Kitabı oku: «Геворг Марзпетуни», sayfa 20

– Позовите его сюда, – приказал царь, и князь сейчас же предстал пред ним.

– Единственным моим желанием было видеть тебя еще раз перед смертью, – сказал царь, протягивая ему дрожащую руку. – Подойди ко мне, князь, и скажи, что прощаешь меня.

– За что прощать тебя, государь! – воскликнул князь, опускаясь на колени и целуя царю руку.

– Грехов у меня много, счесть их я не в силах… Скажу только, что я – причина всех твоих бед… Прости меня, прости своего государя…

– Великий государь, мы боремся с внешними бедствиями, они приходят к нам издалека…

– Нет, причина их тоже во мне. Твое тавушское послание гласило истину. Благодарю тебя. Оно дало мне отпущенье… Если бы ты только знал, как я рад, что скоро навеки избавлюсь от страданий, терзающих мне душу.

Князь понял намек царя и, хотя был уверен, что государь действительно радуется смерти, все же всей душой скорбел, что его послание ускорило конец.

– Это ты должен меня простить, государь, – сказал князь. – Своим неосторожным письмом я усилил твои страдания.

– Ничуть! Твое послание завершило великие услуги, оказанные тобой престолу. Ашот Железный – грешник Онан. Из-за него бушует море родины. Все труды Марзпетуни не могут успокоить его, пока грешник находится на корабле. Возьмите меня, бросьте в пучину волн, и корабль избавится от опасности…

Царь на минуту умолк и, открыв глаза, посмотрел вокруг. Он увидел у изголовья скорбную царицу, а рядом с ней брата Абаса.

– Я скоро уйду… – продолжал он слабым голосом. – Жизнь со всеми ее печалями и радостями остается вам. Постарайтесь пользоваться ею мудро и не походить на меня, расточавшего ее без пользы… Тебе я завещаю престол, мой возлюбленный Абас, тебе оставляю родину, обремененную печалями. Наследуй престол и заботься о благе родины. Ты счастлив в семейной жизни, будешь счастлив и в царствовании… Ибо кто является примерным отцом своим детям, тот будет примерным отцом и для своих подданных. А тебе, моя несчастная царица, я оставляю только горе, слезы и горькие воспоминания… Хотел бы я, чтобы ты забыла меня, но, увы, это невозможно. Лишь не кляни меня, не кляни своего супруга и царя… ибо я буду вдвойне мучиться в геенне, если твое проклятье дойдет до престола предвечного.

Через несколько дней царь скончался. Царский лекарь утверждал, что он умер от старой раны. В это верил и народ. Но при дворе говорили, что самоубийство княгини Аспрам ускорило смерть государя. Несчастный царь не мог перенести угрызений совести; душа погибшей и слезы живой царицы преследовали его, и он решил умереть. Но никто так и не узнал, какой ангел принес ему смерть…

5. Старый враг и новый царь

Весть о смерти царя быстро облетела страну. Армянские князья и нахарарские дома, каждый со своим личным полком, поспешили в Еразгаворс, чтобы присутствовать при погребении.

Сюда съехались владетель Багарана Ашот Деспот, васпураканский царевич Ашот Дереник, князь Туруберана, владетель Агдзни, князь Могса, сюнийские князья, агванский сепух, владетель Гардмана Давид, остальные меньшие князья и правители областей. Отсутствовал только сепух Ваграм, находившийся в северной области.

Вместе с васпураканским царевичем прибыл и католикос Теодорос (в это время Степанос уже умер, и на острове Ахтамар в сане католикоса восседал Теодорос).

Тело царя вывезли из Еразгаворса торжественно и пышно, чтобы похоронить его в усыпальнице Багратуни в Багаране.

Царский гроб, сделанный из нетленного дерева, был украшен золотом и серебром. Его поставили на золоченую колесницу, которую везли шесть белых мулов. Колесница была покрыта дорогой парчой с кистями, блестевшими на солнце, как золотые слитки. Перед гробом ехал католикос, окруженный старейшими епископами, монахами, священниками и хором певчих. За гробом, окруженный свитой, следовал брат царя Абас, верхом на коне, покрытом траурной попоной. Затем царица Саакануйш и княгиня Гургендухт на траурных носилках в сопровождении свит и княгинь. За ними двигались Ашот Деспот, Ашот Дереник и остальные князья в порядке старшинства. Их сопровождал хор гусанов²⁷ и трубачи.

