Бабушинство — это сильнейшая тяга к положительным эмоциям, когда других позитивных раздражителей мало осталось, когда накатывает старость с ее немощью и депрессиями.
Все бабушки эгоистки, без исключения. Только делятся на два класса: первые — эгоистки, которые внуков не жалуют, цепляются за уходящую жизнь, за карьеру, за паническое омоложение или просто за бесхлопотную жизнь, как моя бабушка Юля. Вторые эгоистки, вроде меня, для которых внуки — кладезь положительных эмоций, лекарство от старческого брюзжания и слабоумия, возвращение в молодость, когда дети были маленькими, а ты сама шустрой как белка. Внучку Сашуру я так и называю — моя Витаминка.
Шестилетний Митя уже два года постоянно читает, книгу за книгой. Добрался до детской энциклопедии. В томе «Биология», конечно, заинтересовала глава «Размножение».
С большущей книгой подходит к бабушке:
— Я все понял про размножение. Женщинская клетка соединяется с мужчинской, а потом они растут и делятся. Мне не ясно мероприятие.
— Что за мероприятие? — спрашивает бабушка.
— Когда клетки одна в другую влезают.
Моя мама сдержала смешок и сказала:
— Там ведь написано женская клетка и мужская, а ты как произносишь? Читаешь одно, а говоришь другое, неправильно.
— Ладно, бабуля. А какое мероприятие?
— У мамы спроси, мне некогда.
Приходит ко мне на кухню, бухает энциклопедию на табурет:
— Вот размножение, а про мероприятие не написано.
— Какое мероприятие?
— Перед размножением.
Прячу лицо, хихикая, и завожу разговор издалека.
— Да я все понял про клетки, — нетерпеливо перебивает Митя. — Но при каком мероприятии они соединяются?
— Про это мероприятие очень хорошо знает папа, пойди его спроси.
Третий раз, теперь уже папе, Митя объясняет, что про клетки понял, расскажи про мероприятие. В точности, как мама и бабушка, папа смеется.
— Какое-то смешное дело, наверно? — злится Митя. — Все смеются и никто не объясняет!
— Мама? — спрашивает Никита. — Когда тебя женщина берет за руку, ты испытываешь это?
Холодею, все посторонние мысли ветром выдувает из головы.
— Что это, Никитуля? Поясни мне, пожалуйста, подробнее. Ну… Ну, чтобы мы сравнили наши чувства.
— Как будто волнуешься, но весело, то есть странно, то есть непонятно, то есть я не знаю, как сказать.
Что посеешь: зёрна равнодушия дают всходы забвения.
Родительская постель для всех детей — самое безопасное, до блаженства уютное место. Конкретное родовое гнездо без понятия об абстрактном понятии «родовое гнездо». Пристанище, в котором получишь дозу успокоительной неги, прежде чем тебя отправят на свою кровать, «где надо спать, а не носиться по квартире».
Зона агрессии в мозге мужчин намного больше, чем в женском мозге. Можете себе представить человеческую историю наоборот: бесконечные войны, в которых армии женщин, а не мужчин? Бьются на поле брани, штурмуют крепости, плывут на хилых посудинах неведомо куда? Да нам, женщинам, это даром не нужно. А у вас — зона агрессии, — насмешливо кручу пальцем у виска. — Она-то и требует постоянного выхода энергии. Обуздать взрослого мужчину сложно, пацана обуздывать — вредно. Эта проклятая зона еще и за психическое здоровье отвечает. Хотя, конечно, иногда подмывает: вставить им кляпы в рот, спеленать как мумии, насладиться тишиной.
«С шести до двенадцати лет главным видом деятельности ребенка становится учеба. Ребенок овладевает новыми знаниями и навыками. Учеба в школе осознается как серьезная подготовка к взрослой жизни. В благоприятном случае у ребенка формируется целенаправленное, позитивное отношение к труду и успеху, а также самодисциплина и умение взаимодействовать со сверстниками по определенным правилам».
Как-то один из наших знакомых — человек без педагогических понятий, спросил Никиту:
— У вас кто в семье главный, мама или папа?
Я мысленно чертыхнулась, но, услышав Никитин ответ, поразилась и порадовалась. У нас, оказывается, правильный расклад семейных ролей.
— Главная у нас мама, — сказал Никита, — но мама делает вид, что главный папа.
— А что с ним? — удивилась мама. — Он у нас такой спокойный, ласковый, не то что старший.
— Это и настораживает, — нахмурилась психолог.
Она понимала: психически здоровый двухлетний ребенок не может катать машинки почти три часа подряд.
Находясь в веселой компании, я могла покинуть взрослых, уйти в комнату к двухлетнему ребенку и обучать его геометрическим фигурам или цветам радуги. Мне процесс обучения, постижения малышом реальности был интереснее, чем высокоинтеллектуальная беседа на кухне. Я люблю детей, как любят музыку — за особое душевное состояние. Дети дарят очищение сознания от лишних напластований — от накруток завиральных идей и тревог. Детский смех промывает мозги так, как и не снилось никакому психотерапевту. Детские слезы настолько умилительны, что и собственные уже кажутся нелепыми.