Kitabı oku: «Тело дрянь. Донесения с фронта (и из тыла)», sayfa 4

С того дня я всегда радуюсь, когда вижу медсестру в латексных перчатках (хотя это подводило меня, и не раз).

Одно время мы с друзьями играли в «проверку на вшивость», когда оставались друг у друга ночевать. Каждый по очереди был то медсестрой, то потенциальным педикулезником. Не могу даже представить, что думали родители, услышав наши разговоры. «Не-е-ет, теперь моя очередь, ищи у меня вшей!» Они, наверное, решили, что я хочу стать медсестрой. А я хотела быть взрослой тетей, которая ходит на массаж.

Повзрослев, я познала еще один вид ласк: когда бойфренды гладят по голове. Я всегда хотела сказать, что они неправильно все делают. Ласкать волосы надо с целью, с позицией. Их поглаживания были ни рыба ни мясо. Если бы я была не такой застенчивой, я бы им сказала, что мне нравится: «Представь, что ты ищешь на мне вшей!»

(Я к чему: прекрасно понимаю, как в детстве складываются сексуальные фетиши.)

«Я ничего не вижу», – сказал Дэйв и выключил свет.

Следующие две недели прошли в тревоге. Я не была уверена, что вши у меня заведутся, но также не хотела глупить и игнорировать факт присутствия вшивых детей у нас дома. Я приняла все меры предосторожности. Бирюзовое бархатное кресло отправилось на карантин как потенциальный источник заразы. Мне плевать, что наука утверждает, будто бы заразиться вшами можно только прямым контактом голов.

Я начала с базовых знаний. Вошь может отложить до шести яиц в день. Она может выживать под водой в течение нескольких часов. Эпидемии чаще всего случаются в школах в сентябре (как раз шел сентябрь), потому что дети возвращаются с долгих каникул и сразу обмениваются головной фауной. Постепенно я узнавала про брачные ритуалы вшей. Всё больше и больше. Эта информация не могла мне никак помочь, но остановиться было невозможно. Выяснились жуткие вещи. Если вошь умирает во время совокупления, пара не может рассоединиться. Выжившая вошь должна таскать тело погибшей вши, присоединенной через гениталии, весь остаток своих дней. Не знаю, трагично это или прекрасно, но умереть в отверстии возлюбленной гораздо романтичней, чем в ее объятиях.

Я продолжала погружение в черную дыру информации. Когда вошь голодна, голова больного педикулезом превращается в настоящий кошмар. Небольшая трубочка с зубами на конце высовывается из головы вши и протыкает скальп. И, как будто это недостаточно оскорбительно, маленькая зараза потом еще и плюет на рану. Именно из-за плевка укус потом может чесаться. А еще волшебный состав вшиной слюны не дает крови свернуться и ране зажить, чтобы вошь могла бесконечно поглощать кровь при помощи питьевых помп, будто присоединилась к автомату с газировкой. Вши питаются по четыре-пять раз в день и поглощают в каждый прием пищи эквивалент – если бы они были размером с человека – сорока литров крови. Столько жидкости, а они даже не писают. Их моча испаряется через их респираторную систему, а экскременты, крошечные сухие крупинки, выводятся более стандартным способом – через анальное отверстие.

Позднее я разговаривала об этом с Ким Сохольт Ларсен, энтомологом из Дании с докторской степенью по блохам и специализацией по вшам и клещам. «Если бы они писали, то волосы у людей слипались бы и можно было бы сразу понять, что у тебя вши, – сказала Ларсен. – А так они прячутся».

У вшей было достаточно времени отработать технику, так как они тысячелетиями охотятся за нашей плазмой. Единственная позитивная вещь, которую я узнала про головных вшей, – это то, что они отличаются от нательных вшей. Нательные вши еще и заразу переносят.

* * *

Все это время я заставляла Дэйва проверять меня при малейшем поводе. Стоило мне почувствовать что-то, я сразу включала яркий верхний свет, запрокидывала голову и давала ему поковыряться в моих волосах. Мы искали насекомых, похожих на черные кунжутные семечки, раздраженную кожу вокруг ушей и шеи и крошечные белые точки – яйца вшей, то есть гнид, которых информативные блоги о вшах описывали как «перхоть, которую нельзя стрясти», у корней моих волос.

