Kitabı oku: «Иоанн III Великий. Первый Российский государь. Летопись жизни. Часть III», sayfa 2

Грамоты, связанные с «Юрьевым днём»

Так называемый «Юрьев день» известен на Руси с самых давних времён. Этот писаный, а первоначально, возможно, и неписаный закон ограничивал переход крестьян от одного хозяина к другому двумя неделями после сбора урожая: одной до Юрьева дня осеннего, и второй – после этого дня. Он был выгоден не только землевладельцу, но и самому крестьянину, ибо ограничивал возможность хозяина выгнать работника, не дав ему собрать урожай, получить определённую выгоду от своего нелёгкого труда. Не удивительно, что Иоанн Великий не упустил в своём судебнике 1497 года этот важный рычаг, регулирующий взаимоотношения собственника земли и его работника-наёмника. Ниже приводится одна из первых грамот великого князя Иоанна III, где упоминается Юрьев день. Она появилась задолго до издания первого Судебника, – примерно в 1463 – 1468 годах – во время присоединения к Москве в 1463 году Ярославского княжества. В эти годы наместником в Ярославле был князь Иван Васильевич Стрига – Оболенский. Из второй грамоты мы видим, как соблюдался этот день, и какое наказание несли его нарушители. Как мы можем убедиться, Иоанн жалеет своих «хрестьян». Он не стремится их как-либо наказать, лишь приказывает, в случае обнаружения, вернуть их на место – до наступления «Юрьева дня». Обратим внимание, что после смерти отца Иоанн первоначально продолжает носить лишь титул великого князя.

* * *

Около 1463 – 1468 гг. Указная грамота Иоанна III Ярославскому наместнику об отказе крестьян в Юрьев день.

«От великого князя Ивана Васильевича в Ярославль боярину моему и наместнику князю Ивану Васильевичу и в волости волостелем и вашим тивуном¹ и вашим заказником². Бил ми челом игумен Троецкой Сергеева монастыря з братьею о том, что деи у них отказываете люди³ в мою отчину в Ярославль межи Юрьева дни⁴ из их села Федоровского из Нерехты и из деревень. И яз князь велики их пожаловал – людей есми им из их села из Федоровского и из деревень не о Юрьеве дни отпущати не велел в Ярославьское, а хотя хто у них и откажется не о Юрьеве дни, и яз им того вывести велел назад. А вы бы у них тех их людей межи Юрьева дни не отказывали, а кто хочет от них отказатис в мою отчину в Ярославль, и вы бы у них отказывали о Юрьеве дни, неделя до Юрьева (дни) да неделя по Юрьеве дни, в две недели. А межи Юрьева дни бы есте у них не отказывали никого по сей моей грамоте. А прочет сю мою грамоту, отдайте им назад, и они собе держат ее въпрок».⁵ На обороте: «Князь великий».

––

Примечания

1. Волостели – правители волости, тиуны – ведали селами.

2. Заказник – приказчик.

3. Отказываете люди – здесь: переманиваете, вывозите людей.

4. Межи Юрьева дни – не в определенное по закону время ухода крестьян – Юрьевых дней, возможно, не дав крестьянам собрать посеянный и выращенный урожай.

5. Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV – начала XVI в., т. 1, М., 1952 г., № 338, стр. 245-246.

* * *

1467-1474 г., марта 23. Грамота окружная в. кн. Ив. Васильевича в Суздаль и Юрьев наместникам и посельским, по челобитью Тр.-Сергиева м-ря иг. Спиридония, о сыске и выводе обратно троицких кр-н, вышедших из Шухобальских сел зимой, перед «Сборным» воскресеньем.

«От великого князя Ивана Васильевича в Суздаль и в Юрьев – к наместником, и в мои села и слободы, и в боярьские села и в слободы – к поселским. Бил ми челом игумен троецьскои Сергиева монастыря Спиридонеи, а сказывает, что деи из их сел из монастырьских из Шухобалских вышли хрестьяне сее зимы о Зборе. И яз, князь велики, дал есмь пристава… велел есмь их вывести. И где пристав мои их наедет в моих селех или в слободах, или в боярьских селех и в слободках, и пристав мои тех их хрестьян монастырьских опять выведет в их села в Шухобальские, да посадит их по старым местом, где хто жил, до Юрьева дни осеннего».¹

––

1. Акты социально-экономической истории Северно-Восточной Руси конца XIV – начала XVI в., т. 1, М., 1952 г., № 359, стр. 263.

