Kitabı oku: «Тюрьма человека. Стены», sayfa 5
ЭСПЕРАНСА: То есть, гонорар вы нам не заплатите?
КОМЕНДАНТ: Разве я вас когда-нибудь обижал? Еще мой прадед говорил: актрисы – лучшие друзья кагэбешников! (вынимает деньги)
ЭСТРЕЛЬЯ: Кого?
КОМЕНДАНТ: Была такая структура, называлась – Контора. Мощное было подразделение.
ЭСПЕРАНСА: Типа нашей Госохранки?
КОМЕНДАНТ: Мощнее. Мы с вами живем в смутное время, в эпоху, можно сказать, солдатских императоров, а при Августе все было куда незыблемей, четче, лучше организовано… Считайте! Деньги счет любят!
ЭСТРЕЛЬЯ: Спасибо.
ЭСПЕРАНСА: Если честно, мы столько не заработали.
КОМЕНДАНТ: Заработали, девоньки, заработали. Мне теперь будет, над чем подумать. Хитрая штуковина – человек! В какие его стены ни загоняй, все равно найдет лазейку!
ЭСПЕРАНСА: Было б там окно, вы б нашли под ним перо птицы!
КОМЕНДАНТ: Что? Где? Понял. Вполне возможно. Жаль, деятели, которые финансируют наш проект, куда примитивней материала по кличке Вор!
ЭСТРЕЛЬЯ: По имени Иван Сидорец.
КОМЕНДАНТ: Это он так назвался.
ЭСПЕРАНСА: А на самом деле он – Светозар?
КОМЕНДАНТ: Все возможно, девоньки, все возможно. В том числе, и такое чудо! Хотя лично я предпочитаю чудо о Министерстве! А им вынь да положь результат! Немедленный!
ЭСПЕРАНСА: Уроды!
КОМЕНДАНТ: Мне им отчеты представлять, смету, а результаты…
ЭСТРЕЛЬЯ: Налицо.
КОМЕНДАНТ: Чье? Освобожденного Ерофея Микулина в образе молодого Грека? Да меня мистиком провозгласят! Шарлатаном!
ЭСПЕРАНСА: Придумайте что-нибудь. Для особливо тупорылых. Им же не нужна правда.
КОМЕНДАНТ: Я не уверен, что в моем благотворительном учреждении нет никого, кто бы не целился занять это кресло!
ЭСТРЕЛЬЯ: Их нельзя выявить? С помощью новейших достижений?
КОМЕНДАНТ: Было бы все так просто, не было бы таких…ошеломляющих результатов! (тычет в фотографию) Человеческая личность – всесильна! За такой вывод, как думаете, мне скажут спасибо?
ЭСТРЕЛЬЯ: Сошлитесь на недостаточность финансирования…
КОМЕНДАНТ: И мне комиссию пригонят! Дюжину тупорылых, ни одного из которых я бы и дня не держал здесь на казенных харчах!
(Включается внутренняя трансляция. Слышен крик Ерофея: «Да здравствует свобода! Да здравствует Светозар!». Выстрелы. Эстрелья крестится.)
ЭСПЕРАНСА: Интересно, Светозар это слышал?
ЭСТРЕЛЬЯ: Мне кажется, Са… товарищ комендант, вы делаете проблему из ничего. Ну, вжился Ерофей Микулин в образ юного Грека! Так Ерофея больше нет, а Грек ничего не помнит!
КОМЕНДАНТ: Попробуйте вдолбить это бюрократам из Центра! У них одно требование: придерживаться неукоснительно! Пусть у нас тут хоть крокодил запоет оперным сопрано, хоть эмбрион заспиртованный начнет развиваться – им наплевать! Ладно, вас-то я зачем гружу своими проблемами! Ступайте. Ты, Стелла, задержись на минутку.
(Эсперанса выходит)
ЭСТРЕЛЬЯ: Голова болит? Прими таблетку.
КОМЕНДАНТ: Не поможет. Сам президент заинтересовался результатами нашей работы!
