Kitabı oku: «Большая игра», sayfa 2

Николас Асеро де Андуладе (Николай Сандырь)

Цирус шёл в обычном пространстве – они вынырнули из промежуточного прыжка и готовились разбегаться: Николай – на Теллур, Инге – на Марс. По каким высоким соображениям начальство поделило трофеи, не очень понятно, хотя если он правильно уловил задумку Адмирала, так и должно быть: обработку пленной действительно лучше вести на Теллуре. Всё-таки Марс… странный. На Марсе надо вырасти – или врасти в него. Вообще интересно, если задуматься: Николай считал такую модель общества правильной и единственно возможной, а примерить её к себе не мог. Он уважал эту планету, уважал её жителей, но любил – Теллур.

А вот Терра ему не нравилась. Николай много раз пытался разобраться в причинах, но так и не смог. Наверное, дело в том, что Терра, с одной стороны, не была воплощением справедливости и чести, как Марс, а с другой – не хватало там упорядоченной вольницы Теллура. Ни то, ни сё. Она была какой-то… чрезмерно чопорной, серьёзной, что ли? Или он всё ещё слишком молод, чтобы полюбить Терру? Да нет, он знает много сорвиголов, которые за неё на тигращера выйдут с голыми руками. Дело не в возрасте, в нём самом.

А, может, всё намного проще. Эффект тёмной лощины. Терра – это Земля, но это не его Земля. Вот и воспринимается подсознательно как обманка. Как там, в известной шутке про фальшивые ёлочные игрушки? Совсем как настоящие, но радости не приносят? Скорее всего…

Ну и ладно. Теллур его полностью устраивал. Что же, будем надеяться, что любимая планета окажет на Лаан – Диану, как она попросила её называть – нужный эффект.

Пленную вытащили из регенератора Алады, как только они ушли в прыжок. Шансов выкинуть что-нибудь эдакое у неё не было. Цирус – парень дружелюбный, но коли что не так. Николай никому не посоветовал бы оказаться в плену конструкционных полей, который будут медленно сжимать жертву. Дамочка это чувствовала и вела себя спокойно, тем более Цирус, как только её доставили на борт, в голос озвучил: «Вам присвоен статус военнопленной. В случае сопротивления, побега или проявлении враждебных действий в отношении корабля, экипажа и пассажиров вы будете медленно уничтожены». Ну да, он тот ещё шутник. Дамочка переспросила: «Медленно?», и немедленно получила подтверждающий ответ. Но пси-блокатор с неё не сняли. Когда об этом зашёл разговор, Инге только головой качнула и коротко сказала – «Нет». И больше к этой теме не возвращались.

Николай нашёл Диану на обзорной палубе. Вместе с Инге – удачно. Протокол есть протокол, пленная была на Аладе, дальше летит на Цирусе, значит, один капитан должен передать её другому под запись в бортовом журнале. Ну а пока можно и послушать, о чём девушки болтают. С Николаем Диана почти не разговаривала, хотя тот панический страх, чтобы не сказать, парализующий ужас, который поначалу охватывал блондиночку при виде него, сошёл на нет.

– У вас дома так плохо?

– Нет… но… – рассеянно отозвалась Диана. Странно, она смотрела на звёзды так, словно никогда их раньше не видела. Собственно, об этом Николай и спросил – не столько чтобы поддержать разговор, сколько показать, что девушки не одни. Диана чуть отшатнулась, но ответила:

– У нас намного… теснее, а у вас столько пространства… И у нас не плохо. Просто много людей, мало натуральной еды, мало миров, пригодных для обитания.

– И заграбастать чужое для вас самое то? – со злым ехидством поинтересовалась Инге. Диана пожала плечами:

– Это жизнь, конкуренция, если хотите. Да и под татарами вам будет лучше. Маршалы мудры и справедливы. Маршалы – это закон и порядок…

– Что?! Жизнь?! Бросить толпы на смерть, потратить кучу ресурсов и сил только для того, чтобы у тех, у кого и так полно бабок, их стало ещё больше, а для остальных ничего не изменилось? Торговать всегда выгоднее, чем воевать! Вот!

