Kitabı oku: «Сказка о девяти адептах», sayfa 2
2. Немного о черном юморе.
Сколько они так шли? Лон не знал. Несколько дней? Да, наверное. Время смялось в какой-то невнятный рыхлый ком. Сознание плыло, и веревки эти, демоны их порви, нещадно натирали руки.
Да что ж так хреново-то? Он же лесянин, дитя природы, не то что эти изнеженные жители королевства или вольных городов. Этим остаться без ужина уже катастрофа. А он человек по определению жилистый, выносливый. Что ему несколько дней без еды? Тьфу и растереть. Тем более, что воды давали от пуза.
А что ж не давать ее? Осень, дожди… на дороге лужа на луже. Залейся воды!
Как они вообще влипли-то?
Ничего толком не вспоминается, как будто или пьян, или с крутого похмелья. Вот продала их ватага свою добычу – орехи, грибы, травы съедобные и целебные… улиток продали, говорят, они в королевстве самый наикрутой деликатес… ну и еще много чего по мелочи.
Продали как обычно кабатчику с восточного купеческого тракта. Был тот как-то странно благостен, почти не торговался, цену дал против ожидания хорошую и даже угостил в честь давнего сотрудничества.
А дальше что?
Мысли перебил жгучий удар кнута.
– Спишь на ходу, падаль?
Лон поднял голову, глянул на откормленную рыжебородую харю разбойника.
– Что б тебя все пять пятизубых пятилапок на пятью пять частей разорвали, – хрипло выругался он, – А потом кусок за куском проглотили и…
И зашипев заткнулся – бандит еще раз огрел его кнутом.
– Полегче, – прикрикнули на того. – Совсем товар испортишь.
Товар?
Ну да, а кто же они еще? Их продадут. Продадут в Черный орден на алтарь.
Лон снова зашипел сквозь зубы. И опять огреб кнутом поперек спины.
***
Рабы еле тащились, хоть бей их, хоть не бей.
– Мы так никогда не дойдем, – сердито фыркнул Одноухий. – Они хоть не передохнут по дороге?
– Не-а, – Полторы Морды зевнул во всю рыжебородую пасть. – Не боись, не передохнут. Не в первый раз таких ведем.
– Вернемся – самолично дам этому толстобрюхому кабатчику в харю, – не мог угомониться Одноухий. – Покупает самое дешевое сонное зелье, а товар потом с полдекады очухаться не может. Он экономит, а нам тут мучайся. Как же меня достало с ними корячиться! – взъярился вдруг он и замахнулся кнутом.
– Ща последнее ухо оборву! – рыкнул на него Жаба, поставленный атаманом в этом походе за старшего. – Сказано – товар не портить. Он в этот раз и так … не очень.
– Когда ж мы этих задохликов наконец сбагрим?! – никак не замолкал Одноухий.
Это он зря сказал. Боги не любят необдуманных пожеланий.
– О! У мальчиков проблемы? – осведомился вдруг веселый голос. – Может пособить маленько?
Никого не было на этой полянке. Вот только что не было. А теперь откуда не возьмись торчат на ней четверо черных. Совсем молодые ребята, адепты – нижний чин орденской иерархии. Видом наглые, но как еще, по-вашему, должны выглядеть черные маги, особенно по молодости?
И рассматривают они их с веселым и каким-то нехорошим интересом.
Красавчик Вю тихо засмеялся и тряхнул головой. Его знаменитая массивная серьга блеснула золотом.
– Во, – тихо шепнул он друзьям, – Видать у черных с рабами совсем хреново. Кончились у них рабы. А душа-то горит!
– Ага, – поддержал его Полторы Морды. – Невтерпёж им на алтарь кого-то положить и зарезать. Вот и выслали нам навстречу этих шкетов.
– Ша! – тихо, но абсолютно непререкаемо высказался Жаба. – Услышат вас, кретинов, эти шкеты – мало не будет. Это маги! Маги, пусть и малолетки.
Он шагнул вперед и торжественно приложил руку к сердцу. Когда-то в юности Жаба получил неплохое образование и был обучен хорошим манерам.
– Мое почтение, ваши магичества, – официально обратился он к встречающим. Да, конечно, к адептам так не обращаются, рылом адепты не вышли. Но хуже-то не будет, верно? – Вы пришли принять у нас товар?
Малолетки расхохотались.
