Kitabı oku: «Замуж за миллионера», sayfa 5
– О, привет!
Это навеяный парами шампанского визуальный обман или же робкая, но искренняя улыбка Франсуа на самом деле свидетельствует о его радости от этой «неожиданной» встречи? Следующая фраза подтверждает второй вариант.
– Я тебя ждал на gare de Lyon.
– Собеседование затянулось. Я в последний момент прибежала.
– Собеседование? – вскидывает бровь Дюбуа, выразительно уставившись на бежевый пакет с белой надписью «Кристиан Лубутан Париж».
Какой жалкий позорный провал после такого виртуозного маршрута! Штирлицу в моем лице в пору застрелиться из табельного оружия. «Не могла додуматься запихнуть туфли в чемодан, калоша! Золушка пустоголовая!» брызжет в мой адрес ругательствами брюнетка. В этой неоднозначной ситуации, не обладая в отличии от упомянутого Штирлица табельным оружием, зато вооруженная до зубов женским обаянием, я умело пускаю в ход последнее. Милая легкомысленная улыбочка «я у мамы дурочка» является универсальным решением к любой подобного рода задачке.
– Ты пешком домой? – предусмотрительно меняю тему я.
Не дай Бог фискалист окажется достаточно дотошным и нетактичным, чтобы задаться логическим вопросом – откуда у безработной секретарши, которой нечем расплатиться за отель, средства на одно из творений мосье Лубутана, цена которых начинается от 450 евро.
– Да. Я тут недалеко живу.
Похоже, Господь услышал мои мольбы и завязал любопытный язык Франсуа в аккуратный узелок. Однако, красноречия и экспрессии он ему попутно не прибавил. К сожалению. Сейчас мы опять разойдемся как в море корабли, и мне придется разрабатывать новый план «случайного» столкновения.
– Может быть, оставишь мне свой номер? – опасливо интересуется знаток налогообложения, когда я уже успеваю отчаиться.
При этом в его глазах мелькает пугливая тень, а губы уже складываются для следующей за моим отказом реплику «Ну, ничего страшного. Я понимаю. Пока».
– Да, конечно. Записывай. Если тебе будет одиноко в поезде и захочется горячего кофе…
Не самая удачная шутка, но ему, кажется, понравилась. Франсуа как-то сразу расслабляется и даже немного хорошеет, на сколько это вообще возможно.
– Обязательно позвоню, – обещает он и чмокает меня в щеку, обдавая запахом кофе и табака.
Хватит ли у этого застенчивого миллионера смелости набрать мой номер? На этот и другие животрепещущие вопросы ждите ответов в следующей серии.
Глава 7
Лечинки южно-африканских мух
И баба, которая умеет одновременно спасать коня из огня и варить борщ
На следующий день непредвиденное событие заставило меня абсолютно забыть о моем потенциальном женихе. По дороге в супермаркет я напоролась вглядом на совершенно потрясающее платье в витрине бутика Миссони. Мощное «хочу» сразило меня на повал, и я бессознательно на автомате как лунатик зашла в магазин и закрылась в примерочной наедине с этим великолепием. Конечно, оно село безупречно, укутав мое тело в тончайшую нежнейшую шерстяную паутинку. Четерехзначный ценник выпровадил меня пинком из этой нирваны. 1800 евро не запредельная цена для такого сокровища, но пробитая этой дурацкой поездкой в Париж прореха в бюджете пока не залатана, и непонятно, кто и когда вообще ее залатает. Проклиная все на свете и прежде всего несговорчивого Франсуа, я стащила с себя мягкую ткань вместе с кожей и сердцем. И вот теперь лежу на отвратительном публичном пляже (из экономии и чистого мазохизма) и томлюсь мыслями о прекрасном создании модного дома Миссони, с которым нам было бы так хорошо вместе. От мрачных мыслей отрывает дребезжание телефона. Знакомая Вика приглашает сегодня вечером на супер-пупер вечеринку на пляже Карлтона. Виктория работает продавщицей в бутике Дольче Габбана на Круазетт. Это среднестатестическая блондика (по 10-бальной шкале я бы поставила ее анфасу твердуя шестерку), которая по праву может считать себя одной из родоночальниц распространенного на Лазурке стереотипа «все