Ого! Николай мысленно зааплодировал. А Инге делает успехи. Он уже понял, что капитан Ламбада – девочка умная и въедливая, любит учиться, много читает и обожает узнавать новое. А учитывая, что она теперь гражданка Марса, Николай не удивился бы, если бы она ещё и Даннинга процитировала с трёхстами процентами прибыли. Кто бы мог подумать, Инге пробыла на Марсе всего ничего, а её так накрыло.

– А ваш хвалёный порядок может нас вообще не устроить!

Николай потихоньку отошёл в сторону, выключаясь из беседы. Судя по тону Инге, это надолго. И хорошо. Меньше всего Николаю хотелось проводить политинформацию. А проводить её придётся, если он правильно понял Адмирала.

– Мы вам поможем его принять, – терпеливо, как малому ребёнку, объяснила Диана.

– Ага, силой навяжете, да?

Ох, как не понравился Николаю этот злой прищур! Впрочем, милые барышни друг друга стоили. Как бы до мордобоя не дошло…

– Если потребуется.

– А на фига нам это? Чтобы превратить свою жизнь и весь мир в одну скучную, повторяющуюся… хрень?

– Почему скучную?

Так, дамы сцепились языками, забыв про Николая, и это просто замечательно. Он отошёл к барной стойке, налил себе вина и умастился в сторонке – не надо быть киборгом, чтобы слышать разговор: беседа шла уже на повышенных тонах.

Николай включил запись: сейчас Инге понесёт. По дороге на Нову, когда было время, она читала книжки и обсуждала какие-то философские вопросы с Томом. А то, что Том любит порассуждать на абстрактные темы, Николай имел честь убедиться на собственной шкуре. И чего она от этого умника нахваталась?

– Я, конечно, в университетах не обучалась, – Николай снова мысленно зааплодировал: а повышение квалификации в Лётной Академии Теллура кто проходил? Это местами покруче университетов будет, – но даже я знаю, что однообразие останавливает прогресс. У нас этому в обычных школах учат! Вот! А у вас нет?

И тут Диана допустила ошибку, о которой не подозревала ни она сама, ни Инге, судя по всему. Она ввязалась в драку, причём самым прямолинейным образом, заявив, что Инге говорит глупости. Да… Вот ради таких моментов в допросной за зеркалом Гезелла² и сидит несколько человек. Правда, сейчас в роли криминальных психологов выступали Николай и его кибермозг, но потом запись будут смотреть и слушать специалисты. А пока. А пока интересная картинка выстраивалась.

Нет, объективно говоря, деталей мало. Вот в чём, например, разница между татарами и танасан? А именно эти два слова Диана использовала для обозначения жителей своего мира, и это явно были разные понятия. Маршалы – это военная хунта или просто название для правительства? Но Николай понял: это кастовое и костное общество, и это был главный секрет их мирка и стратегически неимоверно важная информация.

Их общество – Диктатура Танайд – не развивалось уже много-много веков. Как тот же древний Китай. Оно настолько сбалансировано, а система взаимоотношений настолько стройна, что менять что-то всерьёз просто боятся. Николай не сомневался, что даже перевороты и типа мятежи у них проходят без затрагивания основных постулатов и опорных столпов уклада. Он усмехнулся: не зря этот… тансэн напомнил ему китайца. А Инге, наверное, чисто интуитивно ведёт разговор по нужному руслу, захватила и удерживает внимание собеседницы. Вопрос, надолго ли её хватит? Как бы разгорающаяся словесная битва не вышла из-под контроля. Разведопрос – искусство, которому Инге точно нигде не могла научиться.

А в ход уже пошли термины вроде интенсивного и экстенсивного развития, а когда Инге старательно, по слогам, выдала «эк-зис-тен-ци-аль-но», Николай чуть не рассмеялся в голос. Почему-то вспомнились не классики философии, а нечто совсем другое. От марсиан реально можно ожидать чего угодно, даже что у них в библиотеке завалялись «Москва – Петушки». Как, интересно, книгу опишут? «Поэтически-алкогольный либерализм эпохи партийного реваншизма?» Бр-р-р.