Я не стонала от удовольствия во время этих проверок. Не то чтобы Дэйв плохой проверщик на вшей, просто сам процесс перестал приносить удовольствие, утратив развлекательную цель. Проверка пожарной безопасности – это не очень прикольно, если начинается настоящий пожар. Дэйв вертел мои пряди туда-сюда и говорил мне, что все будет хорошо.

«Шанс, что у тебя вши, очень низок, – говорил он вновь и вновь. – Дети были здесь всего пару минут».

За это время я так погрузилась в поиски вшей, что даже забыла о своем обычном страхе опухолей. Так что спасибо вшам, они разнообразили мою тревогу. Поиск опухолей со временем надоедает.

Жизнь продолжалась. Если у меня чесалось, я заставляла Дэйва искать. Было приятно иметь достойную причину больше никогда в жизни не пускать никого на мое бирюзовое бархатное кресло.

Когда, наконец, прошло десять дней – время, за которое из отложенных яиц успели бы все вылупиться, – Дэйву, наверное, пришлось ковыряться у меня в волосах раз 14 подряд, и мы не нашли ни одной вши. Наконец я могла убедиться, что мы избежали маленьких ублюдков и худшее позади. Самое время: у нас оставалось два дня для подготовки к медовому месяцу.

Дэйву было сложно отпроситься с работы, поэтому мы ждали два с половиной года после свадьбы, чтобы поехать в Японию в путешествие нашей мечты. Я три месяца посвятила планированию поездки. За одиннадцать дней нам предстояло посетить четыре разных бурлящих города. Мы начали планировать, что взять с собой, и предвкушать знакомство с японскими деликатесами.

* * *

В аэропорт Нарита мы прибыли радостные и уставшие. За следующие несколько дней стресс минувших недель полностью исчез. Я даже перестала думать о том, что мне непременно стоит пройти гистерэктомию⁶. Мы полностью погрузились в новые ощущения. Рано поутру отправлялись на токийский рыбный рынок Цукидзи, посещали синтоистские храмы и сады камней.

Через несколько дней мы сели в поезд до небольшого горного поселка Хаконе, известного своими горячими источниками. Мы остановились в рёкане, традиционной японской гостинице. Комната наша была прекрасна – и очень пожароопасна. Все было из дерева, на полу бамбуковые татами. Оказывается, в Японии размер комнаты измеряют татами. Никто не говорит, что комната шесть на десять метров. «Влезет семь татами», и все понятно.

(В США нет такого же очаровательного способа измерения. Если бы мы попытались, едва ли у нас получилось бы: «Мой дом – это три цементовоза и гранитная столешница, из-за которой четверо людей лишились пальцев в бразильской каменоломне».)

На балконе у нас стояло джакузи. Обилие зелени добавляло интимности. Целый день мы ходили в халатах, потому что ужин приносили прямо в номер.

Вскоре мы добрались до Наосимы – прокатившись на высокоскоростных экспрессах, обычных поездах и пароме. Наосима – маленький остров с восхитительным отелем внутри картинной галереи. На седьмое утро нашей поездки я пошла прогуляться в одиночестве, чтобы полюбоваться потрясающими скульптурами на территории отеля – например, гигантской тыквой в горошек художницы Яёи Кусамы. Потом я пошла дальше по берегу, по щиколотку в воде. Я осмотрела спокойный бескрайний горизонт и почувствовала благодарность.

Потом я заметила, что чешу затылок. Как давно я это делала?

Приняв душ, я разбудила Дэйва, и мы пошли на завтрак. «Мне кажется, у меня кожа реагирует на шампунь», – сказала я мужу за мисо-супом. В разных отелях разный шампунь, думала я, и вот у меня появилось раздражение.

«Наверное», – сказал Дэйв. Он также отметил, что влажность для нас непривычная: может, у меня потница.

«Ты прав, – согласилась я. – Здесь совсем другой климат».

Он сказал, что псориаз у него на голове тоже разбушевался.

«Неудивительно», – сказала я. В путешествиях у Дэйва всегда обострение псориаза.

Позднее в этот день мы сели на высокоскоростной экспресс до Киото, где нам предстояло провести последние три дня. После этого еще ночь в Токио, и обратно в Нью-Йорк.

