Kitabı oku: «История Польши. Том I. От зарождения государства до разделов Речи Посполитой. X–XVIII вв.», sayfa 14

Тогда стало ясно, что спор между орденом и Польшей может решить только сила оружия. Обе стороны начали готовиться к войне и подыскивать себе союзников.

Локетек объединился с князьями Западного Поморья, договорился о военной помощи с мужественным венгерским королем Карлом I Робертом, за которого выдал свою дочь Елизавету, и в 1326 году напал на Бранденбург. Страшно опустошив его, он возвратил некогда захваченные у Польши пограничные замки и, обратив внимание на восток, первым пришел к счастливой мысли о необходимости заключения польско-литовского союза против тевтонов. Залогом же такого союза стала женитьба в 1325 году королевича Казимира на дочери великого князя Литовского Гедимина Альдоне. После этого на родину из глубины Литвы возвратились двадцать четыре тысячи польских пленников.

В свою очередь, тевтоны, науськав завидовавших Локетеку силезских и мазовецких князей, объединились с Чехией, от которой в вассальной зависимости находились силезские князья.

Война вспыхнула в 1326 году и вначале была успешной для Локетека. Но потом тевтоны, опомнившись, провозгласили крестовый поход против Литвы и во главе его поставили чешского короля Яна (Иоганна Люксембургского), добивавшегося после смерти Вацлава прав на польский престол.

Отправляясь в эту экспедицию, в 1327 году король Ян заставил присягнуть себе на верность силезских князей, затем победоносно углубился в Литву, а потом повернул войско на Польшу.

Чешский король Ян заставил Плоцк принести ему присягу на верность, захватил Добжиньскую землю¹⁸⁹ и как мнимый польский король продал ее тевтонам вместе с Поморьем. Локетеку же едва удалось отстоять Куявию.

После непродолжительного перемирия в 1331 году война возобновилась с еще большей силой. При этом тевтоны, с необузданным варварством предавая все огню и мечу, продвинулись вплоть до Калита, но при возвращении понесли чувствительное поражение под Пловцами¹⁹⁰. Исход битвы решил известный великопольский староста в городе Шамотулы Викентий, который, будучи изгнанным с должности, сражался в рядах ордена, но потом перешел на сторону поляков.

Чешского же короля Яна, спешившего с юга на помощь тевтонам, жители Познани прогнали от стен своего города, а Локетек сурово отомстил вероломной Силезии. Однако у него не хватило сил, чтобы отразить новый поход тевтонов, которые в 1332 году захватили Брест-Куявский и Куявскую землю. Кампания закончилась перемирием, и дело было передано в новый арбитражный суд чешского и венгерского королей.

Поморье и Добжиньскую землю вернуть не удалось, но благодаря богатырскому напряжению всех своих сил народ под предводительством мужественного короля отстоял свою независимость. При этом совместно пролитая кровь на полях сражений еще прочнее скрепила те слабые связи, которыми до той поры были соединены отдельные уделы, и на место местнической удельной политики пришла политика поистине всенародная. Но в 1333 году Локетек, измученный военными трудами, расхворался и окончил свою полную славы жизнь.

В наследство своему преемнику он оставил дело борьбы с Тевтонским орденом. И это была война народная, которая должна была окончательно решить вопросы, связанные с жизненными интересами Польши.

Поляки, вытесненные с берегов Одера, как уже говорилось выше, перебрались на Вислу, которая являлась дотоле польской восточной границей, и поселились на обоих ее берегах. На протяжении XIII и в первой половине XIV века в широких размерах происходит также колонизация предгорья Карпат, Люблинской земли и Восточной Мазовии, создаются новые жизненные центры, важные для дальнейшего развития народа.

Однако в устье Вислы обосновался неблагоразумно допущенный туда Тевтонский орден, который отлично осознавал свои интересы. Он хорошо понимал, что при владении небольшой полосой у моря его дальнейшее существование всецело зависит от большой страны, простиравшейся за этой полосой, и что только из этой страны тевтоны могут черпать все свои доходы.

Поэтому орден завязал торговые отношения с Польшей и старался их облегчить. Однако, привлекая к Торуни всю внешнюю торговлю, осуществлявшуюся через Вислу, он удерживал этот важный пункт в своих руках и запрещал польским купцам, доставившим свой товар до Торуни, двигаться с ним дальше. Укрепленные замки заперли устье Вислы для выхода в море приплывшим туда из глубины страны баркам и кораблям, и тевтоны взимали с них огромные пошлины, которые способствовали накоплению несметных богатств в кладовых ордена. Поэтому борьба за возвращение устья Вислы и доступ к Балтийскому морю стала насущным вопросом нашего дальнейшего существования.

