Kitabı oku: «Быть Человеком», sayfa 8
Молодой человек опять замолчал. Пауза затянулась, однако, Максим не хотел её нарушать. Он был в замешательстве: таким невероятным казалось услышанное. Смущало и состояние Влада. Без всяких сомнений тот был болен. Любые неосторожные высказывания могли иметь непредсказуемые последствия. Наконец, он решился и заговорил, тщательно подбирая слова, устремив угрюмый взгляд в синий мрак сада, проколотый фонарными лучами. – Не во всём с вами согласен, хотя, некоторые мысли мне близки. Да, мир сложен, часто не привлекателен, но я не считаю нужным ни принимать его, ни сражаться с ним. Чувствую себя свободно и комфортно, просто занимаясь любимым делом. Быть может, и вам стоит отказаться от неравного поединка. Пусть с преступниками разбирается полиция, а вы занимайтесь наукой ради науки, ради познания.
– Чувствуете себя свободно? – Повторил Влад с лёгкой иронией. – Свободно настолько, насколько в данный момент времени позволяет вам удав! Что же касается науки, то она для меня и щит, и меч. Именно благодаря ей, как мне кажется, я до сих пор жив. Мои опекуны не ради скуки подсматривают в щелку. Они надеются найти через меня рукопись деда. Сколько усилий приложено было ими, сколько спектаклей поставлено. Я и на «колёса» сел не без их помощи, но науке я предан и сейчас, расшатанный, разбитый. Однако, я сам себя порой боюсь, жизнь раздавила меня, но не насмерть. И вот я – ещё не труп, но уже не человек. Порой в голове моей роятся страшные мысли, они подчиняют волю. В такие минуты я опасен.
В глубине сада, в густой темноте неожиданно вскрикнула птица и взметнулась в небо. Влад вздрогнул.
– Настоятельно рекомендую вам – исчезните из города недели на две, на три. Я виноват перед вами, знакомство со мной поставило вас в зону риска. Но я постараюсь всё уладить, обещаю.
Максим отрицательно покачал головой. – Нет. Это невозможно, да, и необходимости, я уверен, в этом нет. Надя и я, мы случайные люди в этой истории. Ваши враги, если они действительно существуют, не могут не понимать этого.
– Вы удивляете меня своей наивностью! – Начал было Влад, но тут же осёкся. – Простите. Я не могу заставить вас поверить мне, но предлагаю подумать. Допустите хотя бы на пару процентов, что вы можете ошибаться, что прав я, и опасность вам действительно грозит! В этом случае, не доверяя мне, вы рискуете не только своей жизнью, но и жизнью Надежды. То, что вы случайные люди в этой истории, как вы выразились, ничего не меняет. Среди тех, кто попал в неё не случайно, есть откровенные подонки. Это не объявленная война, и по крайней мере, вашей девушке в ней не место.
– Быть может, нам всё-таки стоит обратиться в полицию? – Неуверенно предложил Максим.
– Полиция ходит за вами по пятам с момента нашего с вами знакомства. Ни ваша жизнь, ни моя их не волнует. Им нужна рукопись деда. Они, пожалуй, предложат вам, войдя в доверие, выкрасть её у меня. Однако, в этом случае вы будете ответственны за все беды, которые испытает человечество, не готовое к обладанию этими знаниями. Я знаю этих людей. Всё разрешится в ближайшее время. Пока я был один, я был неуязвим. Сейчас я лёгкая добыча для всех.
Максим задумался. Он всё ещё находился в плену сомнений.
– Я был у вас дома. – Произнёс он, пристально глядя на Влада. – Был в тот день, когда Надя приезжала к вам. Звонил, но ни она, ни вы не ответили. В вашем доме я встретил женщину. Чёрные волосы, чёрное платье. Она вела себя очень странно, а потом, когда я осматривал дом, исчезла.