* * *

1474 г. Договорная грамота крымского царя Менгли-Гирея с великим князем Иваном Васильевичем

Из летописей и посольских книг мы знаем, что инициатором заключения союза между Москвой и Крымом был, вероятно, сам Иоанн, передавший в Крым с тамошним купцом речи к царю (хану) Менгли-Гирею, которые, возможно, и содержали предложение союза. С первым же своим посольством в Крым в марте 1474 года Иоанн пересылает грамоту к некоему купцу Хозе Кокосу, где благодарит за оказанную услугу, за передачу его речей к Крымскому царю. В результате уже сам царь Менгли-Гирей прислал в Москву своего посла Ази-Бабу с предложениями о братском союзе и с грамотами. Так завязываются союзные отношения Москвы с Крымом. Из первой же грамоты (ярлыка) Менгли-Гирея к Иоанну III мы видим, что союз этот был заключён на тех условиях равноправия, которых требовал великий князь, «на равных». Договор не предусматривал ни присылки какой-либо дани, ни определённых подарков, и даже предоставлял немалую выгоду для русских послов: освобождал их от уплаты налогов за провозимый с ними товар. Посольские книги убеждают нас, что эта грамота была написана в близком соответствии с одним из образцов (проектов), предложенных и присланных в Крым самим Иоанном.

* * *

Перевод шертной грамоты Крымского царя Менли Гирея, утвержденной крестным целованием Великого князя Иоанна III Васильевича, о сохранении взаимной дружбы и братства. Писана в 1474 году.

«Вышняго Бога волею, яз Менли Гирей Царь пожаловал есмь, взял есми с своим братом, с Великим Князем Иваном, любовь, и братство, и вечный мир от детей и на внучата; быти нам везде за один, другу другом быти, а недругу недругом быти. Кто будет друг мне, Менли Гирею Царю, тот и тобе друг, Великому Князю Ивану; а кто будет мне, Менли Гирею Царю недруг, тот и тобе, Великому Князю Ивану, недруг; <…>. А мне Менли Гирею Царю твоея земли, и тех Князей, которые на тебя смотрят, не воевати, ни моим Уланам, ни Князем, ни Козаком¹; а без нашего ведания люди наши твоих людей повоюют, а придут к нам, и нам их казнити, а взятое отдати и головы людские без окупа нам тобе отдати². А коли мой посол от меня пойдет к тобе к Великому Князю Ивану, и мне его к тобе послати без пошлин и без пошлинных людей; а твой посол ко мне приидет, и он идет прямо ко мне. А пошлинам Даражским и иным³ всем пошлинам никоторым не быти. А на сем на всем, как писано в сем ярлыце⁴, яз Менли Гирей Царь с своими Уланы и со Князьми, тобе брату своему Великому Князю Ивану, молвя крепкое слово, шерть⁵ есми дал; жити нам с тобою по сему ярлыку».⁶

––

Примечания

1. Как видим, козаки (казаки) в средневековье принадлежали к высшему военному сословию у татар, находились среди татарской знати в ранге сразу за князьями.

2. Речь идет о пленных.

3. Пошлинам Даражским и иным – налогам, которые брались за проезд через границу или по землям иноземного государства.

4. Ярлык – так обозначалась на татарском языке грамота.

5. Шерть – клятва.

6. Собрание Государственных грамот и договоров, хранящихся в государственной коллегии иностранных дел (СГГД), ч. 5. М., 1894 г., стр. 1.