Политика Казимира III Великого (1333–1370)
Установление мира с орденом и чехами (1343)

В сложное время взошел на польский трон молодой (родился в 1310 г.) и полный надежд сын Локетека Казимир. Он был совсем иного склада, чем Локетек, который вырос и воспитывался в смутные времена полного политического расстройства в конце XIII столетия. Локетека со всех сторон окружали примеры поступков полудиких и необузданных в своих страстях князей из династии Пястов, бывших близорукими в политическом отношении и выжидавших удобного случая, чтобы отнять у другого его владения.

Локетек, несмотря на свои бесспорно более высокие духовные качества, тоже в своих первых поступках мало чем отличался от них. И только тяжкие испытания сделали из него совсем иного человека – великого богатыря и предусмотрительного короля. Но эти испытания не смягчили его характер, и он по-прежнему признавал только физическую силу и энергию воли, благодаря которым стал хозяином в своем государстве, сохранив его целостность.

Иное дело Казимир. Он воспитывался уже как наследник престола великого государства и мог не опасаться соперников. Получив хорошее воспитание и пробыв долгое время при венгерском дворе у мужа своей сестры, Казимир имел возможность присмотреться к более высокой цивилизации и искусству управления, которые пришли в Венгрию вместе с Карлом I Робертом Анжуйским с далекого юга – из Неаполя, родового гнезда Анжуйской династии, где на основе неизгладившейся еще древней цивилизации сарацинская¹⁹¹ культура смешалась со свежей силой норманнских завоевателей. Ведь именно там, в силу этого, уже в XIV столетии появился первый проблеск Возрождения.

Резкий контраст этой цивилизации с тем, что творилось в одичалой от продолжительных нападений и междоусобной борьбы Польше, произвел на Казимира сильное впечатление. А это, в свою очередь, способствовало выработке из него такой личности, какую Польша еще не знала, и расширению его умственного кругозора далеко за пределы тесной сферы обязанностей средневекового монарха. Получив после смерти отца бразды правления, он решил во что бы то ни стало положить конец эпохе борьбы и поднять страну, все польское общество на тот уровень материального благосостояния, на каком в то время уже находилась Западная и Южная Европа.

В этом намерении его все сильнее укреплял трезвый взгляд на сложившиеся политические отношения Польши с ее соседями. Победа в сражении под Пловцами не сокрушила могущества ордена, и Добжиньская земля, а также часть Куявии остались в его руках. Он по-прежнему обладал громадными средствами для ведения войны, и перевес тевтонов над уменьшенной до последних пределов Польшей являлся очевидным.

Поляки благодаря своему неустрашимому мужеству могли, конечно, выиграть одну или две битвы, но потом поражение было неизбежно. Ведь чешские короли не перестали величать себя польскими королями, и Силезия все еще находилась от них в вассальной зависимости. Что же касалось Мазовии, то она вообще состояла в союзе с тевтонами. И то обстоятельство, что Польша находилась между орденом и Чехией словно между молотом и наковальней, являлось в думах Казимира настоящим кошмаром.

Требовалось в обязательном порядке разрушить столь грозную коалицию, но сделать это можно было только при опоре на сильного союзника. К счастью, Казимир нашел его в лице короля Венгрии Карла I Роберта, мужа своей сестры Елизаветы.

Этот союз, которому Казимир оставался верен до конца своего правления, он укрепил, обеспечив сыновьям Карла Роберта и своим племянникам преемственность на своем троне в случае отсутствия у него потомков мужского пола, а затем при посредничестве венгерского короля приступил к предотвращению опасностей, нависших над Польшей со стороны Чехии и ордена. При этом Казимиру Великому предстояло вытащить страну из той пропасти, в которую ее ввергла раздробленность государства и выросший на почве династической борьбы эгоизм церковных и светских вельмож. И для достижения такой цели ни одна жертва не казалась слишком большой.

Нельзя было терять ни минуты. Пользуясь перемирием и посредничеством Карла Роберта, Казимир в 1336 году заключил в Вышеграде¹⁹² вечный мир с Люксембургами, по которому за отказ от притязаний чешских королей на польскую корону уступил им свои верховные права на Силезию и Полоцкое княжество. Увидев это, тевтоны стали более сговорчивыми и пошли на переговоры, по результатам которых взамен признания за ними Поморья они должны были возвратить Казимиру Куявию и Добжиньскую землю.