– А то! – объявила девчонка. Судя по виду дикарка-лесянка, соплеменница продаваемых рабов. Впрочем, ей, конечно же, глубоко плевать на сородичей – черные родства не помнят.
– Ну, разумеется, заберем, – поддержал ее один из товарищей и мило улыбнулся. – Не вам же оставлять, в самом-то деле.
Он щелкнул пальцами, и веревки, связывающие ведомый на продажу товар, упали на землю. Как они их дальше будут транспортировать без веревок? Обездвижат и перекидают телепортом?
Рабы стояли, качаясь, путаясь и заплетаясь в ногах, бежать даже и не пытались. Черные между тем по-хозяйски оглядели пленную ватажку.
– Что ж они у вас заморенные такие? – недовольно высказался один из них, обладатель благородной аристократической морды. – Вы их что, совсем по дороге не кормили?
– Ага, не кормили, – с некоторым удивлением согласился Полторы Морды и поскреб ногтями толстую щеку. – А зачем? Они же все равно… это… на убой.
– Не-е… негодящий у вас товар, ну гляньте, совсем задохлики, – крутнул головой четвертый. Красивый парень, судя по всему горец с Козьего Хребта.
Красавчик Вю ревниво зыркнул на него и машинально потянулся к рукояти своей сабли. И тут же поспешно убрал руку. Красавчик Вю гордился своей внешностью. А других красивых людей терпеть не мог и убивал при любой возможности. Но, увы, наезжать на черного мага, пусть даже и адепта… он же не совсем идиот.
– Сам ты задохлик! – вскинулся вдруг Килок. Молодой лесянский парень хорошо подналег тогда на угощение мерзкого кабатчика, чтоб его пятирукие демоны на ленточки нарезали и бантиками эти ленточки завязали. Так что с головой у парня теперь явно не ладилось. – Сам ты задохлик! – продолжал разоряться он, не реагируя на заполошные взгляды товарищей. – Вот ты пробовал не есть полдекады? Совсем-совсем ничего не есть? Пробовал или нет?!
– Не пробовал, – согласился горец.
– Вот! Да я покрепче тебя буду. Понял?
Черные засмеялись.
– Вы гляньте, какой энтузиазм, – удивился улыбчивый. – Парень так и рвется на алтарь. С такими объектами и работать приятно. Только ты уж извини, приятель, вынужден тебе отказать. Очень ты некондиционный.
– Да я!..
– Хороший у нас товар! – встрял в разговор Жаба, увидев, что ситуация явно выходит из-под контроля. – Все как обычно. У нас даже магистры товар принимали и никогда не жаловались. Вот, смотрите, двенадцать голов. Принимайте. Плата, я надеюсь, тоже обычная?
Улыбчивый картинно округлил глаза.
– Плата? Какая плата? – удивился он. – Ты это о чем?
– Как? Что? – ошалел Жаба. – Да это…
Он даже задохнулся от возмущения.
– Это же…
– Грабеж? – предупредительно подсказал улыбчивый. – А что? Вы с таким явлением природы никогда не сталкивались? Вам такая концепция совсем-таки не знакома?
– Р-рх! – взревел Одноухий. Он не знал, что такое «концепция». А вот что такое «грабеж» он знал очень хорошо. Но как-то привык, что это он грабит, а вовсе не наоборот. – Р-рх! Да что б у вас у всех лысые демоны всю кровь выпили, да еще и выжали бы вас как мокрую тряпку! А потом бы на бельевую веревку сушиться повесили, чтобы кости на муку перемолоть! Мы, если вы не в курсе, постоянные поставщики Черного ордена. Если до ваших старших дойдет о этих всех ваших выпендронах, вы огребете… ох вы и огребете!
– Ах! – улыбчивый опять картинно округлил глаза и даже закрыл рот ладошкой в утрированном испуге. – Я почти упал в обморок. Если наши старшие узнают, будет полный ой!
– Ой мы и огребем, – со смешком поддержал горец, – ой огребем…
– А отсюда следует что? – хищно ухмыльнулась лесянка.
– Вы его не слушайте, дурака, ваши магичества, – поспешно затарахтел понятливый Жаба, – Ему тут палицей по кумполу как-то раз прилетело, так не только ухо снесло, но и все мозги вышибло начисто. Мы никому не расскажем, да и о чем? Мы все и сами рады сделать подарок таким великим… э-э… магичествам. Забирайте товар, а нас, можно сказать, тут почти-что и не было совсем никогда…
Он торопливо бормотал сам себя перебивая, и уже отступал спиной вперед. Еще пара шагов, и можно попробовать нырнуть вон в те кусты.