Влад повернул к Максиму лицо и посмотрел прямо ему в глаза. Что-то было в этом взгляде такое, от чего Максим почувствовал неловкость и пожалел о своём вопросе. Видимо, Влад понял его, и, как улитка в раковине, вновь спрятался за иронической усмешкой. – Это была моя мать. Она иногда навещает меня, когда ей бывает одиноко. К счастью, не часто. Когда ей хорошо, на трезвую голову, она выглядит вполне нормальным человеком. – Он остановился, тяжело дыша, и продолжил. – Мне кажется, я неудачно выразил свою мысль. Понятие нормальный человек слишком сложно для меня. Вот, к примеру, много ли вы видели нормальных людей в ходе последней президентской предвыборной кампании?
Тот пожал плечами и, удивленный неожиданным поворотом разговора, неуверенно произнёс. – Я не смотрю подобных шоу. Слишком мало свободного времени.
– А я порой развлекаюсь. Ну, мне пора. Дел неотложных – тьма. Успеть бы разгрести до… – Влад запнулся. – В общем, до счастливого конца. А вы уезжайте куда-нибудь с девушкой вашей, но прежде я хотел бы с ней попрощаться. Я позвоню вам, навестим её вместе. – Влад протянул Максиму руку. – До скорого!
– До свидания. – Ответил Максим, чувствуя, как подрагивают холодные пальцы Влада в его ладони.
Глава XVI
Последние дни перед выпиской Надя думала лишь об одном – как помочь Владу. Не раз она порывалась позвонить Максиму, чтобы рассказать обо всём, что произошло в доме Влада, а потом на кладбище, однако, опасения, что он может предпринять что-либо самостоятельно, останавливали её. Сегодня был последний день пребывания в госпитале. Надя с волнением поглядывала на часы. С минуты на минуту должен был подойти Максим. Она решилась поговорить с ним и, подгоняя время, очень боялась, что помощь её будет запоздавшей.
– Как мало мы успеваем сделать, сказать друг другу. – Думала она, виня себя за нерешительность. – От того так много непонимания между людьми, так много одиночества. Добро и любовь – вот, что необходимо нам всем.
– Добро и любовь? – Прозвучало, словно эхо, то ли внутри неё, то ли вне. И в этот момент сознание совершенно отчётливо нарисовало уже виденную ранее картину: из тёмной дымящейся лужи крови на неё смотрел чёрный глаз мёртвого беркута. Его холодный взгляд, словно сталь пронзал насквозь. Надя вздрогнула.
– Что ты хочешь мне сказать? – Спросила она вдруг с отчаянной обречённостью и тут же сама ответила на вопрос, озвучив то, о чём думала не раз с того момента, когда к ней в госпитале вернулось сознание и принесло с собой множество страшных картин, рождённых то ли явью, то ли затуманенным рассудком. – Напомнить то, что я убила тебя. Что я всего лишь одна из дочерей Природы, сестра волчиц, гиен, росомах, при необходимости пускающая в ход зубы и когти. Миражами всё это было или реальностью – неважно. Важно, что это правда, и не надо прятаться от неё, не стоит искать оправданий.
Надя почувствовала озноб. Страх охватил всё её существо. Однако, пугало не видение, а то, что открывалось в ней самой. Ощущение это было таким тягостным, что девушка решила выйти из палаты, чтобы не оставаться одной наедине со своими мыслями. Она уже привстала с постели, как дверь в палату открылась. Увиденное удивило её. Те, о ком она так много думала все последние дни, оба стояли перед ней.
– С выздоровлением! – Произнёс Максим, улыбнувшись, но Наде показалась неестественной, наигранной его улыбка. В сердце шевельнулась тревога. – Быть может, Влад сам рассказал обо всём? – Девушка внимательно всматривалась в его лицо, а Максим продолжал, стараясь не смотреть на неё.
– У меня родилась идея отметить это знаменательное событие маленьким банкетом в экзотическом месте! Этакий деревенский рай! Сад под окном, в траве сверчки, одуванчики, рыбалка! Уверен, вам там очень понравится. А, быть может, и захочется растянуть удовольствие на неделю, к примеру. И это будет правильным решением! Вы ещё недостаточно окрепли, чтобы приступить к работе. Так сказал мне ваш врач.
Надя пристально наблюдала за Максимом. Она уже поставила диагноз: Максим был чем-то встревожен и безуспешно пытался скрыть своё волнение.