С глубокой печалью в сердце Казимир был вынужден согласиться на столь большие жертвы – уступку Силезии и Поморья. Однако, борясь в душе сам с собою, он не захотел брать на себя полную ответственность за такой шаг и настоял на том, чтобы в трактате была помещена оговорка о том, что договор должны подтвердить папа от имени ордена и польская шляхта от имени народа.

Эта оговорка дала повод для семилетних судебных тяжб и переговоров. Против такого «мира» возмутились обладавшие большим гонором духовные и светские польские паны, созванные на совещание по этому вопросу Казимиром, и на их сторону стал папа. Однако новый приговор папских легатов, вынесенный в 1339 году и обязывавший орден возвратить все отнятые у Польши владения, натолкнулся на непоколебимый отказ со стороны орденской братии. Поэтому поляки скрепя сердце вынуждены были приступить в 1343 году в городе Калиш к подтверждению Вышеградского договора и заключению окончательного мира с орденом.

Присоединение Галицкой Руси в 1340 году

В тот момент это сделать оказалось намного проще, чем раньше, так как Казимир уже научился разворачивать мысли и деятельность народа в нужную ему сторону. Обезопасив свои западные и северные границы, а также заручившись поддержкой Венгрии, он смог открыть путь Польше на восток.

На востоке Польша граничила с Русью, о судьбе которой мы уже имели возможность неоднократно упомянуть в ходе нашего повествования. Состоявшая из множества мелких славянских племен, объединившихся для отпора набегам варягов, приведенная в порядок завоевателями, окрещенная и устроенная трудами великих князей из рода Рюрика Русь так и не смогла сохранить свое единство.

На Руси точно так же, как и в Польше, господствовал принцип деления государства между всеми сыновьями умершего князя. Поэтому сразу же после смерти Владимира Великого в 1015 году между его преемниками началась кровавая борьба за власть. Причем эти распри носили на Руси более гибельный характер, чем в Польше, так как династия Рюриковичей разрослась в огромных размерах и претендентов на престол всегда было очень много, а обширность страны облегчала разделы.

Сын Владимира Ярослав Великий¹⁹³ (1015–1054 годы правления) совершил на Руси то же самое, что у нас сделал Болеслав Храбрый, – одолев братьев и разделавшись с ними, он создал громадное государство. Однако после его смерти в конце XI века Русь окончательно распалась на две части – северную во главе с Новгородом и южную, главным городом которой остался Киев. При этом каждая из данных частей развивалась под воздействием различных влияний и вырабатывала свой особый характер.

Северная половина была ограждена недоступными лесами и расширяла свое влияние на соседние чудские и финские племена. В ней укреплялась самодержавная власть князей, но она не имела доступа к цивилизации. Южная же половина, раскинувшись по необозримым степям, сохраняла более прочные связи с Царьградом, а опосредованно и с отдаленным Западом.

И та и другая половины распадались на более мелкие княжества. В частности, в южной половине существовали отдельные владения черниговских, волынских, теребовльских и перемышленских князей, над которыми в качестве верховного князя стоял старший в роде великий князь Киевский. Узаконил такое разделение договор, заключенный между князьями в 1097 году в городе Любеч¹⁹⁴.

С тех пор началось обособленное развитие приднепровской Руси, то есть княжества Волынского, получившего название от своего главного города Владимира-Волынского, а также отдельной части, находившейся у отрогов Карпат и называвшейся Червонной Русью. Раздробленная таким образом Русь так и не дождалась возможности спокойного развития – ее князья ни на минуту не прекращали кровавых распрей. Причем в каждом княжестве боролись между собой еще и претенденты, а тот, кто удерживался на княжеском престоле, сразу же начинал думать о том, как бы захватить удел своего соседа. При этом все они одновременно добивались великокняжеского трона в Киеве, на котором с трудом смогли удержаться мужественные Святополк (в 1093–1113 гг.)¹⁹⁵ и Владимир Мономах (в 1113–1125 гг.)¹⁹⁶.