русские-проститутки». Она, выражаясь бабушкиным сленгом, слаба на передок, и ей легче сказать мужчине «да», чем объяснить, почему нет. При этом никакой финансовой выгоды эта горячая дамочка, как правило, в кроткосрочных отношениях не ищет, и потому не гнушается ни официантами, на барменами, ни охранниками. «Голубая» администрация бутика в курсе беспорядочных похождений сотрудницы, но, похоже, претензий по этому поводу они ей не предъявляют. Им достаточно того, что Виктория умеет мастерски лебезить перед клиентками женского пола и щедро разбрасывать сексуальные флюиды в сторону мужского, что частенько мотивирует и тех и других к покупкам. Ариша и Жанна не одобряли моего общения с Викушей, боясь, что подобные связи могут бросить тень и на нашу репутацию. Но где они теперь, мои привередливые подруги? Одна нянчит больного грудника, а другая просиживает свой век в золотой клетке. А жизнь тем временем неспешно, но целенаправленно движется вперед, стуча тонкими каблучками об асфальт на набережной Круазетт. И супер-пупер вечеринка в Карлтоне выпала очень даже к месту. Кто его знает, может, удастся вычленить из общей массы богатеев некий замечательный образчик, горящий желанием осчастливить меня платьем Миссони. Потому что если для этой цели я буду дожидаться свадьбы с Франсуа, этот наряд успеет двадцать раз выйти из моды и замусолиться на чердаках винтажной лавки.
Итак, пляжная вечеринка. Для незнакомых с подобным видом времяприпровождения, краткий ликбез дресс-кода: никаких тонких каблуков, если не хотите застрять на входе и скормить деревянным доскам ваши любимые Занотти, светлое платье (на загорелом теле всегда смотрится эффектнее), сумка через плечо (времена школьных дискотек, когда складывали баулы в кучку и танцевали вокруг давно миновали, и если у вас нет ВИП столика, ручная кладь так и останется весь вечер в руках) и шаль на плечи (по ночам с моря порой поддувает холодный ветерок). С Викушей я сталкиваюсь сразу у входа. На ней излишне декольтированное платье-труба с громадными вишнями по бокам (безусловно не самое удачное творение Доминика и Стефано, доставшееся продавщице с весомой скидкой). Мы обмениваемся традиционными причмокиваниями, и Вика принимается демонстрировать на экране своего айфона размытые снимки туфель из новой коллекции, которые «я непременно должна зайти померять». Обувка чередуется со «случайно» затесавшимися по соседству обнаженными мужскими торсами (и не только торсами). Я закрываю глаза на неуместные части тела, обещаю заскочить поглазеть на туфли и аккуратно ускользаю в толпу. Ну, что за ассортимент тут сегодня наблюдается? Пара-тройка красавчиков, симпатичные лица которых мелькают на каждой маломальски стоящей вечеринке. С одним из них я имела даже неосторожность встретиться «на бокал», и он прожужжал мне все уши насквозь цветастыми рассказами о своей Мазератти. Когда пришла пора везти даму домой, обнаружилось, что любимый питомец как раз сегодня оказался в ремонте. От последней чашечки кофе у него на квартире я предусмотрительно отказалась, побоявшись, что последняя тоже кишит рабочими и воняет краской. Лазурный берег полнится мифоманами. В процентном отношении к настоящим богачам их численность приходится 50 на 50. За все мои годы охоты я научилась более ли менее четко различать, кто обитает в настоящем, а кто в воздушном замке. Итак, красавчиков забыли. Чем еще может похвастаться эта великосветская тусовка? Свежими устрицами. Я не очень люблю пережевывать их склизские солоноватые тельца, зная, что бедняги агонизируют у тебя на зубах, но именно сейчас под бокал холодного Болланжэ во мне просыпается желание совершить подобное живодерство.
– Хороши устрицы, – доносится до меня справа.
Высокий сухой как жердь старикан в хренового качества коричневом костюме с через чур высоко натянутыми брюками взирает на меня сквозь круглые стекла очков. Я ограничиваюсь вежливым кивком, сразу отметя подобный вариант.