Влад, вероятно, почувствовал это и пришёл ему на помощь.
– Я хочу извиниться. – Заговорил он, – Можете верить мне, или не верить, но я сожалею о случившемся. Когда я, – молодой человек замялся, вероятно, подбирая слова, – когда я пришёл в себя и осознал происшедшее, я вернулся туда, где мы расстались, но не нашёл вас. Я был раздавлен собственной совестью и растроган вашим героизмом. – В глазах Влада затлел лукавый огонёк. – А ещё мне стало вас жаль. Знакомство со мной пошло вам с Максимом не на пользу. Я приношу несчастья. После нашей встречи в лесу я, выйдя из него, видел у обочины знакомое авто, которое пасёт меня уже много месяцев. Эти негодяи видели вас со мной, и это очень опасно. В общем, вам необходимо временно исчезнуть из города.
Надя перевела взгляд на Максима. Лицо её выражало недоумение. – Я не могу. Меня работа ждёт. Да, и не хочу я ни от кого прятаться!
– У нас нет другого выхода. – Осторожно, словно извиняясь, произнёс Максим. – Во всяком случае, я его не вижу. Мы остановимся в Гленделе, в доме родителей Егора. Они сейчас в Италии, у родственников.
И это верно! Потому что другого выхода просто нет! – Опять пришёл ему на помощь Влад. – Сегодня же вы должны покинуть город!
Несколько секунд Надя смотрела на него в замешательстве, и вдруг неожиданная мысль озарила её: она хотела ему помочь, но не знала, как. Не знала до этой минуты. Сейчас судьба предоставляла ей возможность осуществить задуманное.
– Только с вами, Влад. – Только с вами! – Произнесла она категорично.
– Вы опять удивляете меня! – Ирония и удивление сквозили и во взгляде, и в голосе Влада. – Я был непростительно жесток с вами, при этом не раз терял сознание. У вас была не одна возможность уйти, но вы не сделали этого, а сегодня ещё и печётесь о моём здоровье! Вы, как Иисус любите своих врагов?
– У меня нет врагов. Я хотела и хочу вам помочь.
Влад отрицательно покачал головой. – Нет, это опасно. Прощайте. Мне пора идти. – Он развернулся и открыл дверь палаты.
Надя посмотрела на Максима и решительным тоном произнесла. – Я никуда не поеду!
Влад обернулся. Лицо его выражало недоумение. – Что за детский сад? Я же объяснил, что это большой риск.
– Значит, так тому и быть. – Надя улыбнулась. – Завтра уеду домой и буду в одиночку сражаться с разбойниками.
– Ну, что вы молчите, Максим!? – С раздражением воскликнул Влад. – Убедите её. У меня не получается.
– Не надо меня убеждать. – Надя взяла в руки книгу и начала листать страницы. – Надо же, закладка куда-то делась.
Максим пожал плечами. – Придётся ехать вместе или оставаться в городе. Однако, думаю, последнее – не лучший вариант. Вместе мы будем в меньшей опасности.
Влад грустно усмехнулся. – Ну, я и влип.
– Зачем так трагично? – С наигранной серьёзностью сказала Надя. – Скажите лучше, что мы оказались в одной лодке. Это звучит романтичнее. Мы плывём в одной лодке, и, я уверена, это не случайно!
– Случайно в этом мире только то, что не произошло. Всё произошедшее неслучайно. – Произнёс Влад с выражением досады на лице. – Ладно. Я виноват перед вами, потому мне придётся согласиться, однако, уверен, это неразумное решение. И ещё. Хочу предупредить, что не умею быть вежливым и приятным. Буду стараться, но мне вряд ли это удастся.
– Мы вместе как-нибудь справимся с этим. – Максим положил руку на его плечо. – Всё обсудим по дороге.
В фойе госпиталя Влад остановился и извлёк из кармана куртки небольшой флакон. – Пора принять лекарство. – С натянутой улыбкой сказал он и дрожащей рукой высыпал в рот несколько таблеток.
– Вам необходимо в стационар и, чем раньше, тем лучше. – Надя с тревогой смотрела на Влада.
