Kitabı oku: «(Не)мимолётный роман», sayfa 2
Глава 3. Дом, милый дом.
“Ночью летают, хватают детей в пеленах колыбельных
И оскверняют тела этих младенцев грудных.
Выращивают клюва и ими щиплют они,
Говорят, ребячьи утробы
И наполняют себе выпитой кровью зобы”.
Святое писание о ведьмах.
Две крепостные башни и стена из коричнево-красного камня показались почти сразу. Мои предки возвели крепость Итвоз семьсот лет назад, как оборонительное сооружение у входа в бухту – тихую, спокойную гавань, для защиты от морских вторжений. Плодородные земли, с их лугами, виноградными долинами и высокими горами, объединены в Эстесадо – маленькое государство. Его так и норовили прибрать к рукам то те, то другие. Город за крепостной стеной ни разу не был взят захватчиками. Воины крошечного, но гордого края, отделяемого от материка лишь тонким перешейком суши, доблестно защищали свою землю.
Эстесадо перестало быть независимым княжеством и присоединилось к Ондолии лишь триста лет назад. В этом сражении не пролилось ни капли крови. Были ли жертвы? Как сказать.
В то время Эстесадо правила княгиня, её резиденция располагалась здесь же, в нашем замке. Князь, который был намного старше супруги, оставил её вдовой на троне. Элькерия правила страной по-монарши твёрдо, но в то же время, по-женски мягко. Пока в Эстесадо не прибыл тогдашний, только что взошедший на трон, молодой король Ондолии, аккурат по дороге из Вэтэрда, куда ездил свататься.
Дружественный визит затянулся, Файлирс Четвёртый провёл в Итвозе месяц, вместо трёх дней, как планировал. Пока монарх гостил, ни его, ни Элькерию почти не видели в городе, большую часть времени они проводили в крепости. На момент его отбытия, Эстесадо из княжества стало герцогством в составе Ондолии, с некоторыми поправками.
Правящей герцогиней всегда оставалась женщина семьи Ракос. Непременно замужняя (или вдова). Уж девочки у нас почти всегда рождались исправно, слава Создателю. Супруг владетельницы при этом брал в своё ведение приграничный гарнизон. Быстрые свадебные обряды у смертного одра старушек в моей семье не редкость, как нетрудно догадаться. Каждая девочка, урождённая Ракос, не будучи наследницей, получает пожизненное содержание и право на защиту рода и жизнь в крепости в любой момент, независимо от того, к какому роду принадлежит муж.
Чудесато, интересно, совершенно непонятно.
Кому нужны все эти странности?
На этом история страны заканчивается. Перетекает в историю… любви?
Потому что Файлирс Четвёртый зачастил в Итвоз, а Элькерия стала частой гостьей в Келсе. Сказочный дворец, возведённый специально для неё Файлирсом, до сих пор существует, только жила она там недолго и нечасто. Уже скоро моя пра в свои визиты стала останавливаться в королевской резиденции. Покои её, говорят, находились рядом с покоями короля. Законная же жена, принцесса Вэтэрда, была переселена в летнюю резиденцию и столицу посещала крайне редко. Вскоре Элькерия родила девочку, которой суждено было стать следующей герцогиней и моей очередной прабабушкой. Нравы тогда были те ещё. Роди сейчас вдова-аристократка… никому не пожелаешь.
Умер Файлирс молодым, на дурацком рыцарском турнире. Обычай, который еле трепыхался тогда, окончательно издох вместе с неудачливым королём. Элькерия заперлась в Итвозе и до конца своей долгой жизни не снимала вдовье платье. Прямо как моя ба. Любовь к чёрному у нас, видимо, тоже в крови. Возможно, с возрастом и у меня проявится.
В очень узком кругу тех, кто в курсе этой красивой, но не самой чистой истории, шепчутся о том, что Файлирс Четвёртый никогда не прикасался к законной жене, а его наследник – сын, рождённый Элькерией. Сплетенка с душком, но кто ж его разберёт, как оно там было. Поговаривают, что вдовствующая королева, женщина набожная до крайности, наследника держала в чёрном теле и излишней любви к нему не питала.
