Kitabı oku: «На грани доверия. Книга третья.», sayfa 22
Надежда узнала, что скоро в Лимассоле пройдёт фестиваль цветов. Они всенепременно туда пойдут. А пока лежали на пляже, неспешно прогуливались по берегу, плавали наперегонки – Николя и Вадим. Виктория много возилась в воде с Сашей, учила её плавать, а потом они на берегу собирали мелкие ракушки и разглядывали разноцветные камешки.
– Вика, из тебя получится идеальная мамочка, – заметила Надя, наблюдая за подругой и дочерью. Тему детского дома они обсудили ещё на Родине. Виктория улыбнулась.
– А вот и мы, – Николя и Вадим вышли из воды, оба стали подпрыгивать, вытряхивая воду из ушей – много ныряли. Надя посмотрела на мужа и вдруг вспомнила их «медовый» месяц на Сейшелах. Сколько же лет прошло? Семь. А кажется, всё было недавно. Ей вспомнилось, как именно там она по-настоящему влюбилась в собственного супруга, открыв в нём множество достоинств. Поймав внимательный взгляд жены, Фертовский улыбнулся, пятернёй убрал со лба мокрые волосы.
– Хочешь, угадаю, о ком ты думала? – всё ещё улыбаясь, спросил тихо.
– Так-так, и о ком же? – Надежда прищурила один глаз.
– Обо мне, конечно. Ты вспоминала наш «медовый» месяц на Сейшелах.
– Невероятно! Как ты догадался? – удивилась она. Николай взял её руку и поднёс к своим губам.
– Всё просто: солнце, море, пляж и мне напомнили о том периоде, о начале нашей счастливой семейной жизни, – ещё раз поцеловал руку своей жены. Надел тёмные очки, удобно устроился в шезлонге рядом. Надя поднялась со своего места, теперь она наклонилась над мужем:
– И я ни разу не пожалела, что стала твоей. Люблю тебя, – быстро поцеловала Николая в губы и пошла к воде, там веселились подруга и дочь.
– А кто нам принесёт мороженое? – крикнула Виктория, держа в руках на воде Сашу. – Дядя Вадим, наш коллектив возлагает на тебя большие надежды.
– Придётся их оправдать, – он поднял очки на лоб, послал воздушный поцелуй жене и Саше, те послали ответный, засмеялись.
Вадим пошёл вдоль берега по самой кромке воды. Мягкий жёлтый песок, тёплые волны, солнце не палящее – мягкое. Далеко на горизонте моря стояли несколько кораблей. Вадим с Николя хотели доплыть до них, но решили, что не стоит.
Зорин вдруг вспомнил роман Миры, где она отвела ему роль главного героя, точнее, он стал его прототипом. Время от времени Вадиму нравилось тайком перечитывать любимые моменты той немудрёной истории. А ведь там тоже был пляж, солнце и чувства.
– Димка, я так хорошо задремала, а ты меня поливаешь, – Вадим вдруг услышал знакомый голос, повернул голову, остановился как вкопанный. Не может быть… минуту назад он вспоминал о Мире и неожиданно услышал её голос. Так далеко от Москвы, от России, на солнечном острове. Поразительно…
Заметно постройневшая Мира в белом купальнике, с красивым бронзовым загаром, с распущенными длинными волосами – вскочила со своего шезлонга и бросилась догонять молодого человека, который перед этим, набрав в маску ныряльщика воды, окатил её. Вадим глаз с них не сводил. Миру он не видел с нового года. Знал, что она вышла замуж и счастлива. Теперь убедился в этом. Муж Миры, а это, скорее всего, был он, позволил себя догнать, а потом схватил её на руки, закружил, и они вместе упали в воду. Смеялись от души, смеялись и целовались. Девочка-креолка, девочка-студентка, девочка с редким именем. Она одна из немногих, кого Зорин будет помнить долго. Ведь никто и никогда не писал роман, посвящённый ему.
Вадим пошёл дальше, позволил себе только раз обернуться – Мира так и не заметила его, они с мужем вышли из воды. Он взял большое махровое полотенце и стал вытирать ей волосы – ласково, бережно, что-то шептать на ушко, от чего та, зажимая ладошкой рот, хихикала. Эти два человека были счастливы. Зорин поймал себя на мысли, что рад за них.