– Сейчас устрицы хорошего качества днем с огнем не найдешь, – цепляет он меня за рукав настойчивым продолжением.
«Сейчас скажет «то ли было в Советское время» мелькает у меня в голове. Я пытаюсь вежливо ретироваться, но хваткий взгляд маленьких стальных глаз меня не отпускает. Дедушке явно хочется выговориться, и мишенью своего красноречия он выбрал меня. Что ж на невезуха такая! Нечего было невинных устриц заглатывать. Пару минут спустя мой навязчивый собеседник переключается с морепродуктов на машины и увлеченно, с блеском в крошечных зрачках повествует о своей новой Феррари, которую он на днях преобрел в Монако.
– Машины надо покупать только в Монако! Во Франции нормальным людям становится жить просто невозможно! С этими налогами! И раньше-то было тяжело, а теперь от этого нового президента вообще ничего хорошего ждать не приходится! 75% налог на богатство! И кто богатый человек? Я богатый? Потому что у меня Феррари, Ягуар и Бентли в гараже стоят? Это по их мнению богатство? Мы недавно с супругой ехали в Ницце на Феррари, остановились на светофоре. И, представляете, мимо проезжал какой-то араб на мотоцикле и вывалил на нас мешок с мусором! Вот такое отношение к нормальным работающим людям! А сами живут на пособия! Которые мы им платим с наших налогов! И это по-вашему справедливо?
По-моему нет.
– А чем вы занимаетесь? – любопытствую я.
«Нормальный человек» в понятии этого недовольного буржуя сильно расходится с представлением «нормальности» принятым у моих родителей. Старичок расплывается в сатанинской усмешке, от которой у меня кровь в жилах снижает температуру на несколько градусов.
– Знаете, молодая леди, на чем в наше время можно заработать деньги? На смерти! Этим я и занимаюсь!
Боже мой! Вечер окончательно перестает быть томным. Этот пожилой господин в плохом костюме искусный киллер? Ни за что бы не подумала. То-то он так ловко и со смаком устрицы жевал.
– У меня клиника. Для неизлечимых пациентов. Родственники, как правило, не экономят на последних днях своих близких.
Мне становится противно до тошноты. Я, конечно, люблю красивые платья, и украшения, и Феррари тоже замечательный автомобиль… но такой ценой? От старика веет могильным смрадом.
– Простите, меня подруга ждет, – бормочу я и пячусь назад.
Двумя бокалами Болланжэ и тремя хилыми канапэ с лососем и авокадо позже я продолжаю нарезать круги по пляжу, старательно избегая платья с вишнями и вялого коричневого пиджака. Похоже, что сегодня вечером удача повернулась ко мне затылком.
– От вас потрясающе пахнет ! – опровергает последнюю мысль приятный баритон.
Оригинальный комлимент озвучен высоким брюнетом достаточно приятной наружности, которую несколько портят загад кровавого оттенка свежей ветчины и прическа « мокрый спаниэль».
– Благодарю, – сверкаю недавече отбеленными зубами я.
– Что это за запах, если не секрет ?
– Не секрет. Dior New Look 1947.
– Я так и знал, что это нечто особенное, не продающееся в обычной парфюмерной лавке.
– Вы парфюмер?
При ближайшем занюхивании этот «нос» издает слабый запах морской водоросли. Тоже наверно очень оригинальный аромат, неизвестный таким гигантам масс продакшн, как Сефора или Дуглас.
– Когда-то имел к этому отношение, – загадочно подмигивает черным глазом подгорелый водяной, – Сейчас я работаю в совершенно иной области. Гораздо более интересной, на мой взгляд.
Тоже наверно трупаками торгует как престарелый пожиратель устриц. Я уже не отваживаюсь уточнить. Впрочем, отсутствие вопроса с моей стороны не мешает нюхачу пуститься в длинное ветвистое повествование.
– Я вложил деньги в совершенно новый потрясающий проект. Это проект будущего! Такого Европа еще не видела.
Я теряюсь в догадках. Летающие велосипеды? Моллекулярные пирожки с повидлом?
– Это мухи!
