лайка подбежала к нему, тихонечко и ласково подвизгивая. Он смутился, увидев Валентину Макаровну, сидящей за столом.
– Вы чё, с Люськой снова поцапались? – сразу спросила она.
Глеб молча подошёл, пошарил глазами, не решаясь взглянуть ей в лицо.
Но она поняла. Покачав головой, налила кедровой настойки.
Глеб выпил, стиснул руку матери, и так же, не в силах издать ни звука, отошёл к умывальнику снаружи. Раздевшись до пояса, ополоснулся холодной водой, чувствуя как проходит боль и тает злоба.
Уже улыбаясь, вернулся и обнял мать одной рукой, держа одежду в другой.
– Спи спокойно! – шепнули они одновременно и тихонечко рассмеялись.
B доме, Глеб толкнулся в дверь спаленки-детской и обнаружил её запертой изнутри.
«Обиделась!» понял молодой Орлов, но это не испортило его настроения.
Альберто расположился на диванчике, так что Глеб забрался на печку и, потянувшись, позволил своему человеческому телу расслабиться, пользуясь воспоминаниями, как сновидениями.