Доехав до Киото, мы почувствовали страшную усталость, поэтому на скорую руку поужинали свиными отбивными тонкацу и отправились спать. На следующее утро оба проснулись с кашлем и насморком. Тем не менее мы исследовали дворец Ниномару, храм Кинкаку-дзи и даже посетили модный показ кимоно.

К тому моменту у нас обоих были приступы кашля, но у меня вдобавок сильно чесалась спина. Странный симптом простуды. Я полезла в интернет и напечатала: «почему у меня чешется спина…» – и тут поисковик сам дополнил фразу «…когда я кашляю».

Это было приятно. Значит, я не единственная. Объяснение гласило, что, когда мы кашляем, нервные окончания в диафрагме могут быть раздражены чрезмерной стимуляцией. Так как у нас в органах не очень много нервов, мозг начинает путаться – что за смешанные сигналы? – и посылает нам нервный импульс, будто бы чешется спина, хотя на самом деле она не чешется.

Вывод: моя чесотка была иллюзией.

Вечером нам стало так плохо, что мы пошли в аптеку. Она оказалась двухэтажным супермаркетом, от пола до потолка заставленным флуоресцентными коробками. Никто не говорил по-английски, и на лекарствах не было английских надписей. Даже латиницы нигде не было. На испанском или итальянском я бы попробовала произнести слова и потом притворилась бы, что понимаю их значение. Но с японскими иероглифами я безнадежна: они для меня как символы, составленные из палочек для еды.

Через полчаса мы отчаялись и купили две таинственные коробки с лекарствами. Непонятно для чего: может, от глистов у собак, а может, чтобы целый год не спадала эрекция. Мы вернулись в отель, приняли по паре капсул и стали смотреть новости на японском. Через час я все еще чесалась. Во время рекламы, где женщина яростно флиртовала с предметом, похожим на куриный шницель, я посмотрела на Дэйва.

И я пялилась на него, пока он не спросил: «Что такое?»

«Не думаешь, что чесотка у нас от вшей?» – спросила я.

«Не думаю», – ответил он.

Да, это было маловероятно. Почти целый месяц прошел с визита его племяшек. Если бы у меня были вши, они бы себя уже давно проявили.

Я попросила Дэйва проверить мои волосы на всякий случай. Освещение в комнате было так себе, но я скрючилась у прикроватной лампы и склонила голову, пока Дэйв искал у меня в волосах.

«Ничего не вижу», – сказал он.

Довольная ответом, я повернулась на другой бок и мгновенно уснула.

На следующий день мы пошли на кулинарный класс, а потом переехали из отеля в очередной рёкан в том же городе. Хотелось чего-то более традиционного. Несмотря на болезнь, мы отправились на ужин кайсэки со многими сменами блюд. Между соленьями и рыбной похлебкой небольшой коричневый жучок упал Дэйву на руку. Он его тут же смахнул.

«Откуда он взялся?» – спросила я.

«Не знаю», – ответил Дэйв.

Казалось, будто он упал с его волос. В Японии много удивительных вещей. У енотовидной собаки, которую называют тануки, огромная мошонка, и она приносит удачу. Изображения зверька с большими яйцами приветствуют посетителей в большинстве ресторанов. В стране, где поклоняются грызуну с гигантскими яичками, отчего бы жуку не свалиться из ниоткуда?

После нашего последнего дня в Киото мы отправились в Токио. Там мы поужинали в суши-баре в районе Гиндза. Чесотка моя так разошлась, что я не могла вытерпеть и съесть хотя бы два кусочка сырой рыбы подряд, не запустив себе пятерню в волосы. Уснуть ночью мне не удалось, поэтому я пошла в бассейн, как только он открылся. На несколько мгновений вода будто бы потушила пожар у меня на голове и спине. Вернувшись в номер, я снова попросила Дэйва проверить меня на вшивость.

Он по-прежнему ничего не увидел: большое облегчение. Моя вшивость могла бы стать катаклизмом для Японии. Я проехала поездом через всю страну. Пользовалась одеялами, подушками, полотенцами, такси, паромами и джакузи. Я лежала на циновках татами и откидывала голову в мягких креслах в ресторанах. Я прислонялась к стенам, мерила юката – тонкие хлопковые кимоно – и наматывала себе на голову симпатичные шарфики из дорогих магазинов.

