Kitabı oku: «Кровавая Месть», sayfa 4
– А разве ей не больше двадцати? – не сдавался сынок, а Аир смотрел на меня с некоторым изумлением и замешательством.
– Я этого не говорил.
– Очередная тайна Велиала? – вновь сунул свой нос Саймоэль и забрал сегодня не иначе как Оскар.
– Так, я запутался… – Аир начал кумекать и задавать неловкие вопросики, ответы на которые я и сам едва ли знал. Черт меня за язык тянул? Я посмотрел на бокал. Нет, алкоголь тут ни при чем.
– Я имел в виду, что любовь не выбирает по возрасту, Ихиль, не смотрит на правила и предрассудки. Чувства возникают из пустоты, их невозможно контролировать. Какая разница, сколько твоему отцу лет? Или ей? Она взрослая девушка, а он – мужчина. Кого волнует общественное мнение? Ты хоть раз влюблялся?
– Я слишком рано умер, чтобы в полной мере насладиться этим чувством, – выдохнул с сожалением он. – И зря подался в легионеры. С вами быстрее охватит стужа, чем придет любовь.
Саймон хмыкнул, но согласился с утверждением.
– Так я могу поговорить с ней? – аккуратно и почти что жалобно обратился он к отцу.
– Не думаю, что сейчас хорошее время. Она даже со мной не разговаривает, – печальнее его сейчас не было никого в этом зале. Аиррэль сходил с ума и продолжал винить себя, а слова смертной о смерти только внесли смуту в его мысли.
Мы еще посидели какое-то время, болтая обо всем и ни о чем.
Глава 6. Надежда
Аиррэль
Любимая вернулась к нам, но ушла в себя: ни с кем толком не разговаривала, а от меня пряталась и, лишь завидев на горизонте, убегала. Ходила в бесформенных одеждах, голову и лицо скрывала капюшоном. В гостиной не появлялась: на завтрак приходила после всех остальных, ужинала тоже в одиночестве.
Когда Велиал объявил о возможной беременности Скай, я попросил его во всем с ней соглашаться. Хотя на душе скребли демоны, и чувствовал, что мы совершаем ошибку, но здоровье Скай являлось для меня приоритетом, как и ее психика.
После похода к вельде смертная устроила нам словесную казнь, а потом пуще прежнего стала меня избегать и вовсе перестала из комнаты выходить, заперлась и сидела со своим драконом. Я не знал, почему Скай от меня шарахается. Считал, что ненавидит и злится, винит и не хочет видеть, поэтому держался на расстоянии, позволяя любимой поверить, что не слежу, и оставил ее в покое.
Помимо прочих бед, Небесная страдала от кошмаров и рыдала ночами. Меня к себе не подпускала, но упросила Вилли и Маршала ночевать с ней в комнате, и друзья согласились, помогали ей справиться с ужасами, будили и успокаивали. Я был рад и благодарен им, что она не одна. Только, по докладам друзей, она почти не спала и стала напоминать приведение: худая, с впалыми щеками, потухшим взглядом и нервными одергиваниями манжет своих объемных кофт.
– Господин, Скай не спит уже вторую ночь, – пожаловался Маршал и мрачно, почти с ужасом проговорил: – Боится спать. Говорит, видит их… снова… всегда их видит… Они везде.
– Я уже ищу дядюшку. Отправил Легионы на его поиски.
– Ты будешь договариваться с Морфеем? – Велиал поднял брови и присвистнул.
– Да.
– Чем же ты расплачиваться будешь?
– Однажды я помог ему в одном щепетильном деле, – слабо улыбнулся. – Пора должок вернуть.
– Повезло, значит, нам.
– Еще бы найти его.
Властитель Снов и Мира сновидений мог находиться где угодно, он пересекал миры, путешествовал в пространстве межмирья, поэтому найти его было невероятно сложно.
Дядя создавал сновидения, направлял и следил за темной магией, не позволяя пробиться сквозь сны. Он умел удивлять: управлял и изменял мир Грез по велению руки, мог сделать сны явью, заставлял людей и существ страдать или испытывать радость; он карал бездушных, посылая им кошмары и чувство вины, тем самым пытаясь вернуть их на истинный путь и позволить раскаяться в содеянном, заплатить за ошибки. Дядя награждал удивительными сновидениями тех, кто этого заслуживал, и обожал детей. Но он следил в масштабе Мироздания, контролировал Равновесие, а некоторые травмы пробуждали мрак и не отпускали без вмешательства дядюшки, что и случилось со Скай.
