Kitabı oku: «Городской детектив. Тени прошлого», sayfa 6

– В основном под профиль Лисицыной.

– Значит, маньяки! Ой, не люблю я их, они всё какие‑то заморочные. Мне одного этого хватило, как бишь его, – Стас задумался. – А, Петраков.

Визгликов по‑офицерски опрокинул янтарную жидкость.

– С Нефёдовой мы заканчиваем? – он подцепил дольку лимона.

– Конечно, мы. Ещё попробуем пару глухарей достать, есть у меня такие, что покоя не дают. Но Лисицына баба, прости, женщина жёсткая.

– Ну, она ж не матрас, чтобы мягкой быть. Ладно, пошёл я. Новостями порадовал. А то мне бы начальственное кресло на попу сильно давило. Отвык я.

Визгликов вышел, в душе его был бой с тенью, но он сумел затушить пожар противоречий – помогли долгие годы тренировки, после того как не стало его дочери. Стас широким шагом вошёл в кабинет.

– Ну что, бездельники.

– А вот и нет, – Глаша потыкала в экран компьютера. – Я проверила соцсети. Могу уверенно сказать, что Нефёдова точно дизайнер. Здесь и интерьеры, и группы, и инста у неё прям вот для заказчика. А про мужа здесь ни слова. Сейчас как‑то не принято, если ты работаешь на публику, скрываться. В общем, мне кажется, что у него был другой род деятельности.

– Интересно, какой? А дочери ты нашла какие‑то профили?

– Это вообще дичь какая‑то. Но нет! Сейчас продолжу. Может, что и всплывёт.

Глаша снова углубилась в недра социальных сетей, но вдруг на весь кабинет нежными переливами мелодии зазвенел её телефон. Девушка быстро нажала кнопку ответа.

– Да, Илья, добрый вечер. Нет, Илья, нет, – Глафира старалась говорить очень тихо, потому что Визгликов бросал на неё недобрые взгляды. – Сегодня тоже не смогу, да, увидимся, спасибо.

Стас потянулся до хруста в суставах, глянул в окно и, откинувшись на спинку кресла, сказал:

– А что так? Глафира, вот ты странная, ей‑богу, – Визгликов взглянул на неё. – Со всеми вопросами на сегодня мы разобрались, задания все получили. Сегодня рыпаться бессмысленно. Так и шла бы, личную жизнь свою устроила.

– Ну, так вы же сами сказали, – Глаша пожала плечами, – что работа и ничего больше.

– Глаша, ты тупая? У тебя напрочь отсутствует логика, что ли? – обругал её Стас. – Конечно, личная жизнь должна быть. Ты молодая, брызжешь гормонами и феромонами, а мне на фига надо, чтобы у меня в кабинете всякая хрень творилась? – Визгликов задумался. – Нет, конечно, было бы прекрасно, если бы ты, например, с Лопатиным‑младшим замутила. Так бы вы пошифонерились в подсобке – и всё, за работу. И всегда под рукой.

– Ну, знаете что? – Глафира зарделась, вскочила и, хлопнув ладонью по столу, набрала номер телефона. – Илья, у меня неожиданно освободился весь вечер. Да, в кафе. Да.

Глаша быстро покидала в сумку вещи и гордо вышла из кабинета. После того как она вышла, Лопатин‑младший поднял на Визгликова глаза:

– Ну вот на фига?

– Ты, сопляк, как со старшим по званию разговариваешь? И по возрасту? – расслабленно потягиваясь, спросил Визгликов. – Интересы твои, племяш, отстаиваю. Такая барышня, а уйдёт на сторону. И у неё, кстати, мозг, как ни странно, работает. А это очень ценное качество в нынешнее время. А если бы ты не сидел целыми днями к ней спиной, может, она и разглядела, что на тебе тоже портки есть и парень ты у нас видный, хоть куда.

– Мне это не нужно, – глухо сказала собеседник.

– Нужно, нужно. Я по молодости… Э‑э‑эх!

– Да вы, дядя Стас, и сейчас не отстаёте, – съязвил Миша.

– Не дерзи, мелкота. Всё, проваливай домой, кстати, бабушка твоя, мама моя, звонила. У тебя ключи от моей квартиры с собой?

– Ну.