Через нашу жизнь проходит множество людей, но не каждый оставляет о себе тёплые воспоминания или светлые чувства, или благодарность, которая умиляет сердце. Порой упоминание одного лишь имени человека согревает душу. Память подобна сосуду, чем мы её наполняем, тем она впоследствии наполняет и нас.
Глава 98
Раньше всех проснулась Виктория, ей не терпелось отправиться на сегодняшнюю экскурсию, приятное томление началось ещё со вчерашнего вечера. Она не могла себе объяснить, почему, но была уверена, именно эта поездка принесёт ей что-то очень хорошее. Вадим же, напротив, с утра никак не мог проснуться, он до последнего лежал в кровати, до тех пор, пока Фертовские уже не постучали в дверь. Внизу в отеле их ждал завтрак, а потом экскурсионный автобус, просили не опаздывать.
– Зорин, ты собираешься с нами ехать или нет? – Вика стояла уже в коридоре и закалывала волосы в хвост, положила тонкий газовый платок в сумочку.
– Собираюсь, куда я денусь, – проворчал Вадим, быстро принял душ, почистил зубы, стал натягивать шорты.
– Нет уж, надень, пожалуйста, те светлые брюки, которые висят на стуле, я тебе приготовила, – попросила Вика. – Мы всё-таки едем в монастырь, и я не знаю, можно ли там в шортах.
– Хорошо, – он не стал спорить.
– Я пошла вниз завтракать, наши уже там. Поторопись, пожалуйста, – с этими словами Виктория подняла вместо ободка на лоб тёмные очки.
– Как можно быть такой бодрой в эту рань? И ещё меня торопить, – Зорин надел брюки, прежде чем надеть рубашку с короткими рукавами, посмотрел на себя – загар уже окрасил его плечи, грудь и руки, красиво вообще-то. Правда, нос шелушился, но это мелочи. Он покопался в кремах жены, нашёл какой-то особенно вкусно пахнущий крем и намазал им нос. Остался довольным своей внешностью и пошёл вниз. Завтракать.
Саша сидела за столом одна и болтала ногами, её нос тоже блестел от крема.
– Привет, шеф, – сказал Вадим, сел напротив племянницы.
– Шеф? – хихикнула девочка.
– Конечно, ты же главная у нас. А как называют главного? – Вадим был сама серьёзность.
– Главгад? – предположила Саша.
– Кто-о-о? – Вадим чуть не поперхнулся, взял со стола стакан с соком и успел отпить глоток. – Откуда ты взяла это слово?
– Ну, так однажды сказала мама, она по телефону обсуждала с какой-то тетёнькой фильм и говорила, что главгад очень хорош, – пояснила Саша.
– Сашк, понимаешь, это мама так выразилась, на самом деле, главгад – это главный гад, то есть плохой человек, – Вадим едва сдерживал смех. С Сашкой надо держать ухо востро. – А вот и наши, чего принесли вкусного? – он взял из рук жены поднос.
– Всё, как ты любишь – омлет, салат, паштет, кофе, – ответила Вика. – Кстати, здесь просто божественные вяленые оливки. Хочешь попробовать?
– Хочу, всем доброго утра, – Вадим увидел Николя и Надю.
– Доброе утро, Вадик, – отозвалась Надежда, – как спалось?
– Спал как убитый, – ответил он.
– Оно и видно, никак не могла тебя разбудить, – Вика взяла оливку и сунула в рот мужу. Он закивал, жуя оливку. Потом большим пальцем руки показал восторг.
Через полчаса к гостинице подкатил большой комфортабельный автобус и Фертовские-Зорины удобно устроились на лучших местах. Их ждала северо-западная часть Троодосских гор. Присутствующих поприветствовала миловидная средних лет женщина, назвавшая себя Екатериной. Она рассказала немного о себе: живёт на Кипре уже пять лет, дочь учится здесь в школе, а сын пошёл в Кипрскую армию, которая разительно отличается от российской, конечно, в лучшую сторону.
Рассказала Екатерина и о Кипре, его истории, знаменательных датах, праздниках. Что климат здесь позволяет снимать до трёх урожаев в год.