Песочный человек – так называли его в Терре, он имел несколько имен и на самом деле являлся средним братом моего отца, и величали его Эль-Морфей.
Ангелы не могут спать, не умеют, но я помню, как прибегал к дяде и, стоя рядом с Эль-Морфеем, часами рассматривал его сказочные миры так, как видит дядя, и верил, будто они наяву и лишь для меня. Но то время давно угасло, кануло в бездну вечности, и сейчас повод найти дядю был менее приятный.
Моя работа ушла на второй план, я забросил все миссии и дела, часть своих обязанностей разделил между остальными братьями-Архангелами, пока не буду уверен, что Скай поправилась и больше не планирует покончить с собой. Видя, в каком плачевном я состоянии, Митраэль забрал моих генералов и сам придумывал наказания, отдавал приказы. Я же выползал из замка редко и только по ночам. Муравейник искал без прежнего энтузиазма, но зато мы с демоном тщательно планировали нашу месть, однако Моретти затаились и поджали хвосты, но от меня не убежишь.
Рано и поздно…
Рано или поздно… они заплатят за то, что сделали!
Дядя спрятался в своих снах, и я потратил две недели на его поиски, но нашел.
– Аиррэль? – Эль-Морфей улыбнулся, обнял меня. – Ты возмужал после нашей последней встречи, но на сердце у тебя печаль.
Со стороны дядя выглядел как молодой юноша не старше двадцати лет, но столь обманчивый образ выделял на контрасте силу его взгляда. Бездонные глаза, в которых кружился водоворот звезд и бесконечных вселенных, сохраняли тайну мира грез, длинные волосы переливались драгоценными камнями и тянулись радужными нитями, а отрывки снов мелькали в прядях, создавая каждую секунду новый узор. Он носил длинную черную мантию, увитую мимолетным сновидениями. Это напоминало фильмы, которые показывала Скай по ноутбуку – здесь же только обрывки образов. Его тело искрилось, а шею, скулы и грудь рассекали трещины разного размера, похожие на молнии, из коих сочился яркий серебристый свет.
– Время текуче, мы много веков не виделись.
– Что правда, то правда.
– Сдается мне, что и нашел меня не с целью воссоединения семейных уз?
– Прости, дядя, ты прав. Однако я рад видеть тебя в добром здравии.
– Хворать не собираюсь, спасибо за заботу. Как поживает мой брат?
– Отец в странствиях.
– Давно ль?
– Прилично.
– Так зачем пожаловал ко мне Архангел?
– Просьба у меня к тебе: есть одна смертная, и ее мучают кошмары. Избавь ее от них. Сделай так, чтобы она не видела никогда то, что видит каждую ночь. Никогда. Ни при каких обстоятельствах не должна их видеть. Она заслужила покой и сладкие сны.
– Интересно, – Морфей внимательно посмотрел на меня чуть задумчиво и выдал: – Вижу, дело благородное. Должок помню.
Дядя закрутил водоворот снов: звезды, планеты, миры и сновидения полетели, завертелись. Мы висели в черной пустоте Мироздания, смотрели поверх, как это делают Боги, вне времени, за гранью вселенной, за пределами существования, вне материи.
Я увидел Скай, она ворочалась во сне, кричала, varpi нависали над ней, измывались и насиловали.
– Я не посылал ей кошмары. Разум людей способен создавать монстров из травм, боли, трагедий. А я не вмешиваюсь, пока это не выходит за рамки нормы. Да и Брат просил оставить человечество…
– Знаю, но в этот раз вмешайся.
Дядя схватил черные клубящиеся нити, сжал, потянул и вмиг уничтожил. Любимая успокоилась и мирно заснула.
– Не беспокойся. Больше твою смертную не потревожит Тьма, – заверил он.
– Спасибо, дядя.
– Скажи-ка мне, племянник, как ты так облажался?
Я промолчал. Эль-Морфей положил руку мне на плечо.
– Иди, Аиррэль. Будь здоров, береги ту, что любишь больше жизни, и не заставляй меня тревожиться за тебя…
Морфей вытолкнул меня из мира снов, но я знал, что дядя был прав.
