Kitabı oku: «Мабон», sayfa 4

Впереди вдруг раздался странный и пугающий рык.

– Почти пришли. – довольной змеёй взвился её голос. Даже не видя её лица, я понимала, что она улыбалась.

В сознание потихоньку стал возвращаться страх, придав мне энергии, и в секундный порыв я резко остановила шаг и оглянулась по сторонам.

«Сюда, подойди сюда!» – набатом звучало внутри черепной коробки. Вроде бы даже знакомый голос, вернее, ощущение, от этого голоса.

Я осторожным и ловким движением приблизилась к ближайшему дереву и не увидела, но нащупала нечто мягкое – чёрный вязанный шарф упал мне в ладони. Не тратя время на раздумья, я быстро повязала его на себя и спрятала под шалью.

– Чего там? Не отставай! – донёсся до меня недовольный голос.

Я потупила глаза вниз, наступая на сухую траву, еловые ветки и маленькие бусины сосновых шишек. Я почувствовала: сил заметно прибавилось, и, кажется, даже мысли стали возвращаться ко мне.

– Вы – ведьма? – я боялась задать этот вопрос, но больше не могла выносить неведение.

В ответ я услышала лишь скрипучий бессвязный смех, и от него мне сделалось по-настоящему холодно.

***

Большой идеально круглый диск странной поляны, которую мы наконец достигли, напоминал состриженный с лица земли кусок. Вокруг, плотно прижавшись друг к другу, неподвижно высились сосны и ели, а огромных размеров голая плешь придавала этому месту оттенок бессилия и обречённости – оно стало таким явно не по своей воле.

В середине, уходя высоко в небо, располагался каменный монолит с небольшим жертвенником у основания. Обе стороны плоской плиты обрамляли такие же, как в комнате, свечи, и выглядело это поистине жутко. Теперь, не защищённые крыльями деревьев, мы ощутили на себе силу горного ветра, однако, огонь не просто продолжал упрямо гореть, но и не трепыхался, словно заговорённый.

«Кто зажёг эти свечи?»

Вокруг было тихо. Я чувствовала, как со всех сторон давил дремучий лес, и смотрела лишь на монолит, боясь различить в чаще что-то ещё.

– Ступай сюда. Вот так. – женщина усадила меня прямо на землю перед странным алтарём, и я почувствовала, как кровь прилила к лицу. Внутри бешеным мотыльком билось о рёбра беспокойное сердце.

– Что вы собираетесь делать? – я ощутила себя невинной овечкой, которую привели на казнь.

Мать Германа молча связала мне руки и ноги непонятно откуда взявшейся верёвкой, и, нагнувшись, заглянула мне в глаза.

– Я ведь посылала тебе сны.

– Сны? Какие сны? – я пробовала освободиться, но меня будто сковало стальной леской, и чем больше я тянула, тем больнее саднило кожу.

– Я приходила к тебе. Я предупреждала тебя. Ты сама выбрала свой путь, поэтому не вини меня в своей смерти.

Вдалеке тревожно заухала сова, и я резко оглянулась на лес, но, когда вновь повернулась к женщине, поняла, что осталась одна.

***

Я кричала, порывалась подняться на ноги и бежать, но ничего не выходило. В голове закрутился вихрь из безумных мыслей, которые больше не подчинялись контролю. Мучительно хотелось жить, и я всем телом ощущала, как стремительно вбрасывается в мою закипающую от страха кровь адреналин, который тратился мною лишь на отчаянные попытки сбежать из этого адского места.