* * *

Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымской и Ногайской ордами, и с Турцией

Здесь уже говорилось, что одним из самых интересных и ярких документов средневековой России являются русские посольские книги. Инициатором их появления и ведения, вероятнее всего, стал сам великий князь Иван Васильевич. В 1474 году он впервые приказал своим дьякам записать все речи и скопировать документы отправлявшегося в Крым московского посольства. После этого традиция таких записей стала постоянной. С XV века до нас дошли лишь посольские книги по связям с Крымом, Литвой и Священной Римской Империей. В них сохранились также отдельные записи о посольствах в Венгрию, в Казань, в Турцию, в Кафу, к ногаям. Книги, касающиеся посольств в Казань, в Молдавию, в Данию, Швецию, к «Ливонским немцам» и другие европейские страны утрачены. Но и те документы, что сохранились, наглядно отражают многочисленные внешнеполитические связи и дела времени правления Иоанна Великого. Повторюсь, что эти документы значительно точнее и достовернее, чем летописи. Читая их, легко можно догадаться, кто автор той или иной речи: государь всея Русии, великий князь Литовский, крымский царь, либо турецкий султан. Своеобразны и различимы речи немецких послов, татарских князей и царевичей. Переписчик не опускает даже деталей, которые весьма негативно характеризуют его государя. Достоверность посольских книг подтверждают сохранившиеся подлинники документов, которые дословно совпадают с теми, что скопированы.

Отдельные цитаты из посольских книг уже использованы мною в «Летописи жизни» Иоанна. Однако документы этих книг столь важны и интересны, что мне показалось возможным привести ещё некоторые из них и в Приложении. В том числе – предисловие к посольским книгам их составителя, историка Г. Карпова:

«До второй половины XV века мы не имеем отдельно записанных дипломатических сношений великих князей московских с каким бы то ни было иностранным государством; со времен же Ивана III, становятся известными такие записи дипломатических документов. Из первых наших посольских книг видим, что самое записывание сношений с иностранными государствами при Иване III вызывалось каким-нибудь важным политическим событием: так древнейшая посольская книга, Крымская, начинающаяся 1474 годом, открывается договором великого князя с ханом Менгли – Гиреем о том, что впредь московский государь будет писаться к татарскому хану не холопом, а братом. Что касается дипломатических сношений с польско-литовским государством, то начало первой посольской книги польского двора (1487 год) совпадает с событием еще большей политической важности, – именно с началом возбуждения вопроса Иваном III о воссоединении Западной России.

Из дипломатических актов в древнейшие посольские книги сначала заносили: верительные грамоты, посольские речи, ответы на них и договоры; затем нашли нужным записывать наказы послам, их донесения о посольствах, подорожные, и мало-помалу дошли до необходимости внесения всевозможных документов, относившихся до иностранных сношений. В первых посольских книгах видим, что большая часть наших дипломатических актов составлялась по пунктам, по статьям; этот способ изложения актов и дал впоследствии книгам дипломатических записей название статейных списков. <…> Акты первых посольских книг отличаются чрезвычайной краткостью; так посольские речи состоят из трех – пяти пунктов <…>. Но, несмотря на краткость дипломатических актов XV века, язык их уже поражает своей точностью и определенностью.

Из актов дипломатических сношений древней России с иностранными государствами, по важности содержания, на первом месте стоят сношения с Крымом, Турцией, Швецией и главным образом с Польшей».¹

В первом приведённом ниже документе стоит обратить внимание на титул Иоанна – к 1484 году он уже использует в своих грамотах в Крым термин «царь», тон его уверенный, порой и назидательный. Он отказывается исполнить просьбу Менгли-Гирея и отпустить со своей службы в Крым его брата Нурдовлата «тебя деля», то есть ради тебя же. Объясняет, почему не присылал подарков двум приближённым хана, требует впредь не отправлять к нему с посольством «бездельных людей». Тут же Иоанн подтверждает верность союзу с Крымом и призывает Менгли-Гирея не заключать мир с Литвой. Видим также, что великий князь продолжает закупать драгоценности, а ещё откликается на просьбу проповедника «Захарии Скарьи» и посылает ему в Кафу приглашение посетить Москву.

Вторая грамота от 1486 года повествует о приключениях посольства Фёдора Курицына, которое попало в плен к туркам, а также о том, как Иоанн выручал своих людей, не жалея средств. Здесь также видим, как зарождались русско-турецкие отношения.

––

1. Геннадий Карпов. Из предисловия к «Сборнику русского исторического общества» (далее Сб. РИО), т. 35. Памятники дипломатических сношений Московского (ПДС) государства с Польско–Литовским, СПб, 1882 г. (Страницы предисловия не пронумерованы).

* * *

1484 года, марта 14. Посольство от великаго князя Ивана Васильевича к царю Менгли – Гирею с боярином князем Василием Ноздроватовым

«Лета 921, княжо Васильево Ноздроватого2 посольство ко царю к Менли-Гирею, к Ази-Гирееву сыну. А поехал с Москвы марта 14.