Викуша могла бы все-таки предупредить меня, что на пляже Карлтона собирается тусовка буйно-помешанных, я бы сто раз подумала, прежде чем идти.
– Где мухи?
– Везде мухи! – оливковые зрачки спаниэля возбужденно раздуваются, – Мухи – это будущее.
– А, ну, да, безусловно.
Говорят, что с психами лучше не спорить, все равно ничего не докажешь. Как бы аккуратненько ретироваться, пока этот мухолов не слишком разбушевался.
– Мы будем закупать лечинки у Южно-Африканской компании. Во-первых, сушеные лечинки – отличный корм для скота. Во-вторых, сами мухи – замечательный способ переработки животных отходов – они съедают все остатки убитых животных. К тому же они потрясающе быстро размножаются! За 72 часа килограмм яиц превращается в 380 килограммов лечинок! Невероятно!
Кажется, на лососине из бутербродов, подаваемых на этом чудном приеме, тоже успело посидеть пара-тройка килограммов мух. Видимо именно поэтому крошечные кусочки рыбы активно просятся обратно на волю и грозятся захватить с собой всю проглоченную мною с утра пищу.
– Хотите я покажу вам фото лечинок? У меня есть на телефоне! – усугубляет и без того мощные рвотные позывные знаток насекомых.
– Как-нибудь в другой раз. Мне, знаете ли, что-то нехорошо, – честно признаюсь я, пытаясь загнать бунтующие бутерброды обратно.
– Вы уже уходите? Так рано? Оставьте мне ваш номерок, я с удовольствием приглашу вас на чашечку кофе.
И на тартар из лечинок. Берк! Бежать! Срочно! Как можно дальше от этой клоаки. На свежий воздух родного бульвара Круазетт!
Отойдя на безопасное расстояние от входа на пляж, я устало опускаюсь на синий стул и с удовольствием закуриваю. Ну и денек! С Франсуа в Париже и то веселее было. Он по крайней мере не травил меня всякими мерзапакостными ужасниками. Стоит мне вспомнить патлатого миллионера, как мой айфон оживает неизвестным номером.
– Привет, Лиза, это Франсуа!
– Рада тебя слышать. Я как раз вспоминала о тебе.
– Я тоже. Бродил по Круазетт и подумал, почему бы нам как-нибудь не встретиться и не выпить бокал чего-нибудь…
– А в каком месте ты бродишь? Я тоже на Круазетт.
– О? Правда? Я недалеко от Мажестик.
– А я напротив Карлтона.
– Ты одна? Не занята? Я могу подойти?
– Буду только рада.
После мертвяков и лечинок мне уже ничего не страшно. Хуже все равно уже не будет. Даже если Франсуа поведет меня в привокзальный кебаб и будет весь вечер строить из себя убежденного девственника. А вот и он. В меру причесанный. В привычно широкой исписанной странными черно-синими загагулинами рубахе поверх белой футболки. Пониже всего этого сомнительного стрит-шика темные джинсы с заплаткой на коленке (то ли задумка находчивого китайского кутюрье, то ли памятка любимой бабушки) и известные уже мне Конверсы. В общем Франсуа явно не успел вложить частичку полученных миллионов в волшебный релукинг. «Зато он не выращивает лечинок» справедливо замечает блондинка, пока я соприкасаюсь своей гладкой щекой с небритой соседкой.
– О, Лизунок, вот ты где! А я тебя потеряла.
О, Господи, только не это! Чем же я опять так провинилась перед тобой! Викуша, изрядно поднабравшаяся бесплатным шампанским панибратски хватает меня под локоток и окидывает Франсуа оценивающим взглядом.
– О, какой мужчина! Просто мечта такой бедной одинокой девушки, как я! Как вас зовут, прекрасный принц?
Мой робкий друг явно тушуется перед таким откровенным и неожиданным натиском.
– Франсуа? Это мое любимое мужское имя! А я Виктория! Как победа!
Не хватает этой победе еще отбить у меня моего скромного миллионерчика! Я собираюсь уже встрять и поставить эту нахалку на место, но она успевает раньше меня вцепиться в рукав Франсуа и повиснуть на нем как стриптизерша на шесте.