ЭСТРЕЛЬЯ: Он в ней шарит, как свинья в апельсинах! Хочешь, я тебе помогу с отчетом?
КОМЕНДАНТ: Ты у меня умница-разумница, Марфа-искуссница!
ЭСТРЕЛЬЯ: Василиса Премудрая и Прекрасная в одном флаконе! Не бери в голову, Саша, она и перестанет болеть! Не впервой тебе выкручиваться.
КОМЕНДАНТ: Да уж, не привыкать!
ЭСТРЕЛЬЯ: Как я хочу отсюда уехать!
КОМЕНДАНТ: Потерпи.
ЭСТРЕЛЬЯ: Сколько? Сейчас ты скажешь, сколько нужно. Да, Саша? Свою семью ты отправил за бугор. Не затем ведь, чтоб твоя жена не набила мне морду!
КОМЕНДАНТ: Моя семья мне мешала . У меня ведь полно врагов! И шантажировать пытались, и угрожали. И справа роют, и слева…
ЭСТРЕЛЬЯ: А ты – центр Мирозданья!
КОМЕНДАНТ: Именно так. По сути, моя тюрьма – это лаборатория будущего. А все новое, как ты знаешь, рождается в муках. И новый человек, и человек вообще… Что тебя пугает, котенок? Официально ты – агент на доверии.
ЭСТРЕЛЬЯ: Твой кабинет не на прослушке?
КОМЕНДАНТ: Моя первая профессия – инженер-электронщик, лапочка. А сейчас выйди. Туда. Береженого, как говорится…
(Эстрелья выходит в смежное помещение. Стук в дверь. Появляется Тихон с папкой и альбомом.)
ТИХОН: Вот. Я принес.
КОМЕНДАНТ: Положи на стол.
ТИХОН: Я могу идти?
КОМЕНДАНТ: Да… Погоди минутку. Все хотел спросить: как там твой протеже?
ТИХОН: Вы про Вора?
КОМЕНДАНТ: Про Ивана Сидорца, уголовника. Не пора ли взять его в работу, Тихон Сергеич?
ТИХОН: Зачем? Он же… не семи пядей!
КОМЕНДАНТ: Тогда зачем он мне нужен здесь?
ТИХОН: Он мне нужен. У меня с ним свои счеты.
КОМЕНДАНТ: А ты верный друг, Тихон!
ТИХОН: Я не друг. Я враг. Верный. Он моего единственного друга убил. У меня ведь, вы сами знаете, ни семьи, никого. Только он и остался, Вор!
КОМЕНДАНТ: Вот уж не думал, что ты мастер сочинять душещипательные истории!
ТИХОН: Никак нет. Не мастер.
КОМЕНДАНТ: Тогда на носу себе зарубите, капитан Краснов: вы здесь не частное лицо, и ваши личные побудительные мотивы не должны сказываться на наших показателях! Я по шапке получить не хочу за вашу садистскую жажду мщения! Так что Вора этого, Сидорца Ивана, завтра же в разработку. Поняли?
ТИХОН: Так точно.
КОМЕНДАНТ: Тогда – свободен! Свободен, я сказал!
(Тихон, поколебавшись, уходит. Возвращается Эстрелья)
ЭСТРЕЛЬЯ: А ты суров!
КОМЕНДАНТ: А что делать? Кругом разброд и шатания, даже здесь! Я уже не говорю о том, что за стенами! Первозданный хаос, черт ногу сломит!
ЭСТРЕЛЬЯ: Раздолье для ловцов рыбы в мутной воде! Если тебя подсидят, ты уедешь. Ты поэтому и вывез свою семью! Подсуетился заранее. А со мной что будет?
КОМЕНДАНТ: Я ведь тоже – ловец рыбы, детка, и я еще не всю рыбу выловил! Я никуда не собираюсь бежать. Да, меня могут снять с административной должности, заменить каким-нибудь солдафоном вроде Тихона, но я незаменим как автор проекта, как ученый!
ЭСТРЕЛЬЯ: Ты сам сказал, что болванам нужен немедленный результат.