Впереди путешественников ждала дорога в виде горного серпантина, но очень хорошая – широкая, без узких разъездов, по обочинам много мест для парковки и отдыха. Но они останавливаться не стали, потому что в месте, куда они направлялись, любили встречать ранних гостей.
Монастырь Киккос находился на высоте почти 1200 метров над уровнем моря, всего в 18 км от самой высокой горной вершины Кипра – Олимпа. Построили его в лесах Троодосса, где невероятно чистый воздух и потрясающе красивая природа. Пока ехали, Екатерина успела рассказать и историю монастыря. Саша слушала внимательнее всех, поэтому гид часто обращалась именно к ней, называя лучшей в мире туристкой.
… Величественная обитель была основана в 1110 году. Именно она объединила греков и киприотов в борьбе с иноземными захватчиками. Происхождение названия «Киккский» имело несколько версий. Согласно распространённой точке зрения, оно восходило дикого кустарника, произрастающего в данной местности, называемым также коккос. Предание связывало название «Киккский» и с пением некоей птицы, которая в византийские времена облетала окрестные горы и предвещала основание монастыря такими стихами:
На Киккской, Киккской горе будет обитель,
Золотая Госпожа в неё войдёт и никогда не выйдет.
За свою долгую жизнь монастырь четырежды страдал от пожаров. История его основания неразрывно связана с иконой Богоматери Елеусы Милостивой, написанной апостолом Лукой с образа самой Богородицы.
– Вот мы и подъехали, – оповестила Екатерина, прерывая свой рассказ, – выходим и направляемся в соборный храм в главный придел, – сказала она. – Там я расскажу об иконе Богородицы. Затем дам вам время погулять самим по территории монастыря, зайти в музей, посетить торговые лавки. О времени встречи договоримся. Все поняли?
– Да! – громко и первой ответила Саша.
– Мне определённо нравится эта девочка, может, оставить её на Кипре? – пошутила гид и легонько дёрнула Сашу за косичку.
– Я бы осталась, – вздохнула Саша, – но без меня мама и папа жить не смогут, – привела она серьёзный аргумент. Николай и Надя переглянулись и засмеялись, как и все члены группы.
– Итак, мы в главном приделе соборного храма, – стала рассказывать Екатерина, когда они вошли в храм, – пожалуйста, подходите ближе, видите, уже довольно много народу, – попросила она. – Храм каменный. В нём три придела, южный посвящён Всем Святым, северный – Архангелам Михаилу и Гавриилу. Главный придел, как я уже говорила посвящён Божьей Матери. В иконостасе она слева от Царских врат третья по счёту. Покрыта дорогим расшитым узором покровом. Именно такая Киккская икона Божьей Матери. Привезена была на Кипр из Византии, подарок императора как условие выздоровления его дочери. По легенде во время шествия от побережья с гор Троодосс деревья склонялись в знак уважения и почтения Святой иконе. С какого времени икона под покровом, точно никто не знает. Известно лишь, что патриарх Александрии в XVII веке попытался приподнять покров, но в ту же секунду был наказан слепотой. Хотя монахи обители рассказывают, что бывали случаи, когда перед некоторыми паломниками покров чуть приподнимался, это расценивалось как чудо и особая благодать. А вообще все чудеса, сотворённые иконой, отражены в летописях монастыря.
– Смотри, справа от иконы чёрный слепок руки, – шепнула Надежда Вике.
– Да, точно, – кивнула она.
– Вы верно подметили, – услышала их экскурсовод, – это напоминание об отсохшей руке человека, пытающегося своими помыслами и прикосновением осквернить лик Богородицы. – А теперь можете походить по храму, а затем и по территории обители, – добавила она.
Глава 99
– Надюш, я постою у иконы Богородицы? – сказала Виктория.
– Крёстная, я с тобой, ладно? – попросилась Саша.
– Дочь, ты будешь мешать крёстной, – возразила Надя.
– Мешать не будет, всё хорошо, – уверила её Виктория. – Мы с Сашей тихонько постоим, и каждая подумает и попросит о своём, да?
– Да, – кивнула девочка, взяла крёстную за руку и встала рядом. Надя отошла в сторону. Николай и Вадим отправились смотреть архитектуру монастыря.