Дела прошлого, конечно, интересны, но на сегодняшний день мы имеем закостенелую нелюбовь королей Ондолии к герцогам и герцогиням Эстесадо, держащих нас всегда подальше от столицы. Тоже, скорее всего, наследственную. Ну и кучу мелких традиций, переданных Элькерией своим наследницам. Как то: имя девочек у нас всегда должно начинаться с “Э”, невинности мы должны лишаться только с мужем и только под крышей родовой крепости… Это самые странные и единственные, мною припомненные.
Город уже давным-давно разросся и перестал быть крепостным. Две тринадцатиметровые башни виднеются из любой точки Итвоза. В одной живет герцогская семья, в другой – солдаты гарнизона. Шум волн, бьющих о берег и стену замка, слышен уже отсюда.
Перехватила чуть шершавый кувшин поудобнее и ускорила шаг. Родные места… одно только присутствие здесь наполняет силой и энергией. Дом.
Сквозь пение птиц, шум волн и стрекот саранчи послышались смешки. Второй раз, третий. Нет, не показалось.
– Сейси, выходи!
Ещё смешок в ответ.
– Маленькая хозяйка почуяла старую Сейси? – девочка лет пятнадцати на лицо вышла из-за большого валуна. Длинные, солнечно-рыжие волосы заплетены во множество растрепавшихся косиц, которые искрятся выбившимися волосками. Тонкая юбка болтается на ладных, не под детское лицо, сочных бёдрах, а низ белой, когда-то рубахи, висит недооторванным, оголяя загорелый живот. Огромная дыра на рукаве почти полностью обнажает покатое плечо.
– Опять бродишь одна? – вместо приветствия попеняла ей. Не то от зависти к красивому телу, не то от беспокойства за ребёнка с Таким телом.
– Сейси вышла встречать маленькую хозяйку! – и опять смешок. Что в голове у этого существа?
– Не глупи. Откуда узнала, что я буду здесь?
– Все знают, что хозяйка дома. Земля знает, море знает, травка знает. Вьёрны всем рассказали. И Сейси, – засмеялась так открыто, заливисто, только ей ведомо отчего.
– Ох, Сейси, ты всё в своих сказках… Есть хочешь? Пойдёшь? Или, может хочешь молока? – обняла рыжика свободной рукой, скользнула по волосам, сейчас похожими на паклю.
Опять смех.
Смеясь, Сейси плавно перетекла ко мне, словно паря, а не ступая босыми ногами по раскалённому за день песку дороги. От неё пахнуло хвоей, травой и сырой землёй, в которой она и измазала свою рубашку, общаясь с выдуманными вьёрнами. Девочка откинула тряпицу, понюхала содержимое кувшина, смешно сморщила веснушчатый нос.
– Маленькая хозяйка! Это не Сейси молоко, и не тебе. Это молоко мужское. Для мужа сдоенное. Нам пользы от него не будет. Неси, куда несёшь.
Ох, Сейси…
– Ты грустишь, – дёрнула мою руку, повернула её ладонью вверх и принялась водить по коже грязным пальцем, едва касаясь. – Что с тобой? Кто обидел?
– Жизнь обидела, – буркнула в ответ.
– Привезла с собой друга… хорошего, ладного… Ой! – бросила мою ладонь и уставилась в лицо. – Зачем этого привезла? Такой людям зло несёт! Беду! Реки слёз! Боль! Боль! – захлёбываясь, закричала Сейси. Слёзы потекли по грязным щекам. – Ты не знаешь, маленькая хозяйка, не ведаешь, как больно, как плохо. Плохо! Больно!
– Тише, тише. Прости! Прости, Сейси. Он больше никому не причинит зла, он безобиден, теперь никого не тронет.
– Откуда знаешь? – слёзы прекратились. Их сменил подозрительный прищур.
– Он не живой. Дух. Мне в подчинении. Он больше никого не обижает, только помогает.
Девочка засмеялась опять, будто и не было истерики минуту назад.
– Нет, глупая! Ты другого привезла. За тобой приехал. С тобой дышит, на тебя глядит, тобой живёт… боль тебе принесёт.