– Ку-уда? – горец вытянул вперед руки, и с его пальцев слетело, быстро расширяясь, бледное желтоватое облачко.
И двигаться стало вдруг абсолютно невозможно. Совсем.
– Куда, солнышко? Вы нам нужны, – хмыкнул горец. – Товар вы заморили до самого полного айяйяя, без слез не взглянешь. А на алтарь нам класть что-то надо, или как?
***
Пленники в полном оторопении пялились на замерших в нелепых позах разбойников.
Аристократ смерил их ватажку скептическим взглядом, – Что стоите? Мотайте отсюда, не мозольте глаза.
Это как? Их что, действительно отпускают?
Так не бывает. И… ох, опять этот Килок чтоб ему в Нижний Мир провалиться!
Недаром его имя по-лесянски означает «кузнечик-попрыгунчик». Много их по весне на каждой лесной поляне. Насекомое вкусное, кто б спорил. Но суматошное оно и бестолковое.
– Какого демона? Куда и зачем мы пойдем? – заорал вдруг, срываясь на визг и размахивая кулаками перед окружающим чахлым редколесьем совершенно одуревший Килок, абсолютно белые глаза его были очумело выпучены, с искусанных губ срывалась кровавая пена. – За дураков держите? В кошки-мышки затеялись поиграть? Отпу́стите-поймаете, отпу́стите-поймаете, очень прикольно, да?
Черные совсем развеселились. Ржали в голос, включая даже чопорного аристократа.
– В жизни не видели такого рвения! – тарахтели они наперебой – Похоже, на алтарь взгромоздиться – мечта всей жизни этих ребят. Но вы хоть откормитесь сначала эдак с месячишко, а потом приходите. Вот тогда ваши мечты насчет алтаря, глядишь, и сбудутся.
– Мы откормимся! – прочувственно пообещал старший по ватаге. – Хорошо так откормимся, щеки будут видны сзади, а задница спереди. А потом придем. Чес-слово!
– Мы верим! – развлекались черные. – Правда мы не сказали, куда приходить, ну так вы и не спросили. Но это совсем даже не важно. Мы вам все равно верим. Ладно, мотайте уже, в конце-то концов, нам надо делом заниматься. И там, дома уж откормитесь хоть немного, доходяги.
– Мы откормимся! – продолжал уверять старший, отступая к зарослям.
Лон ухватил Килока поперек талии, притянул к себе и слегка придушил. Аккуратно так, чтобы идти мог, но высказываться – никак.
– Мы откормимся! Говорю же вам и про щеки, и про задницы. Все откормим!
– Стоп! – вдруг повелительно крикнула лесянка. – Железо с этих придурков поснимайте. Вам сколько еще трюхать по лесу до дома? Безоружными далеко ли уйдете?
– Ага…
Лесяне торопливо обирали окаменелых разбойников и опасливо косились на черных, которые уже затеяли новую потеху – делить добычу.
– Ах! – лесянка с энтузиазмом трепетала ресницами. – Отдайте мне вон того, с сережкой. Я именно его хочу зарезать. Красавчик. Ой, мальчики, я, кажется, влюбилась!
– Я бы пухленького взял, – высказался улыбчивый. – Гляньте, какой милашка. Ну прямо плюшевый мишка.
– А мне того, который без уха, – объявил горец. – Он такой темпераментный, просто прелесть! А ты что молчишь? – обратился он к аристократу.
Тот окинул товарищей взглядом, полным мягкого отеческого снисхождения.
– Я неприхотлив, – сообщил аристократ, – вы выбирайте, ребята, а я возьму, что останется. Главное – без подвала сегодня можно и обойтись, – непонятно закончил он.
– Ага, – с удовольствием согласился любитель плюшевых мишек и улыбнулся своей неотразимой улыбкой.
***
Ватага шла уже второй день, но никаких следов погони так и не проявилось. Впереди не вспархивали птицы, не было слышно заполошного свиристения жуков-рогачей, ничто не указывало на присутствие в лесу чужого. В этом деле лесянина обмануть ох как тяжело. Много есть примет, много. А черные эти, хоть и маги, но насквозь городские неумехи, где им…
Хотя среди них же есть лесянка.
– Надо бы свернуть, – высказался Лон, – Попетлять. Сбить след.
