«Письмовник» kitabından alıntılar, sayfa 67
И вообще, это только прохожие идут и верят, что все страшное уже позади.
Понимаешь, Сашка, наверно, так: вещественная, видимая оболочка мира – материя – натягивается, засаливается, трется и протирается до дыр, и тогда в дырку, как палец ноги из рваного носка, лезет суть.
У обезьян, чтобы показать половые органы и готовность к спариванию, нужно принять специальную позу. А люди, получается, все время в этой позе!
Паровозы что-то разревелись. Может, скоро поедем дальше.
А может, это они просто призывают друг друга – как самки и самцы – своими грудными голосами. Ищут друг друга в ночи. Паровозья любовь.
Чайка замерла в небе, остановилась – задумалась. Потом вспомнила что-то важное, может, что жить с гулькин нос, и бросилась стремглав.
Все происходит на языке, которого нет. И вот те несуществующие слова – настоящие.
...война – это не только бои, взрывы, раны, нет, это еще бесконечное ожидание, неизвестность, скука.
Мы – это такие дыры в совершенном мироздании, через которые уходит тепло и смысл, выдувается космическим ледяным сквозняком. Назовите всеобщую гармонию хоть фэншуем, хоть уставом, без разницы, главное, что всего в ней с избытком – и жизни, и смерти, а главное, человеческого тепла.
А для самого себя я существую?
Существовать – это что? Знать, что ты был? Доказывать себя воспоминаниями?
Кожа – это ведь не мешок для внутренностей, это то, чем мир до нас дотрагивается. Его щупальце. И заболевание кожи – это просто способ оградить себя от прикосновений.