Я содрогнулась, отшатнулась от безумицы.
– Хватит, Сейси! Запутала меня совсем!
– Не злись на Сейси. Сейси любит хозяйку и в обиду не даст. Сейси защитит, вьёрны защитят, земля защитит… Придёшь гореть?
– Когда? – наконец-то сменили тему.
– Скоро. Как луна войдёт. Тебе надо сгореть. Я позову.
– Спасибо, Сейси.
Сейси снова засмеялась.
– Сейси любит хозяйку. Пока есть хозяйка, есть и Сейси. Не грусти от того, что не сложилось. Ты в тот мир заглянула, душу спасёшь. Хозяйка хорошая.
– Да нет же. Я другого хотела, мне душу нужно было …
– Ты хорошая. Подрастёшь, прогоришь… Когда прогоришь, станет хорошо. Вырастешь… Гореть хорошо. Сейси знает.
– Времени мало у меня, резерв всё такой же, не вырастет уже, – разговаривать с Сейси и не сойти с ума – нужно привыкнуть.
– Сделаешь. Тебе не глупости… читать. Нужно читать хозяйке хорошую книжку. Правильную. Ты знаешь. Устала. Иди, – отпустила мою ладонь, которую сжимала всё это время.
– Иди и ты домой, Сейси. Родители волнуются.
Смешок.
– Сейси больше никто не обидит! Хозяйка дома!
Быстро добраться не получилось. Жаркое южное солнце стало уставать и двинуло к морю, а местные, следом за ним, повысыпали из домов.
В Келсе, столице, в разы больше нашего города, маршруты подлиннее занимали у меня куда меньше времени. Слова Сейси о том, что все уже знают о моём приезде, без преувеличения оказались правдивыми. Быстрые приветствия, попытки поболтать о новостях, пожаловаться на невзгоды…
Мысленно потирая руки, составляя в голове список, с чего и кого мне начать летние каникулы, с горем пополам я продралась-таки к башне.
Кухонная дверь… пахнет жареной рыбой… самое короткое из возможных приветствий с миссис Дродух, поварихой… располнела ещё больше, рук не хватает обнять… коридор, он когда-то был полностью уничтожен магическим снарядом… холл, в котором один из князей задушил собственного дядю… опять коридор, по нему другой правитель сбегал из осаждённой крепости, переодетый в женское платье… лестница… второй этаж. Хозяйское крыло.
Два чемодана, саквояж и клетка с Драконом у двери. Подойдя ближе, убедилась в целостности охранного контура, наложенного мной несколько месяцев назад, и вошла, сняв защиту.
Уж что-что, а личные границы семейство Ракос блюсти умеет.
– Привет, Лиззи, – позвала домашнего духа.
– Добрый вечер герцогиня Эстесадо, – прозвенело мелодичное.
– Бабушка что-то оставила для меня? – поинтересовалась, уже сканируя кота магией.
– Ужин подадут через час. Будет семья и несколько гостей, из них: новый священник, новый инженер. Ваш новый гардероб я размещу, как только прикажете. Старшая герцогиня просила вас до ужина зайти к ней, если вы успеете, – отрапортовала дух.
– Где разместили инженера? – сорвалось с языка прежде, чем я подумала, на кой мне вообще эта информация.
– Тисовые покои, – равнодушный ответ.
– Проветрить, разместить гардероб, подготовить туалет к ужину, кувшин чистой воды, – отдала распоряжения духу, направляясь в ванную.
Глава 4. Игра на грани фола.
“Дабы семя было плодородным, в питьё добавлять кровь заячьего зародыша. Одна часть к четырём”.
Странное платье покоится на кровати. Серая, переливающаяся материя, как живая, скромно поблёскивает на свету. Кончиками пальцев коснулась гладкой ткани, скинула крышку с коробки, смирно дожидающейся своего часа, подцепила содержимое и сама почувствовала, как моё лицо вытягивается.
Это бельё. Ну конечно бельё, что же ещё? Кроме как спрятаться под платьем, у этих лёгких тряпиц и не может быть другого назначения.
Я другого не пойму – зачем! мне! ТАКОЕ! бельё!