– Не надо, – постановил старший. – Захотят, все равно найдут.
– Так не бывает, – сипло бормотал Килок, растирая шею и хмуро косясь на Лона. – Вот увидите, они за теми зарослями окажутся. Ну ладно, не за ними, так за тем буреломчиком.
Но и за теми зарослями, и за буреломчиком было пусто.
– Они что же, на самом деле нас отпустили? – изумлялся Лон. – Но почему?
– Они сказали, что мы негодящие! Разбойники лучше.
– А их кто-то заставлял выбирать? Сначала разбойников бы прирезали, а потом и нас. Так, на перекус к чаю. Сколько-то Силы для своей магии с нас бы скачали, пусть даже и немного. Но Сила-то лишней не бывает.
Лон недоуменно покрутил головой.
– Эти самые черные… они, надо понимать, и на самом деле нас отпустили? Отпустили неведомо зачем и почему? И даже задаром отдали нам оружие бандитов? Чудны́ ж дела ваши, о великие боги!
– И что теперь? – недоуменно спросил он скорее у окружающего пространства, чем у обступивших его ошалелых друзей. – Что же нам теперь делать?
– Ну как что, – пожал плечами старший. – Двое суток нам на очухаться и… х-мм… слегка хотя бы заморить червячка. А потом дождемся темноты и наведаемся к нашему старому другу и партнеру кабатчику с восточного тракта для на предмет поговорить. Ты не находишь, что у нас есть интересная тема для обсуждения?
3. Мысли о судьбах мира.
Глава Черного ордена, носящий претенциозное имя Нуар… мама, ясное дело, когда-то назвала его иначе, но за последние пятьсот лет данное мамой имя забылось бесповоротно… так вот, архимаг Нуар по обыкновению своему с комфортом устроился в любимом кресле, вид имевшем разинутой зубастой драконьей пасти, отхлебнул чудесного вина с южных виноградников, привезенного сюда на север аж с самой Таватабахи, и поставил на массивный мраморный стол высокий бокал из отполированной до радужного блеска витой и рогатой морской раковины. Вид архимаг, против обыкновения, имел благостный и любезный до приторной слащавости.
– Присаживайся к столу, что ж ты стоишь? – благожелательно обратился он к собеседнику. – Вина выпьешь?
– Я не пью с черными, – хмуро отозвался тот.
– Помогать помогаешь, но пить не пьешь? Круто. Или ты боишься, что я угощу тебя кровью младенцев? Не беспокойся. Не знаю, кто распустил этот слух, но…
– Это я его и распустил.
– Правда? Спасибо родной, ты так трогательно заботишься о моей репутации… да… Ну, значит ты в курсе, что на самом деле я этого не пью. Физиологически я обыкновенный человек с, увы, слабым желудком. И кровь вредна для моего организма. Мой дорогой друг…
– Я тебе не друг.
– Да? А кто же ты? – картинно удивился Нуар. – Ты оказал мне немало услуг и ни разу не попросил ничего взамен. Это ли не горячая и преданная дружба? Поверь, моя наичернейшая душа преисполнена наисветлейшей и искренней… опять же наиискреннейшей благодарности.
– Перестань паясничать! Ты хоть усвоил мой рассказ? По-моему, ты больше любуешься собой, чем слушаешь.
– Одно другому не мешает, дорогой. А насчет информации… она, как всегда своевременна и полезна. О! Четверо магов Огня, трое Воздуха, двое Белых магов… солидный отряд по мою черную душу. Я польщен. Я искренне тронут… да… А маг Жизни зачем?
– Медицинская поддержка.
– Ага… А кто? Ольгарт?! Ничего себе! Наслышан, наслышан… Один из лучших магов этого ордена… если не просто сильнейший. Слушай, ты сегодня сделал мне грандиозный подарок! Мой дорогой друг…
– Повторяю! Я тебе не друг.
– Неужели? И как же мне тогда тебя называть, радость моя? Кто же ты?
Собеседник выругался и исчез в синеватых отблесках телепорта.
Нуар расхохотался.
***
Зал отдохновения был выдержан в сине-голубых тонах в честь цветов божественных Стихий Воды и Воздуха, создающих в своем великом единении магию Жизни. Окна выходили на цветущий круглый год сад, на сводчатый потолок намагичена иллюзия цветочной тематики – изящное переплетение свежих зеленых побегов и крупных ярких лепестков. Мелодично журчал фонтан в виде мифической рыбы акулины. Все вокруг способствовало спокойствию и благостному созерцательному настроению.