– Баранки гну. Заедешь ко мне, возьмёшь для неё лекарства и отвезёшь. И не смотри на меня волком, в отличие от тебя у меня личная жизнь есть. А тебе всё равно нечем заняться.

***

Вечер укутал влажным туманом дождя улицы, парк дышал ароматами черёмухи. Обильный на грозы май уже тянул новую партию налитых синих туч с залива, и они торопливо накрывали город вместе с темнотой ночи. Глаша лежала в кровати и слушала, как шумит за окнами дождь. Вечер был насыщен событиями, причём не самыми радостными для неё.

Брат с женой сообщили, что ждут ещё одного ребёнка. Все радовались так, будто это единственный младенец на земле и его появления ждали много лет. А для Глаши теперь эта новость затянется долгими вздохами матери, чередой женихов, потому что «пора бы уже кому‑нибудь её пристроить». А также постоянными намёками на то, что Глаша, увы, не молодеет.

Новый знакомый Глафиры оказался ботаником, причём в прямом смысле этого слова, и работал он в Ботаническом саду. Весёлый и приятный парень. И теперь основной задачей было не показать его маме, потому что Илья производил слишком хорошее впечатление. А зная предприимчивость своей родительницы, Глаша не сомневалась, что спустя некоторое время она сама не поймёт, как пошла под венец.

Звуки за окном вернули её в реальность, Глаша попыталась вернуться в рабочее русло и отложила на потом все страхи по поводу последних событий. Но через минуту снова скатилась к слякотному болоту переживаний. Родители, к сожалению, узнали, что к ней ночью ломились, и теперь решили ездить на дачу по очереди или вовсе ждать до выходных и отбывать туда всем семейством. В общем, было отчего впасть в отчаяние.

Глаша не заметила, как мерный стук капель увлёк её за собой в мир сновидений, и раскрыла глаза, только когда в окна заглядывало солнце. Ночную непогоду сдуло, влажная листва ещё не успела просохнуть, и всё пространство было подёрнуто тёплой зеленоватой дымкой. Девушка раскрыла окно, вдохнула полной грудью струящийся воздух и вдруг услышала голос:

– Привет.

Повернув голову направо, она даже замерла. Из окна, которое находилось в соседнем доме, на неё смотрел Илья. Глаша несколько секунд обескураженно глядела на его круглое улыбающееся лицо, а потом вспомнила, что спала она сегодня почти в неглиже, если не считать короткой просвечивающей майки, которую сложно было назвать одеждой.

– Уга… – что‑то невнятное пробормотала девушка и отпрянула к другой стене.

Она посмотрела на себя в зеркало, закатила глаза и прошипела пару ругательств. Потом накинула халатик и осторожно выглянула в окно.

– Привет! – Глаша видела, что он выглядит вполне по‑домашнему. – А ты что здесь делаешь?

– Слежу за тобой! – совершенно серьёзно сказал он.

– В смысле? – Глафира сосредоточенно сдвинула брови.

– Я просто хотел тот же вопрос задать тебе. Я здесь живу, точнее, не так давно переехал. Здесь тётка моя жила, оставила мне квартиру в наследство, – простодушно ответил молодой человек.

– А… я вот тоже здесь живу, – Глаша вдруг осознала, что это теперь не просто знакомый, а сосед.

– Заходи на утренний кофе. Я машинку как раз капсульную купил, – улыбнулся Илья. – А хорошо вчера посидели. Правда?

– Да, согласна.

Как звон разбитого стекла, как взрыв, как «что же теперь делать» прозвучал вдруг мамин голос из соседнего окна:

– Ой, простите! Просто услышала ваш разговор из кухни. Вас как зовут? Я Людмила Вячеславовна, мама Глаши. А вы Офелии Петровны племянник? Илья, кажется? Помню, помню, что она рассказывала про вас, – мама сияла улыбкой. – Ой, да что мы через окна всё, идите срочно к нам на блинчики с земляникой, с прошлого года, правда, варенье осталось, но скоро свежее поспеет. – мама с очаровательной улыбкой дождалась согласия Ильи.

А снизу вдруг донёсся старческий голос:

– Ой, как же ж хорошо, что вы всё‑таки решили перенести ваше знакомство в стены квартиры. А то у меня сериал начинается, а я не знаю, где слушать: там или здесь, – и после этого донёсся звук, который означал, что раму закрыли.