КОМЕНДАНТ: Результатов у меня хватит на всех. Богу богово, а кесарю – кесарево, как говорится! Но это – антер ну, мон амур!
ЭСТРЕЛЬЯ: Саша, тебе не бывает страшно? Хотя бы наедине с собой, по ночам?
КОМЕНДАНТ: У меня ночей не бывает. Я сплю по два-три часа в сутки в соседней комнате, потом встаю и возвращаюсь к работе. К тому, что я призван сделать!
ЭСТРЕЛЬЯ: Саша!
КОМЕНДАНТ: Да, котик, призван! Именно! Человечество деградировало настолько, что оказалось на грани исчезновения, а человечество – это единый биологический организма, оно либо все спасется, либо все ухнет в тартарары! Никто общей участи не избегнет, ни те, кто себя провозгласил элитой и жрет в три глотки, ни те, чья цель – хоть как-нибудь прокормиться!
ЭСТРЕЛЬЯ: А может, мы достойны такой участи? Погуляли, и будя! Мы уже не только Землю, мы и Космос загадили!
КОМЕНДАНТ: Новый человек изменит все к лучшему.
ЭСТРЕЛЬЯ: Саша! Ты утопист? Или у тебя началась профессиональная болезнь психиатров?
КОМЕНДАНТ: Я реалист, лапушка, и я не психиатр. Не только. Все существовавшие доселе методы изменения сознания, поведенческих мотивов, по замене личности и бесполезны, и опасны. Все эти универсальные солдаты, запрограммированные убивать без страха и жалости, идеальные исполнители, лишенные способности рассуждать! Зомби и биороботы это социальный заказ элиты, которая сама давно нуждается в психиатре! Я не собираюсь урезать спектр личности, посягать на индивидуальное в человеке! Напротив! Пусть яблоня остается яблоней, вишня – вишней, а кактус – кактусом! Важно так их обрезать, так удобрить, чтоб они росли, цвели и плодоносили! Ты понимаешь?.. Что на тебя так подействовало?
ЭСТРЕЛЬЯ: Люди. Человек, которого ты расстрелял.
КОМЕНДАНТ: Коньяка выпьешь?.. Выпей! В отличие от несчастных за стенами, которые гибнут каждый день сотнями, Ерофей Микулин не испытывал страха смерти.
ЭСТРЕЛЬЯ: Ты знаешь, что он испытывал?!
КОМЕНДАНТ: Знаю! Именно я его избавил от этого разрушительного чувства! Страх смерти – ахиллесова пята человечества, от него берут начало все религии, культуры, все преступления против личности! Жажда бессмертия во всяческих ее проявлениях – именно оттуда!
ЭСТРЕЛЬЯ: Страх смерти бывает и продуктивным.
КОМЕНДАНТ: Ты это вычитала в какой-то трагедии, кошечка. Смерть и трагедия, смерть и поэзия нераздельны, да, но большинство людей живет обыденной жизнью, и вот им страх смерти только мешает жить! Поэтому они стараются не думать о будущем, рисовать его себе в ярких тонах! Люди, лапушка, живут не на сцене.
ЭСТРЕЛЬЯ: Ты решил уничтожить искусство, Саша? Поэзию, драму? Будет ли это благом?
КОМЕНДАНТ: Заметь, я не пишу рецензии на спектакли с твоим участием. Вот и ты не лезь в область, где ты ничего не смыслишь!
ЭСТРЕЛЬЯ: Но меня же это коснется, касается! Даже в профессиональном плане! Ты спектр моей личности кастрируешь во имя всеобщего блага, Саша! Хотя и говоришь, что нет, что ты не посягаешь…
КОМЕНДАНТ: Я лишь отсеку ненужные, сухие ветви от древа, то, что мешает расти, тянет соки…
ЭСТРЕЛЬЯ: Саша, ты инквизитор!
КОМЕНДАНТ: Стелла, ты давно не перечитывала «Евангелие»! Притчу о бесплодной смоковнице помнишь?