Дальше вели царских коней в золотой броне, покрытых траурными попонами. В самом конце процессии шли войска, состоявшие из араратского, придворного и сепухского полков, – отряд басенцев, отряд столичных воинов, ванандская конница и остальные вольные отряды. Во главе всех войск ехали князь Геворг Марзпетуни и сын его Гор. Таков был приказ царевича Абаса, который находил, что в эти дни особенно важно, чтобы войско было в надежных руках.

За войском следовала огромная толпа народа, которая все увеличивалась по мере продвижения к Багарану. Изо всех сел и деревень к ней по пути присоединялись все новые и новые люди. Таким образом, погребальная процессия прибыла в Багаран в сопровождении нескольких тысяч человек.

Тело царя было погребено в кафедральном соборе, где покоились отец его царь Смбат и брат Мушег.

Царица оплакала супруга великим плачем вместе с сопровождавшими ее княгинями и хором гусанов. Горестно рыдали над прахом царя брат Абас и остальные члены царской семьи.

Но горше всех плакал Геворг Марзпетуни, его друг и соратник. Он провел с ним всю жизнь: в детстве как товарищ по играм; в юности как друг; в молодости как соратник; после вступления на престол как единственный верный союзник. Долгие годы он помогал ему, воевал вместе с ним, побеждал и терпел поражения, разделял его радости и печали, смеялся и плакал вместе с ним… Перед мысленным взором князя пронеслось в эту минуту все прошлое. Бурным и полным событий было царствование Ашота Железного. Вспомнилось, как восхищался он геройскими подвигами государя, его дерзкими нападениями на врагов, ударами его меча… Было время, когда счастье улыбалось царю, когда он, князь, радовался его успехам, надеясь, что Ашоту суждено стать спасителем отечества, освободить его от чужеземного ярма и стяжать высокую славу, вернув престолу родины прежнее величие. Но, увы, ничтожный червь любви погубил большое сердце. Теперь, бездыханный, лежит он в холодной земле. Сердце его не чувствует ничего, любовь и слезы его не трогают… Но он унес с собой в могилу великие надежды и ожидания. Огромная страна, большая семья в несколько миллионов человек, лишилась из-за его слабости многих благ. Отечество и поныне находится в опасности. Ему угрожают и явные враги, и лицемерные друзья. Все было бы иначе, если б единственный человек, в чьих руках была судьба родины, не пожертвовал ради личного блага самым святым – любовью к отечеству…

Такими мыслями был охвачен князь в скорбный час, когда тело царя предавали земле. Эти мысли заставили его горько плакать.

А рядом стоял другой человек, у которого смерть царя вызвала совсем иные чувства: ему казалось, что земля, покрывшая труп царя, должна породить для него новую жизнь, новую славу… Это был Ашот Деспот, в груди которого еще не угасло желание стать самодержавным властителем страны, царем всей Армении… Видя бесчисленное множество людей, заполнивших Багаран и его окрестности, он решил прежде всего воспользоваться этим, чтобы показать войскам и народу свое богатство и щедрость и тем привлечь их на свою сторону. Заручившись таким путем любовью народа, он предполагал после окончания траурных дней предъявить свои права на престол. Обстоятельства этому способствовали. Войска были далеко от столицы, наследник и князья находились в Багаране. Он мог без труда овладеть царским дворцом с его богатствами и задержать Абаса в Багаране.

Несколько дней подряд он щедро угощал не только царственных гостей и княжеские семьи, но также воинов и весь народ. Кроме того, он раздарил много милостыни нищим как бы для спасения души покойного государя. Все это действительно произвело на войско и народ благоприятное впечатление. А некоторые из князей были совсем очарованы им.

Видя такую удачу, Деспот осмелел и стал готовиться к достижению своей «главной цели». Он послал гонца к Нсыру и, ознакомив его со своими планами, просил в случае надобности прислать войско. Нсыр, искавший повода для осуществления давней мести, охотно принял предложение Деспота.

Затем Ашот приказал своему войску, находившемуся в Ерасхадзоре, осторожно продвигаться по направлению к Еразгаворсу. Кроме того, он решил задержать в Багаране Абаса с его приближенными. А чтобы склонить на свою сторону царское войско, роздал большую сумму денег своим приближенным для подкупа начальников.