– Нет, чёрт возьми! – Воскликнул тот. – Что мне необходимо, я буду решать сам. Всё. Я готов двигаться дальше.
В машине молодой человек устроился на заднем сидении и, дрожа всем телом, заплетающимся языком произнёс. – Я подремлю тут немного. Ну, а вы без меня не скучайте. – Он закрыл глаза. Через пару минут тело его обмякло, на лице появилось какое-то восторженное, удивлённое выражение мечтающего во сне ребёнка.
– Пожалуйста, Максим, мне необходимо заехать в клинику. Владу нужна медицинская помощь. Я возьму необходимые лекарства, реактивы для обследования. Это не займёт много времени. – Попросила Надя.
– Хорошо. – Согласился Максим. – Но постарайтесь собраться, как можно, быстрее.
Когда машина выехала на шоссе, Надя обернулась к Владу и с тревогой посмотрела на него.
– Он чувствует себя счастливым только в состоянии наркотического сна, только в искусственном, нереальном мире, который заменяет ему всё – родных, близких, друзей.
– Человечеством создано столько всевозможных заменителей. – Ответил ей Максим, глядя усталым взглядом на дорогу. – Искусственные продукты, искусственный мир TV, универсальный заменитель жизни – компьютер. Количество зависимых, в том числе наркозависимых постоянно растёт. К сожалению, – Он замолчал на несколько секунд, вероятно, обдумывая, как выразить свою мысль, затем продолжил. – К сожалению, люди с подобными проблемами могут быть опасны для окружающих.
– Но им должен кто-то помогать. – Надя произнесла эту фразу медленно, делая акцент на каждом слове, словно пытаясь показать Максиму, что она поняла и то, что он сказал, и то, что хотел сказать, но не решился.
– Думаю, более важно, чтобы человек научился помогать себе сам. Если кому-то нравится ходить по краю пропасти, как бы вы не пытались его удержать, он рано или поздно туда упадёт. – Продолжил их двусмысленный диалог Максим.
– Человеческая психика – область очень сложная и легко ранимая. Большинство тех, которым, как вы сказали, нравится ходить по краю пропасти, делают этот выбор неосознанно, под воздействием стрессов и множества других причин. Это может произойти с любым из нас. Никто не застрахован от зависимости, одиночества, бродяжничества.
– Значит, если я однажды стану бродягой, вы меня спасёте? – На лице Максима появилась еле заметная улыбка. Он решил не продолжать спор.
– Можете рассчитывать на меня. Всегда. – Девушка решительно кивнула головой. – Следующий поворот направо! Не пропустите. Вот мы и приехали!
Машина остановилась у массивных металлических ворот.
– Я быстро. – Надя вышла и, открыв калитку, быстрыми шагами направилась вглубь больничного двора.
Прошло около десяти долгих минут. Максим хмуро глядел в переднее стекло, периодически поглядывая на экран телефона.
– Почему стоим? – Раздался позади вялый голос Влада. – Уже приехали?
– Нет. – Нехотя ответил Максим. – Надя пошла в госпиталь. Ей необходимо кое-что взять.
– Зря вы отпустили её. Это – опасно. Хотя, она вряд ли послушалась бы вас. У таких людей, как она, железный характер. Это с виду она такая маленькая, хрупкая, слабая. На самом деле, крепче любого из нас, – тут Влад усмехнулся, – но наивна, как ребёнок, и конечно же верит, что всё чёрное однажды станет белым. Уверен, вы не разделяете её оптимизм.
– Я верю в то, что более или менее изучено. – Ответил Максим и тут же пожалел. Он больше не хотел никаких дискуссий, но теперь, вероятно, она была неизбежна.
– Ну, да. – Влад зевнул. – Водно-углеродное вещество, ДНК, эволюционное развития живой материи, конкурентная борьба за жизненные ресурсы.
– Примерно так.
– Конечно, трудно себе представить первобытного человека добрым и жалостливым. Агрессия для нашего предка была также необходима, как, к примеру, руки и ноги. Однако, времена изменились, но сколько человека не корми, он всё равно в лес смотрит. – Едкая улыбка исказила лицо Влада.