– Давайте прогуляемся, Франсуа. Вечер такой замечательный! Так чудно пахнет морем.
Вчерашний вахлак, преображенный с легкой и пьяной руки Виктории в героя любовника, посылает мне удивленный извиняющийся взгляд и позволяет-таки этой хищнице потащить себя вперед. Мне ничего не остается, как плестись следом за этой несусветной парочкой. Сложно придумать более глупую ситуацию. Подобных позорных казусов в нашей сплоченной женской тройке никогда не случалось. Но Виктория незнакома с постулатами мушкетерской дружбы, и ей глубо наплевать, кто первым застолбил этот ценный образчик мужского пола. И что мне прикажете делать? Вступить в бой с соперницей? Забавно бы таках схватка смотрелась со стороны. Две ряженые блондинки бутузят друг друга из-за невзрачного лохматого снусмумрика в кедах. Скучающим пенсионерам и их дряхлым питомцам было бы на что поглядеть. Пока я тщетно пытаюсь найти менее безболезненный для своего имиджа выход из сложившейся ситуации, шагающая впереди Виктория извергает на кудлатую голову Франсуа поток несусветной чуши.
– Вот говорят, французы только умеют готовить! Это не правда! Русская кухня ничуть не хуже. Видел бы ты, Франсуа, какой я борщ могу забацать!
«Борщ – это украинская кухня» бормочу себе под нос я, страдая от мощнейшего желания стащить с ноги босоножку на тяжелой платформе и залепить этой кулинарке в ухо. Дальше эта бестормозная победа начинает втолковывать вяло кивающему собеседнику нечто бессвязное про горящие избы и лошадей. Франсуа активно диалог не поддерживает (в это бесконтрольное речевое извержение вообще вряд ли можно вниснуть что-нибудь кроме «угу»), но и не сопротивляется этому вербальному насилию. Хотя мог бы! Он все таки ко мне на встречу пришел, а не к этому антипатичному стереотипу русской бабы. Вот ведь бесхребетный молюсск! Пара лицемерных лестных фраз и обещание тарелки борща – вот, оказывается, какой тактикой соблазнения надо было воспользоваться тогда в поезде. А не строить из себя благородную девицу времен Карамзина.
– О, Жером! Какая встреча! – вдруг отпочковывается от Франсуа цепкая нахалка, завидив бредущую навстречу кучку неплохо одетых молодцев.
– Вики, Кристина, Барселона! – хихикает высокий стильно небритый детина в глубоко декольтированной белой рубашке со значком Вивьен Вествуд, интимно обхватывая девицу за талию.
Намек на фильм Вуди Аллена явно не случаен. По тому как загорелись глаза и щеки Виктории можно с легкостью догадаться, что ее с этим Жеромом связывают весьма любопытные воспоминания. «Не лови ворон!» пихает меня в бок брюнетка, «Хватай этого пингвина под крыло и смывайся!» Я смотрю на Франсуа. Он явно чувствует себя не в своей тарелке, переминается с ноги на ногу, придвигаясь с каждым шагом ближе ко мне. «Пойдем отсюда?» выразительно вздергиваю бровь я. Он благодарно кивает. Виктория, похоже, не замечает нашего поспешного дезертирства. Ее пьяное красноречие теперь брызжет струей на Жерома энд ко.
– Извини, – говорит Франсуа, когда мы отдаляемся на безопасное расстояние, – Я не знал, как себя вести. Первый раз вижу такую девушку.
– Я тоже. В смысле не знала, как себя вести, – улыбаюсь в ответ я, – Она просто много выпила.
– Ты голодна? Я знаю тут неподалеку очаровательную пиццерию.
Какое-нибудь миленькое заведение под вывеской «Рояль Палас Пицца Кебаб», где загорелые магрибяне пицциоло неправдоподобно косят под итальянцев. Но есть мне правда очень хочется. Две устрицы и пять миллиметровых канапе не утолили голод.
– Пойдем.