Распорядившись таким образом, Ашот Деспот стал выяснять у князей мнение о будущем царе. Он надеялся найти среди них недовольных и привлечь их на свою сторону. Но ему пришлось разочароваться, так как князья в один голос указали на Абаса как на единственного законного наследника престола.

– Абас – единственный законный царь, и народ ждет его! – заявили они.

Мало того, они даже настаивали на скорейшем воцарении Абаса.

Католикос тоже советовал короновать Абаса как можно быстрее во избежание возможных осложнений.

Деспот, глубоко уязвленный всеми этими разговорами, скрывал свое недовольство до отъезда князей из Багарана.

После первых дней траура в Багаране остались царица с приближенными женщинами, Абас со своей свитой, владетель Гардмана Давид и князь Марзпетуни с сыном Гором.

Впрочем, Гор находился за городом, где командовал войсками, разбившими лагерь на берегу Ахуряна.

Для князя Геворга время тянулось невыносимо медленно. Он с нетерпением ждал, когда Абас по окончании траура вернется в Еразгаворс и распорядится о порядке наследования им престола. Рассуждая так же, как и католикос, он полагал, что, пока враги не начали в стране смуту, надо как можно скорее короновать Абаса: во время междуцарствия каждый изменник готов вынести на арену свои старые счеты и нарушить мир в стране. Об этом Марзпетуни уже говорил с верными князьями и в случае надобности, ждал от них помощи.

Но как он был изумлен и встревожен, когда сюнийский князь Смбат известил его, что по выезде из Багарана он встретил отряды Ашота Деспота, которые из Ерасхадзора шли в Еразгаворс. Смбат сообщал, что он находит это передвижение подозрительным, и советовал Марзпетуни принять меры предосторожности, чтобы предотвратить опасность.

Князь получил это известие в лагере. Он еще раздумывал над ним, когда к нему подошел верный Езник и сообщил другую новость.

– Господин, вот уже два дня, – сказал он, – как несколько багаранцев раздают даром продукты нашим войскам, уверяя, что каждый армянский воин в Багаранской области может пользоваться житницами спарапета. Кроме того, они все время расхваливают спарапета, говоря, что он платит хорошо войскам и что его десятники богаче наших сотников.

Услыхав эго, князь изменился в лице. Он сейчас же вызвал к себе Гора и, сообщив ему эту новость, сказал:

– По всем признакам Деспот собирается начать старую игру. Я не думал, что он окажется столь низким человеком и воспользуется даже траурными днями. Я сейчас же еду в город, чтобы заставить царицу и великого князя немедленно покинуть Багаран. А ты будь осторожен, следи внимательно за нашими войсками и за тем, что происходит в городе. Мне кажется, что нас ждут неприятные события.

Сказав это, князь сел на коня и помчался в город.

Езник последовал за ним.

Марзпетуни подъехал ко дворцу как раз в ту минуту, когда Деспот и Абас готовились подняться в цитадель, чтобы осмотреть новый замок Ашота. Перед дворцом стоял отряд воинов, готовых выполнить любое приказание Деспота.

– Куда вы направляетесь, великий князь? – обратился Марзпетуни к Абасу, многозначительно глядя на него.

– Дядя хочет рассеять мою тоску и предлагает подняться в цитадель, чтобы осмотреть его новый замок, – простодушно ответил Абас.

– Может быть, и ты не откажешься присоединиться к нам? – любезно предложил Деспот. – Буду очень рад, если князь Марзпетуни одобрит мое творение.

– Ты забыл, князь, что я уже видел его, когда там жил католикос Иоанн, – холодно ответил князь Геворг.

– Ничего, осмотри еще раз. Погода прекрасная, – настаивал Ашот.

– Светлейший князь, твой замок красив и прочен. Князю князей он, наверно, понравится, но мы не должны огорчать царицу, – возразил князь.

– Я тебя не понимаю, – сказал удивленно Абас.

– Мы еще в трауре, и нам рано думать о развлечениях, – ответил Марзпетуни.

– Живых не хоронят вместе с мертвыми, князь Геворг, – заметил Деспот, лицемерно улыбаясь.

– Но об умерших не следует так быстро забывать.

– Князь Марзпетуни! Не тебе учить великого князя, он теперь твой царь, – строго заметил Деспот.

– Да, он мой царь. Да здравствует Абас, армянский царь! – воскликнул князь, снимая шлем и сурово глядя на спарапета.