Глаша покорно отступила вглубь комнаты, несколько минут попечалилась, пока мама говорила новому знакомому номер квартиры, и пожала плечами:

– Нужно во всём искать светлые стороны, она хотя бы не с вещами его пригласила сразу переехать.

Но и эти мысли были прерваны вихрем активности мамы. Буквально за пять минут эта неугомонная женщина заставила Глашу умыться, надеть светлый домашний костюмчик, расчесать волосы.

– Мама! – крикнула Глаша, когда Людмила рванула открывать гостю двери. – Иди сюда.

– Ну что такое? – женщина деловито вернулась.

– Мама, мы бантом забыли меня перевязать, – шёпотом сказала Глаша.

Людмила Вячеславовна несколько секунд переваривала эту информацию, потом зашипела на дочь и побежала к входным дверям.

– У нас гости? – сонно спросил отец из комнаты.

– У нас хуже. У мамы на горизонте замаячил для меня жених, – обречённо отозвалась Глаша.

– А, ну тогда я ещё посплю.

Встреча прошла под восторженное стрекотание матери, которая постоянно подкладывала на тарелку золотистые кругляши блинчиков и обильно поливала их россыпью ягод в красном тягучем соусе. Под волшебные ароматы кофе, который её мама готовила в простой турке, но так, что могла дать фору всем кофемашинам вместе взятым, и под зарождение дивного раннего утра за окнами незаметно пролетело время знакомства. Когда Глаша перевела взгляд на часы, она чуть не подавилась очередной порцией кулинарных изысков, так как стрелки уже беспощадно показывали почти девять утра. И ровно через пятнадцать минут крик Визгликова вопьётся ей в мозг и будет тиранить её весь день.

Но начальника она узрела гораздо раньше, причём даже там, где не ожидала, а именно у себя в квартире. Когда она побежала открывать дверь, то за ней обнаружила Станислава Михайловича. Он деловито отодвинул её в сторону и прошёл внутрь.

– Доброе утро, Людмила Вячеславовна. Вот от чего‑чего, а от ваших блинчиков я не откажусь никогда!

Глаша в полном недоумении воззрилась на то, как Стас присоединился к утреннему застолью. Причём так, будто они в таком составе собираются каждый божий день. Глаша перевела взгляд на маму.

– Ну Глашенька, твоему начальнику тоже нужно есть. Я и пригласила, а то мы так хорошо сидели, а ты бы опоздала на работу, – простодушно сказала женщина.

– Мама, тебе во власть надо, ты там просто очень быстро окажешься на верхушке пищевой цепочки, – Глаша вздохнула и налила себе ещё одну чашку кофе.

– Не-не-не, – замахал руками Визгликов и отнял у неё напиток. – У тебя рабочий день начался, ты давай дуй к операм. Мы решили ещё раз квартиру осмотреть. А я пока здесь побуду. Если что интересное найдёте, тогда я приду.

– Доченька, ты мальчиков по одному пришли сюда, я их тоже покормлю, – сказала мать.

Глафира даже не рассчитывала на такой счастливый исход дела. За столом сменились персонажи, но картинка осталась прежней. Только теперь на её месте сидел папа, а место спешившего на работу Ильи занял Стас.

***

Пробежав по хранившей прохладу ночи каменной лестнице, Глафира оказалась перед уже знакомой дверью. Внутри вяло бродили Латунин и Погорелов, хотя они очень оживились от предложения Глаши и яростно спорили, кто пойдёт первый. В результате Глафира выгнала их обоих, заперла дверь на ключ и осталась совершенно одна в этой мрачной, чужой квартире, где совсем недавно разыгралась трагедия. А что послужило причиной этому, им ещё предстояло разгадать.

Девушка бродила по пустым комнатам, легонько трогала стены, смотрела из окон во двор. Но с первого дня, когда они всё здесь осматривали, ничего не изменилось. Немного смущаясь, она стала перебирать чужие вещи, сложила скинутое на пол одеяло, перетрясла кровать, полистала книги. Потом Глаша прошла в дальнюю, самую маленькую комнату, там были лишь росчерки на обоях, она ещё раз внимательно осмотрела пространство, и в этот раз её взгляд зацепился за краешек фотографии, которая торчала из‑за косяка. Видимо, висела на стене, а потом скользнула в щель, где отходила планка. Глафира аккуратно потянула за край и вытащила на свет фото молодой смеющей девушки. Ни надписей, ни года на фотографии написано не было.