Но настроение у всех присутствующих в зале сегодня не было благостным. Откровенно говоря, паскудное было настроение. Двое верховных магов ордена Жизни, Гекхел и Хайхерег, носящие звания Правой и Левой Рук архимага Иниала, с хмурым видом сидели за столом с кружками самого полезного, успокаивающего и благотворного для нервной системы из всех травяных чаев. Вокруг мухами вился любопытствующий орденский люд.
– Таки что? – добивались соорденцы. – Расскажите, братья, вы же присутствовали.
– По-моему там все присутствовали… в некотором смысле… – ворчал мэтр Гекхел, Правая Рука архимага. – Как Иниал с Ольгартом лаялись, так это по всему ордену было слышно. В подробностях. Не понимаю, как маги Жизни могут опускаться до пошлого крика.
– Но брат, – запротестовал Левая Рука архимага Хайхерег. – Они же обсуждали вопрос первостепенной важности.
– Важный вопрос, не спорю. Но орать-то зачем?
– Братья! Да расскажите же толком.
– Если кто не знает, так союз Трех орденов опять организовал поход Нуара убивать, а у нас попросили человека на медицинское обеспечение. Всё как всегда. Это, похоже, у них главное развлечение – на Нуара походами ходить. Ума не приложу, что они будут делать, когда тот возьмет да вдруг и помрет. Своей смертью. Как Три ордена будут без него обходиться? – сердито фыркнул Гекхел.
– Брат, не шути так, – возмутился Хайхерег. – Ты же понимаешь, что Нуар… это ужасно, пытки, сотни замученных насмерть людей. На всё это нельзя просто взять и закрыть глаза.
– Да?! А что можно? Продолжать терять отряд за отрядом? Иниал отказался в этом участвовать, и правильно! Не будет там толку, пока операциями командует святоша и зануда Нон.
– Но брат, это предрассудки, – запротестовал Хайхерег. – Белый архимаг конечно всего лишь бесцветный бездарь, лишенный божественного Дара природной магии Стихий. Но он хороший организатор.
– Организатор?! – Гекхел вдруг грохнул кулаком по столу. Кружки подпрыгнули и брызнули в стороны чаем. – Организатор, говоришь? Что ж у него отряды погибают один за другим? А я тебе скажу. Там где-то протекает, понял? Кто-то просто-напросто сливает информацию Нуару!
– Но почему обязательно предательство? Нуар очень сильный воин, он и сам.
– Если этот твой организатор не в состоянии вычислить стукача, пусть уменьшит круг посвященных! – Гекхел, похоже, не особо вслушивался в слова собеседника. – Пусть что хочет делает, но перестанет посылать людей на смерть.
– Перестаньте ссорится, братья, – поспешно вклинился в разговор кто-то из мальков – всего лишь старших магистров. – Лучше расскажите.
– А что тут рассказывать? Иниал сказал, что толку от этого похода не будет, и он не отправит никого из соорденцев и младших братьев на верную гибель. А Ольгарт завелся. И послал Иниала к пятируким демонам.
– Послал архимага?
– Ты Ольгарта не знаешь? Если его переклинит, так он кого хочешь может послать не только к пятируким демонам, но и куда подальше, хотя бы и архимага или вообще всех скопом. Ну вот, послал, значит, он архимага и сказал, что пойдет сам. Я было думал, что он это так, в полемическом задоре. Но нет. Тут же связался с Ноном, договорился и… и ушел.
– Но он уже не молод в боевые походы-то ходить. Да и вообще, верховного мага на медицинское обеспечение… не слишком ли это… э-э… расточительно?
– Ты это не мне, Ольгарту объясняй. Если догонишь. Даже сам Нон прибалдел и отговорить его пытался, но если уж Ольгарта переклинит… Не молод, говоришь? Это точно… мужику пятьсот с хвостиком, а ведет себя как романтичный мальчишка!
– Соодренцы! – вклинился вдруг в эту суматошную и бестолковую беседу хорошо поставленный голос. Вроде бы и негромко, но слышно по всей зале. Орденский люд замолчал и оглянулся на стоящего в дверях архимага. Тот огляделся и, убедившись, что всё внимание сосредоточено на его персоне, продолжал:
– У меня плохие новости, соорденцы. Отряд, посланный союзом Трех орденов, попал в засаду – один из бойцов успел связаться и сообщить об этом. Складывается впечатление, что Нуар знал об их планах и маршруте. Почтим же память нашего брата Ольгарта, отправившегося с этим отрядом.