ЭСТРЕЛЬЯ: В тени бесплодной смоковницы отдыхает усталый путник! А ты живых нормальных людей превратил в биологический материал, чтобы создать абстрактного человека! Полу-ангела! Почему бы тебе не начать с себя?
КОМЕНДАНТ: Потому что себя со стороны не увидишь! Себя можно только чувствовать, а вот воспринимать объективно проявления своего Я во внешней среде – нельзя!
ЭСТРЕЛЬЯ: Саша, я с детства боюсь фанатиков. У меня дед был – фанат коммунистической идеи. Наверное, ему в пику отец полез в бизнес, пустил семью по миру, и сам умер от цирроза печени в машине друга, где он и жил последние свои годы. Потом брат стал адептом национальной идеи! Типичным наци! А ведь был добрый, умный мальчик! Мы все – продукт жизни, Саша! И пока мы будем жить впроголодь, видя как рядом богатеют абсолютно бессовестные, бездушные…
КОМЕНДАНТ: Вспомни, к чему привел лозунг «Хлеба и зрелищ»! Рим накормил своих голодных, и они выродились в скотов! А ведь это римские плебеи разбили армию Ганнибала!
ЭСТРЕЛЬЯ: А ты вспомни поговорку: сытый голодного не понимает!
КОМЕНДАНТ: Человек ненасытен. Такова его биологическая природа, и в этом – главная трагедия человечества.
ЭСТРЕЛЬЯ: Не в знании о смерти?!
КОМЕНДАНТ: На этом знании наша природа растет, и растет уродливо! Может насытиться тигр, волк, гиена, но только не человек!
ЭСТРЕЛЬЯ: То есть, мы потомки тираннозавра! Даже лучшие из нас по сути – чудовища. Но если ты ампутируешь чудовище, человек не выживет, Саша. Ему придется завести и вскормить в себе какого-нибудь нового зверя!
КОМЕНДАНТ: Какого зверя ты в себе вскармливаешь, котенок?
ЭСТРЕЛЬЯ: Хитрого. Осторожного.
КОМЕНДАНТ: Ласкового. (обнимает ее)
ЭСТРЕЛЬЯ: Зверя из породы кошачьих.
КОМЕНДАНТ: На то ты и женщина.
ЭСТРЕЛЬЯ: Женщины бывают и суками. И курицами. И…
КОМЕНДАНТ: Согласен.
ЭСТРЕЛЬЯ: Сюда не войдут? Твой Тихон Сергеич?
КОМЕНДАНТ: Не войдут.
ЭСТРЕЛЬЯ: Нет, не могу! Я все время вижу его глаза! У него были глаза измученного ребенка! У Ерофея! Он теперь будет являться по ночам и смотреть на меня этими глазами!
КОМЕНДАНТ: Мы уедем, когда я все здесь закончу. Открою частную клинику, буду лечить …
ЭСТРЕЛЬЯ: Ты уже не сможешь лечить. Ты привык обрезать и удобрять… Я тебя боюсь, Саша!
(Камера. Грек лежит, отвернувшись лицом к стене. Вор мурлычет тоскливый незамысловатый мотивчик. Входит Тихон с двумя мисками похлебки.)
ТИХОН: Жрите давайте. По-быстрому.
ВОР: Ты чего такой мрачный, нач… Тихон Сергеич? По Ероше скучаешь?
ТИХОН: По тебе, образина! Грек! Особого приглашения ждешь? А ну, взял ложку!
ВОР: Сам это жри!
(Грек садится на койке. Теперь это тот самый молодой человек, в которого превратился перед смертью Ерофей. Тихон отшатывается )
ТИХОН: Твою мать!!.. Ты кто?!
ГРЕК: Грек.
ТИХОН: Ты?! Нет! Почему?! Тебя же освободили!
ВОР: А он возродился, как Феникс!
ТИХОН (резко переключившись на Вора): Жри! Ты меня понял?! Что я тебе сказал?!
ВОР: Понял.
ТИХОН: Тогда освобождай миску. Я спешу, понял?