Дамы тем временем перешли от терминов к траве. В том плане, что начали приводить примеры из природы. Мол, если трава будет бесконечно размножаться, то она погубит все растения. Николай видел отражение лица Дианы в обзорном экране. Судя по растерянности блондиночки, Инге объясняла очевидные вещи, которые та наверняка знала, просто не смела отнести к собственной жизни. Но когда Инге от травы, рыб и птиц перешла к заболеваниям, сравнив маршалов с раковой опухолью, Диана взвилась, и в дело вступили тяжёлые контрдоводы.

– А вы сами? Я видела ваш информаторий! У вас корабли по двести-триста лет служат, и вы делаете точно такие же!

Вот тут растерялась Инге. Впрочем, она быстро нашла ответ:

– Потому что развитие – это не только технический прогресс.

– Конечно, не только. Но мы тоже меняемся. Меняются законы, правила, правители. Был танантей, потом император, теперь совет Маршалов.

– Но основа-то одна! Вы просто называете разными именами.

Николай понял, что пора вмешиваться: шутки шутками, а как бы действительно до выцарапывания глазок и выдёргивания косм не дошло. Один только раз ему довелось разнимать дерущихся девушек, и угадайте, кому больше всех досталось в итоге? А тут. Как чужаки машутся, Николай уже оценил на собственной шкуре, а Инге – Чёрный Дракон, так что нафиг, нафиг.

– Дамы, простите, что вклиниваюсь, но. Диана, а вы не думали, что даже победив, ваши маршалы проиграют?

Две пары удивлённых глаз уставились на Николая. Похоже, барышни действительно забыли, что они тут не одни. А глаза у обеих красивые, чтобы не сказать – прекрасные. Одни – карие, с этаким тёплым медовым отливом и золотистыми искрами, другие – серо-зелёные, очень светлые, кристально-прозрачные, как изломы горных ледников. Так, отставить.

– Почему это? – похоже, Диана окончательно забыла про страх и готова была вступить в перепалку даже с Николаем.

– Диана, вы сколько на службе?

– С учётом пере. Одиннадцать лет, по-вашему – около тринадцати, – Николай кивнул, сделав вид, что не заметил оговорки, и быстро глянул на Инге, чтобы не лезла с вопросами насчёт того, что это за «с учётом пере.» Похоже, та всё правильно поняла и, шепнув одними губами: «Пост сдала», прошла мимо Николая к бару.

– Отлично. И сколько мороженого вы съели за это время?

– Э-э… мороженого?! – вопрос, судя по всему, оказался полной неожиданностью. – Да нисколько. У нас есть подобное лакомство, но стоит очень дорого. К тому же. Это просто глупо.

– А сколько вы съели мороженого за последнее время? Ну, скажем за те дни, что вы у нас на борту?

– В плену, называйте вещи своими именами. Порций десять. Но при чём тут это?

– То есть, как только вас перестали контролировать, вы уплели десять порций мороженого. А ведь оно и на Нове было, для вас практически даром, но контроль, контроль… Вы ведь его там не ели, так?

Серо-зелёные глаза смотрели непонимающе. Инге с ехидной улыбочкой – она-то, похоже, как раз всё поняла! – демонстративно протянула Диане стакан фруктового сока. Натурального. Ну да, ничего удивительного, что Инге сообразила, к чему ведёт Николай: она ведь тоже попала с Новы-17 на Тирану, а потом на Теллур, Марс.

– А теперь представьте, что вы победили. И несколько сотен тысяч человек, если не миллионы, побывав у нас, возвращаются домой. Эти люди кушали мороженое, пробовали натуральное недорогое мясо, нюхали и ощущали во рту хруст чесночной булочки. И они попадают из мира, где всё это доступно каждому, в мир, где царь Кощей над златом чахнет.

– Кто?..