«Наверное, у тебя аллергия», – сказал Дэйв. Это было похоже на правду, несмотря на то что у меня в жизни не было аллергии.

«Да, разберемся с ней, когда вернемся домой», – ответила я.

К этому моменту уже хотелось обратно. Тот же водитель, что забирал нас после прилета одиннадцать дней назад, отвез нас в аэропорт. Я заметила, что у него на подлокотниках и на спинках кресел появились изысканные кружевные салфетки. В Японии часто не ленятся украсить повседневные вещи, сделать их более комфортными. Я была в восторге. Откинулась на хорошенькие подстилки и смотрела, как за окном мимо нас проплывает город.

В аэропорту у меня было лишнее время, и я решила посмотреть, чем торгует магазинчик на углу. Пролистала книжки, потом стала примерять подушки для шеи. Мама всегда говорила мне не мерить такие вещи в магазинах, потому что не знаешь, как с гигиеной обстоит дело у тех, кто мерил их до тебя. Но мне было все равно. Такие мягкие подушечки, да еще и цветов столько.

По мере примерки я почувствовала некоторую одержимость. Бывает у меня такое. Стало казаться, что если я примерю по подушке каждого цвета, наш самолет ни за что не рухнет.

Дэйв стал нервничать, но я закончила свою миссию до того, как он оттащил меня к нашему выходу.

Мандавошки

Лобковые вши, или Pthirus pubis, – это ленивцы королевства вшей. Они отличаются медлительным, оседлым образом жизни. Не могу их за это винить – я бы тоже так себя вела, если бы приходилось жить на съемочной площадке порнофильма. Каждая мандавошка имеет длину в миллиметр, а значит, если положить десять в ряд, получится сантиметр. У них округлое серое тело с шестью лапками. Две задние лапки оборудованы клешнями, как у моллюсков, поэтому на английском их так и называют – crabs, крабики.

Их можно найти в области паха, не потому что им так нравятся гениталии, просто лобковые волосы – их транспорт. Поезду нужны рельсы, а мандавошкам – лобковые волосы. Поэтому их можно найти на других жестких волосах – на ресницах, бровях, под мышками и на бороде. Изначально мы подцепили мандавошек от горилл три-четыре миллиона лет назад. Поэтому мандавошки так любят лобковые волосы: они больше всего напоминают мех горилл. По тонким волосам на скальпе особо не подвигаешься.

Мандавошки ничего особенно не делают, они сосут кровь и откладывают яйца, в среднем по три в день, на протяжении двух-трех недель своей короткой жизни. Как и головные вши, они не умеют прыгать и летать, только перемещаться с волосинки на волосинку. Поэтому секс – лобковые волосы к лобковым волосам – лучшая возможность колонизировать новый дом. Очень редко лобковых вшей можно подцепить через постельное белье. Существует миф о том, что мандавошками можно заразиться от сиденья унитаза, но если ваш бойфренд утверждает, что он их подцепил таким образом, самое время поискать нового бойфренда – или обсудить вариант открытых отношений.

В одном учебнике, «Медицинская энтомология для студентов», довольно глубокомысленно объясняется, что от наличия вшей человек «чувствует себя вшивым». Мандавошки вызывают чесотку и раздражение, но от них легко избавиться. Полная депиляция лобка или средство от насекомых – и нет проблем.

Хотя эти кровососущие бескрылые генитальные гоблины похожи на апокалипсис, на самом деле они сами под угрозой. Из-за нарушения их природной среды обитания лобковые вши постепенно вымирают. В научном исследовании под названием «Убила ли бразильская депиляция лобковых вшей?» заключили, что изрядное снижение заражений мандавошками связано с модой на удаление лобковых волос воском, актуальной с 2000 года. Надежных данных не найти – обычно люди не хотят рассказывать о постыдных паразитах у себя в промежности, – но исследование от 2009 года, проведенное в Университете Восточной Каролины, утверждает, что лишь 2 % населения являются обладателями papillon d'amour, бабочек любви, как ласково называют мандавошек французы. «Их леса исчезают, – сказала датская эксперт по вшам Ким Сохольт Ларсен. – Лобковые вши под угрозой, потому что им негде жить».

* * *

Через двадцать часов мы попали домой и сразу легли спать. Я проснулась прекрасным воскресным утром и сразу же прыгнула в свое бирюзовое бархатное кресло. Наконец-то я снова могла наслаждаться плюшевым, вращающимся предметом ягодичной радости, так как он наконец вышел из карантина.