В этот момент возле входной двери что‑то грохнуло, и Глаша побежала открывать. Повеселевшие оперативники с сытым блеском в глазах начали с удвоенной энергией бороздить просторы квартиры, а Визгликов сел на стул и принялся их распекать.

– У нас с вами не дело, а игрушка с сюрпризом. Потому что никто друг друга не узнаёт, а на данный момент вообще все пропали, точнее, одна‑то есть, но я с утра звонил в больницу, и в ближайшее время можем даже не надеяться не то что показания снять, а просто с ней поговорить. Так что, дорогие мои, переройте здесь всё, но найдите нам зацепку, хоть намёк на неё.

Глафира вспомнила о фотографии и подошла к Визгликову.

– Станислав Михайлович, я вот что в дальней комнате за косяком нашла. Упала, наверное, туда.

В следующий момент у Глаши застыла кровь в жилах, потому что она увидела резко побледневшее лицо Визгликова и смотрела, как его зубы впивались в кожу на руке, когда он зажал рот, чтобы не закричать, и как он рухнул обратно на стул, с которого встал.

– Михалыч, ты чего? – Роман быстро подскочил и перехватил фото. – Ты где это взяла? – он вперил взгляд в девушку.

– За косяком, – недоумённо проговорила Глафира.

– Ну‑ка, пошли, – Рома кивнул Погорелову, чтобы тот остался возле Визгликова, на которого страшно было смотреть.

Глаша вошла в ту комнату и показала пальцем, откуда именно она достала это фото.

– А что случилось‑то? – переспросила девушка.

– А то, что всё сильно осложнилось, – тяжело вздохнул молодой человек. – Даже хуже. Я теперь ни черта не понимаю. На фотографии погибшая дочь Стаса.

Глава 5

В управление все вернулись подавленные и притихшие. В воздухе висело напряжение, Визгликов понемногу приходил в себя, а Погорелов с Латуниным беспокойно наблюдали за ним. Они знали, чем это могло обернуться год назад. Но сейчас было видно, что Стас старается не сорваться.

Вдруг дверь распахнулась, и в комнату задом стал протискиваться молодой человек в форме. Сначала он появился сам, затем протиснулось длинное тело стола, которое он нёс, а потом появился ещё один мужчина, помогавший тащить этот офисный предмет мебели.

Внеся тяжёлую ношу, они отдышались, шумно выпили по стакану воды и воззрились на Визгликова.

– Куда ставить, Станислав Михайлович? – спросил тот, что постарше.

Если бы Визгликов не был в таком состоянии, он наверняка нашёлся бы, что ответить, но сейчас просто спросил:

– А вы это зачем сюда припёрли?

– Ну‑у, новое начальство распорядилось, – развёл руками мужчина.

– Какое начальство? – нахмурился Латунин.

– Вам, молодой человек, по должности положено, во‑первых, воспринимать всё с первого раза, во‑вторых, быть в курсе всех событий, – с этими словами в комнату вошла Лисицына, держа под мышкой несколько папок. – Новое начальство зовут Лисицына Анна Михайловна. А стол этот для сотрудника, который будет заниматься всем, что связано с компьютерами. Но я в этом не разбираюсь, программист вам всё объяснит.

– Здравствуйте, – ошарашенно проговорил Латунин.

– Привет! – Анна Михайловна оглядела лица присутствующих. – Стас, а ты им не сказал?

– Нет, забыл. Извините.

– Ну ладно, я девушка самостоятельная. Проводишь меня до кабинета? – Лисицына посмотрела на Стаса в упор.

– Конечно. А он где? – Визгликов встал из‑за стола.

– Следующая дверь по коридору, – выдохнула Лисицына. – Рабочее время идёт. От того, что вы меня рассматриваете, дело с мёртвой точки не сдвинется, – резко сказала она и вышла вон.

– Стас, я думал, тебя назначат, – пожал плечами Погорелов.

– А я надеялся, что нет, – обронил Визгликов и вышел вслед за Лисицыной.