ВОР: Баба ждет? Уж не та ли, что сегодня была? Эсперанса? Тогда тебе повезло, началь… Классная штучка! И ублажит, и напоит!
(Тихон забирает миски, выходит, хлопнув дверью )
ВОР: Слушай… Ты что сейчас чувствуешь?
ГРЕК: Я выспался. Впервые за много лет.
ВОР: Ты о чем думал перед тем, как заснуть?
ГРЕК: Тебе это, наверное, покажется слишком… вычурным! Я сказал себе: «Ты человеком родился, так будь им! Что бы с тобой ни делали!».
ВОР: Ты правда знаешь китайский?
ГРЕК: Нет. Да это и не стихи были – в той книжке. Они подсунули цитатник председателя Мао.
ВОР: Откуда ты знаешь?
ГРЕК: Видел. В той жизни.
ВОР: Когда ты был Ерофеем?
ГРЕК: Да.
ВОР: Интересно, кем стану я…
ГРЕК: Если ты родился человеком по имени Иван Сидорец, будь им!
(Комната Эсперансы. Эсперанса сидит за компьютером. Стук в дверь. Входит Тихон.)
ЭСПЕРАНСА: Здорово, служивый! Чем обязана?
ТИХОН: Я слышал, здесь можно купить самогон. Недорого.
ЗСПЕРАНСА: В свою посуду. И чтоб была с этикетками, с акцизными марками… Что у тебя за крайность?
ТИХОН: Комендант приказал Ивана взять в разработку. Завтра.
ЭСПЕРАНСА: Что-то заподозрил?..
ТИХОН: Не думаю. Он после истории с Микулиным рвет и мечет. Такого эффекта он точно не ожидал.
ЭСПЕРАНСА: Никто не ожидал.
ТИХОН: Чудны дела твои, Господи… Я там не могу больше. Еще немного, и сам крышей поеду. Или проколюсь. Перебросьте меня на другую работу.
ЭСПЕРАНСА: Тиша, ты же знаешь, что тебя там заменить некем. Годы потребовались, чтоб внедрить тебя в Стены!
ТИХОН: И что, есть от меня практическая польза? Если мы и Сидорца потеряем…
ЭСПЕРАНСА: Останется на полу птичье перо… Я доложу обстановку. Будем думать.
ТИХОН: Быстрее думайте. Или я начну действовать на свой страх и риск! Перестреляю там всех к чертовой матери!
ЭСПЕРАНСА: Это не выход!
ТИХОН: Для меня – выход. И для Ивана. Давай сюда самогон!
ЭСПЕРАНСА: Надеюсь, вы не напьетесь.
ТИХОН: Надейся. Имя обязывает!
(Камера. Вор и Грек лежат на койках)
ВОР: Спишь?
ГРЕК: Нет.
ВОР: Он верил в Светозара, Ерошка. Для меня он все равно – Ерофей. А ты – Грек.
ГРЕК: Да хоть горшком назови…
ВОР: Лишь бы не Светозаром?
ГРЕК: Светозар в эмиграции.
ВОР: Светозар – это я. Запомни. На случай, если я не буду ничего помнить.
ГРЕК: Зря вы открылись.
ВОР: А может, я размечтался! Светозар – имя, которое на слуху! Каждый пацан мечтает стать Светозаром! Может, я хочу стать легендой? Ты, вон, диктатора мочить согласился, чтобы оставить свое имя в веках, а я чем хуже?
ГРЕК: Наши намерения не всегда отвечают нашим возможностям. Я не смог выстрелить в тирана, и, в итоге, пропадаю ни за понюшку табака! Переоценил себя.
ВОР: Или – недооценил.
ГРЕК: В смысле?
ВОР: Ты остался поэтом, а поэты – люди незаменимые. Это политика легко заменить, а поэта – нет.
ГРЕК: И что такого значительного я сделал за эти годы?
ВОР: Человека сделал по имени Грек. Человека, который стал умом и душой этой камеры, символом звезды и надежды!