После смерти Мономаха возникла страшная смута и начались такие ужасные междоусобные войны, что великокняжеская власть сильно пошатнулась. А после взятия Киева приступом в 1169 году и его опустошения князем Суздальским (Северной Руси) Андреем¹⁹⁷ этот город, окруженный пробивавшимися с юга дикими ордами печенегов и половцев, вообще перестал быть жизненным центром Южной Руси. С упадком Киева прекратились и связи, еще соединявшие Северную Русь с остатками Южной Руси, сконцентрировавшимися у отрогов Карпат возле Припяти и Днестра и называвшимися также Червонной Русью, которая с того времени начала самостоятельную жизнь.

Политическое оформление Червонной Руси придал еще князь Владимир Володаревич¹⁹⁸, соединив в 1141 году Теребовльское княжество с Перемышльским и основав столицу в Галиче. Однако причина самостоятельности Червонной Руси по отношению к остальной Руси лежала глубже. Ее население имело много особенностей, постоянно жило с оглядкой на Польшу, по ее образцу в ней сформировались магнаты, в чьих жилах текло больше польской, нежели русской крови и которые еще долго носили польские фамилии. Причем этот слой магнатов с самого начала галицкой истории играл в ней важную роль и придавал ей особенный, нерусский характер.

После мирного правления сына Владимира Ярослава Осмомысла (1153–1187 гг. правления) в Галиче поднялось страшное возмущение против его жестокого преемника Владимира. Воспользовавшись этим и стремясь оградить себя от его нападений, Казимир Справедливый посадил на галицкий трон Романа. Тогда Владимир призвал на помощь венгров, но венгерский король Бела, заняв Галич, посадил Владимира в тюрьму, а правителем поставил своего сына Андраша.

С того времени венгры начали претендовать на Галич, и только польское оружие и влияние сдерживало время от времени их домогательства. В 1188 году, изгнав венгров, поляки посадили на его трон бежавшего из тюрьмы Владимира и вплоть до смерти Владимира в 1198 году оказывали ему поддержку.

После его смерти на троне Галицкого княжества с помощью Лешека Белого утвердился сын дочери Болеслава Кривоустого Юдиты мужественный князь Волынский Роман. Защищая Червонную Русь от набегов половцев и валахов¹⁹⁹, он смог заметно поднять материальное благосостояние края и, не останавливаясь перед жестокими мерами, удержать в разумных рамках непокорных магнатов.

О его гибели в 1205 году в сражении возле города Завихост мы уже говорили в изложении княжения Лешека Белого. Здесь же следует отметить, что вследствие смерти Романа в Галицко-Волынском княжестве началась страшная смута, а освободившийся княжеский трон стали стремиться занять силою оружия различные русские князья. При этом польский князь Лешек Белый и венгерский король Андраш II, поддерживая сына Романа малолетнего Даниила и постоянно ссорясь между собой, под видом опеки поочередно владели его наследством, а галицкие бояре перебегали то на одну, то на другую сторону. Причем один из них, по имени Владислав, даже провозгласил себя князем Галицким и некоторое время княжил сам до тех пор, пока Лешек Белый не одолел его и не лишил княжеской власти.

На протяжении нескольких лет Галич и Владимир-Волынский непрерывно переходили от одного пана к другому – Даниилу, Игоревичам, а также сыну венгерского короля Андраша Коломану, который, женившись на дочери Лешека Белого Саломее, в 1214 году короновался галицким королем. Среди этих панов следует упомянуть и князя Новгородского Мстислава, боярина Владислава и Андраша – второго сына венгерского короля Андраша.

Отдельные же города, как, например, Перемышль, Белз, Любачев и другие, то временно переходили к Польше, то имели своих независимых князей. И такой неразберихе, казалось, не будет конца, как вдруг на Русь внезапно обрушилось монгольское нашествие. Битва на реке Калка в 1224 году решила ее судьбу, а страшная гроза в 1241 году, устремляясь через Польшу на Венгрию, в первую очередь обрушилась на земли Червонной Руси. В ней на долгие годы утвердилось монгольское иго, которое уничтожало все ее силы и средства, лишая край населения и отнимая у него необходимые условия для развития и жизни.

В такой ситуации ставший уже совершеннолетним и отличавшийся личным мужеством Даниил видел единственный способ спасения края в подчинении монголам. Сговорившись со своим братом Васильком, владевшим Волынью, он вместе с ним отправился в татарскую орду, где в 1250 году оба князя признали зависимость от хана и обязались платить ему дань со своих владений.