Правити посольство князю Василью Ивановичу Ноздроватому от великого князя царю Менли–Гирею. Князь велики Иван челом бьет. Князь велики послал видети твое здоровье, волного человека.

<…> Князь велики велел тобе говорити: а и впред бы еси пожаловал, на чем еси мне молвил и правду дал, и ярлыки³ дал, на том бы еси и стоял, другу бы еси моему другом был, а недругу недруг был; а яз как тобе молвил и правду дал, на том и стою, другу есми твоему друг, а недругу есми твоему недруг; а добра твоего аж даст Бог и до живота хочю смотрити.

А се говорити назавтрее царю наедине. <…>. Князь велики велел тобе говорити: прислал еси к брату своему к Нурдовлату царю ярлык свой, а зовешь его к собе; а ко мне еси прислал же ярлыки свои о своей братье⁴. Ино в одном ярлыке пишешь так: чтобы мне брата твоего Нурдовлата царя держати у собя; а как будет твоему делу пригож, и ты ко мне пришлешь своего человека, и мне бы тогды к тобе брата твоего Нурдовлата царя отпустити. А в другом твоем ярлыке пишет так: <…> чтобы мне твоего дела беречи. Ино нынечя брат твой Нурдовлат царь, по твоему ярлыку и по твоему к нему приказу, хотел к тебе пойти. И яз, оберегаючи твоего дела и по твоим ярлыком, брата есми твоего Нурдовлата царя у собя унял, а держу твою братью и истому своей земле чиню тебя деля <…>.

Да после всех дел говорити царю. <…> Князь велики велел тобе говорити: что ми еси приказывал о Караче мырзе⁵, о Темирхозине сыне, чтобы ми нелюбья ему с сердца сложити и поминок⁶ ему прислати, ино и наперед сего тот Карачь у нас бывал, а наше жалованье видел; да и тамо есмя его своим жалованьем находили: попали пак ему головы русские в полон, и яз к тебе о том приказывал, чтобы еси велел ему те головы русские отдати; да и к нему еси к самому приказывал. И ты ему велел был тот полон отдати, и он ся тебя ослушал да и меня, полону не отдал, и яз за то к нему поминков не слал⁷. А нынеча, еси ко мне о нем приказал, и яз тобя для поминок есми ему послал и нелюбья есми ему отдал. А и впредь учнет нам Карачь служити и дела нашего смотрети, и мы ему свое жалованье хотим чинити.

А въспросит царь князя Василья о Байраше, о Менекове сыне, о чем князь велики Байрашу поминка не послал? И князю Василью говорити так. Князь велики велел тобе говорити: сказывал ми мой боярин князь Иван, что еси велел брату своему царевичу да Байрашу моего боярина князя Ивана проводити того деля, чтобы нашим послом на обе стороны путь был чист. А приказал еси им имянно проводити моего боярина до Мерла, и царевич хотел до Мерла проводити, ино деи Байраш, не хотя моего боярина проводити, да пошел деи от царевичя прочь; и яз ему нынеча за то и поминка не послал, коли твоего дела да и моего не бережет.

Память князю Василью. Аж даст Бог едучи прочь, молвити ему царю так. Князь велики велел тобе говорити: прислал еси ко мне своего человека Сарыку; а прислал еси его ко мне без дела. И яз нынеча Сарыку пожаловал тебя для; а впредь бы еси ко мне безделных людей не посылал⁸.

А учнет говорити царь о том: ко мне князь велики приказал, чтобы яз с королем⁹ не канчивал¹⁰; а князь велики пак не помирит ли ся с королем? И князь Василью говорити: осподарь мой князь велики к тобе приказал, чтобы еси пожаловал, на своем слове стоял, на чем еси ему молвил, другу бы еси его друг был, а недругу недруг; а господарь мой на чем тобе молвил, на том и стоит, твоему другу друг, а недругу недруг. А ты бы пожаловал, с королем не канчивал. А како будет ему с королем дело, и он тебя без вести не держит. Да того князю Василью беречи накрепко, чтобы царь с королем не канчивал.