Вопреки моим опасениям пиццерия оказывается если не очаровательной, то по крайней мере чистенькой, симпатичной, и официант коротышка излучает истинно итальянское гостеприимство. Мы усаживаемся за крошечный столик на терассе у увитой плющом стены. Пестрящая огнями ресторанов и переливающаяся приглушенным шумом голосов узкая улочка являет собой олицетворение южно-европейского шарма. Я неожиданно для себя проникаюсь каким-то забытым детским умилением. Мне спокойно и радостно от того, что напротив сидит обычный парень (еще недавно это словосочетание вызывала стойкую тошноту) Франсуа, а не какой-нибудь пожилой могильщик или горелый производитель личинок. И можно без зазрения совести стащить с измученной ступни изящные колодки, вытянуть ноги, устроиться поудобнее на деревянном стуле и отправить в рот огромный кусок ароматной пиццы. Франсуа, отошедший немного после Викушиного натиска, так и блещет остроумием. Я безудержно хохочу, давясь Ламбруско и совершенно забыв, что от активного смеха морщинки вокруг глаз становятся намного заметнее. Народная мудрость, подхваченная краем глаза в какой-то соцсети, гласит – чтобы завоевать женщину достаточно трех глаголов: жалеть, смешить и баловать. Первые два пункта простачок Франсуа уже успешно выполнил. Если теперь он повесит мне на шею тяжелое брильянтовое колье и расстелит у моих ног вожделенное платье Миссони, я, пожалуй, буду готова проникнуться к нему самыми нежными и трепетными чувствами. «Тебе надо его завоевывать, а не наоборот» напоминает брюнетка, закатив красивые очи. «Так что прекрати хохотать как пьяная дурочка, и начни гнать пургу про то, как ты умело готовишь борщ, спасаешь из огня лошадей и мастерски делаешь тайский массаж». Как будто услышав это беззвучное замечание, Франсуа нагибается и переносит мои изтерзанные ступни с холодного камня мостовой себе на колени, объясняя попутно, что он большой специалист по массажу ступней. Мне вспоминается первая серия популярного некогда сериала «Бальзаковский возраст, или все мужчины сво…», где Юлька влюбилась в искусного ступне-массажиста исключительно за эти его тактильные способности. А ведь в этом и правда что-то есть.
– У тебя очень красивые пальцы, – делает между тем слегка отдающее фетишизмом наблюдение мой спутник.
– Только пальцы? – кокетничаю я.
– Нет, у тебя все красивое.
В темных глазах Франсуа впервые с момента нашего знакомства прорезаются смелые игривые огоньки.
– Ты мне очень нравишься, Лиза.
От этого банального, слышанного сотни раз только за последние полгода признания, по моей коже почему-то разбегаются крошечные щекотливые мурашки. И если я сейчас произнесу в ответ примитивное «ты мне тоже», в нем несомненно спрячется маленькая частичка правды. Но я по какой-то необъяснимой причине не могу выжать из себя этих простых коротких слов. Возможно, именно потому, что играть роль мне привычнее и проще, чем оголить кусочек себя настоящей. И еще мне стыдно перед брюнеткой и блондинкой за эту глупую неуместную слабость. Я ведь давно уже не восторженная дурочка Лиза Кравченко, способная увлечься каким-то немодно одетым ничтожеством. Франсуа вот в таком первозданном виде, не отполированный деньгами до яркого блеска, не сбрызнутый ароматом роскоши и не приобревший должного лоска ну никаким образом не может вызывать у бывалой светской львицы Люлю подобного выброса мурашек. Не может. Но почему-то вызывает, черт бы его побрал!
По окончанию трапезы, мы выходим с узкой оживленной улочки на другую более тихую, чьи пожилые обитатели уже устроились у телевизоров, приготовившись к привычному одноообразному вечеру. Горячая ладонь Франсуа уверенно сжимает мою. Я знаю, что он сейчас сделает попытку меня поцеловать. Мне хочется вырвать руку и убежать прочь. Лучше пусть бы меня тискал в объятиях тот засиженный мухами спаниэль. По крайней мере все струнки моего организма оставались бы на своих местах, не дергались бы и не трепетали, грозясь произвести на свет эмоции, которых я переживать больше не желаю. Губы Франсуа мягкие и настойчивые, от их прикосновения маленькие мурашки стремительно увеличиваются в размерах и захватывают мощной армией все кожное пространство на моем теле.