– Простите, в мир, где всё это доступно единицам. Вы уверены, что эти сотни тысяч, а то и миллионы захотят вернуться к прежней жизни? Ведь они уже понимают, что в вашей системе блага принадлежат избранным, это элемент касты, неотъемлемый атрибут, как ваше личное оружие, как оно, танглей? – про это Николай брякнул наобум, вспомнив все тот же Китай или Японию, где меч воина был чем-то вроде сакрального символа. – Вы реально думаете, что они захотят нырнуть обратно в это болото?

– А-а.

– «Бэ», Диана, «бэ». Из-за косности вашей системы, отсутствия разнообразия, как правильно заметила Инге, у вас совершенно не выработались такие науки, как политология и футурология. У вас просто нет базы для построения прогнозов, нет опыта. А у нас он есть. И поверьте, как только такое общество, как у вас, получает глоток свежего воздуха, начинается его распад, саморазрушение. По идее, ваши Маршалы просто обязаны были уничтожить все записи и данные о переходе. Чтобы никто. Никогда. Не смог проникнуть через барьер. По идее… По идее, нам и воевать-то с вами не надо, нам достаточно пустить вас, дать вам одну, две системы – и живите. Дальше вы сами свергнете своих Маршалов и спустя пятьдесят лет, от силы – сто, придёте в Совет с просьбой принять вас в ТС. Но вы на нас напали. Не вы конкретно. Вы воин, вы исполняли приказ. Ваши Маршалы. Теперь им придётся отвечать. Сначала перед нами, а потом и перед вами, если доживёте.

– Но.

– Да нет никаких «но»! У нас сотни планет и народов, опыт отношений накоплен тысячелетиями. Опыт развития. А вы из состояния перманентного застоя ломанулись вперёд. Не важно, одержите вы военную победу или нет, вы уже проиграли, ваша система уже рухнула. Скоро мы прилетим на Теллур, и я отведу вас в харчевню. Покушаем свежепожаренного на углях мяса, а потом полетим на морской курорт. Вы увидите, что это доступно любому! И вы мне скажете – хотите вернуться или нет.

– А если захочу?

– Да запросто. Никто вас удерживать не станет.

Две пары чудесных глаз снова уставились на Николая. Сначала в них читалось изумление, а потом в карих появилось этакое восторженное недоверие. И понимание. Инге сообразила. Диана – пока нет.

Но он знал, что никуда в итоге Диана не улетит. Сначала будет считать себя агентом в стане врага, а потом. Лаан-Диана не дура и не фанатик. Да у них нет фанатиков, Николай в этом практически не сомневался. Этим Маршалам даже не нужно промывать мозги гражданам. Зачем? Альтернативы-то всё равно нет, от слова «совсем». И как только Диана её получит.

Николай улыбнулся. Ну, Адмирал, ну и жук.

Тим Найдёнов

Всё хорошо, что хорошо кончается. Конечно, Инге долго в себя приходила, да и по остальным ребятам история на Нове неслабо так шарахнула, но в итоге отлично всё получилось. И до дома мы без приключений долетели, потому что главный поставщик космических беспредельщиков вёл себя тише воды, ниже травы, и, похоже, будет сидеть в таком режиме ещё долго.

Вообще-то у Дантея, конечно, флот неслабый. Был. Нет, с террянским, теллурианским или даже марсианским не сравнить, но и там не весь флот Марса отметился. Парни работали чётко, противник и глазом моргнуть не успел, как практически всё, что было в системе, распылили на атомы. Кроме пассажирских лайнеров, конечно.

Почему «практически всё»? Ну, кто-то же должен был передать сообщение и позвать на помощь. У страха глаза велики, сигналы шли панические: мол, всё, труба, атакуют саму планету и всё такое. И в итоге если не все, то многие «заинтересованные лица» к Дантею на выручку пошли. На что и был расчёт.

Пираты те ещё персонажи, благородством там и не пахнет, но потерять единственную базу, где можно жить, не боясь, что вот прямо сейчас на твою голову свалятся галполы, или, чего хуже, «барсы» – смерти подобно. И если что-то случится с Дантеем, вся эта публика окажется в полной жо… Там, в общем, и окажется. Где тогда пополнять ресурсы, проводить калибровки излучателей и юстировку гиперприводов? Где нанимать экипаж, опять же? Можно рвануть в Дикие миры, но. Но они потому и дикие, что непонятно, чего ожидать в любом из них.