На них произвели колоссальное впечатление фрески и мозаичные росписи на стенах монастыря, трапезной. А многочисленные переходы между ними запечатлели не только жизнь обители, но и историю христианства, сцены из Ветхого и Нового Заветов.
– Смотри, – сказал Николай, – каждый образ выложен цветной мозаикой так, что на расстоянии пары метров кажется – он выполнен кистью художника, а не маленькими каменными осколками.
– Невероятно, правда, здорово! – подтвердил Вадим, он, то приближался к мозаичным полотнам, то отходил. – Вика ещё вчера весь вечер говорила об этом месте, я как-то скептически отнёсся к поездке, но сегодня понял, что мне здесь очень нравится. В обители дух особый, что ли?
– Дух, намоленная атмосфера, – пояснил Николай, – мне в таких местах очень спокойно, я ощущаю особую тишину, не пустоту, а тишину внутри себя. Прекращается внутренний диалог. Ты будто замираешь и чувствуешь себя, того, настоящего.
– Надо же, мы с тобой никогда не обсуждали подобные темы, – удивился Вадим.
– Наверное, пришло время, чтобы обсудить, – улыбнулся Николай.
За разговором они дошли до музея во внутреннем дворе.
– Пойдём в музей? – предложил Николай. Вадим с готовностью кивнул.
Тем временем Виктория стояла у иконы Богородицы, левой рукой сжимала ладошку крестницы, правой крестилась. Она не обращала ни на кого внимания, так была сосредоточена. А чуткая Саша не мешала. Она просто смотрела. В какой-то момент девочка вдруг заметила, что покров на иконе стал приподниматься – совсем немножко, но он точно двинулся вверх. Потом застыл.
– Вика, – тихо позвала Саша, – посмотри…
Виктория подняла глаза и тоже увидела, что покров чуть приподнят. В таком положении он продержался ещё несколько секунд, затем опустился и занял своё обычное место.
– Ох, – выдохнула Виктория. – Ты мой ангел, это из-за тебя произошло чудо, – они стояли у покрова как вкопанные и смотрели-смотрели, не в силах отвести взгляд. Но теперь покров был уже неподвижен. – Мне что-то не хорошо. Сашенька, давай пойдём на воздух? – попросила Виктория. Она переволновалась, ноги почему-то стали ватными и лоб покрылся испариной. Девочка кивнула.
Они вышли из храма и увидели открытую калитку в сад.
– Думаю, нам разрешат немножко посидеть в саду, – предположила Вика. Они сели на ближайшую скамью под развесистым деревом, тень от которого не просто защищала от солнца, а создавала облегчающую прохладу.
– Нравится тут у нас? – неожиданно за спиной раздался вопрос на ломаном, но понятном английском языке. Виктория вздрогнула, обернулась. Старенький худой монах в потёртой рясе стоял возле дерева и приветливо улыбался.
– Простите, наверное, здесь нельзя находиться? – всполошилась Вика.
– Конечно, можно, отдыхайте, – он сделал знак рукой. – Как зовут вашу девочку?
– Александра, – ответила Вика. – Она моя крестница.
– Добрая девочка, светлая, – он погладил Сашу по волосам. Достал из кармана крохотный деревянный крестик, протянул его Саше.
– Спасибо, – она положила подарок на ладошку и стала внимательно рассматривать. – Крёстная, можно я погуляю по саду? – обратилась к Вике, потом перевела взгляд на старичка.
– Можно? – уточнила у него Виктория, он быстро закивал головой. – А как к вам обращаться? – спросила после того, как Саша вприпрыжку поскакала по саду.
– Отец Спиридон, – отозвался монах. – Я садовник, присматриваю за монастырским садом.
– Ах, вот оно что, – поняла Вика.
– Вижу, вам не терпится задать мне вопросы, – он опять улыбнулся. Смотрел так, будто уже знал все ответы. Взгляд проникающий и одновременно отеческий.
– Да, – Вика смутилась, – мне и, правда, надо кое-что узнать у вас, отец Спиридон, – она помедлила. – Почему в саду так пахнет водкой? – выдала первое, что было на уме.
– Дело в том, что я добавляю в опрыскиватель Зиванию – водку, – сел на скамью рядом.
– Зачем? – удивилась Вика.