– Что это значит? – недоумевая спросил Абас, чувствуя какую-то тайну.

– Скажи, князь, ты сам выразил желание подняться в замок? – спросил Марзпетуни Абаса, не отвечая на его вопрос.

– Нет, дядя предложил мне, а я поблагодарил его за внимание.

– Да, это я предложил! А вот ты, князь Марзпетуни, ты, видимо, забыл, что передо мною, тоже царем, твои выкрики совсем неуместны! – вскричал Деспот, окинув Марзпетуни гневным взглядом.

Князь не ответил ему и, обращаясь к Абасу, спокойно сказал:

– Мой господин, твой слуга умоляет тебя: вместо того, чтоб подниматься в замок, соизволь спуститься в лагерь, если хочешь рассеять свою печаль. Берега Ахуряна сейчас куда приятнее, чем замок, да и солнце греет там жарче.

Абас не успел еще ответить, как Деспот воскликнул:

– Почему ты не отвечаешь на мой вопрос, князь Марзпетуни?

– Прежде чем ответить тебе, я сам должен спросить тебя: зачем твои войска передвигаются из Ерасхадзора в Еразгаворс?

– Мои войска? – изменившись в лице, спросил Деспот.

– Из Ерасхадзора в Еразгаворс? – взволнованно переспросил Абас.

– Пока мы здесь спокойно сидим, наш гостеприимный хозяин готовит нам ловушку… – продолжал князь.

– Ты лжешь! – воскликнул Деспот.

– Лжет твое царское величество! – возмущенно ответил Марзпетуни.

– Как ты смеешь? – продолжал Деспот и, обращаясь к стражам, приказал: – Задержите этого несчастного!

Несколько воинов вышло вперед.

– Не родился еще тот человек, который осмелится задержать живого Марзпетуни! – грозно воскликнул князь и, обнажив меч, обратился к воинам:

– А ну, попробуйте свою силу, багаранские храбрецы!

Воспользовавшись замешательством, Езник вскочил на коня и помчался в лагерь. Воины остались пригвожденными к месту.

– Что это значит, светлейший князь? Неужели потомок Багратуни мог дойти до такой низости? – взволнованно сказал Абас.

– Как? Ты говоришь о низости в присутствии моих воинов?! – воскликнул Деспот.

– Ты попираешь святой обычай гостеприимства; ты оскорбляешь память покойного государя. Как же иначе я могу назвать твой поступок?

– Так ты повторяешь свое оскорбление?

– Я могу сказать больше: ты изменник, – возмущенно ответил Абас и, обращаясь к Марзпетуни, сказал: – Князь, попроси царицу от моего имени приготовиться к отъезду. Мы сегодня же уедем отсюда.

– Отсюда никто не уедет! – оборвал его Деспот.

– Отъезд зависит от нашей воли, – заметил Абас.

– А разрешение – от моей! – ответил Ашот.

– Разрешение? Ты что же, берешь нас в плен?! – воскликнул Абас, дрожа от гнева.

– О нет, я только хочу, чтобы вы подольше у меня погостили! – сказал Деспот, насмешливо улыбаясь.

– Так ты с этой целью вел меня в замок? Ты хотел меня пленить? – спросил в негодовании Абас.

– Тебе угодно верить подозрениям?

– Это не подозрение, а истина. Князь Марзпетуни угадал твое намерение.

– В таком случае пусть это будет истиной! Никто больше не выйдет из этого дворца! Исполни свой долг, – обратился он к начальнику стражи и повернулся, чтобы войти во дворец.

– «Савл, Савл… трудно тебе идти против рожна!» – воскликнул Абас и, обнажив меч, преградил Деспоту дорогу. – Куда? Остановись и повтори приказ! – крикнул он грозным голосом. – Ты не смеешь оскорблять наследника багратунского престола! Стой и скажи, кто ты такой!

– Я царь армянский, а ты мой подданный, – ответил Деспот и, снова обращаясь к стражам, крикнул: – Что же вы медлите?

– И в самом деле, что ж вы стоите?! – воскликнул Марзпетуни и обнажил меч.

Воины окружили его и хотели обезоружить. Увидев это, Абас устремился на помощь.

– Вперед! Исполним свой долг! – вскричал он, нанося удары.