Оно не греет, не прикрывает. Да с ним мороки больше, чем практической пользы! И запах: лёгкий, цитрусовый шлейф от короба до кружев в руке, протянулся нитью. На упаковке гравировка модного дома “Л.Э”, что-то она мне напомнила, но я так и не вспомнила, что именно. Тряпки и мода никогда не были в сфере моих интересов. Ох, как зря!
Несколько минут и я уже, задумавшись, разглядываю в зеркале результат стараний ба. Платье фантастическое! Поверить не могу, что кто-то отваживается надевать подобное. И что более нереально – теперь оно моё.
Серый, казалось бы безликий, цвет, он должен одним только своим названием обезличить в него облачённую, но, вдруг, стал благородно-скромным. Что оказалось очень актуально, учитывая фасон. Две широкие лямки по плечам, круглый вырез. Вырез! Мне, у которой всё и всегда было под горло, чтобы не маяться. Да, неприличным его не назовёшь, но у меня такое чувство, что отсутствующая до этого момента, а сейчас вмиг выросшая грудь, всё же вывалится из него. Вот прямо сейчас. Каждую секунду! Мягкий корсет до нереального утянул и без того тонкую талию, а юбка струится, ниспадает до пола. Песочные часы.
Невероятное платье. И я в нём, словно … словно …
Невероятная!
Ни разу в жизни я не была такой красивой, как сейчас…
Будто выпила мифическое зелье привлекательности.
Обычно худые плечи стали трогательно-хрупкими, острые локти и длинные руки – изящными. Но самое главное – грудь! Нет, не так – ГРУДЬ! У меня появилась грудь! Плевать, как я буду в нём передвигаться! Побоку, что нужно контролировать осанку и дышится не так легко. Я смотрю на потрясающую девушку в зеркале и не понимаю, где она была раньше? Жёваный крот!
Когда я искала рецепты мазей и зелий для увеличения груди, когда сидела на сдобной диете, чтобы перестать быть похожей на прямую палку?! Когда каждое утро делала гимнастические упражнения для роста мышечной массы в груди и ягодицах!
Руки, не посовещавшись с головой, сами выдернули шпильку из ставшего привычным узла волос, а те, как тяжёлой волной о берег, ударили об оголённые плечи и спину. Слегка влажные, почти чёрные, немножко волнистые. Они придали воздушности всему образу. Или я пытаюсь задержать в себе эту незнакомку, или сейчас выгляжу так, словно не успев в спешке и волосы досушить, схватила первое попавшееся, привычное платье. Очень надеюсь, так и есть.
Аккуратно, невесомо почти, дотронулась до горящей скулы, пробежала пальчиками по шее… ключицы, грудь…
Совладала с собой и всё же собрала волосы в причёску, одним глазом заглянула в шкаф и отправилась к бабушке, на ходу вдевая в уши серьги, положенные к туалету.
Интересно, только мне кажется очевидным, что под платьем у меня такое непотребство, именуемое бельём, или инженер-недоросль тоже догадается?
– Лиззи, – голосом проявила духа, подходя к покоям герцогини.
– Ваша светлость, – она не проявилась, откликнулась только. Где-то занята.
– Предупреди бабушку о моём визите.
– Герцогиня Эстесадо ждёт вас в кабинете. Она в курсе, что вы идёте.
Кто бы сомневался! Бабуля в курсе, куда какая мышь юркнула в тайных ходах крепости! Что ей человеческие перемещения!
Гостиная, будуар, неприметная дверь в кабинет. Здесь я притормозила и легонько тренькнула костяшками пальцев о дверь.
Бабушка за рабочим столом поприветствовала меня насыщенно-изумрудной шевелюрой. На этот раз. Вообще, гадать, с каким цветом причёски герцогиня сегодня спустится к завтраку, когда-то для нас с папой было одним из любимых развлечений.
– Можно войти? – полюбопытствовала, сунув нос в дверной проём.
– Конечно, дорогая, – старшая герцогиня закрыла книгу, отложила её в сторону.
Из распахнутого окна шумит, беснуется море. Шум прерывается только криком снующих птиц. Прошла прямо к креслу, крепко обняла бабулю, поцеловала натянутую щёку, пахнущую корицей.