– Ты пригласишь меня на чашечку чая? – шепчет он.
«Соглашайся! После такого массажа ступней он не может оказаться полным нулем в постели!» советует блондинка. «Говори «да», прибавляет брюнетка, «Ты ведь этого добивалась? Секс это следующая ступенька в направлении твоей главной цели».
– Прости. Не сегодня, – выдыхаю я, отстранившись.
Наверно я жду, что Франсуа будет настаивать, отправит в атаку свои умелые ручки, скажет что-нибудь такое, что разом охладит этот неривычный внутренний огонь и подтвердит правильность моего выбора. Но он послушно отпускает меня. Тем лучше! Ну, да, лучше! Что за индиферентность такая! Неужель трудно проявить более активную инициативу! Мужик ты или кто! Внутри меня кувыркаются в смертельной схватке разочарование и злость. Злость на Франсуа за такую безропотную капитуляцию. И на себя за вызванное ею едкое томление и горечь обманутого ожидания.
Я поднимаюсь по ступенькам, захлопываю за собой дверь, швыряю о стену босоножки-каннибалы. Какой странный сюрреалистический вечер! И какую непривычную горьковато-сладкую смесь чувств он оставил, растворившись в ночной мгле. Я поразмышляю над этим завтра. Или послезавтра. А лучше никогда. Спишем этот неуместный трепет на неудачную смесь двух разномастных пузыристых напитков. Приняв быстрый прохладный душ, я забираюсь под одеяло и собираюсь уже забыться лечебным сном, как вдруг мой айфон дергается сообщением. Кто посмел нарушить мой покой в столь поздний час? Значок приложения «WhatsApp» горит циферкой один. Я крайне редко пользуюсь этим чатом. Помнится, я установила его в угоду какому-то швейцарскому банкиру, который изъявил желание общаться исключительно по средствам этой программы. Наша связь давно заглохла, а зеленый квадратик с изображением телефонной трубки я так и не удосужилась удалить.
« Ты где ? Мы тебя весь вечер ждали ? » не поздоровавшись, интересуется неизвестный номер.
Должно быть, ошиблись, решаю я. Или же это телефонные мошенники. Ответишь им, и не успеешь оглянуться, как с твоего счета утекут в их жадные лапы пара десятков евро. Мне иногла приходят такие аппетитные наживки вроде « Я люблю тебя и только о тебе и думаю. Ответь же мне скорей » или « Вы выйграли супер мощный пылесос и поездку на Мальдивы, перезвоните, чтобы получить ваш приз ».
« Ждите дальше » ворчу про себя я, намереваясь отключить телефон. Но тут на экране выскакивает ответный пузырь.
« Извини. Программа поменялась. Я был с девушкой »
Эта реплика исходит от меня. Только я ничего подобного не печатала ! Мой мобильник вышел из под контроля и зажил своей жизнью ? Встречается с девушками, заводит беспроводных друзей… Ерунда какая-то.
« О, что за девушка ?» не обращая внимание на мои выпученные от удивления глаза, продолжает диалог незнакомый номер.
« Та из поезда » откровенничает мой айфон.
Меня пробивает молния догадки. Я неотрывно слежу за булькающими друг за другом фразами.
« Ты с ней уже переспал ? »
« Еще нет »
« А че так ? Не дает ? »
« Пока нет »
« Пришли фотку, мы заценим ».
« Фотки нет. Я же не в интернете с ней познакомился. Блондинка 178, большая грудь »
« Ого, а что ты тормозишь ? »
« Еще она русская »
« Тем лучше. Говорят, они в постели зажигают только так. У меня была украинка, до сих пор вспоминаю ее фирменный минет ».
« Сам знаешь, какие у русских требования. Я не дотягиваю до ее уровня».
« В смысле ? »
« Ты бы видел, как она одевается. Одни Шанели и Диоры. Жаловалась, что работы нет, а сама купила туфли за половину моей зарплаты. Куда мне такую ? »
« Ну тебе же не жениться на ней. Переспал и все, пусть потом другие дураки Шанели ей покупают »
« Может ты и прав. Но что-то в ней есть такое… »
« Большая грудь »
« Ха-ха точно ».