Несколько дней спустя…
– Хм-м-м, – Скай встала возле дивана, на котором я сидел в гостиной подле камина, помялась, пытаясь сформулировать мысль: – Я… мне…
У меня замерло сердце. Демон смотрел с интересом.
– Мне нужно зеркало в ванной, – хрипло протараторила она, скрестила руки на груди и потупила взгляд. На нас с братом не смотрела.
Велиал отрицательно покачал головой: не доверял Скай после всех ее выходок.
– И ты не будешь резать вены и пытаться покончить с собой?
Она вздрогнула от звука моего голоса.
– Не буду. Обещаю.
– Хорошо, – кивнул, а Скай убежала в свою комнату.
На следующий день я повесил ей зеркало, а потом стоял за дверью и переживал. Но ни криков, ни шума не услышал. Однако Скай пропала на два дня, и я начал беспокоиться, но увидел ее фигуру, направляющуюся к нам, и расслабился. Завидев меня, смертная хотела сбежать, но не стала. Аккуратно взяла демона за рукав и потянула к себе, отводя в сторонку. Послышались перешептывания и обсуждения, Велиал хмурился.
– Что она хотела? – поинтересовался, когда Скай отпустила брата и скрылась из виду.
– Ящик водки.
Я кашлянул.
– Не много ей одной?
– Так она меня зовет выпить вместе с ней.
– А ты что?
– Я ничего. Сказал, что подумаю.
– Сделай, как она хочет. Но ящика для нее многовато.
– Согласен.
Вечером демон и Скай сидели в гостиной и пили. Велиал принес газировку с водкой и делал коктейли, которые довольно популярны сейчас в Терре по словам брата. Я следил издалека. Сначала пили молча, потом вроде Небесная расслабилась. Говорили много, начали с нейтральных тем, вскоре перешли на более насущные и болезненные. Я внимательно слушал, хотя знал, что не должен, но это была моя единственная возможность узнать о Скай хоть что-то.
– Почему ты избегаешь Аира? Лиирты нет, его ничего не связывает с ней и ничто не мешает вам быть вместе.
– Стыдно, не могу смотреть ему в глаза. Перед тобой-то стыдно, перед Маршалом и Вилли, а перед ним и подавно, – она удержала всхлип. – Ты видел меня? Не могу заставить себя даже мельком взглянуть на свое отражение в зеркале, не то что допустить мысль о нем. Кто он и кто я? Раньше была не красавица, а сейчас: без волос, со шрамами могу рассчитывать лишь на сожаление и боль в его глазах. К тому же виновата я перед ним.
– Некрасивую я бы не забрал из Терры. И стыдиться тебе нечего, Скай. Это не твоя вина, – брат пытался успокоить Небесную. – Но я не понимаю, в чем ты виновата?
– Раньше я закрывала глаза и видела Аиррэля: его глаза, улыбку, губы. Видела нас вместе, вспоминала его прикосновения, а сейчас – только их ощущаю… Я пытаюсь, стараюсь, не хочу видеть их, но вижу. Боюсь, что буду целовать его, а чувствовать на себе их губы, их тела. Он не заслуживает, не должен, да и к тому же… – Она взяла бутылку водки и сделала глоток прямо из горлышка, поморщилась и хрипло продолжила исповедь с надрывом в голосе: – Я убила нашего сына! Вельда сказала, показала мне. Копия Аиррэль, такой красивый, с голубыми глазами, а я убила его. Кто я после этого? Убийца! Эгоистка. Гореть мне в Аду. Так что поминки у нас, демон. Сына я убила от того, кого люблю больше жизни. Нашего сына! Прав ты оказался, демон, прав. Как мне в глаза смотреть ему? Как себя уважать? Я удавиться хочу. Он ненавидеть меня должен!
У меня сердце кровью обливалось, я волосы на голове рвал, а как помочь ей, не знал. Она не подпускала меня, сторонилась. Как же я сразу о вельде не подумал? Могли ведь… Но я совсем забыл.
– Не говори так.
– Да и какая я мать, собственно? Никакая. Потеряла я к себе всякое уважение. Ни гордости, ничего не осталось у меня. Ты только не бросай меня, демон, – она чуть привалилась на его плечо, снова сделала глоток, кажется, всхлипнула. – Я не переживу. Его я уже потеряла, как и ребенка.
– Он любит тебя, Скай.