***

Анна оглядела тесное пространство, сгребла кем‑то оставленный хлам на столе и набрала номер на телефоне.

– Это Лисицына! Пришлите мне уборщицу! – она молча выслушала ответ. – Давайте поступим следующим образом: я буду расследовать преступления, а специально нанятый человек уберёт в моём кабинете. Не нужно со мной спорить! У вас десять минут, – она пристроила трубку на рычаги. – Стас, что с тобой? У нас проблемы, потому что я заняла твоё кресло?

– Нет. У меня проблемы гораздо хуже, – Стас без слов положил фотографию на стол.

– Кто это?

– Дочка моя, – Визгликов помолчал. – Её сегодня нашли в квартире Нефёдовой.

– Я ознакомилась с делом. И не скажу, что не удивлена. Как она могла там оказаться? Только давай по порядку. Сразу вспомнишь, какого года фотография?

– Нет, – Стас пожал плечами. – Ей здесь лет пятнадцать.

– Вот и поднимай дела того периода. Кого, как и за что. Зная твою личную трагедию, над тобой просто кто‑то издевается и сбивает с рабочего ритма.

– Дельная мысль, – Визгликов встал со своего места. – Спасибо.

– Попроси никого не уходить. Через десять минут совещание.

Анна сбросила плащ и повесила его на вешалку. Визгликов остановил её, подошёл сзади и взял за руку.

– Ты чего? – Лисицына застыла.

– А этот свитер откуда? – Визгликов рассматривал Лисицыну сзади.

– Да купила по дороге, даже бирку снимать не стала, примерила, сразу плащ накинула и побежала. А то, стыдно сказать, на работу не в чем идти, в магазин некогда сходить. А что случилось‑то? – Лисицына пыталась рассмотреть, что так могло заинтересовать мужчину.

– Снимай, – твёрдо сказал он.

– Зачем? – Лисицына недоумённо повернула к нему голову.

– Давай, давай! – Стас уже тянул свитер вверх.

Анна Михайловна послушно подняла руки, он снял с неё обновку и, держа на весу, внимательно оглядел верхнюю часть её тела, прикрытую только объёмным лифчиком.

– Стас, да в чём дело? – резко вырвала руку Анна и развернулась к нему.

Он молча растянул перед ней вязаную ткань, где явно было видно, что весь шов, идущий под мышку, и край рукава пропитаны чем‑то красным.

– У тебя повреждений нет. Я посмотрел. А следы эти на кетчуп не похожи. Анна Михайловна, мой опыт подсказывает, что это кровь. И, по ходу дела, свежая.

Лисицына молча смотрела перед собой, потом села за стол, взяла лист бумаги и стала писать адрес.

– Отправь туда оперативников, – она помолчала. – Нет, поеду тоже. Я быстрее покажу, где мерила. Хотя, может, порезался кто, а мы все заявимся.

– Ну тогда вам быстрее свитер поменяют, – пожал плечами Визгликов.

– Точно.

Анна Михайловна встала из‑за стола и направилась к выходу. Потом обернулась к стоящему на месте Стасу.

– Ну, мы едем или нет? – раздражённо спросила она.

Мужчина лишь пожал плечами и кивнул ей на зеркало. Лисицына обернулась к блестящей поверхности, которая отражала белёсую полоску живота и пышную грудь, едва прикрытую лоскутами ажурной ткани.

– Ох ты ж! – хлопнула ладошами Лисицына и побежала к вешалке за плащом.

В тот момент, когда она одевалась, в кабинет, гремя вёдрами, вошла долговязая уборщица. Она молча проводила их взглядом, лишь цыкнув, когда закрылась дверь.

***

Лисицына металась между похожими магазинчиками в торговом центре и никак не могла вспомнить, где именно была. Потом, зайдя в очередной отдел, она наткнулась на девицу, которая засияла улыбкой.

– Что‑то ещё решили купить?

– А, значит, я здесь была? – строго спросила Анна.

– Именно! Вы ещё юбку хотели, – продавец направилась к стойке, где висела одежда.

– Девушка, вот что я обнаружила на свитере, – Анна посмотрела на Визгликова, и тот развернул пакет, куда был упакован купленный предмет одежды.

– Ну женщина, ну кто так делает? – снисходительно улыбнулась барышня. – Сами изгваздали, а теперь хотите, чтобы я за вас ответственность взяла?