– Чтобы отогнать мошек, которые портят цветы на деревьях, – застенчиво объяснил он, – мошки – Божьи твари, убивать их нельзя, а от водки они захмелеют и не помешают деревьям цвести в полную силу.
– Как это хорошо придумано, отец Спиридон, – засмеялась Виктория.
– И, правда, Бог надоумил, – закивал монах.
– Мы, когда с Александрой были в храме и стояли возле иконы, видели, как на ней совсем чуть-чуть приподнялся покров, отец Спиридон, – Вика решила, что надо рассказать об этом.
– Да, такое бывает. Редко, но бывает. Значит, Матушка решила особым образом вас отметить, – спокойно отозвался он. Добрые чуть прищуренные тёмные глаза смотрели внимательно.
– И вы так спокойно об этом говорите? – поразилась Виктория.
– «Чудеса, возбуждая удивление, мало содействуют святой жизни» – сказал преподобный Иоанн Кассиан, – процитировал отец Спиридон, – если дано, значит, так угодно. А причины нам искать незачем. Молились у иконы? От души молились, вот и пришло.
– Но, батюшка Спиридон, я молилась совсем о другом, – пояснила Виктория. – Мы после этой обители планируем заехать ещё в монастырь Троодитиссы, там есть пояс, который надевают женщинам, мечтающим о детях. Я тоже мечтаю о ребёнке, хотя мы с мужем уже думаем взять из детского дома, меня не оставляет надежда иметь своего ребёнка.
– Что же, желание иметь детей похвально, – согласился отец Спиридон, – только… – он сделал паузу, – поезжайте в монастырь Троодитиссы, но не за тем, чтобы просить, а чтобы поблагодарить, – сказал он и поднялся со своего места.
– Поблагодарить? – переспросила Вика. Она то и дело переспрашивала, боясь, что не до конца понимает английский язык кипрского монаха.
– Поблагодарить, – подтвердил он. – То, что так долго ждёте, в вас уже есть. Маленькое живое чудо в чреве. Будущей зимой у вас родится девочка, – сказал он и бесшумно ушёл в глубину сада. Опешившая Виктория ни посмела не переспросить, не задержать монаха. Через минуту прибежала Саша и преподнесла ей цветок, который нашла под одним из деревьев, рвать она не посмела. Девочка села рядом с крёстной и мягко прижалась к её плечу.
– Вот вы где, я вас уже потеряла, – появилась Надя, бегая по территории монастыря, она даже запыхалась.
– Мама, а мне дедушка крестик подарил, – Саша показала подарок матери.
– Какой красивый, – восхитилась Надя, – а что за дедушка?
– Отец Спиридон, – ответила за Сашу Виктория, она сидела задумчивая. – Он садовник в монастыре. Но, кажется, не только, ещё и провидец.
– Почему ты так решила? – Надя села рядом с ними на скамью.
– Он сказал, что в моём чреве уже ребёнок, что зимой родится дочка…– Виктория посмотрела на подругу, – Надя, это значит, что я…
– Это значит, что ты беременна, Вика! – Надя чуть не закричала от радости. – Ты же раньше скрупулёзно следила за своим циклом. А сейчас?
– В последние три месяца я перестала считать, следить, я уже смирилась… Надя, неужели я беременна?
– А вот зайдём в городе в аптеку и проверим.
Вечером все пять тестов, которые Вадим купил в аптеке, показали положительный результат.
Глава 100
Самолёт прилетел почти вовремя, Всеволоду не пришлось долго ждать. Дима и Мира увидели его первыми, они уже с багажом бодро шагали навстречу.
– Всеволод, разрешите засвидетельствовать вам своё почтение, – весело сказал младший брат.
– Привет, Севочка, – Мира улыбнулась.
– Привет, ребятки, – Всеволод взял из её рук багаж. – Какие вы красивые, – оценил он сходу, – загорелые, задорные, даже нос Димки не обгорел, что бывает редко.
– Узнаю юмор старшего брата, – хлопнул его по плечу, – да, мы здорово отдохнули, в том числе и мой нос.
– А мы привезли тебе подарки, – сообщила Мира, – выбирали продуманно, хотели угодить.