– Аир испытывает жалость и чувство вины, обманчиво думает, что любит. Но я благодарна ему за спасение и даже за эти чувства, – послышался тяжелый вздох. – Он много сделал ради меня и для меня. Мне во век не расплатиться с ним. Я даже не могу ему предложить в уплату свое тело, – она засмеялась, в голосе слышались высокие нотки. Истерика и слезы. – Да и кто захочет после них?
– Ты ошибаешься.
Я сжал челюсти со скрипом. Скай не отличалась оптимизмом и раньше часто выдумывала в голове трагедию на пустом месте, да и ругались мы из-за ее слов и необдуманных действий. Женщины. Знал, что будет непросто.
– Но знаешь, – она снова выпила, чуть успокаиваясь. – Я попробую, постараюсь исправить все, что случилось. Не позволю им выиграть! Должна попытаться научиться жить заново. Хоть и сложно.
– Ты винишь Аиррэля?
– Я люблю его, о чем ты, демон?! Но вижу его, и сердце болит. Скучаю, хочу прикоснуться к нему. Он сказал, что видел… все.
– Скай…
– Нет! Если видел, значит, будет всегда видеть, что они сделали, и винить себя.
– Это всего лишь секс, – он осекся, чертыхнулся. – Прости, я не это имел в виду.
Тишина окутала замок. Скай замолчала. Я думал, что придушу демона – да как он мог?! Что он вообще несет?! С ума сошел?! Язык без костей. Прибью гада.
Пауза затянулась, поэтому я взял на себя смелость принести им фрукты в вазе, оливки и сыр, чтобы хоть закусывали. Небесная впервые посмотрела на меня. Я наклонился, поставил продукты на стол. Внезапно любимая протянула руку и неловко коснулась моей манжеты. Мимолетно.
– Останься, – едва уловимый шепот.
Чувствовалось, что она сильно опьянела, но мне было за радость просто посидеть рядом, говорить с ней, слушать ее голос, видеть ее глаза, а не только опущенные ресницы.
– Принес вам закуски.
Она бегло оглядела поднос и перевела взгляд на меня. Демон поспешно исчез, оставив нас вдвоем. Скай подняла ладонь и коснулась моего лица.
– Прости меня, Аиррэль, – внезапно она села напротив на колени и начала плакать: – Я виновата, ты прости меня. Я предала тебя. Моретти пытали меня, предложили выбор: изнасиловать или сломать кости. А я… я… выбрала первое. Нужно было просто потерпеть, но я думала, что спасаю себя. Зачем ты смотрел? Лучше бы не видел. Мне так стыдно перед тобой. Зачем же ты смотрел..?
Она обхватила лицо руками, разрыдалась. Я попытался обнять ее за плечи, желая утешить, забрать ее боль, но Скай вздрогнула и отшатнулась, а потом обмякла и кивнула, позволяя до себя дотронуться. Я едва сдерживал слезы и злился на смертную, на себя. На нее за то, что она постоянно винит себя, а на себя – что допустил такое. Не уследил. Не успел. Опоздал… слово, написанное кровью, всплыло в памяти, а я ощутил вспыхнувшую волну ненависти, но собрался.
– Пожалуйста, не смей извиняться, ты ничего не могла сделать. И выбора у тебя не было, Небесная. Прости меня, это я должен в ногах у тебя ползать и вымаливать прощение. Пожалуйста, не плачь, я очень тебя люблю, – отзеркалил ее позу и встал на колени напротив. – Молю, не плачь, родная. Не плачь. Не вини себя ни в чем. Ты жертва! Твоей вины тут нет. И ты сделала правильный выбор, родная моя девочка. И осталась жива, да кто знает, что они могли еще сделать? Я мог бы не успеть. Мы и так чуть не опоз… – не мог произнести это слово, запнулся. – Мы едва успели.
Любимая всхлипнула.
– Скай, давай забудем все как страшный сон? Начнем сначала? Я люблю тебя любую: со шрамами и без, хоть с волосами, хоть без волос. Просто позволь мне быть рядом. Пожалуйста. Не гони.
– Зна-а-аешь, – она склонилась чуть ближе, и тонкий аромат спиртного коснулся моего обоняния. Не резкий и не отталкивающий, он все же выдавал ее состояние. – Ты ведь мош-ж-ешь уби-и-ить меня-я. Причем легко.
Она покосилась на мои руки, на тело и заметно сгорбилась.