А взмолвит царь так: в ярлыце написано межи нас с великим князем, что нам быти заодин и на Ахмата царя; ино Ахмата нынеча нет¹¹; а на его месте, которой будет царь, а на того князь велики со мною как? И князю Василью молвити так: написано, господине, в ярлыце, что вам с моим осподарем быти заодин на всякого своего недруга; и осподарь мой, князь велики на том стоит, на всякого недруга с тобою один человек.

<…> Да память князю Василью о том: говорити ему от великого князя хозе Асану¹², чтобы тамо купил великому князю лалы да яхонты добрые, да зерна великие жемчюжные.

Да и Кокосу¹³ ему также говорити от великого князя, чтобы купил великому князю лалы да яхонты, да зерна жемчужные великие, да прислали бы к великому князю; а цену им князь велики за то заплатит, да сверх того еще своим жалованием пожалует.

<…> Сякова грамота послана была в Кафу к Захарье к Скарье¹⁴, к жидовину, с золотою печатью, с Лукой с подьячим, со князем с Васильем вместе; и Скарьи тогды в Кафе не было, был в ту пору за морем, и Лука ту грамоту назад привезл.

Божиею милостию, великий осподарь Русские земли, велики князь Иван Васильевич, царь всеа Руси, Володимирьски и Московски и Новгородски и Псковски и Югорьски и Вятски и Пермьски и иных, Захарье Евреянину. Писал к нам еси с нашим гостем¹⁵ с Гавриилом с Петровым о том, чтобы ти у нас быти. И ты бы к нам поехал. А будешь у нас, наше жалование к собе увидишь. А похочешь нам служити, и мы тебя жаловати хотим; а не похочешь у нас быти, а всхочешь от нас опять в свою землю поехати, и мы тобя отпустим добровольно, не издержав. А писан на Москве, месяца марта 14».¹⁶

––

Примечания

1. Лета 92 – 14 марта – 1484 год от Р. Х.

2. Князь Василий Иванович Ноздроватый – боярин и посол Иоанна III.

3. Ярлык – письменный приказ, грамота, договор, послание.

4. Иоанн содержал у себя на службе двух родных братьев Менгли–Гирея – Нурдовлата и Айдара, которые возглавляли татарские дружины в различных московских походах.

5. Поминок – подарок

6. Байраш, Карач, – крымские мурзы, приближенные царя Менгли-Гирея.

7. Иоанн постоянно использовал «поминки», – подарки в качестве пряника, которого нарушители договора или обидчики русских людей лишались.

8. О многом говорит тон документа. Иоанн не заискивает перед Крымским ханом (царем), хотя и нередко ссылается на то, что исполняет его волю. На деле поступает, в основном, так, как считает нужным. И совсем по-хозяйски требует, чтобы Менгли-Гирей не посылал к нему с послами бездельников – нахлебников.

9. Речь о короле Казимире IV. Казимеж Анджей Ягеллон (1427-1492), великий князь Литовский (1440-1492) и король Польский (1447-1492).

10. Канчивать – подписать мирный договор. В это время Иоанн ведёт бесконечные пограничные войны с королем Казимиром Литовским, принимает к себе бежавших русских князей вместе с их землями. В планах у него большая война с Литвой. Поэтому русскому Государю нужен надежный союзник против Казимира.

11. Хан Большой Орды Ахмет убит после поражения под Угрой в начале 1481 года. В это время идёт борьба за престол Большой Орды между его сыновьями.

12. Хозя Асан – купец из Кафры, который много лет поставлял ко двору Иоанна драгоценности и прочие товары.

13. Кокос – тоже купец и поставщик драгоценностей для двора великого князя.

14. Захарья Скарья Евреянин – знаменитый «жид Схария», которому приписывается начало распространения на Руси так называемой ереси жидовствующих.

15. Гость – в средние века так называли приезжих купцов.

16. Сб. РИО «Памятники дипломатических сношений древней России с державами иностранными» (далее ПДС), т. 41. «ПДС Московского государства с Крымскою и Ногайскою ордами и с Турцией», т. 1, СПб, 1884 г., стр. 37-41.

* * *

1486 года, марта 23 – сентября. Посольство от великаго князя Ивана Васильевича к царю Менгли-Гирею с боярином Семеном Борисовичем¹.