– Да вы что? Тогда, я нагряну к вам в ближайшее время. Ребята, честное слово, вы такие отдохнувшие, выглядите на все сто. Ну, Мира, понятное дело, всегда была красавицей, а тут даже Димку хоть снимай на обложку журнала, – без зависти отметил Всеволод.
– Мы просто счастливые, братик, – резюмировал Дима. Они все прошли к машине, пока мужчины укладывали багаж, Мира отошла в сторону, чтобы позвонить.
– Как дома? Что мама? – тихо спросил Дима, пока Мира не слышит. Всеволод обернулся, тоже посмотрел на невестку.
– Всё без изменений. Когда узнала, что вы улетели отдыхать, разразилась гневной тирадой, – Всеволод вздохнул, – она всё ждёт, когда вы разбежитесь, разведётесь. Она думала, что через какое-то время ты без её финансовой поддержки сдашься, признаешь свою неправоту и вернёшься в семью. Но ошиблась. И теперь лютует ещё больше.
– Понятно, ничего нового, – пожал плечами Дмитрий. – А ты как сам? Мне показалось, что у тебя-то как раз настроение не очень, это ты стал хорохориться, когда нас увидел.
– Заметил, – усмехнулся Всеволод, – не хочу сейчас обсуждать эту тему. Давай как-нибудь потом, ладно? – он опять посмотрел на Миру. Та уже закончила разговор по телефону и направлялась к ним.
– Мальчишки, мама приглашает нас к себе, она накрывает стол, наготовила много вкусного. Я, правда, попыталась отказаться, она чуть ли не в слёзы. Говорит, так давно всех не видела, что искренне соскучилась. Даже Бенджамин гавкал в телефон. Едем?
– Поезжайте, конечно, – Всеволод сел за руль.
– Что значит – поезжайте? – удивилась Мира. – Речь шла и о тебе, – села на заднее сиденье автомобиля.
– Мира, я сяду впереди, – уточнил Дима. – Да, Сев, куда мы без тебя?
– Я довезу вас до дома Анны Андреевны, не волнуйтесь, а сам … у меня дела ещё есть, да и кое с кем надо встретиться, – он завёл машину, стал выезжать на шоссе.
– Это так срочно? Нельзя отложить? – Мире показалось – он ищет предлог, чтобы отказаться. – Мама сказала, что давно тебя не видела.
– Я как-нибудь потом к ней заеду, – он прятал глаза.
– Ладно, как хочешь, – Мира озадачилась, Дима обернулся, посмотрел на неё, помотал головой.
Ехали почти два часа, на одном из проспектов попали в «пробку», потом стояли на светофоре, который завис на красном свете. За всё это время брат с женой рассказали много интересного о Кипре, не удержались и признались, что один из подарков для Севы – это несколько бутылок вкуснейшего вина Коммандария.
– Его традиционно изготавливают в регионе Коммандария у подножия горного хребта Троодос, – Мира с удовольствием делилась сведениями, – оно было известно ещё в античные времена, когда на греческих празднествах в честь богов подавалось сладкое кипрское вино из изюма. Своё современное название оно получило от крестоносцев, рыцарей ордена Св. Иоанна. Его подавали на церемонии венчания Ричарда Львиное Сердце и Беренгарии Наваррской. Позднее король продал местность, где производят это вино, ордену Тамплиеров и Ги де Лузиньяну, но сохранил за собой поместье ”La Grande Commanderie” неподалеку от Лимассола.
– Как интересно, – удивился Всеволод, – я на своём веку дегустировал много вин, но кипрское ни разу не попадалось. Спасибо, ребята, за ваше здоровье выпью с удовольствием.
Наконец подъехали к дому, где раньше жила Мира и где теперь их ждала Анна Андреевна.
– Сева, может, всё-таки зайдёшь? – спросила Мира, помогая Диме вытащить чемоданы из багажника. – Маме будет очень приятно тебя видеть, я уверена.
– Ну, я не знаю, стоит ли, – он поднял голову, посмотрел на окна квартиры. Тут же нахлынули воспоминания, будто и не было тех двух месяцев борьбы с самим собой и своими чувствами, когда он пытался забыть их последний разговор. Забыть эту женщину…
После операции и переезда Миры к Димке Всеволод стал появляться у Анны Андреевны часто. Они ездили по очереди, ей требовалась помощь, реабилитация шла не быстро. Мира, конечно, бывала у матери сначала почти каждый день, потом реже из-за начавшегося нового учебного семестра. Дима заезжал после работы, Всеволод мог иногда появиться даже в обед. Его бизнес, наконец, стал полностью автономным от матери и шёл в гору, появились новые перспективы, вышли на новые рынки. Димка устроился работать к брату.