– Вы же мне его со склада принесли? – Анна не обратила внимания на её тон. – Вас не было минут десять, когда вы мой размер искали.

– Да, я ходила на большой склад. Здесь‑то места мало.

Визгликов обошёл девушку и, приблизившись к ней, оттянул в сторону белоснежную блузку.

– Что вы делаете? – она замахала руками.

Но Анна и Стас уже увидели всё, что хотели. На белой ткани тоже были небольшие пятнышки, так, если бы на них попала красная жидкость.

– Показывайте, где склад, – жёстко сказала Анна и сунула в лицо продавщице удостоверение. – Быстро!

Они почти бежали по переходам за часто семенившей барышней, потом спустились по служебной лестнице и упёрлись в массивную железную дверь. Девушка быстро отперла её своим электронным ключом, и они оказались в обширном помещении.

– Здесь все магазины хранят свои товары? – спросила Анна, пока Визгликов рассматривал пространство. – Воровства не боитесь?

– А сюда без именного электронного ключа не попасть, и камера на входе пишет всех: кто пришёл, кто ушёл, – каким‑то испуганным голосом сказала девушка.

– Показывайте, где свитер забирали, – Визгликов стрелял глазами по стеллажам.

Продавщица быстро проследовала между рядов, остановилась возле одного из них и показала на среднюю полку.

– Вот здесь они лежат.

Стас протиснулся между близко стоящими железными конструкциями и обнаружил на полу красное пятнышко, натёкшее сверху. Входная дверь вдруг грохнула, и к ним быстрым шагом стал кто‑то приближаться.

– Э-э-э, чего за собрание? Вы чё, не знаете, что сюда только по именному ключу? – вращая глазами, подлетел охранник. – Давайте отсюда.

– Ну‑ка, успокойся, – осадил его Визгликов и показал удостоверение. – Как наверх стеллажей попасть?

– Ну машинка у нас есть, но сегодня на техосмотре, так что лазом только, – отступил на шаг молодой мужчина.

– Лазом только, – передразнил его Стас. – Я пошёл, – вздохнул следователь и стал карабкаться по железным стойкам.

Когда он, наконец, достиг верхней полки, то вытянул шею и обнаружил, что чуть ли не под самым потолком лежит тело девушки, а в спине у неё торчит что‑то железное.

– Анна Михайловна, а вы могли в какой‑нибудь другой магазин зайти? – вздохнул Визгликов.

– А что там? – крикнула Лисицына в ответ.

– Там, – он стал слезать, – то, что сделает ближайшее время весьма суетливым. Там, простите, труп человека.

Продавщица задохнулась, охранник резко побледнел, а Анна Михайловна вытащила мобильный телефон и проговорила, пока набирала номер:

– Даже уже не удивляюсь, – она оглянулась на барышню, которую трясло мелкой дрожью. – Пойдёмте, я ещё что‑нибудь у вас куплю, не могу на работе голяком весь день сидеть.

***

Закончив все дела с осмотром места преступления и транспортировкой тела, искусно спрятанного наверху, Визгликов с оперативниками вернулись в отдел. В тот момент, когда они зашли, мужчины увидели, как перед Глашей красуется один из районных следователей.

– Я тебе, Глафира, даже передать не могу, как сложно тогда было. И самое‑то неприятное, что висяк так и остался. А он ведь барышень аккурат на штырь сажал и оставлял так для того, кто найдёт.

– Привет, Петров, – поздоровался Визгликов. – Это ты о чём?

– Так висяки пришёл свои вам передать. У меня лет десять назад, аккурат как у вас сегодня, дело было.

– Я смотрю, уже полгорода в курсе, – проворчал Погорелов.

– Ну не пол, а район. Тем более появилась такая прекрасная возможность озадачить ваш новёхонький отдел работой, – съязвил Петров. – Всё лучшее, так сказать, цвету нашего непростого дела.

– Не надо завидовать, – вздохнул Стас. – Ну давай, озадачивай.

– Я дела принёс и вот здесь всё положил, – Петров похлопал по стопке папок. – Там всё моей рукой очень подробно расписано, так что с документооборотом всё на высшем уровне.

– С этими словами Петров быстро ретировался за дверь, вежливо со всеми попрощавшись.

