Kitabı oku: «Молитва преподобного Исаака Сирина», sayfa 2
Однако молчание – это не отказ подступиться к тайне. Молчание – не отказ от встречи. В человеческих отношениях трепетный взгляд может передать больше, чем слова. Молчание перед непостижимостью Бога – это тоже внимательный взгляд, которым можно выразить многое.
Вот почему Ефрем Сирин посвящает молчанию столько вдохновенных строф. Его «Гимны о вере», самый большой дошедший от него поэтический сборник, – это, в первую очередь, песни в честь молчания. Здесь нет противоречия: внимательному молчанию нужно научиться, и святой Ефрем действует как учитель. Свои песнопения он тоже составлял, имея в виду в первую очередь круг учеников.
Учить в стихах – звучит необычно для нас, а для сирийской культуры такой формат был естественным на протяжении веков. Выдающиеся преподаватели христианских духовных школ в Месопотамии превращали свои лекции в пространные поэтические произведения, где каждое богословское понятие или стих из Священного Писания преподносились так, что притягивали к себе взгляд читателей и слушателей и долго не отпускали внимание.
Исаак Сирин созвучен святому Ефрему в обоих отношениях. Его молитва вырастает из опыта молчания, и она – рука помощи тем, кто хочет научиться. «Всеми костями моими и всем сердцем моим приношу я Тебе службу, достойную Тебя, склоняясь головой души моей к земле. О всеславный Бог, живущий в неизъяснимом молчании!»2 Как и для Ефрема Сирина, для Исаака Ниневийского молчание – это, в первую очередь, жилище Бога. Чтобы встретиться с Богом, непостижимым по Своей природе и сущности, надо уметь умолкать перед Ним. Молчание человека – это всецелая собранность перед Непостижимым. «Всеми костями моими и всем сердцем» – так эта собранность описывается на библейском языке.
Сохранилось предисловие Исаака Сирина к его молитве, где он говорит о том, чем написанная им молитва может быть полезна читателю: «Ибо разнообразие молитв весьма помогает разуму, изможденному рассеянностью: благодаря им и под действием их силы разум сокрушается и приобретает сладостную молитву с продолжительными коленопреклонениями, ходатайством за тварь и молениями многострадальными, исторгаемыми изнутри. И так с каждым словом, которое встречает он в этих молитвах, он бывает как бы человеком, пробудившимся от сна: случается ему все время встречать в них восхитительные прозрения, потому что эти самые слова рождаются по дару благодати и заключена в них сокровенная сила. И все время получает он помощь, размышляя о них и читая их»3.
Как мы видим, готовый текст молитвы помогает разуму собраться. Вместе с тем, записанный текст не отменяет молитвенного творчества. Произнося слова молитвы, человек не только говорит, но и вслушивается. Слушая, он оставляет возможность для того, чтобы в сердце родился ответ.
Исаак Сирин придает такому ответу большое значение. В сочинениях преподобного Исаака мы находим много свидетельств о «прозрениях», которые человек получает в молитве. Сирийский термин, стоящий за этим словом, подразумевает опыт понимания. «Прозрения» – это не мысли, отвлекающие человека на молитве, а снова и снова посещающее его ясное чувство божественного присутствия. Человек с благоговением внимает Творцу, Который теперь открывается ему как живой и откликающийся.