Анна Андреевна радушно принимала и мужа своей дочери, и его старшего брата. Но до того момента, как почувствовала, что Всеволод не просто приезжает ей помогать, он ждёт чего-то большего, чем благодарность с её стороны. Нет, Всеволод не позволял себе ничего такого, что могло бы её оттолкнуть, но в его глазах она часто видела то ожидание, то невероятную нежность, то отчаяние. Это не могло её не смущать.
Однажды, когда Всеволод заехал к Анне Андреевне в обеденное время и привёз целую сумку дорогих продуктов, позволил себе задержать в своей руке её руку дольше положенного, она решилась на разговор. Сказав, что любит его как сына, что благодарна за внимание, которое он ей уделяет. За то время, которое он тратит на неё. Что всю жизнь будет помнить о том, как они с Димой внесли необходимую сумму на операцию и оплатили все расходы, в том числе и эндопротезы. Что лучше Всеволода нет человека на свете, его и Димы. И она так рада, что Мира счастлива.
– А ты? Разве ты не хочешь быть счастливой? – перебил её Всеволод, впервые переходя на «ты». Слушая речи Анны Андреевны, он мрачнел.
– Теперь моё счастье – это счастье дочери, – ответила Анна Андреевна и опустила глаза.
– Но ты не можешь жить только этим! Ты же красивая ещё молодая женщина, – возразил Всеволод.
– Я не красивая и уже не молодая, – смущённо ответила она, – перенесла две сложные операции, а до них я ходила уже как старуха.
– Но ведь всё позади, ещё немного времени, и ты совсем поправишься. И никто не догадается, Аннушка, – Всеволод опять взял её за руку, но она аккуратно высвободилась. – Ты достойна, чтобы тебя любили, – добавил тихо.
Глава 101
– У меня была любовь – моего мужа, – напомнила она.
– Но его нет на свете уже много лет! Да, я понимаю, любовь не умирает, она переходит в светлую и добрую память, но живым живое, – он стал горячиться. – Неужели ты не видишь, какие я испытываю к тебе чувства?
– Севочка, милый, мне нечего тебе дать, – она покачала головой. – Я всегда буду тебе благодарна, но и только. Не теряй со мной время, ты молод, прекрасен, тобой хочется любоваться, в тебе столько энергии, любви, подари её той, которое выберет сердце.
– Оно уже выбрало, Анна Андреевна.
– Ты ошибаешься, ты принял за любовь заботу, сострадание, милосердие. Но всё это любовь другого рода. Может быть, она не менее важная и нужная. Но ты должен выбрать ту, с которой проживёшь всю оставшуюся жизнь. Я тебе желаю этого от души.
Всеволод больше не проронил ни слова, он поднялся со своего места и покинул квартиру. Сказал брату, что в ближайший месяц не сможет посещать Анну Андреевну, на что Дима не удивился, он понимал, что хлопот всем хватает. И потом маме Ане становилось лучше и лучше, она могла уже выйти из дома и даже дойти до ближайшего магазина.
Всё это Всеволод вспомнил сейчас, глядя на окна той, которую поклялся забыть. Он понимал, что совсем вычеркнуть её не получится – она мать Миры, но свести к минимуму визиты и общение необходимо. Что он и делал до сегодняшнего дня.
– Так ты идёшь? – Димка и не подозревал, какие страсти кипели в душе брата. Всеволод предпочёл не посвящать его в свои сердечные муки. Неизвестно, как бы он отреагировал, поддержал бы? Ведь Анна для него как мама. Он тут же подумал о своей матери. Да, Фаина Витальевна так и не приняла Миру, так и не смирилась с выбором младшего сына. Она ещё пару раз пыталась поговорить с Мирой, но наткнулась на достойный отпор. Один раз Мира просто не стала её слушать, в другой – парировала очередные высокомерные доводы своими аргументами. На что Фаина Витальевна пришла в ярость. Дима потом даже ездил к матери и просил её оставить в покое их семью. Особенно не трогать Мирославу, он теперь часто называл жену полным именем, уж очень нравилось. А для Всеволода она так и осталась Мирой, той девочкой, которую он впервые увидел в больнице у кровати брата. А ещё, у неё были глаза матери. Точно такие же. Самые красивые глаза, какие он когда-либо видел.