Во дворце поднялся ужасный шум. Сбежались телохранители Абаса и, увидя его в опасности, бросились на заговорщиков. Начался бой.

К счастью, столкновение происходило далеко от женской половины. По распоряжению Деспота выход оттуда был закрыт. Поэтому в покоях царицы шума не было слышно. Число заговорщиков росло. Еще немного, и Абас и Марзпетуни были бы обезоружены. Но в тот момент, когда несколько сильных рук уже схватили князя Геворга, пытаясь отнять у него меч, перед дворцом загремели трубы, и Гор с обнаженным мечом бросился на заговорщиков.

– Что вы делаете, исчадия ада? – вскричал он и стал рубить противников отца.

За юным князем последовали его телохранители, затем придворный полк и ванандцы. Через несколько минут дворцовая площадь наполнилась воинами, которые, сверкая мечами и размахивая копьями, казалось, готовы были сокрушить все, что окажется на пути.

Вскоре подоспели и другие войска, которые оцепили дворец со всех сторон.

Что касается Деспота, то он исчез, как только услышал звуки труб.

Царский брат и Марзпетуни, избавившись от непосредственной опасности, поспешили на женскую половину, чтобы успокоить царицу и остальных женщин, встревоженных звуками труб.

– Уедем отсюда, уедем скорей, – взмолилась царица. – Я не хочу проклясть город, которому я завещала тело своего любимого.

– Уедем сегодня же, – ответил Абас. – Но дай мне время задержать изменника. Змея будет жалить до тех пор, пока не размозжишь ей голову…

– Оставь его, дорогой Абас, бог сам накажет преступника, если он достоин наказания… Ашот изменил своим гостям, но гости не должны платить неблагодарностью хозяину.

– Говорите «изменнику»! – воскликнул Марзпетуни.

– Называйте его как угодно, но оставьте его в покое, – твердила царица.

О том же просили княгини Гургендухт, Гоар, Шаандухт и другие знатные женщины.

Свита Абаса, наоборот, требовала мести.

Абас, избегая будущих смут, уступил просьбе царицы.

В тот же вечер великий князь Абас со свитой, царица со своими приближенными и Марзпетуни с царскими войсками оставили город заговорщиков и направились в Еразгаворс.

Владетель Гардмана сепух Давид провожал сестру-царицу до столицы.

Войска Ашота Деспота, которые по его приказу шли в Еразгаворс, чтобы занять город и дворец, услыхав, что планы Деспота были сорваны, сейчас же повернули в Ширакашат, чтобы на обратном пути в Багаран не столкнуться с царскими войсками.

Каково же было удивление Абаса и его воинов, когда у речки Ромос они увидели арабскую конницу, возвращавшуюся из Еразгаворса!

Заметив армянские войска, всадники хотели скрыться, но передовые отряды по приказанию Марзпетуни окружили арабов.

Те даже не пытались оказать сопротивление.

На вопрос Абаса, кто они и что делают на его земле, начальник конницы ответил:

– По приказу эмира Нсыра мы прибыли в Еразгаворс для помощи войскам багаранского царя. Узнав о вашем возвращении, багаранцы бежали, а мы решили вернуться в Двин.

Абас сильно разгневался и чуть было не отдал приказ перебить всех арабов, но князь Марзпетуни успокоил его, сказав;

– Бог нам помогает, светлейший князь. Если бы мы нарушили наше соглашение с востиканом, мы вызвали бы гнев халифа. Но вот Нсыр первый изменяет своей клятве, и мы вправе идти на Двин.

Абас нашел довод князя разумным. Он приказал отнять у арабов оружие и коней и отпустить их пешими.

– Отправляйся и передай Нсыру, что мы скоро придем свести с ним счеты… – сказал он арабскому начальнику и отъехал.

Прибыв в Еразгаворс, Марзпетуни первым делом послал гонца в Васпуракан – напомнить царю Гагику о заключенном с покойным царем союзе и просить его приехать с католикосом в Еразгаворс венчать Абаса на царство.

Гагик, отговариваясь старостью, попросил Абаса приехать самому в Васпуракан и короноваться в древней столице Арцруни.

«Если внешние и внутренние враги угрожают нам, – говорил он в своем послании, – они могут помешать даже во время коронации. Поэтому я предлагаю устроить это священное торжество в Ване, куда я приглашу всех князей и где армянский царь может вкушать покой в безопасности столько времени, сколько пожелает».