– Урод, – проговорил Визгликов. – Но на самом деле человек живёт себе в радость, работает до шести, не больше. Каждый год ходит в отпуск, картоху на дачу сажать ездит за свой счёт. Лепота!

Дверь распахнулась, и в кабинет вошла Лисицына, пылая блузкой огненного цвета.

– Вы, Анна Михайловна, решили наряд поживее взять, чтобы если ещё какие‑то неприятности, то никто бы не заметил? – съязвил Визгликов.

– Да. А ещё я прямо сейчас пойду и посмотрю, кому там премию расписали в этом месяце. И особо словоохотливым немного её укорочу, раз уж подрезать язык не имею права, – Анна глянула на Визгликова и добавила: – Ну не было у них в наличии ничего моего размера, кроме этого.

– Она присела на стул.

– Ребята, ситуация сложная. Такие дела имели место ещё десять лет назад. Это мы выяснили спонтанно, но хорошо, что быстро.

Неутомимая дверь снова распахнулась, и на пороге возник кудрявый паренёк. Он покивал головой и посмотрел на Анну:

– Здрасьте. Где стол мой?

На него, застыв, посмотрели все присутствующие.

– У окна, – поджав губы, сказала Лисицына. – А часы в твоей комнате перед кроватью. —

Она вскинула руки.

– Так, внимание! Чтобы не было лишних разговоров, это мой сын. Зовут его Кирилл, именно он будет здесь заниматься поиском информации и прочей виртуальной дребеденью. Так что по всем вопросам, связанным с компьютерами, смело к нему.

– Это очень нужный человек! – воскликнул Погорелов. – Киря, рад знакомству! – он протянул ладонь парню тыльной стороной вверх. – Киря, я как раз думал, на кого бы перевалить этот адский поиск нужной информации.

– Смело переваливай, – подтвердила Анна. – Материалы дела кто‑нибудь уже смотрел? – спросила женщина.

– Не успели ещё, – Визгликов потёр глаза. – У меня сегодня ещё Лопатин с Глафирой в колонию должны поехать.

– А на кой ляд они вдвоём поедут? Не надо, пусть Лопатин один, – Анна встала. – Глафиру, как объявится, сразу ко мне. Кстати, почему её не было на месте преступления? – она оглянулась на Визгликова.

– Я её к Нефёдовой в больницу послал. Визуально оценить обстановку.

– Хорошо, но впредь такие решения необходимо согласовывать со мной, – твёрдо сказала начальница и вышла из кабинета. – Я почитаю материалы и приду. Мне тишина нужна, – донеслось уже из коридора.

***

Глафира бродила по больничным коридорам, дожидаясь врача. Он уже третий раз пробегал мимо неё, махал руками и разговаривал по телефону. После его последнего стремительного шествия девушка решила его преследовать и угодила в гости к вчерашнему новому знакомому, а именно в морг. Но зато здесь доктор мог выйти только через одну дверь, и поэтому она спокойно дожидалась его в коридорчике.

– А я смотрю, вам у нас понравилось, – расплылся в улыбке Ильяс Борисович, выйдя из прозекторской в длинном чёрном переднике.

Глаше стало несколько нехорошо от этого зрелища. Она не нашлась, что ответить, и просто покивала, потому что некоторые странные позывы не давали ей говорить.

– Может, чаю? – добродушно улыбнулся мужчина.

– Вы издеваетесь? – умоляюще посмотрела на него девушка. – Я жду лечащего врача моей пациентки. Тьфу ты! Его пациентки. Короче, я запуталась и мне у вас не нравится. Я подожду снаружи, – резко сказала она и ретировалась за дверь.

Глаша ещё долго стояла, прижавшись к прохладной стене, и перебирала в памяти вчерашние поиски Нефёдовой, вспоминая, какой испуганной она была. Но что‑то не клеилось, и девушка никак не могла понять, что в облике этой женщины её смущало. И только спустя какое‑то время на неё буквально свалилось озарение. Нефёдова постоянно теребила странный кулон, она не сняла его даже в больнице. Он был очень простенький, в виде маленького цилиндра, и перед побегом он точно был на ней. А вот после того, как они скакали по складу, его не было. Глаша вспомнила катакомбы за соседней дверью и загрустила. В этот момент наконец-то вышел доктор, которого она так долго ждала.