ГРЕК: Эстрелья и Эсперанса… Почему они не вытащили тебя отсюда? Получается, не спрятали, а упрятали?
ВОР: У них спроси.
ГРЕК: С того света?.. Сеня дважды принял смерть за меня, это он был поэтом и душой камеры. Так что лавры давай оставим ему. Так будет честно.
ВОР: Лаврами сочтемся после победы.
ГРЕК: Она будет не нашей. При любом исходе. Неподкупный Робеспьер превратится в Робеспьера Кровавого. Если ты отсюда выйдешь и победишь, мальчишки не будут больше играть в Светозара.
ВОР: Светозаром будут пугать детишек? Я бы не спешил с прогнозами.
ГРЕК: У меня нет другого времени, Светозар…Я бы предпочел звать тебя Иваном.
ВОР: Да хоть горшком, Грек!
ГРЕК: Обидно! Я всего столько знал, учил… Я помню «Илиаду и Одиссею»! А зачем я ее помню? Кому от этого хорошо? От того, что я жил, был… Сеня ушел с верой, что от него осталась дочь…
ВОР: Он прекрасно понимал…
ГРЕК: Понимать – одно, а верить – другое!
ВОР: От каждого из нас, возможно, кто-то остался. У наших женщин.
ГРЕК: Мою женщину убили. Аглаю. Ее синяя блузка во мгновение стало красной. А меня не убили. Меня схватили и оттащили от нее. Я действительно хотел забыть это. Сидеть с этим в стенах – хуже, чем умереть. Только не говори, что вы отомстите! Я заранее боюсь вашей мести.
ВОР: Месть победителей – не всегда террор.
ГРЕК: Всегда. Вы можете назвать это расплатой, другим звучным словом…Я уже не совсем здесь, поэтому – вижу. Кажется, я стал здесь сверхчеловеком, Ваня. В истинном значении слова . Это – надбытие, с этим долго не живут…
ВОР: Может, это и заблуждение мое, а ты не все видишь…Стихия не захлестнет тех, кто встанет над ней.
ГРЕК: Это если вы встанете над собой.
(Входит Тихон)
ГРЕК: Вы за мной?
(Тихон наводит пистолет на Вора)
ТИХОН: Это все, что я могу для тебя сделать.
ГРЕК: Не надо! Он отсюда выйдет! И вы! Все начнется сызнова! Скоро!
ВОР: Он поэт, он знает, что говорит.
ТИХОН: Что ж…Тебе видней. (выходит)
ВОР: Видней… Теперь и я – вижу. Это просто, если не запираться!
ГРЕК: Запираться нужно от непогоды. И знать при этом, что даже в самое ненастье в вышине за тучами светит солнце! Оно всегда – есть! Запомни!
(В кабинете Коменданта Комендант и Эстрелья просматривают фотографии)
КОМЕНДАНТ: И кто, интересно, поверит в такую мистику? Второй человек вдруг перевоплощается на глазах…
ЭСТРЕЛЬЯ: Твои руководящие болваны решат, что тебя пора переводить в пациенты!
КОМЕНДАНТ: Не только меня – весь штат нашего богоугодного заведения! Тихона Сергеича, который отнюдь не блещет воображением…
ЭСТРЕЛЬЯ: С ним-то как раз все в порядке. Он все эти метаморфозы считает результатом твоих опытов, Саша. А вот чем их считаешь ты?
КОМЕНДАНТ: Над этим мне еще работать и работать!
ЭСТРЕЛЬЯ: Если дадут.
КОМЕНДАНТ: Дадут. А не дадут, локти будут кусать. Я успею забыть о высоком чувстве патриотизма…
ЭСТРЕЛЬЯ: А обо мне, так подавно!
КОМЕНДАНТ: Ты опять? Как звучат заветы пращуров, Стелла? Раньше смерти не умрем! Храбрый умирает один раз, а трус…
ЭСТРЕЛЬЯ: Ты очень храбрый, Светозар. Очень умный и артистичный.
КОМЕНДАНТ: Кто?!..