Так что нашлись «спасатели». Кто выходил поодиночке, кто группами, было даже два реально организованных выхода. А их уже ждали.

Короче, летелось нам спокойно и без проблем, всегда бы так. А скучать некогда, работа на корабле всегда найдётся. Мы с Вовкой занимались вооружением, Инге, Том и Алада возились с настройками, отлаживая всё до идеального совершенства. Хотя наш кораблик каким-то образом, подозреваю, не без участия этого прохвоста Том Тома, стал очень умным и разговорчивым, вносить такие изменения сам в себя он не мог. Вернее, не могла: все почему-то решили, что Алада – девочка. Может, из-за женского голоса системы оповещения, а, может, ещё почему.

Кстати, о Томе. Что-то он последнее время словно не в себе. Нет, в целом всё с ним нормально, всё-таки он многозадачный и вершина развития разума, но я-то чувствовал, что у друга в его кибермозгах бардак. Так что выждал подходящего момента и спросил:

– Давай, колись. Что случилось?

– Я не понимаю своего поведения, Командир. Вроде бы с Капитаном всё разложили по полочкам, пока на Нову летели. А потом Алада. И я.

О да, Инге мне рассказала про эти душещипательные беседы о природе человеческих эмоций. Ничегошеньки я из этого пересказа не понял, если честно, кроме того, что Том пытался понять, что такое чувства и откуда они берутся. Вот интересно, почему он философствует с кем угодно, только не со мной? Хотя понятно, не хочет, чтобы я отвлекался на эти самые эмоции в случае необходимости. Но сейчас Тому явно нужна помощь.

– По-моему, ты просто трусишь. Это нормально.

– Трушу? Вот и Капитан сказала то же самое. Я считал, что страх – негативное чувство. Но в данном случае он явно позитивен. И я не понимаю.

– Страх разный бывает. Иногда страх – это защитная реакция. Так что тут всё верно, он положительный.

– Ты говоришь почти как я, Командир. Это радует. Но что положительного в боязни ответственности?

– То, что ты её осознаешь, и что у тебя есть сомнения. Раз есть сомнения, значит, ты способен всё обдумать и побороть их. Страх – это предупреждение, что надо сначала просчитать и проверить всё, а потом действовать, – да уж, похоже, растерялся Том порядком. Даже не сообразил, что я ему его же рассуждения, про рациональный и иррациональный страх, выдал. Но я, честно сказать, не очень понимал, чем Тома так напугало появление ещё одного полноценного ИИ. Он же, помнится, всё жаловался на одиночество и отсутствие адекватного собеседника, а тут вдруг не знает, что делать? Забавно вышло.

– Страх не надо перебарывать, чтобы перестать бояться? – с каким-то сомнением уточнил Том.

– У нас был… Да ты помнишь Грина, нашего сержа.

– Конечно. Погиб на выбросе в самом конце.

– Так вот, каждый раз у него тряслись поджилки перед стартом, и потому он всё время тщательно проверял всё, что только можно, строго по уставу. А в последний раз. В последний раз он почему-то проверил нас, а сам разбился. Перед этим хвастал, что поборол страх и больше не боится идти на выброс.

– Вы, мягкотелые недооцениваете свой мозг, – о, узнаю старину Том! В норму пришёл, что ли? – Это крайне продуктивная система, способная делать анализ на основе целого ряда косвенных факторов. Если бы вы внимательнее относились к тому, что транслирует вам ваш мозг, многих проблем смогли бы избежать. Так, Командир, я откорректировал программы в соответствии с новыми возможностями Алады, по выходу с энергокуба мы получаем плюсом семнадцать целых, девяносто две сотых процента. Также мы отладили работу систем охлаждения, что даёт нам ещё три-четыре процента на каждом стержне излучателя.

– Прекрасная работа, ребята.