– Ра-аньше я не осозна-авала этого. Не понима-ала, а теперь… знаю. Теперь я по-ня-ла, что мы соверш-ш-шенно разные. Я даже не могу… не могу-у…
– Что?
– Не могу-у тебе перечить больше. Ты ж можеш-ш-шь щщелк-нуть пальцами, и от меня ниче-е-го-о не останес-ся, – она сделала щелчок перед моим лицом и засмеялась. – Но ты-ы и вправе будеш-ш-шь это сделать. Зна-аешь, ка-ак говорил Тарас Бульба6: «Я тебя породил, я тебя и убью». Я не понимала этих строк, когда читала книгу в школе, а сейча-асс все фстало на сво-ои места.
– Скай, я никогда не причиню тебе вреда. Никогда не смогу убить.
Я медленно и осторожно прижал смертную к своей груди. Она всхлипнула, ее руки неподвижно висели вдоль исхудавшего тела – такая маленькая, хрупкая, как тростиночка. Скай уткнулась носом в мою шею, вдохнула, пока я нежно гладил ее по спине, успокаивая, снимая дрожь, пытаясь своими силами унять тревогу и страх, который пожирал ее изнутри.
– Завтра у меня не хватит отваги посмотреть на тебя, – зашептала она со сдавленным хрипом.
Она отстранилась и коснулась пальчиком моего лица: провела по губам, тронула волосы. Сердце сжалось от любви к ней, но я боялся пошевелиться и упустить момент.
– Можно… я поцелую тебя?
Скай замерла, посмотрела на меня с неподдельным удивлением, граничащим с шоком или даже ужасом.
– Ты хочешь прикоснуться ко мне? После всего?
– Скай, я схожу с ума без тебя. Ты так нужна мне, я люблю тебя, хочу быть рядом, касаться тебя, целовать, обнимать, но я боюсь испугать, боюсь отпугнуть и сделать больно.
– И я боюсь…
– Меня?
– Не-ет, – опустила взгляд. – Только… ты только не смотри на меня так, как ты смотришь.
Она сильнее укуталась в объемную кофту и натянула капюшон.
– Я стес-сня-юсь. Мне стыдно. Не могу показаться тебе на глаза.
– Почему? Волосы отрастут. Хочешь, я отрежу свои?
– Нннет, – ее глаза в панике округлились. – Они та-ак прекрас-сны. Не трогай их, пожалус-ста.
– Мне все равно, Скай, – я взял ее ладонь и поцеловал тонкий шрам на запястье. Она, словно ошпарившись, вырвала руку, пряча за манжетами кофты. Смутилась. Отвернулась. – Хорошо, ты только скажи, что мне сделать? Не прогоняй. – Коснулся ее щеки, смахивая очередные слезы, Небесная прильнула к моей ладони и прикрыла глаза, обхватила двумя руками мои пальцы и крепче прижала к своей скуле. По ее щеке снова покатилась слеза.
– Не плачь, Скай. Не плачь, прошу. – Я нежно поцеловал ее в лоб, продолжая оставаться на месте и не делать резких движений.
– Я не могу, не могу. Хочу и не могу. Хочу быть с тобой и не могу.
– Мы справимся. Просто не сдавайся. Ты обещала бороться за нас. Помнишь, в лесу?
– С того момента прошло всего пару недель, кажется, словно вечность, словно и не было ничего. Ничего ДО, будто жизнь разделилась на ДО и ПОСЛЕ.
– Но мы есть друг у друга.
– Ты ве-е-ришь, что получится забыть?
– Не забыть, но пережить.
– Я попы-та-юсь. Останься со мной до рас-света.
Я радовался, что мы немного поговорили, хоть и на следующий день Скай снова сторонилась и не смотрела в мою сторону. Зато ко мне вновь прибежал демон:
– Скай просит у меня машинку для волос.
– И что в этом такого? Что за машинка? – мне было невдомек.
– Для стрижки.
– Что она удумала?
– Попросила парики.
– Принеси ей.
– Ты так и будешь на все соглашаться?!
– Не спорь с ней сейчас. Пусть делает так, как считает нужным.
Велиал неубедительно кивнул, а вечером вернулся с пакетами и передал Скай. И началась вакханалия с гулом машинки. Мы с демоном порывались вмешаться, но в итоге маячили за дверью вместе со встревоженными Вилли и Маршалом. Потом послышался шум душевой, и вроде все шло нормально, но душевное состояние Скай могло в любой миг пошатнуться, и я боялся, как бы она с собой что не сделала, но боялся зря.