При этом Даниил не оставил попыток освободиться от татарского ига. Для этого он вступил в более близкие отношения с Венгрией и Польшей и даже обратился за помощью к Святому Престолу. А в 1253 году для того, чтобы обеспечить себе поддержку со стороны западных государств и вызвать общий крестовый поход против татар, перешел в католицизм и короновался королем. Однако такие его усилия оказались напрасными из-за несогласия Венгрии и бессилия тогдашней Польши. Поэтому Даниил, обманувшись в своих надеждах, прервал переговоры с Римом и вынужден был снова подчиниться татарам. Более того, его сын Лев и брат Василько приняли участие в их походе на Польшу в 1260 году.

Тем не менее грозная власть татар, тяготевшая преимущественно над Киевом, окончательно оторвала от Руси Галич и Волынь, то есть два княжества, находившиеся западнее всех остальных русских земель и опиравшиеся на Польшу и Литву. Но эта же власть одновременно обеспечила и утверждение на троне династии Даниила.

После его смерти в 1264 году на престол в Галиче взошел его сын Лев (умер в 1301 г.), а другой сын Мстислав в 1289 году добился трона во Владимире-Волынском. Сын же Льва Юрий в 1301–1316 годах правил уже обоими княжествами.

Это были мужественные и умелые правители. Отражая нашествия врагов, они всецело заботились о повышении материального благосостояния края, основывали новые города (в частности, город Львов был основан Даниилом в середине XIII в.), завязывали торговые отношения с Западом, Польшей и Германией и даже начали привлекать в свои города немецких колонистов. А в начале XIV столетия была основана особая Галицко-Волынская митрополия²⁰⁰. Однако до тех пор, пока над всею Русью владычествовали дикие татары, все эти труды не могли привести к желанной цели. Ведь татаро-монголы отрывали ее от остальной цивилизации и подвергали самым горьким унижениям. Поэтому освобождение от их ига сделалось жизненно важным вопросом для Руси, но сил на это у галицко-волынских князей не хватало.

Сыновья Юрия I Андрей и Лев сблизились с могущественным великим князем Литовским Гедимином. Этому способствовала выдача замуж Андреем своей дочери²⁰¹ за сына Гедимина Любарта, которая принесла ему в приданое Луцк. В результате литовцы, ступив твердой ногой на русскую землю, вступили в упорную борьбу с татарами. В 1319–1333 годах Гедимин взял Киев с прилегающими областями, но, вытеснив оттуда Рюриковичей, захватил завоеванное себе и присоединил к Литве.

После же внезапной смерти последних представителей династии Романовичей Андрея и Льва для Гедимина открылась также перспектива присоединения к себе и Галицкой Руси. Однако на троне в ней некоторое время еще держался сын мазовецкого князя Тройдена, перешедший в православие и принявший при крещении имя Юрий II Болеслав – внук Юрия I от его дочери Марии. Княжение Юрия II было очень трудным, так как галицкие бояре, поддавшись влиянию татар, предпочитали платить им дань и самостоятельно вершить все дела, чем подчиняться самодержавной власти князя. В результате в 1340 году его отравили.

Тогда для Галицкой Руси, называвшейся также Червонной, наступила решительная минута. С одной стороны над ней нависало татарское иго, которое ее обезлюдило, лишило цивилизационного развития, оторвало от созидательного труда и заставило полностью сомневаться в своих силах. С юга к Галицкой Руси тянули руки венгры, не забывшие коронацию в качестве царя Руси чуждого им по происхождению, нравам и языку Коломана. А с севера к ней приближалась вооруженная сила языческой Литвы, которая могла заслонить ее от татар, но не обеспечила бы ее развития и открытия доступа к западной цивилизации.

В таких условиях ближе всех для Червонной Руси оказалась Польша. Ведь с польским народом ее соединяло самое близкое родство по происхождению и языку, и он мог поэтому поделиться с ней плодами западноевропейской цивилизации. Наряду с этим у Червонной Руси с Польшей были установлены самые тесные экономические связи, так как с незапамятных времен их соединял единый большой торговый путь, проходивший через Краков и Владимир-Волынский. Только Польша, уже объединенная под скипетром великих королей Локетека и Казимира, могла дать верное ручательство в успешной защите Червонной Руси от Востока.

Со своей стороны еще со времен Болеслава I Храброго поляки с вожделением смотрели на эту плодородную и богатую природой землю. Кроме того, обладание ей не только позволило бы им компенсировать потери, которые они постоянно несли на западной границе и расшириться на восток, когда Запад был для них уже закрыт, но и открыло бы им отличный торговый путь к берегам Черного моря.