Нет, на самом деле, почти двадцать процентов энергии сверх расчётной – это ещё один сюрприз неприятелю. А на стержни. У-ух, это вообще красота. Так что к моменту отстыковки от «Цируса» мы с Томом и Вовкой отладили наше вооружение так, что душа радовалась. Вовка, кстати, от Тома поначалу не то чтобы шарахался, но косо на него поглядывал, а потом привык вроде. Ну и хорошо. Короче, когда прозвучала команда «По местам стоять!», конфигурацией полей и излучателей Алады мы были вполне довольны.

Надо сказать, давно я этой команды – «по местам стоять» – не слышал. Она звучит, когда отстыковка или выход из трюма происходит в штатном режиме, не в бою и не в аварийной ситуации. Инге, конечно, подключилась к нейросетям Алады, и Марта была на подхвате, а мы с Вовкой – за канонирскими пультами, но сейчас это – просто хорошая космическая практика, а не такая уж необходимость. Что такое хорошая космическая практика? Это такие неписанные правила, которые требуют выполнения существующих правил. Кроме случаев, когда без нарушения этих правил никак не обойтись. Но и тогда надо сначала думать, а потом нарушать. Как говорил один летёха у нас на «Торнадо», командир звена из охранения: «Незаурядный пилот использует свою незаурядную рассудительность, чтобы избегать ситуаций, требующих его незаурядного мастерства»³.

А Инге и Ник – пижоны, на этом все наши сошлись. Как они корабли развели! Впритирочку, даже полями оттолкнулись, чтобы ускорение на расхождении придать. Марта только головой покачала в восхищении. Так что разбежались и пошли своими курсами: Ник – на Теллур, мы – на Марс.

Когда мы вышли в гипер, Инге спокойно выдохнула, и я было решил, что теперь можно заняться более приятными делами, но тут она накинулась на меня с историей про Диану. Я, честно сказать, даже не сразу понял, о чём речь.

– Ты представляешь, представляешь?! – Инге чуть не прыгала на месте. – Он её на мороженом сделал! Купилась, как… Как девчонка, de puta madre! Как ему такое вообще в голову могло прийти, он же киборг, у него же… как он там говорил… эмоциональное восприятие усечённое! Значит, и образное мышление у него тоже должно хромать, так ведь, да?

– Погоди. Не понял. Кто кого сделал, и кто купился на мороженое? Ник кого-то купил порцией мороженки? – нет, я сам мороженое люблю, но не до такой же степени!

– Да не. В смысле, да, но не одной, а десятком. Ник – эту Лаан-Диану. Я к ней и так, и эдак, а он – бац! – и в два слова её оборону снёс! В хлам. На мороженом!

– То есть?

– То и есть! Считай, он её уже завербовал. Пусть на ней сто мнемоблоков будет, как её на кусочки рвёт, я и так почувствую. – Инге с восторгом начала рассказывать, что произошло, когда она пленную Нику передавала, и чем дальше я слушал, тем тревожнее мне становилось.

Нет, я не ревновал, в этом плане я своей девочке верю. Тем более после того ночного разговора на Марсе, когда между нами словно телепатический контакт открылся. Короче, я в ней уверен, а она – во мне. Плохо, что Инге эти шпионские игры нравятся. И тут авантюрист Николас Асеро-и-так-далее был очень плохим примером. Нет, он как раз из тех, с кем я в любую разведку пойду, но я, а не Инге! Не хочу я, чтобы она в разведку ходила, хоть с кем угодно. Чуть не погибла ведь, дурёха, по глупости и самоуверенности. Неужели не хватило приключений на тощую пятую точку? Ох, похоже, не хватило. Тут одно утешает: Гейнц, директор Комитета безопасности Марса и наш начальник, конечно, та ещё сволочь, но со своими честный.

У нас вообще в этом плане статус забавный. Все Чёрные – или официальные резервисты, как наш экипаж, или действующие сотрудники КБМ, по-другому никак. Инге никто официально на службу в КБМ не принимал, но она – Чёрный. При этом по всем документам мы как были кораблём Братства, так и остались. Вот и думайте, кто мы и что мы. Но при прочих равных, работа на КБМ – не такой уж плохой вариант. А я уж по мере сил прослежу, чтобы с Инге ничего не случилось. И я, и Том Том.