Через час смертная выглянула и позвала Велиала. Демон ушел, а я сидел на диване, прислушиваясь к разговору из спальни, и делился с друзьями информацией. Маршал и Вилли интересовались, что такое «парик» и что делает «жужжащая машинка», даже Саймону не терпелось узнать новости. Вилли урчал над моим ухом и просил вслух делиться всем, что удалось расслышать:
– А этот?
– Слишком рыжий, Скай.
– Ладно. А как тебе такой?
– Лучше, но цвет мне не нравится.
– Тебе ничего не нравится!
– Не кричи, я же пытаюсь помочь.
Не знаю, что там происходило, но я изводился и тоже хотел поучаствовать, однако меня не приглашали, как и остальных. Велиал вернулся слегка озадаченный, но с надеждой.
– Рассказывай, – в унисон набросились мы на демона. Тот с издевкой оглядел нас, но томить не стал.
– Она сбрила все волосы на голове.
Я побелел и даже пошатнулся от неожиданности, но демон опередил мои вопросы:
– Чтобы росли равномерно.
– Так. И?
– Теперь будет носить парики, пока не отрастут свои. Привыкайте, Скай будет удивлять.
– Господи, слава Богу! – выдохнул с облегчением.
– Как она себя чувствует? – поинтересовался Саймоэль, вновь без разрешения. Хотя я уже свыкся с его наглостью и даже удивлялся дерзости, но и понимал: Скай много для него значила, как и для всех нас.
– Лучше. Немного веселее, чем раньше. Надежда есть. Правда, сильно стесняется своего тела. В глаза не смотрит, отворачивается, побаивается.
– Ничего, главное, не плачет, – заключил я, и остальные согласились.
Маршал, к сожалению, так и не смог ничего откопать касательно треклятых клинков, но я не собирался быстро сдаваться и попросил Митраэля достать свитки из Небесного Архива. Брат кивнул, но смотрел на меня излишне жалостливо, однако решил не вторить остальным и намекать на бессмысленность моих поисков не стал. Молчаливо принес книги и передал мне в руки. Часть отдал Маршалу, а часть разбирал сам.
На следующий день я очень удивился, увидев Скай за столом с длинными каштановыми волосами, прямыми до середины спины. Она сидела и болтала с Вилли и Маршалом. Ела кашу и пила свой любимый противный горький кофе. Глянула в мою сторону без прежней неловкости. Я решил, что это знак и меня не выгоняют. Подошел к столу и занял привычное место.
– Привет.
– Привет, – она несмело отреагировала, и я слегка улыбнулся. – Я хотела бы продолжить тренировки.
Я удивился и обрадовался, что любимая начинает возвращаться к жизни.
– С завтрашнего дня?
– Да.
– Со мной или Саймоном?
– Как скажешь.
Однако мы поторопились. На следующий день я осознал, что мы всегда проводили тренировки на заднем дворе, где все и случилось.
Любимая вышла из комнаты в спортивном костюме и с новой прической: волосы собраны на затылке и подвязаны спереди шелковой лентой. Я стоял на втором этаже, наблюдая. Она уверенно вышла во двор, а потом забежала в замок. Прижалась спиной к стене и сползла на корточки, закрыв голову руками. Посидела минут пять. Встала и снова попыталась выйти, но попятилась. Обернулась, сжала кулаки. Я решил помочь ей.
– Скай.
Она вздрогнула: весь спектр ужаса отразился на ее лице, и побелевшие губы говорили о многом и без слов.
– Мы можем перенести на завтра?
– Конечно, – девушка выдохнула с облегчением и стремительно убежала.
А на следующий день случилась катастрофа! Небесная вышла во двор, я решил снова дать ей шанс адаптироваться. Она стояла внизу и ждала. Глаза закрыла.
Я спускался по лестнице в гостиную и думал о том, чтобы сменить место тренировки – ни к чему ей сейчас возвращаться в тот кошмар. Хотел позвать ее и предупредить о своем появлении, но Саймон шел с другой стороны и шуршал подошвой по гравию. Получалось, мы шли с двух сторон, словно окружая ее. Любимая дернулась и побежала. Саймон бросился за ней, решив, что нужна помощь, а она – от него вопя:
– Не трогай! Не приближайся! – В глазах стояли страх и паника.