Абас и Марзпетуни нашли это предложение благоразумным и немедленно сообщили свое согласие Гагику.

Тогда царь Гагик отправил во все армянские области и провинции гонцов с приглашением, чтобы князья и нахарары приехали в столицу Ван венчать Абаса в цари багратунского престола.

Весть о заговоре Деспота возмутила всех князей, поэтому они поспешили в Ван, чтобы выразить наследнику армянского престола свою дружбу и верноподданнические чувства.

* * *

Настала весна 928 года. Берега озера Бзнуни покрылись зеленью. Сипан и Вараг, Артос и Гргур²⁸ погнали к древнему озеру растаявшие снега. На полях закипела работа, сады убрались в зеленый наряд. Но самое чудесное зрелище представлял собою восточный берег озера, где на высоком холме покоилось прекрасное владение Семирамиды. Огромная скалистая гряда тянулась с востока на запад и вздымалась ввысь, как дивное творение природы, которому людские руки придали грандиозный вид. В ее каменном лоне были скрыты многочисленные тайники, вырытые с незапамятных времен. Они служили владетелям города сокровищницами, темницами и обителями спасения. На этом гигантском массиве находилась неприступная крепость. С севера и запада ее окаймляло несколько рядов стен и бастионов, с юга и востока ее защищали скалы.

Южнее был расположен город, который занимал все подножье холма. Среди его многочисленных строений выделялись великолепные дворцы, украшенные колоннами дачи, каменные церкви и часовни. Но величием и роскошью всех их затмевал дворец царя Гагика со своими арками, колоннами, террасами и многочисленными залами, которые были украшены золотом и резьбой. Улицы города окаймляли густые деревья, им несли влагу ручейки, протекающие среди тесаных камней. Все это было окружено стеной с высокими башнями, перед которой зиял широкий ров.

В восточной же части города тянулись бесконечные сады и виноградники, где журчали ручьи и били прохладные ключи.

Стояли теплые весенние дни, когда в великолепную столицу Арцруни стали стекаться армянские родовитые князья, нахарары и сепухи со своими семьями и свитами. Сюда прибыл и католикос с высшим духовенством. Позже всех приехал Абас со свитой и придворной знатью, княгиня Гургендухт с приближенными женщинами и прислужницами и князь Марзпетуни с войсками Араратского царства.

Ашот Дереник вместе с членами семьи арцрунского рода и князьями Васпуракана встретил Абаса еще на границе Тоспа и торжественно препроводил знатных гостей в престольный город своего отца – Ван. У городских ворот престолонаследника встретил сам царь Гагик. С ним была его свита, приглашенные нахарары и князья, которые торжественно проводили Абаса до великолепного дворца Гагика.

Город был украшен флагами, пестрыми тканями и коврами. Царский дворец ослепительно сиял. Его колонны были перевиты гирляндами зелени и цветов, арки и своды убраны пурпурными тканями с золотыми кистями. Пол в залах был устлан коврами, бархатом и шелком, а мебель, изготовленная большей частью из слоновой кости и перламутра, щедро инкрустирована золотом и серебром. Все сверкало здесь царской роскошью.

Царь Васпуракана был бесконечно тщеславен. Он убрал свой дворец не только в честь араратского царя, но и для того, чтобы похвалиться перед высокими гостями своим богатством. Многих из гостей царь Гагик действительно поразил. Но князь Марзпетуни и сюнийские родственники царя знали, какой ценой приобрел Гагик все это и сколько горя стоило народу его царское величие. Только обстоятельства заставили их прибегнуть к помощи старого предателя и в его столице венчать Абаса на царство.

Когда сюнийский князь напомнил об этом Марзпетуни, тот ответил:

– Мы выбрали меньшее из зол…

Через несколько дней католикос Теодорос в великолепном ванском храме св. Иоанна в присутствии царя Гагика, придворных и всей приглашенной знати венчал на царство Абаса и его супругу княгиню Гургендухт.

Итак, верховным правителем Армении и царем царей стал Абас. Гагик Арцруни и все армянские князья сердечно приветствовали его и поклялись в верности и нерушимой дружбе. Царь Абас одарил князей, присутствовавших на коронации, ценными подарками. Но самую высокую награду получил Геворг Марзпетуни: царь назначил его спарапетом над всеми войсками, даруя его роду право пользоваться этой честью из поколения в поколение.