– Он смотрит в рай, в придуманный им рай изобилия. – Всё также нехотя и устало произнёс Максим.
– Всё верно. – В голосе Влада почувствовалось оживление. – Дорога в рай сквозь ад. "Цель оправдывает средства". Милая перспектива. Кровь – чудесное удобрение для райских цветов. Правда, срубленная топором мясника, то бишь, создателем. Люди проходят тысячи дорог, но многие ли знают дорогу в себя? А, между тем, это стремительное, неудержимое падение с вершины, когда разбивается вдребезги твоё лицо, которое привык видеть в общественном зеркале, склеенном из общепринятых норм! Да, ты был пусть не красавцем, но не уродом: ни нос, ни зубы, ни когти не вылазили за пределы общепринятого. Только, знаете, именно в этом кривом зеркале, с которым мы привыкли сверять свои фэйсы, причины всех наших бед. В нём слишком много фальши, в нём всё меняет цвета и формы и потому очень трудно увидеть правду. А правда в том, что все мы – на поводке у собственной природы и иллюзий о себе любимых, мы – дрессированные животные, которых кормят проповедями о любви, сострадании, поэмами о благородной миссии солдата или чем-нибудь в этом духе. Однако, зверь останется зверем, какие бы бантики вы не вплетали в его надушенную и вычесанную шерсть, какие бы вальсы он не тявкал. Я не слишком утомил Вас? – Он убрал светлую прядь волос со лба.
– Нет. – Тихо ответил Максим.
– Я давно не говорил ни с кем, кроме себя самого. Не хотел ни с кем говорить, но с вами хочу. Мне почему-то кажется, что вы тоже думали об этом, и заглянуть в себя пытались и даже пытались понять весь этот балаган. И я пытался, хотя это непросто. Не все на это решаются. Заглянуть в себя одним не хватает смелости, другим – времени, третьим – ума, а между тем, нет ничего более пагубного и более жалкого иллюзий о себе самом. Смешно облекать зверство в белые одежды, ведь даже глаз не нужно, чтобы увидеть под рясами – звериные хвосты, под нимбами – рога, под белыми воротничками и манжетами – грязную шерсть, за ослепительными улыбками – зияющие пропасти, в которых исчезла ни одна тысяча жизней; а в себе самом, под нежной порослью иллюзий – тёмные недра, из которых пробивались к свету все мои праматери и праотцы; и те, что ходили на четвереньках; и те, что читали Шекспира и Пушкина. Земной рай – чушь. И что же остаётся? Неужели многовековой эволюционный процесс – это лишь радостное движение к концу света? Неужели надо столько времени карабкаться на вершину с одной лишь целью – прыгнуть вниз и размозжить себе голову? – Влад замолчал и потёр дрожащими пальцами виски, лицо его выразило страдание.
– Хочется верить, что нет. – Сдержанно ответил Максим, чувствуя растущее раздражение к говорившему. В его словах было много правды, но они были похожи на булыжники, летящие в нечто безнадёжно уродливое, но неспособное быть другим. – Он замолчал, вглядываясь вдаль, затем поспешно вышел из машины и быстро зашагал в направлении госпиталя. Через несколько минут Максим вернулся с Надей и двумя объёмными сумками в руках. Уложив их в багажник, они вернулись в салон машины.
– Ну вот, Влад, – Сказала Надя, устраиваясь на заднем сидении. – Я решила использовать появившуюся возможность немного обследовать вас и провести курс лечения. Конечно, это лучше было бы сделать в стационарных условиях.
– Нет. – Категорическим тоном прервал её он, но тут же улыбнулся. – Простите, я не умею притворяться, не умею быть послушным мальчиком. Разучился. Что для меня лучше, я буду решать сам. –Ни душа моя, ни тело восстановлению не подлежат.
– И, тем не менее, – Мягко возразила Надя. – Я уверена, что сумею вам помочь. Сумею вернуть любовь к жизни. Посмотрите в окно. Небо, земля, деревья, цветы – всё улыбается и всё поёт о любви. – Надя подставила лицо врывающемуся в салон машины тёплому ветру и глубоко вдохнула.