А ведь не поспоришь, Ник красивый фортель с этой Дианой провернул!

– Да, уж. Потом он её свозит на курорт, покормит вкусным, и она окончательно уверится в его правоте…

Я наконец-то до конца осознал замысел отцов-командиров и принцип, по которому поделили трофеи. И Ник молодец, конечно, я рад за него, за Адмирала и за всю Вселенную. Но сейчас дела у меня есть поважнее. Следующий выход в обычное пространство у нас уже на магистральных путях, после Дантея ни одна дикая шавка не посмеет в сторону марсианского корабля даже излучателем шевельнуть, не то что огонь открыть… Короче, сграбастал я свою ненаглядную в охапку, благо она у меня компактная, и понёс в каюту. Отдыхать.

– А что дальше?

– Не понял? Ты имеешь в виду вообще?

– Ну да.

Люблю я эти наши ленивые разговоры. Когда Инге на меня забирается, ложится, кулачки под подбородок подставив, и глазищи у неё тёмные и довольные. А что, она маленькая и лёгкая, ей удобно, мне приятно. Хорошо!..

– Дальше, думаю, нас отправят на обучение. Меня на повышение квалификации, тебя на КМБ. Но не переживай, это примерно одно и то же, так что пугать ежей вместе будем.

– А зачем ежей пугать? И вообще, объясни!

– КМБ – это курс молодого бойца. Ты всё-таки Дракон, и не просто, а Чёрный, даже не просто Чёрный, а одна из Первых, по сути.

– Да ну тебя! Скажешь тоже. Я до сих пор толком ни стрелять, ни драться не умею. А с ежами что? – вот она вся в этом, стоит почувствовать новую информацию, как вцепится клещами и не выпустит.

– Во время выбросов… нет, не так. Ежи. Они очень чувствительны к колебаниям атмосферы. Собственно, ветер – это основной движитель ежа. Во время выброса. Нет, опять не так. Раньше Первые использовали специальные боеприпасы, расчищая места высадки десанта. При этом атмосфера нагревалась, и потоки воздуха тащили ежей и медуз вверх.

– Фу, гадость какая! Они же так помрут все.

– Вот и Первые так решили. И очень быстро начали использовать газовые взрывы, которые просто разбрасывали живность по сторонам. Кстати, гранаты, которые обязательно каждый берет с собой на выход из города, тоже газовые и вреда ёжикам не причиняют. Ну, разве что несколько шипов оторвут, если прямо в ежа кинешь, но поверь, ему это не опасно. Короче, именно поэтому и говорят – пугать ежей. И вот что интересно, уже давно замечено, что в зонах учебных выбросов их всё меньше и меньше бывает.

– Чувствуют?

– Ну. Вообще-то зоны десантирования специально подбирают, по ряду параметров, в том числе учитывая миграции ежей и розу ветров.

– Я прямо-таки слышу «но», – Инге скатилась с меня и завозилась, устраиваясь поудобнее. Вроде как просигналила: сворачиваем разговор, устала и хочу подремать.

– Есть на Марсе такой доктор Рихтер, если правильно помню, Франк Игоревич. Так вот, он всерьёз считает, что у ежей коллективный разум. Чем больше стая, тем разумнее поведение. Правда, у него целая куча совершенно диких теорий. Например, он уверен, что драконы на Марсе на самом деле существовали.

– Ух ты! – Инге наконец перестала шебуршиться. – А можно будет с этим доктором поговорить, или это сложно?

– Это Марс, дорогая, тут всё просто. Нашла контакт по комм-связи и договорилась. Хочешь, поговори, конечно, у него много забавных теорий.

– Угу… – сказала она куда-то мне в плечо и засопела. А я лежал и думал.

Вот на самом деле интересно. По легендам, у каждого ребёнка Первого был дракон. Говорят, они приходили, когда малыш вставал на ноги, вернее, начинал самостоятельно передвигаться. А Инге? К ней придёт дракон? И если да, как это будет?..