– Соскучилась, – промямлила, извиняясь за сантименты.
– Я тоже, милая. Оценила мой подарок? – ба просто лучится самодовольством.
– Оценила. Но ничего не поняла. С чего такие резкие перемены?
– Ташенька… – вздохнула пожилая леди, – ты растёшь. Уже выросла. Выросла, а я с трудом успела уловить переход из подростка в молодую женщину, – голос властительницы земли сей дрогнул. Едва уловимо, но я заметила.
– Скажешь тоже, – пальчики мои привычно потянулись к красному мармеладу в вазочке на столе.
– Видишь ли, милая, – герцогиня, взяла паузу, сцепила руки в замок и продолжила, – на днях прибудет граф Дортконд.
Маленький кругляшок скользнул в горло… ниже по пищеводу и, несколько раз подскочив с глухим стуком, осел где-то в пятках. Я не почувствовала вкуса.
– Но ведь до свадьбы…
“Ещё так много! У меня же ещё есть время!” – захотелось прокричать.
– Год, верно. Он и не намерен менять планы, – голос словно в отдалении. Вперившись взглядом в длинный, утончённый нос, так похожий на мой собственный, я изо всех сил стараюсь расслышать всё сказанное. – Тади в переписке поведал ему о твоей учёбе, и, кажется мне… твой будущий муж разделяет восторг отца от образованности невесты.
– Он не против?
– Недовольства в письме я не усмотрела. Скорее интерес. Это не удивительно! Такие свершения! Создатель всемогущий! Мы так гордимся тобой! Твоим умом! – старая леди села было на любимого конька.
– Бабушка… Но зачем же он едет?
– Не знаю милая, но как человек, повидавший жизнь, полагаю, что хочет увидеть, в кого превратилась та маленькая девочка, обещанная ему в жёны. Познакомиться поближе…
– Скажи… – не знаю, как подобрать слова. Но понимаю, что сейчас самое время, – ты слышала о его причастности к преступлениям, прошумевшим недавно?
– Продолжай, – прищурилась в недоверии герцогиня.
– Около двух лет назад в Келсе было раскрыто громкое дело. Ну как громкое… Его старались не афишировать, но… Группа мужчин, представителей самых знатных фамилий, на протяжении, года что ли, заманивали девушек, кого-то держали по нескольку суток, с кем-то расправлялись сразу. Убивали, но до этого… до того, как у бедняжки обрывалась жизнь, над ней издевались. Насиловали, истязали, все вместе… – бабушка смотрела на меня с ужасом в глазах. Её высокий, обыкновенно гладкий лоб, уподобился доске для стирки, а чёрные глаза не отрывались от моего дергающегося лица. – Следователям удалось доказать только восемь убийств. И причастность семерых. Их повесили. По делу проходили ещё трое, они получили оправдательный приговор, за недостаточностью доказательств. Граф Дортконд в их числе. Лиззи.
Несколько секунд тишины.
– Леди Эльташа? – материализовалась призрачная девочка лет десяти с белёсыми косицами.
– В моём багаже была синяя папка с документами. Где она?
– На вашем письменном столе, миледи.
– Принеси, – и продолжила герцогине: – я наняла сыщика. Там достаточно доказательств. Прочти, пожалуйста.
– Ташенька… но… ты уверена? – бабуля дрожащей рукой всадила в мундштук тонкую сигару.