– Ну что вы хотите от меня? – с чувством спросил он.

– Да ничего уже, – раздражённо отмахнулась девушка и пошла на поиски потерянной вещицы.

Её вело какое‑то внутреннее чутьё, она словно знала, что этот кулон точно здесь. Оббив ноги о валяющуюся мебель, Глаша на ощупь дошла до той стены, где располагался выключатель, и огляделась. Светлее здесь не стало! И её горячее желание устроить здесь обыск немного поутихло.

– Надо искать головой, – пробормотала она и стала внимательно оглядывать поверхности, где была стёрта вековая пыль.

Но всё было тщетно: Глафира уже вымазала свой рабочий костюм, наловила волосами, собранными в хвостик, пыли, и стояла озираясь.

– Да что я, в самом деле, она могла его обронить где угодно.

Решив напоследок осмотреть то место, где Нефёдова перелезала через окно, Глаша ринулась туда. Она обошла каждый сантиметр помещения, но все усилия были напрасны. Потом девушка высунулась в окно. И – о чудо! – запутавшись в траве, лежала цель её поисков. Глафира привычно перепрыгнула через раму, вынула пакет из кармана и, аккуратно подхватив находку, засияла улыбкой.

– Барышня, у нас, если что, дверь имеется для выхода более цивилизованным способом, – прозвучал рядом голос.

Глафира обернулась на стоявшего рядом патологоанатома, который наслаждался солнечными лучами и, видимо, рассчитывал именно здесь встретить Глафиру.

– Я запомню.

– А батюшка‑то ваш в городе? – ненавязчиво уточнил он.

– Да, – быстро ответила девушка. – Всего доброго.

Довольная Глафира поскакала в сторону управления и решила, что сегодня она уж точно может наградить себя мороженым.

Войдя в кабинет, она увидела новые лица, непривычную позицию Визгликова, который почему‑то стоял на стремянке, и Лисицыну, воззрившуюся на неё.

– Глафира Константиновна, где вы изволите так долго пропадать? И что с вашим внешним видом? – спросила начальница.

– Я в больнице была. А вид мой пострадал, когда я искала кулон Нефёдовой. Я вспомнила, что он на ней всегда был, а после побега пропал. Вот, нашла! – девушка протянула пакетик с украшением. – Руками не трогала.

– Молодец, – Анна покачала головой. – Так, пошли со мной.

Глафира пожала плечами, бросила свою сумку и посмотрела в зеркало. Её взгляду предстала измазанная серой пылью мордочка, клок пыли, застрявший за ухом, и какое‑то пятно на лацкане пиджака.

– Я так по городу шла, что ли? – невольно выдохнула она.

– Похоже на то, – заржал Латунин.

Глафира кое‑как привела себя в порядок и проследовала за Лисицыной. Женщина кивнула ей на стул напротив и, присев за своё рабочее место, посмотрела на девушку.

– Так, вашу историю, о том, как такой малоопытный сотрудник, как вы, попали в наш отдел, я знаю. Увольнять вас или переводить из‑за отсутствия опыта с моей стороны было бы неосмотрительно, но спрашивать буду по всей строгости. Ваша внешность и, как это модно сейчас говорить, некоторая няшность дают вам в кругу мужчин определённую свободу, но я смотрю в корень вашего профессионализма. И поверьте, если бы я увидела, что вы очередная девица, которая через годик найдёт мужа, родит ребёнка и уйдёт отсюда, то выставила бы в два счёта, несмотря на все ваши связи. Так что, деточка, если ты хочешь остаться в отделе, то должна рыть землю, а не мороженое трескать.

– А откуда вы узнали? – у Глаши даже вытянулось лицо.

– У тебя щека вымазана. Кстати, могла бы и всему отделу принести по вафельному стаканчику. Всё, – резко сказал Анна, – иди работай.

Глаша была в несколько сметённых чувствах, но вдруг окрик Анны Михайловны остановил её:

– Вернись! – Лисицына махнула рукой.

Девушка подошла к столу начальницы, пока та сосредоточенно на что‑то пялилась в документах.

– Появилось дело, – сказала Лисицына. – Вот тебе адрес. Тебе нужно найти Соболева. Сделай копию с этого документа и, пока будешь ехать, ознакомься с содержимым.