Я тщательно всматриваюсь в экран, по, похоже, на последней фразе этот специфический обмен информацией закончился.
« Слава Богу, что у меня хватило ума не согласиться на эту « чашечку чая» пробивается сквозь окутавший мозг туман первая здравая мысль, « получала бы сейчас совсем другие « лестные » отзывы ». С появлением в моей жизни брюнетки и с уходом из нее Маркуса я, казалось бы, навсегда распрощалась с сахарными розовыми иллюзиями. Эта плотная папка разочарований, щедро посыпанная сверху неоднозначиными впечатлениями от местных богачей с отрафированными эмоциями лишила меня способности удивляться. Однако, простачку Франсуа Дюбуа удалось таки впечатлить видавшую виды женщину. Чисто технический вопрос – каким образом мой телефон подвергся набегу чужего общения, меня мало волнует. Гораздо важнее выводы, которые можно сделать из этой подсмотренной в замочную скважину дискуссии. Открытие первое : Дюбуа не слепой. Он отлично рассмотрел не только мой бюст, но и бирочки на одежде. Открытие второе : друзей он в свою несусветную удачу не посвятил, более того специально прибедняется « куда мне такую ». Открытие третье : что делать со мной Франсуа явно не знает. « Он ее хочет, это очевидно » улыбается блондинка, « И это уже хорошо ». «Ничего хорошего » вносит свою негативную лепту брюнетка, « Она провалила свой некудышный спектакль, вахлак почуял подвох и теперь опасается ». Они так и жужжат почти всю ночь у меня в голове, отстаивая каждая свою теорию и не давая мне по-настоящему задремать. Очередной раз бросив взгляд на часы и увидав страшную цифру « 4 », я понимаю, что следующий день можно спокойно списать в жизненный брак.
Глава 8
Бесаме мучо
После пропитанного усталостью и свербящей головной болью утра, я отправляюсь на небольшой, не притенциозный частный пляж L’Ecrin, где знакомый пляжист Кзавье предоставляет мне лежак по дружески мизерной цене. Признанный виновником моей бессонной ночи айфон в наказание за предательство остается дома. Пусть переписывается весь день с кем угодно, мне плевать. Сиеста под зонтиком, купание в теплой воде, витаминный коктейль и свежий салат с креветками возвращают меня к жизни, и, прощаясь вечером с Кзавье, я чувствую себя свежей и отдохнувшей. Так и не соизволив разработать линию дальнейших действий, я оставляю мобильник выключенным до следующего утра.
Обычно когда женщина намеренно обрубает связь в наказание провинившемуся ухажеру и затем, выждав должное количество времени, возвращается в сеть, она ожидает бурного водопада сообщений и сотни пропущенных звонков. Мой примитивный капкан не может похвастаться большим уловом. Кишащая орфографическими ошибками эсэмэска от Викуши, в которой она интересуется, когда я забурюсь в ее замечательный бутик и померяю те замечательнейшие туфли. Незнакомый британский номер сообщает, что через пару дней будет в Сан Тропэ и надеется на встречу. От Франсуа ни слова. Переписка в WhatsApp тоже не продвинулась ни на строчку дальше. Я испытываю крошечный укол разочарования. Ну, ничего, я терпеливая, подожду еще. У него миллионы, зато у меня грудь. И еще не понятно, кому что от кого больше надо.
Зеленый квадратик озаряется иконкой сообщения только на следующий вечер.
«Ну, как там твоя блондинка с грудью?» любопытствует знакомая уже комфинация цифр.
«La blonde aux gros seins » не самый уважительный эпитет, и у меня чешутся руки ответить этому ценителю прекрасного. Должно быть, это какой-нибудь лысый бухгалтер в фиолетовой сорочке с полосатой селедкой галстука на тонкой шее.
Франсуа думает полтора часа, прежде чем выдать ответную реплику.
« Никак. Думаю, мне это не нужно »
Здрасте, приехали, выгружайте чемоданы ! Я раздосадованно скрежещу зубами.
« А чего так ? » упростив и лишив мата, транслирует мой вопрос бухгалтер.