Насладившись сполна, я начала распаковывать чемоданы и складывать грязное белье на другой диван. Пока я этим занималась, проснулся Дэйв и предложил пойти на фермерский рынок. Мы все две недели питались как на убой, и он решил, что неплохо будет для разнообразия поесть свежих овощей.

Я оставила одежду посередине комнаты, и мы вышли на улицу в прохладное, но солнечное нью-йоркское утро. Мы шли по Ист-Виллиджу, вдоль по авеню А, к улице Сент-Маркс. Обсуждали, что приготовим: какой-нибудь суп? Нет. Запеченную курицу? Может быть. Что-то с черной фасолью? Звучит классно.

Я помню веселых собак, гулявших с хозяевами. Цокот каблуков на водопроводных решетках по краям тротуара. Как я нахлобучила себе на глаза солнечные очки. Жжение на затылке. Покалывание, которое я чувствовала каждый раз, когда прикасалась к скальпу.

Я остановилась посреди дороги. Уже было видно торговцев с кучами тыкв и яблок.

«Проверь меня еще раз», – сказала я.

«Прямо сейчас?» – спросил Дэйв.

Я не ответила. Мне было плевать на правила поведения пешеходов. Я продолжила стоять посередине тротуара, пока прохожие огибали меня, будто непокорный булыжник, разделявший бегущую реку надвое. Я опустила подбородок к груди и ждала, пока Дэйв меня осмотрит.

В Японии легко было не думать о своих ощущениях, как будто это какое-то дурацкое дорожное недомогание. В новом месте всегда случается расстройство желудка. Но теперь я была дома и понимала, что мои ощущения далеки от нормальных.

Что-то было не так.

К этому моменту игра в «проверку на вшивость» утратила весь свой флер. Дэйву надоело – он, наверное, уже раз тридцать меня проверял, – но он послушно пристроился сзади. Волосы у меня были в пучке, поэтому я думала, что Дэйв будет ковыряться в нем. Вместо этого наступила тишина. Прямые солнечные лучи жарили мне спину.

«Видишь что-то?» – спросила я.

«Э-э-э», – ответил Дэйв.

«Что такое?»

Еще одна длинная пауза.

«Что такое?» – повторила я.

Он обошел вокруг меня и посмотрел мне в глаза. Уголки губ опущены вниз. «Здесь свет, наверное, лучше», – сказал он.

«Что ты имеешь в виду?»

Он сказал, что по моему затылку двигается столько черных кунжутных семечек, что он потерял им счет. Он сказал, что это похоже на фильм ужасов про ожившие семена.

Первой моей реакцией был смех. Боже мой, ну разве не смешно? У меня вши. Я проехала по целой стране, распространяя паразитов, в свой медовый месяц. Ржу не могу.

Дэйв тоже осторожно засмеялся.

Потом мы притворились, будто бы ничего такого не случилось. Мы продолжили движение к фермерскому рынку, как будто были совсем другими людьми, а не теми, чью плоть пожирали миниатюрные животные. Это был самый острый случай ухода в отказ в моей жизни – после того, как в двадцать лет я думала, что подрасту еще сантиметров на двадцать.

«Значит, купим брокколи, а что еще?» – спросила я.

«Не знаю, – ответил Дэйв. – Давай посмотрим, что аппетитно выглядит».

До овощных рядов оставалось полквартала, когда мы остановились и посмотрели друг на друга.

«Стоп, мы не можем идти на рынок», – сказал Дэйв.

Я нахмурила брови: на меня тоже снизошло озарение.

«Черт подери, – сказала я. – У меня вши!»

* * *

Спустя час я сидела на стуле в коридоре. Дэйв стоял сзади и вычесывал каждую прядь моих волос частым гребешком. Мы купили практически все средства для борьбы со вшами в сетевой аптеке Duane Reade, и дома я полила волосы токсичным шампунем. Были и нетоксичные методы, но я алкала яда! Я хотела полного уничтожения! От паров – сильных, обжигающих – у меня стали слезиться глаза, но жжение было особенно приятно.