– Иду, но только ненадолго, у меня много дел, – всё-таки сдался.
– Тогда какого ляда мы вытащили чемоданы? – Димка стал запихивать их обратно. – Мог бы и пораньше решить. А то уговаривай, как красну девицу.
– Кажется, кто-то давно не получал в ухо, – Всеволод выразительно приподнял одну бровь. Дима машинально схватился за мочку своего уха.
Анна Андреевна не успела толком открыть дверь, как оттуда с радостным лаем выскочил Беня, первой лизнул Миру, затем прыгнул на Диму и закончил Всеволодом. Никого не забыл, всем оказал внимание.
– Мамочка, мы приехали, все честной компанией, – Мира обняла Анну Андреевну, расцеловала в обе щёки.
– Вот и хорошо. Здравствуйте, мои дорогие. Проходите скорее, нечего толпиться в коридоре. Димочка, я испекла твой любимый пирог, – она с нежностью посмотрела на зятя.
– Спасибо, мама Аня, ты меня балуешь, – он обнял её. – Как ты себя чувствуешь? Ноги не болят?
– Всё хорошо, Дима, правда, – она перевела взгляд на его брата. – Добрый вечер, Всеволод, рада вас видеть, – вдруг её щёки залил румянец. – Прошу всех к столу.
Уговаривать долго не пришлось, быстро сели за стол, причём так, что Всеволод и Анна Андреевна оказались рядом. Всеволод тут же предложил открыть вино, которые привезли ребята с Кипра, но Мира сказала, что это подарок и тем более, сейчас его Сева не сможет попробовать, он же за рулём. Они соберутся как-нибудь вместе, когда он будет без машины, и уж тогда точно продегустируют Коммандарию.
– Тогда все пьём сок, – сказала Анна Андреевна, – в знак солидарности с Всеволодом, да? – она посмотрела на него и первой подняла бокал.
– Ура-ура! За наш приезд, – предложила Мира и тоже подняла бокал с соком.
Через некоторое время из кухни потянулись запахи жаркого, да ещё какие.
– Ой, у меня же в духовке индейка, – всплеснула руками хозяйка дома. Поторопилась на кухню. Через минуту появилась в дверях, – кто мне поможет вытащить её?
– Мамочка, я помогу, – вызвалась Мира, вскочила с места и готова была уже бежать, но муж её остановил.
– Ты нужна мне здесь, подготовим стол под большое блюдо, – Дима многозначительно посмотрел на Миру, – а маме Ане поможет Севка, да? – он повернулся к брату. – Ты же не откажешься помочь? Знаешь, мама Аня, у нас в семье Всеволод всегда был самым галантным и воспитанным.
– Почему это был? – возразил старший брат.
– Вот и докажи, что и сейчас ты не растерял своих положительных качеств, – тут же нашёлся Дима, – шагай на кухню, тебя ждут, – он даже подтолкнул брата.
– Как вкусно пахнет, – Всеволод посмотрел на хозяйку дома, они встали возле духовки. Анна Андреевна открыла дверцу, потыкала мясо, затем взяла со стола кухонные рукавички.
– Наденешь? – она подняла на него глаза. И, не дожидаясь ответа, сама стала надевать на руки Всеволода две крупные рукавички в горошек. Он остановил её, сдержанно улыбнулся. Затем притянул к себе. Такой большой сильный и одновременно чувственный. Тёмно-серые глаза, на подбородке едва заметная ямочка. Всегда гладко выбрит и ироничен. А ещё – он настоящий мужчина, во всём.
– Ты думала обо мне? – спросил он.
– Да, – она не сводила с него глаз. Настоящий мужчина позволил себе мягкий и короткий поцелуй, но ей и этого было достаточно, чтобы понять, как она соскучилась по нему. Эти два месяца его отсутствия дали ей возможность как следует обо всём подумать.