Влад усмехнулся. – Я дополню ваш натюрморт несколькими штрихами. Без них земной портрет будет неполный, а я предпочитаю реализм. Итак, несколько клякс: военные заводы, базы, испытательные полигоны и, так называемые, горячие точки – язвы на теле земли. Достаточно, или ещё немного сажи?
– Человечество умнеет, оно исправляет свои ошибки.
– Ну, да, умнеет. Арбалеты сменили луки и стрелы, а дальше всё умнее и умнее: автоматическое, лучевое, радиологическое, метеорологическое. Но, думаю, самый перспективный тренд – оружие биологическое. Атомные бомбы – это так неэстетично. Столько шума, и такое долгое эхо. – Влад театрально вздохнул. – Другое дело, творения генетики! Тихо, незаметно. Ни объявлений войны, ни обратного адреса. Удобное средство для избавления от конкурентов, оппонентов и просто лишних ртов, лодка ведь переполнена.
– Как ваше Z? – Перебил Влада Максим.
– Я – калека. Физический и нравственный калека. Потому не стоит всерьёз воспринимать мой постколёсный бред. В том, что мне видится и слышится, когда я брожу по туманным тропам подсознания, есть некая правда; то ли из прошлого, то ли из будущего. Правда обо всех нас. В ней душно, тревожно. Z – лишь маленький фокус, который я совершил с одной целью. Я хотел подтвердить гениальность сделанного не мной открытия. Да, оно может стать волшебной палочкой в руках ангела и смертоносным оружием в лапах дьявола. Однако, идея моего предка прекрасна и гармонична. Вообще, наука; настоящая наука, всегда красива, чиста, непорочна как. – Влад запнулся, задумавшись. – Как вы, Надя. Наука, как бизнес, продажная, беспринципная, подобна проститутке, которая ложится под каждого, кто больше платит. Люди способны осквернить всё что угодно. Во все времена плодами лучших умов человечества кормили военно-промышленную скотину. И выкормили монстра. Тем же, кто не желал пополнять ряды кормильцев, было непросто. Ваш взгляд на мир, Надя, ничем не запятнан; но вы, как тот дальтоник не видит красное и зелёное, не способны видеть дурное. Возможно, это благо для вас. Я же вижу на земном шарике плесень человечества. Её, вероятнее всего, однажды смоет волна, земная или внеземная; смоет не потому, что будет непобедима. Просто человечество в этот момент будет не готово к защите. Оно, как всегда, будет слишком занято мышиной вознёй: военными разборками, политическими интригами, собиранием сплетен обо всём и всех и просто добыванием хлеба насущного, которого всегда мало. Вот такой прогноз.
– Земля будет полем битвы ровно столько, сколько ей отмерено быть. – Вновь вступил в разговор Максим. – Растущее человечество вряд ли дорастёт когда-нибудь до уровня, который позволит ему подняться над потребительскими ценностями этого мира. "Продажная наука", как вы выразились, политизированная, милитаризированная, всегда была и будет. Это – игры по законам рыночного мира. Но наука с большой буквы, созидающая во имя истины и для людей, менее всего виновата в этом. Более того, я убеждён, что познание – единственное движение, которое придаёт смысл человеческой жизни. Человек с ленивым умом жалок. Он во сто крат более жалок, чем червь под его ногами, потому что червь реализует заложенное в нём на все сто, а человек часто не дотягивает и до четверти. Потому наше общество даже при идеальной работе всех его социальных институтов всегда уязвимо и беззащитно. Проблемы, которые мы наблюдаем и от которых пытаемся защититься, это лишь верхушка айсберга. Невидимое, скрытое за гранью поверхностно текущих событий, несёт в себе разрушительный потенциал огромной силы. Там, где деньги – основной катализатор всех политических, экономических и прочих общественных процессов, там конечным продуктом может быть всё – спланированные военные конфликты, локальные и мировые кризисы, смертоносные эпидемии. Я не знаю, есть ли выход. У меня нет никаких рецептов по спасению человечества, но я убеждён, что леность ума ускорит финал.