Дэйв желчно комментировал сцену, которая раскрывалась перед ним: «Как будто город обдали напалмом и жители пытаются скрыться». Множество вшей бежали вниз по моей спине. Я не могла их всех пересчитать, но уверена, там была хренова туча вшей. На куске бумажного полотенца Дэйв показал мне самую жирную особь. «Узнаёшь?»

Эта вошь была идентична той, что упала ему на руку в киотском рёкане. (По сей день не понимаю, что это за подвид такой. Я всюду смотрела, и вшей-маток не существует. Я стараюсь об этом не думать. В основном вши были стандартные: темно-коричневые и размером с кунжутное семечко.)

Пока я так сидела, я вспоминала каждую из шейных подушек, которые я примерила в аэропорту Нарита. Интересно, может, вши подают человеку в кровь психотропные вещества, из-за которых появляется желание обо все тереться головой? (Простите меня, жители Японии!)

* * *

У Дэйва, как ни странно, было лишь четыре вши в волосах. Когда мы провели небольшое исследование, выяснилось, что их отвадил кислотный шампунь Дэйва, которым он пользуется из-за псориаза. Ему было приятно узнать, что у кожных заболеваний есть хоть одна позитивная сторона.

Хотя я тогда этого не сказала (моей священной обязанностью было заставить Дэйва почувствовать вину за то, что он плохой искатель вшей), проведенный им геноцид стал одним из самых романтических моментов в нашей совместной жизни.

* * *

Я мало кому рассказывала о паразитах, потому что наличие вшей стигматизирует, да и пугают они людей. Что не зря: вши причиняют боль и ужасно заразны при контакте голова-к-голове. Эксплуатируют, сволочи, нашу любовь обниматься. Так они и выживают на протяжении миллиарда лет. Гнид находят на египетских мумиях. Викинги носили изысканные резные гребни для вычесывания вшей на поясе рядом с верным мечом. Они – мускулистые мужественные мародеры из Скандинавии – так боялись маленьких жучков, что их даже хоронили с гребнями, чтобы было чем отбиться от вшей на том свете.

Один из немногих, кому я рассказала, – мой папа. «О, вши, – сказал папа. – Ты, конечно, знаешь историю о том, как у нас с твоей мамой были вши?»

Он имел в виду историю о том, как они оба подцепили мандавошек, когда им было по двадцать лет. Несмотря на то что я слышала эту историю несколько раз, я ее по-прежнему как будто и не знала, потому что каждый раз пыталась стереть у себя в голове.

«Пап, у меня не лобковые вши», – сказала я.

Он ответил, что сожалеет, потому что в таком случае моя история менее интересна, чем его.

Я повесила трубку и в следующие несколько дней размышляла: а вши-то как знают, на каких полянках волос им надо жить? Не начать ли мне беспокоиться, что из-за перемещения мои головные вши внезапно решат, что они лобковые? К счастью, я быстро нашла ответ на этот вопрос: «Нет». Головные вши могут перемещаться лишь по тонким волосам на голове, а лобковые – по жестким лобковым.

* * *

Когда прошел первый тяжелый день, когда я задумывалась, не поджечь ли голову, стало как-то полегче. Я стала предельно внимательной. Если пропустить хоть одну вошь или гниду, легко можно заразиться снова. Многие энтомологи утверждают, что заразиться можно только при контакте головы с головой. И хотя это было чересчур, я все же поставила нашу квартиру на карантин. В конце концов, едва приехав из Японии, я по ней разбросала весь наш инфицированный багаж. Это, конечно, коснулось и становящегося все более непрактичным бирюзового бархатного кресла. Я не могла не оценить юмор ситуации: считающаяся в основном детской болезнь не давала мне пользоваться предметом мебели, который символизировал наступившую зрелость. Будто бы кто-то делает все возможное, чтобы не дать мне стать взрослой.

Через две недели после того, как была замечена последняя вошь, человек считается чистым. До этого у меня было ежедневное расписание. С утра я стирала постельное белье, мыла волосы с шампунем, прочесывала мелким гребнем и исследовала под лупой.

Тогда я поняла, что если бы не я, у этих крошечных существ не было бы жизни. Я подарила им жизнь. Я выносила их у себя в фолликулах, они вылупились из моих прядей, я выкормила их своим скальпом. Без тепла моей головы вошки бы не выжили. Даешь им и даешь. Они берут и берут. Вечные переживания. Неужели так чувствуют себя матери?