Однако в долгую эпоху феодальной раздробленности князья из Малой Польши имели только возможность вмешиваться в династические распри на Руси, особенно в ближайшем к ним Галицком княжестве. Они могли сражаться с князьями Галицкими или вступать с ними в кратковременные выгодные союзы. Однако о расширении своего постоянного влияния и установлении господства над Червонной Русью даже не мечтали. Этот момент настал только после объединения Польши и достижения ее защиты от Запада во времена правления Казимира III Великого.

В 1340 году сразу же после отравления Болеслава (Юрия II) Казимир вторгся в Галицкую Русь и занял ее, но князь Литовский Любарт захватил Волынь. В результате между ними началась затяжная война, которую польский король вел почти до самой своей смерти. Причем война велась на два фронта – с татарами, у которых были помощники в лице русских бояр, и с Литвой, находившейся на пике своих военных усилий и преподносившей дело так, будто бы речь шла о защите католической церкви и западной цивилизации, носившей признаки крестового похода. Так ее борьбу понимал и Запад, а папы в ее пользу отказались даже от взимания с нее «денариев Святого Петра».

Война заключалась не только в организации крупных экспедиций, но и в строительстве и укомплектовании гарнизонами укрепленных замков. Она требовала наемных войск и стоила больших денег. Вел ее Казимир с помощью венгерских войск и при личном участии короля Людовика I²⁰². Однако за эту помощь ему пришлось дорого заплатить. Не исключено, что, не имея сына, он назначил своего племянника Людовика преемником польского трона еще в 1339 году. В ходе же борьбы за Русь в 1350 году он заключил насчет нее отдельный договор, по которому Казимир должен был править ею до своей смерти, а после его кончины Венгрия могла купить на нее права у его наследника по мужской линии за 100 000 флоринов. При этом в случае, если у него не останется потомка, Людовик, в соответствии с предыдущими договоренностями, мог стать королем и Польши, и Руси.

Многолетняя борьба за Русь, прерывавшаяся договорами о перемирии, велась собственно за Волынское княжество, так как Галицкую Русь защитил и удержал в своих руках Казимир. Эти бои в 1366 году также закончились договором, по которому он получил только Хелм и Владимир-Волынский, тогда как остальная часть Волыни досталась Литве. Правившие же на Подолье литовские князья Корятовичи были вынуждены бежать за помощью в обустройстве своей разоренной страны в Польшу и, таким образом, все больше и больше подпадали под польское влияние.

Червонная Русь соединилась с польской короной только лишь посредством династической унии²⁰³. При этом Казимир III Великий оставил за ней полное самоуправление, а представителем его верховной власти в данном крае был особый староста. Тем не менее залогом прочного сохранения нового приобретения являлась та общественная и политическая обособленность, которая веками создавалась в Червонной Руси, отделяя ее от остальных русских земель и сближая с Западом и Польшей.

Предоставление и колонизация пустошей, которые Казимир передал во владение заслужившим этого в ходе приобретения и удержания Червонной Руси полякам и русским для их возделывания, основание Львова и ряда других городов на основе Магдебургского права, обнесение их стенами, а также привлечение в край немцев, поляков, русских и армян приблизили Русь к Польше и Западу.

Обособленность Червонной Руси от других русских земель великий король сумел усилить, выхлопотав для галицких епископов у константинопольского патриарха разрешение на образование собственной митрополии. Тем самым православная церковь в Червонной Руси освободилась от подчинения киевским митрополитам, которые уже с 1308 года имели резиденцию в Москве. Для католиков же (поляков и немцев) была создана отдельная иерархия с епископами в Перемышле, Владимире-Волынском и Холме, после чего король начал хлопотать об образовании архиепископства с месторасположением во Львове или Галиче.

Конечно, приобретение Червонной Руси имело огромные последствия и для Польши. Благодаря этому она окончательно утвердилась над всем верхним течением Вислы, Сана и Буга, вследствие чего Висла сделалась внутренней польской рекой и главной артерией экономической жизни в Польше. Тем самым поляки приобрели себе крепкую опору, основываясь на которой могли уже смело бороться за обладание дальнейшим течением Вислы, а встретившись в ее устье с Тевтонским орденом, вступить с ним в борьбу при иных, нежели прежде, условиях.