– Согласен. – Влад насмешливо посмотрел на Надю. – Но вы, вероятно, волшебница! А в чемоданах Ваших – сотни килограммов счастья.
– Если бы это было возможно, я принесла бы Вам сотни килограммов счастья. И Вам, и многим другим, кто в нём нуждается, но человек лишь сам может создать своё счастье, а я могу лишь помочь.
– Я соглашусь на этот, пардон, бред, – в глазах Влада исчезла насмешка. – лишь при одном условии. Если через три дня я не почувствую себя счастливым, вы вернёте мне «Z». Согласны? – молодой человек наклонился к Наде и посмотрел на неё в упор холодным, немигающим взглядом. Ресницы девушки вздрогнули. Она отвела глаза и задумалась, сосредоточенно глядя перед собой.
– Я верну Вам «Z», если к Вам не вернётся желание жить. – сказала она спустя минуту. – Условия очень жёсткие, но у меня нет выбора.
Глава XVII
– "Волшебная палочка в руках ангела"! Как замечательно вы сказали, Влад. – Воскликнула Надя. – Вот, Максим, рецепт спасения человечеств! Опасны не только леность ума, но и леность души. Но где, когда тает в нас ангельское? Почему мы теряем то, что так бережно хранят эти деревья, цветы? Вот у кого нам надо учиться терпимости, щедрости, умению радоваться малому. Нам нужен Иисус, здесь, на земле; и я знаю, что он к нам идёт. А мы должны идти ему навстречу, взявшись за руки, помогая друг другу. Путь будет нелёгким, но, я верю в нашу светлую встречу! А жизнь – величайшее Чудо из всех чудес! И в этой бесконечной её чудесности – и бескрайний смысл, и безграничная ценность её. Не ценить этот дар невозможно. – Надя говорила с энтузиазмом, в голосе её звучала уверенность, но во взгляде, который она периодически обращала то на Максима, то на Влада, этой уверенности не было. Она словно ждала поддержки, будто просила не только поверить ей, но и поддержать в ней веру в то, о чём говорила, в чём ещё совсем недавно не сомневалась. Надя чувствовала, что причина произошедших в ней перемен – пережитое в пустыне. Оно не отпускало. Вот и сейчас немигающее всевидящее око чёрного беркута следило за ней. В нём теперь, как казалось, были насмешка, ирония, и, словно споря с ним, девушка продолжала свою исповедь. – Я люблю этот мир, сложный, несовершенный, но такой прекрасный! Я не могу надышаться им, насмотреться на него. Я готова страдать, если придётся. Я хочу любить, если повезёт, хочу быть нужной кому-то. Хочу детей иметь. Хочу, чтобы, когда меня не будет, они за меня дышали, смотрели, любили. Жили. Хочу, чтобы этот мир был всегда! Господи. Какие краски! Взгляните!
Под лазурным солнечным небом мелькали пёстрые островки леса, и всё казалось лёгким и светлым.
– Я давно не бродил по лесу. – С грустью произнёс Максим. – Мир вокруг – вроде бы рядом, но отдельно от меня.
– Иногда, чтобы что-то увидеть, необходимо в это поверить. Поверьте, что мир этот создан для счастья, помогите ему, и он поможет вам. – Надя, высунула в окно маленькую тонкую руку и помахала ей то ли лесу, то ли небу, то ли далёкому путнику.
– Простите, но я опять поставлю кляксу. – Сказал Влад, но уже без иронии. Взгляд его был сосредоточен. Он будто говорил с самим собой, медленно, вдумчиво, словно человек, ищущий выход из лабиринта и обдумывающий каждый шаг. – Зло существует, не зависимо от того верите вы в него или нет, прямо там, между цветочками и бабочками, которыми вы любуетесь. Здесь всё отравлено человеком. Всё! Воздух, вода, всё живое. Тот, кто назвал королевскую кобру рекордсменом по количеству выделяемого яда, солгал. Человек – самое ядовитое создание на этой планете. Он – виновник множества бед, а которых вы знаете не меньше меня. Вы смотрите на то, что радует глаз, но действительность это не всегда то, что вы видите.
– Мир многоцветен, Влад, и души людские – тоже. В мире – не меньше добра, любви. На них всё держится. – Мягко возразила Надя.