«А се говорити после болшего посолства назавтрее, или на третей день. Князь велики велел тобе говорити: мой человек Федор² попал был салтану турскому в руки и с своими товарищи и с теми людми, которые с ним фрязове³ к нам шли на наше имя. И ты нас деля того нашего человека Федора и с теми людми у турского взял и к нам отпустил; и яз тобе о том челом бью. А что еси к осударю моему, к великому князю, писал в своем ярлыке, а сказываешь, что еси пашам золотые дал от тех людей; и осударь мой князь велики к тебе послал золотые со мною. – Князь велики велел тобе говорити: а что еси у собя оставил одного фрязина, Онтоном зовут, что к нам жо шол с моим человеком с Федором, и ты бы того фрязина к нам отпустил. – Князь велики велел тобе говорити: что мой человек Федор был в руках у салтана у турского, ино тому моему человеку Федору говорили паши болшие осподаря своего салтановым словом турского, что салтан турской хочет со мною дружбы⁴. И ты бы меня деля поотведал того, каковы дружбы со мною хочет турской, да ко мне бы еси о том отказал с моим боярином с Семеном.

А се говорити после всех дел спустя ден пять или шесть. Князь велики велел тобе говорити: посылал еси своего царевича Мустофара и своих людей провожати своего посла Азику улана и моего боярина князя Василья. И твой дуван Лухбердей пограбил моего торговца Костю Могучева⁵, а взял у него вьюк с товаром и свел с собою, да иное отослал тое рухляди к моему боярину ко князю к Василью, а лутшую рухлядь всю у собя оставил. Ино ты посылаешь своих людей провожати своего посла и моего боярина, берегучи своего дела и моего; а яз отселе также посылаю своих людей провожати твоего посла и своего боярина, берегучи твоего дела и своего; и твои люди моих людей грабят. Ино пригоже ли так? И яз нынеча того своего торговца Костю послал к тебе, и ты бы ему то взятое все велел отдати, а вперед бы еси своим людям заказал, чтобы от них над моими людми так не было.

<…> А взмолвит царь о том: князь велики с королем послы ссылается. Ино молвити так: послы меж их ездят о мелких делах порубежных; а гладости никоторые и миру осподарю нашему великому князю с королем нет.

И взмолвит царь о том: приказал ли ко мне князь велики о том с тобою, чтобы ми своих людей посылати на королеву землю? И Семену молвити так: приказал, господине, к тобе осподарь мой князь велики со мною, чтобы еси пожаловал послал своих людей на королеву землю, занеж король тебе недруг и осподарю моему недруг; ибо бы недруг ваш чем истомнее, тем бы лутши. А осподаря нашего великого князя люди беспрестанно емлют королеву землю.

<…> Да то памятовати Семену. Учнет царь посла своего посылати к великому князю, ино говорити царю о том, чтобы с послом лишних людей не было. – А взмолвит царь о том: о чем князь велики Лухбердей дувану поминка не послал? И Семену говорити так: затем осподарь мой князь велики поминка не послал Лухбердей дувану, что жалованья его не помнит, а людей его грабит».⁶

Примечания

1. Боярин Семен Борисович Тучко-Морозов.

2. «Мой человек Федор» – дьяк и посол великокняжеский в Венгрию и Молдавию Федор Васильевич Курицын. Возвращаясь из посольства, был в Белгороде захвачен в плен турками вместе с мастерами, которых вез в Москву. После ходатайств Венгерского короля Матияша Хуньяди, а возможно и Менгли Гирея, был отпущен, причем Крымский хан заявил, что он заплатил туркам золотом за освобождение русского посла и мастеров. Иоанн заплатил Менгли-Гирею за освобождение своих людей.

3. Фрязове – фрязями на Руси называли выходцев из Италии, на этот раз с послом на Русь шли многочисленные мастера разных специальностей.

4. «Что салтан турской хочет со мною дружбы» – так начинали завязываться дипломатические отношения Русского Государства с Османской империей.

5. «Моего торговца Костю Могучева» – многие строки и целые страницы посольских документов свидетельствуют об активной борьбе Иоанна за интересы своих купцов.

6. Сб. РИО. ПДС, т. 41. «ПДС Московского государства с Крымской и Ногайской ордами и с Турцией», т. 1. СПб, 1884 г., стр. 45 – 49.

* * *