– Конечно нет. Я же там не присутствовала, и королевский суд его оправдал, но… понимаешь, я боюсь его до дрожи, – чирканье спички и резкий запах табака наполнил кабинет. – Как только вспоминаю… судороги стали чаще. Так часто, что я уже не всегда чувствую их приближение. Ощущаю постфактум. Мне страшно бабушка. Ты только, Создателя ради, пойми меня правильно. Поверь, это не блажь, не каприз. Я уже шесть лет знаю, что он станет моим мужем. Привыкла. Всегда нормально это воспринимала. Всегда считала, что пусть не молод, не красив. Но он был добр, отец его уважает, – Лиззи материализовалась, бесшумно положила папку на стол. Я ухватилась за мягкую, тёплую кожу и передала её ба. – Я была уверена, что именно такой муж мне и нужен. Крепкий, как скала. Умный, мудрый. Он бы принял гарнизон, я – остальные заботы об Эстесадо. Но теперь… я ничего не могу поделать с собой. Меня трясёт, стоит только вспомнить его лицо! Ты всегда говорила мне о долге, о чести, о нашем Эстесадо… Я с трепетом жду, когда стану здесь хозяйкой, как буду заботиться о наших людях, об этой земле… Недавно я впервые допустила крамольную мысль – а если нет? А если я не доживу? Что-то со мной случится после свадьбы? Я не боюсь смерти, нет. Я выполню свой долг, даже если мне придётся умереть, производя на свет следующую герцогиню, но… вдруг не успею? Если не оставлю наследницу?
– Милая… – голова герцогини чуть наклонена, веки опущены.
– Не надо бабушка. Вспомни, что произошло два года назад. Вспомни войско, всех их, как одного, с ружьями наперевес, прямо под нашими окнами! – ловлю губами слёзы, не в силах сдержать крик: – я помню. Я помню их ругань! Я помню, что эта солдатня кричала о тебе и мне, какими словами они нас называли, требуя у дяди принять их присягу. Я до сих пор вижу их во сне… их лица. А помнишь, как он вытащил меня за шкирку на балкон, крича о том, что девчонка будет ими править?
– Таша…
– Их лица, их крики… пьяные, безумные глаза…
– Ташенька…
– Если бы не он, если бы не дядя, я была бы нормальной! – сорвалась на противный визг. – Не было бы этого трясущегося лица! Этих конвульсий!
– Таша, пожалуйста!
– Прости. Прости меня. Я так много думала обо всём этом, так давно хотела поговорить, рассказать тебе. Бабушка, ты просто прочти. Если ты сочтёшь, что оснований нет, я справлюсь. Обещаю, что преодолею весь тот ужас и омерзение и выйду за него. И лягу с ним. И понесу наследницу.
– Я не дам тебя в обиду. Создатель всемогущий мне свидетель: никому не позволю сделать тебе больно, – герцогиня встала за моей спиной, гладя по голове. – Настойку принеси. Успокоительную, – обратилась она к духу. В отличие от остальных, ей не требуется голосовая активация. Лиззи связана с бабушкой ментально. – Я всё выясню. Обещаю. Никто не посмеет тебя обидеть. Не в этих стенах. Ни капли крови женщин Ракос здесь не пролилось. И не прольётся.
– Король тоже не проливал кровь тех дворян. Сначала их лишили титулов, потом повесили, – хмыкнув, я поддержала разговор.
Вообще, пора прекращать этот балаган. Мне до артистизма Змея далеко. Сама понимаю, что начала переигрывать, как бы не передавить.
– Не шути так, девочка! И не сравнивай кровь выслужившихся когда-то прихлебателей с древней княжеской кровью Эстесадо!
Язык, конечно, я прикусила. Тем более, вовремя – Лиззи принесла серый пузырёк.
– Пойду умоюсь.
– Если ты окажешься права, нам нужно придумать запасной план, – заявила герцогиня, растирая шею сзади, стоило мне вернуться.
Умылась, выпила бабулиной настойки. И правда, полегчало.
Вопрос выразила взглядом.
Бабушка снова закурила, дым плотным облачком отделился от её губ, воспарив к потолку.
– Мне становится хуже. Лиззи помогает, делает всё, что я вложила в неё при привязке, но боюсь, что скоро этого будет недостаточно, – как это возможно? Главная задача Лиззи – давать бабушке лекарство каждое утро. Что здесь может пойти не так? – Лекарство скоро не справится. Мой разум становится слабее. Я чувствую это, но! Время ещё есть! Если помолвку с Дорткондом придётся разорвать, у нас должен быть ещё вариант. У тебя нет никого на примете?
– Нет, – даже если бы и был! Демона с два я признаюсь в этом после устроенного представления, разом смазав эффект!
– Я подумаю, кем можно его заменить. А сейчас, пойдём ужинать!