– Оставьте! – Холодно перебил её Влад. – Люди так много любят: кто – свиные отбивные, кто – славу, кто – деньги, кто – бога, но подавляющее количество влюблено во всё, выше перечисленное. Недаром они объединили так много некрасивого и пошлого под словом любовь. В этом – их суть, лицемерная суть. Во все времена человечество делилось на обладающих большим количеством материальных средств, позволявшим жить сытно, комфортно, праздно, и тех, кто не обладал таким количеством и потому много трудился, жил скромно, но мечтал жить сытно, комфортно, праздно. Вот эти неутолимые позывы – трёхголовый монстр, родивший все человеческие пороки, повлекшие множество бед и для обладателей, и для среды их обитания. Этому миру можно помочь, лишь обезглавив чудовище; не усыпив, как предлагает буддизм, не связав, как надеется христианство, а уничтожив.
– На мой взгляд, невыполнимая задача. – Возразил Максим.
Надя обернулась к Владу. Взгляды их встретились. Голубой и каштановый, растерянный и восторженный, они смешались и радужными, стремительными волнами хлынули в оба сердца, не встречая на пути никаких преград. В этом не было ничего чувственного, просто всё совпало: мысли, надежды, биение сердец.
– А я верю. – Произнесла Надя, и глазами, и голосом выражая благодарность. – Я верю, это время придёт. Оно принесёт другие идеи, откроет иные дороги, но заповеди останутся прежними.
– Быть может. – Ответил Влад, испытывая неловкость от этого неожиданного и стремительного вторжения в его давно закрытый для всех мир. Он повернул голову к окну, за которым сияла разноцветными красками жизнь.
Последующие минут десять все сидящие в машине сохраняли молчание. Влад лежал с закрытыми глазами. Надя что-то записывала в маленький синий блокнот. Максим, судя по всему, был погружён в нелёгкие размышления. Он выглядел очень подавленным.
– Почти приехали. – Сказал он, наконец, уставшим голосом. – Третий поворот направо – и дом Егора. А вот и он.
Двухэтажный дом с зелёной крышей и беленькими карнизами, не большой и не маленький, ни то, чтобы новый и не совсем уж старый, улыбался всеми шестью окнами и, как будто был очень рад гостям. Сад, окружавший его, был ему под стать. Не то чтобы заброшенный, но и не так, чтобы любовно ухоженный. Но в этой лёгкой небрежности была особая прелесть его. Как и хозяин, он не желал казаться лучше, чем был на самом деле. Однако, непричёсанный и неподстриженный сад был очень мил. Он, как будто говорил: простите великодушно, но, как мне кажется, нет ничего более скучного, чем приводить себя в порядок. Так что, давайте без заморочек, запросто.
Первой из машины вышла Надя.
– Какое очаровательное место! – Воскликнула она. – А дом, как теремок!
– Я занесу вещи. – Сказал Максим, вытаскивая сумки из багажника.
– Давайте, и я поработаю! – Раздался голос Влада. – Я выспался и полон сил!
Он выглядел уставшим, но во взгляде и голосе появилось нечто новое. Молодой человек явно бодрился.
– Думаю, – Продолжил Максим. – Стоит распределить обязанности. Я занесу и разберу сумки. Надя займётся обедом, а вам, Влад, самое ответственное поручение! Контролировать обстановку.
– Ясно. – Молодой человек изобразил на своём лице разочарование. – Серьёзную работу доверить не рискуете.
Он пошёл вслед за Максимом, насвистывая какой-то марш.
– Дома, как люди. Бывает, в них влюбляешься с первого взгляда, – сказала Надя, обводя смеющимися глазами просторный холл. Все стены его – жёлтая, зелёная, голубая и розовая были расписаны руками маленьких художников, детскими руками.
– Вот это по истине бесценные творения! – Воскликнул Влад. – Я тоже был почти также талантлив, когда мне было лет пять – шесть. Однако, потом мой талант постепенно выдохся по неизвестным мне причинам. А вы, Максим, вы пробывали кисти и перья на стенах своего жилища?