Стоп. Что только не придёт в голову, когда лежишь между сном и бодрствованием, в покое и тёплом опустошении. Всё это красивая легенда, не более. Я засмеялся, причём сам не понял поначалу, почему. С одной стороны, правда же смешно – драконы. Кто в это поверит? А потом. Потом я вдруг понял, что смеюсь не над легендой, а над теми, кто считает рассказы про драконов сказкой. Они же и вправду существовали, я же их видел.

Заболела голова, как всегда, когда пытаюсь что-то вспомнить. Ну да и хрен с ним. Упрёмся – разберёмся. А пока спать, а то завтра будет уже не до того.

Когда входили в Солнечную, Терра, вернее, её патрульные корабли, которые «держат» основные точки магистральных выходов, всем своим воинственным видом демонстрировали, что о нашем беспределе уже наслышаны и всячески его не одобряют. Но при этом дорогу не преграждали, мы даже поболтали немного с одним из капитанов. Никаких горящих новостей не было, так что рванули домой. Естественно, прошли мимо Мемориалов, и Оберону ответили. Не то чтобы это было обязательным, просто Чёрные всегда так делали.

И вот интересно, насколько я знаю, Инге никто о такой традиции не рассказывал, но провела она нас, как по ниточке. Вот и думай: это генетическая память Чёрных или просто ей интересно? Спрашивать не стал, это личное. У меня тоже есть свои традиции, о которых я просто так рассказывать не буду. Нет, если Инге спросит, я расскажу, но… но она не спросит.

Наверное, со стороны это смотрелось пафосно, но чужих на борту не было, так что оба Мемориала мы прошли, стоя у главных экранов на мостике всем экипажем. Обзорной-то палубы на Аладе не предусмотрено. Вот он, сигнал с Оберона: «Готов умереть!». Я не Чёрный и даже не Дракон, но тоже чисто на автопилоте вытянулся в струнку, а рука сама взлетела к голове в салюте. Все разом выдыхаем одно слово: «Всегда!». И тихонько вроде, не в полный голос, но аж мороз продрал по коже. Ведь если мы все правы в своих подозрениях, и я – Оберонец, то где-то здесь. Мир вокруг словно поплыл, но тут же встал на место, засосало под ложечкой, на губах возник металлический привкус. О-ох. Вроде бы давно уже живу новой жизнью, а нет-нет, да накроет в такие вот моменты.

– Видели бы вы, как они шли! – Ганс, похоже, решил разрядить обстановку и ткнул меня кулаком в плечо. – Я уже тогда подозревал, что наши на борту, и за штурвалом, и за канониркой.

– Прям-таки тогда? – хмыкнул Адлер. За то время, которое я его знал, парень менялся несколько раз. И кажется – по крайней мере, так сказал Ганс – наконец-то вернулся в нормальное состояние, став прежним ехидным и одновременно занудным умником. Хорошо, коли так.

– Ганс прав – это видно было. Одного захода на тот рейдер хватило, чтобы понять, – Марта хищно и довольно улыбнулась. – А как стреляли, как стреляли! Мы только немного подсобили. Мы потом разборы смотрели, мой «Шутник» как раз в дырочку пронырнул, которую Тим в поле проковырял. Вот это был переход! Через взрыв. По-моему, они прямо там, в плазме, и ушли в прыжок. А рейдер как сдуло, наверное, так и растворился в гипере.

Пока Марта всё это излагала, глаза у Инге становились всё больше и больше, а рот медленно открывался. Я, признаться, тоже слегка ошалел. Нет, я догадывался, что абы кого с нами не пошлют, но…

– Так вы там были, и ты. Вы… – она умолкла, уставившись в почти скрывшийся позади Оберон, и прошептала. – Всегда.

Опять повисла неловкая пауза, которую на этот раз нарушил Вовка:

– Так, народ, я, конечно, не по ранжиру лезу, но мне, как самому младшему из вас… по совокупности звания, должности и возраста, можно. Поздравляю всех с окончанием этого непростого рейда.

Инге выдохнула, улыбнулась и, шагнув вперёд, сказала то, что должна была сказать:

– С возвращением домой, товарищи!