– Он страдал. А теперь он свободен от боли. Его здесь нет. И ты должна уйти, покинуть это место раз и навсегда. Оставь прошлое в прошлом. Ты уже давно свободна.
Дороти взглянула на Уильяма. Ее губы продолжали дрожать, а глаза наполняться влагой. Она покачала головой. В окна ударил ветер, и они с грохотом распахнулись. Уильям бросился к ним и быстро закрыл.
– Тебе пора покинуть…
Мужчина обернулся, но в комнате никого не было. Только плюшевый мишка продолжал лежать на смятой кровати – единственное доказательство того, что Уильям не сошел с ума.
Утром прибыл паром.
– Доброго пути, мистер Роджерс, – без сожаления произнесла сестра Аббигайл.
– Я бы хотел попрощаться с сестрой Хильдой, – мужчина теребил сумку с провизией, которую ему собрали в дорогу.
– С кем? – переспросила монахиня.
– С сестрой Хильдой, – повторил Уильям.
Сестра Аббигайл недоумевающе смотрела на него, приподняв и изогнув правую бровь.
– Мать-настоятельница, – зачем-то напомнил он.
– Хильда Клоуз убила двоих детей, попавших в беду и оказавшихся здесь, двадцать три года назад и была казнена, – сообщила монахиня, – мать-настоятельница я, мистер Роджерс.
Монахиня поежилась и быстро покинула двор, скрывшись за тяжелыми дверями монастыря.
Уильям поднял глаза и посмотрел в окно комнаты, где ему пришлось провести последние несколько дней.
Хильда Клоуз стояла, гордо выпрямив спину и держа в руках окровавленную подушку. Рядом стояла обреченная Дороти Кэмпбелл, держа худыми руками старого потрепанного мишку.
«Никто не может покидать монастырь без моего разрешения» – прозвучало в его голове…