– Скай! – Саймон попытался схватить Скай, но я сбил его налету, повалил на землю и закрыл ему рот рукой.
Небесная упала спиной, отползла к дереву и обхватила голову руками, пытаясь укрыться от опасности. Саймон растерялся и не понимал, чем напугал ее. Я мысленно велел ему замолкнуть и убираться отсюда. Он сник и исчез.
Я осторожно, без резких движений поднялся с земли и не двигался.
Спустя минут десять Небесная пошевелилась, почувствовала, что никто за ней не гонится, и открыла глаза.
– Небесная, это я, не бойся, – сел возле нее на корточки.
Девушка посмотрела на меня. Удивилась и помрачнела, взгляд прояснился.
– Я испугалась, кажется. Прости.
Машинально нежно погладил ее лодыжку, успокаивая. На удивление, Скай не отшатнулась, но руку я все же убрал.
– Это был Саймон, он думал, тебе нужна помощь.
Она кивнула, посмотрела на свои ноги. Ее руки дрожали. Губы белы, и в глазах замерла гримаса ужаса. Я коснулся ее ладоней, а она порывисто обняла меня.
– Прости, Аиррэль. На мгновение показалось… Прости, я пытаюсь.
– Не извиняйся, пожалуйста. Тебе не за что извиняться. Хочешь, мы можем улететь отсюда на пару дней?
– Куда?
– В Сотхейм, или куда захочешь, есть тысячи миров.
– Хорошо, – она сначала согласилась, а потом запаниковала: – Купаться я не буду.
– И не надо.
Скай благодарно расслабилась, а я незаметно исцелял ее душу, помогая и успокаивая чувства, убирая остатки страха. И решил в наше отсутствие переделать задний двор до неузнаваемости, чтобы ничего не напоминало о переживших муках и не всколыхнуло воспоминания.
Скай
Не знаю, каким чудом, но я осталась жива, однако жить не хотела.
Аиррэль в первый день после пробуждения запер меня на ключ и не выпускал. Убрал все зеркала после моей попытки стереть мерзкие отметины с тела. Заставлял меня питаться, а я ничего не хотела: не могла слышать голос Аира, видеть жалостливые взгляды друзей, скользящие по мне, и укрылась под одеялом, страшась остального мира. После всего, что со мной сделали Моретти, я не могла заснуть, потому что повсюду чудились их лица, ужасные картинки, слышала голоса и звуки того злополучного дня. Стыдно было смотреть в глаза Аиррэлю и признаться, что представляю их, а не его. Не хочу, но вижу днем и ночью: снова и снова, как они нависают надо мной, как двигаются во мне, как насилуют, избивают, целуют, ломают кости.
Я больше не помнила вкус губ Аиррэля, лишь чувствовала ледяные чужие губы и укусы, чужие руки, чужие крики и стоны, смех и слова:
– Наша…
– Наша…
– Навеки наша…
До тела я не дотрагивалась, избегала шрамов, от них веяло холодной сталью и запахом крови. Узнав о беременности, чуть не взвыла от отчаяния, злилась и боялась. Не могла позволить родиться ребенку от этих монстров. Ни за что! Рожу – и что буду делать, когда сын или дочь спросит: кто мой папа? Насильник? Убийца? Изверг? Нет. Будут у меня еще дети, а сейчас не время и не место. Демон принес таблетки и тест, пытался отговорить меня, а потом сдался.
Живот крутило от боли, но месячные пришли, а с ними – облегчение. Но я боялась, что все еще могла оставаться в положении, поэтому Велиал посоветовал мне пойти к Роксане. Вельда приняла меня хмуро, на лице, словно горела надпись с субтитрами: «Я же говорила и оказалась права!». Но я пришла не выяснять отношения, а узнать о конкретной проблеме.
– Проходи, Скай. Ты словно Франкенштейн: Архангел собирал тебя по кусочкам, складывал пазлы, сращивал кости и орал на весь дом. Рыдал, кричал, молил! Миры сотрясались от его воплей.
– Права ты оказалась.
– Я всегда права, но никто не слушал меня.
– Все было предрешено, как и моя смерть.
– Верно, но Аиррэль заставил твою душу вернуться.
– Знаю.
– Он упертый, пошел против правил Смерти. Уговорил Азраэль дать ему шанс.
Я кивнула, сжав зубы и вспоминая образ темной красавицы.
– Ты пришла зря. Пусто в твоем теле. Извела ты дитя, – в лоб заявила она и поинтересовалась: – Не хочешь узнать, чей был ребенок?
– Нет, – вздрогнула и собиралась уйти, но в последний момент вернулась в кресло. Не доведет меня до добра мое любопытство. – Ты и это знаешь?
– Видела и тебе показать могу.
– Кто это был? – Слова опередили мысли и слетели с губ раньше, чем я набралась смелости на этот вопрос, даже морально не подготовилась к ответу.
– Сын. Твой и Аиррэля.
Холодный ток прошиб спиной мозг, пробежал вниз по позвоночнику и поразил кости и внутренние органы, истек по венам огненным пламенем – низ живота скрутило от фантомной боли, словно кто-то толкнулся внутри и напомнил о себе. Я сглотнула и резко вскочила, заходила по комнате. Схватилась за голову, тронула кольцо на руке, нервно покрутила.
– Не может быть! – отказывалась верить, но головой понимала: вельда не врет и не допускает ошибок.
– Может. Смотри.
Роксана пролила на стол воду, и капли сформировали круг в форме зеркала. На водной глади показалось маленькое личико с аквамариновыми глазами и очаровательной озорной улыбкой, а потом изменилось на возраст постарше, и через несколько мгновений отобразился уже взрослый юноша – копия Архангел, только с моими волнистыми шоколадными волосами до самых плеч.
– Нет! Не может быть, – я отказывалась верить, сдерживая подбирающийся к горлу крик. – Ты врешь… Это вранье!
– Думай как хочешь. Ты спросила – я ответила. Не заставляю верить. Этот ребенок утерян навсегда.
– Но… я думала… – упала на колени и разрыдалась. – Как же я ошиблась?
Вельда подняла меня, усадила на кресло, протянула стакан воды.
– Роксана, что же я наделала?!
– Выбор сделан. Я ничего не могу.
Дура. Идиотка.
– У меня будут еще дети?
– А ты хочешь?
– Хочу.
– Иди, Скай. Не готова ты стать матерью, а когда будешь готова – молись, чтобы получилось…
Я вылетела из комнаты вельды в холодном поту, слизывая губами собственные слезы, а в голове, словно заезженная пластинка, звучали ее последние слова, уж больно похожие на пророческие, а перед глазами крутилось на повторе лицо ребенка.
При виде Аиррэля волосы на теле встали дыбом. Господи, да он убьет меня, если узнает! Я даже не сказала ему, решила без него.
Всю ночь не могла уснуть, лицо сына стояло перед глазами, и пару раз проскальзывали мысли о самоубийстве, но… слишком много было положено на то, чтобы спасти меня. Нет, я должна жить. Попытаться. А в душе зияла дыра, пустота и леденящий холод.
Кошмары душили каждую ночь, и казалось, мукам не будет конца. Каждую ночь братья Моретти убивали меня снова и снова… передавали по кругу…
Просыпалась с осознанием, что схожу с ума. Аир пытался помочь, но я прогнала его. Не заслуживаю его любви: ребенка убила нашего, телом принадлежу другим, как и мыслями.
Я упросила Вилли и Маршала заночевать пару раз со мной, потому что боялась, но не кошмаров. Боялась, что покончу с собой. А знать об этом им совсем необязательно. Однако совершенно внезапно сны прекратились. Просто в одночасье, словно по велению руки или взмаху волшебной палочки. Первые пару ночей я ждала возвращения моих мучений, но спала как убитая без сновидений и стала потихоньку приходить в себя. Медленно по крупицам восстанавливать разрушенные мосты.
Хотелось напиться с демоном. Я не могла простить себе убийство сына, поэтому решила утопить боль в алкоголе, чтобы отпустить ребенка. Велиал допытывался, спрашивал про Аира, и я была с ним откровенна. Частично. Не могла признаться самой себе, что боюсь потерять его навсегда, что страх этот сильнее потери сына, сильнее потери самой себя. И видеть Архангела не могла, смотреть в глаза. Что он увидит там? Трусость и слабость? Пренебрежение к самой себе? Да и что я могу ему дать? Ничего. Тело в шрамах, душа покрылась инеем, в глазах Моретти, в сердце Аиррэль, а руки в крови…