Иниал скорбно вздохнул и вышел.
Да… Мудрый человек Иниал. В отличие от увлекающегося… в смысле, увлекавшегося и не по возрасту романтичного светлой памяти мэтра Ольгарта.
***
Из окна кабинета открывался вид на аккуратный сад с ровными прямыми дорожками. Постриженные кусты, выстроившиеся по линеечке прудики. Веяло благопристойностью, уравновешенностью и порядком. Даже вечно растрепанное взвихренное Солнце на светло-голубом небе, перечеркнутом бледной по дневному времени полосой Великого Кольца, смотрелось сейчас каким-то непривычно аккуратным и солидным.
А обстановка в кабинете была простой и аскетичной до предела. Грубый деревянный стол с аккуратно разложенными стопками документов и переговорным шаром, столь же грубые деревянные табуреты вокруг него – для верховных магов Белого ордена мягкая мебель была непозволительной роскошью.
А как иначе?
Наделенные Даром черпают из родственных себе Стихий магическую Силу и, пользуясь этой Силой, творят свою «стихийную» магию… или, иначе говоря, «цветную», ибо каждой из Великих Стихий по традиции приписан свой цвет: Воде – синий, Огню – красный, Воздуху – голубой и Земле – коричневый.
Это всё хорошо. Аж прямо-таки расчудесненько.
Но что, если Дара тебе не дано?
Если ты тот, кого стихийники со снисходительным пренебрежением называют бесцветным бездарем?
Что ж, и для тебя милостью бессмертных богов тоже есть выход в обретении магической Силы. Правда, не бесплатно. Не так, как у стихийников. За весьма себе даже дорогую цену. Расплачиваться ты должен жесточайшим самоограничением, жертвенностью, или… болью. Причем чем глубже самоотречение, чем тяжелее возлагаемые на себя обеты, тем более могучие магические Силы ты приобретешь и более могущественные можешь творить заклинания. Этим путем, путем принятия обетов, пошли маги, называемые белыми. А вот что касается боли… тут есть некая, как бы это сказать… тонкость. Боль бывает своя, а бывает чужая. Улавливаете ее, тонкость эту? Больно одному, а могущество обретает другой. Маги, пошедшие этим путем – черные. Впрочем, не будем говорить об этих мерзких людях, поговорим лучше о белых магах.
Белый маг не имеет Стихийного Дара. Источник его Силы в самоотречении, аскетизме, преодолении своих желаний. И, чем выше статус белого мага, тем больше ему надо Силы. А значит, тем больше обетов он должен соблюдать, чтобы эту Силу получить, от бо́льшего отказаться. Что разрешено адепту, нижнему чину в орденской иерархии, то уже запрещено младшему магистру. Магистру, а тем более старшему магистру позволено еще меньше мирских благ. Что уж тут говорить о верхушке ордена – верховных магах и архимаге? Если бы не магия, они просто не выжили бы!
Зачем им оно надо?
Ну, понимаете… Сила, эта такая штука… в общем, ее не хватает. Никогда не хватает, сколько бы ни было. Или, если хотите, не хватает всегда. Нужно еще. Нужно больше и больше. Остановиться невозможно. Вот и берет человек обет за обетом. Растет как маг. Увеличивает свою Силу.
О какой-такой мягкой мебели тут может быть речь? Это даже не смешно.
Но мы, пожалуй, увлеклись теорией. Вернемся к происходящему в вышеупомянутом неуютном кабинете.
– С прискорбием вынужден сообщить, братья, – говорил высокий худой человек в белой одежде – архимаг ордена Нон. – С крайней печалью говорю вам, что отряд, отправившийся с высокой миссией уничтожить негодяя Нуара, погиб.
– Но как же так? – подался вперед Лиен, любимый ученик архимага. Ему, молодому магу шестидесяти с небольшим лет, еще дозволялась некоторая несдержанность и экспрессивность. – Как же так, мэтр? Отряд был великолепно подготовлен, его маршрут держался в строжайшей тайне…
– Отряд погиб, – отрезал Нон. – Почтим же светлую память героев великой войны с Черным орденом и подонком Нуаром лично.
Присутствующие в кабинете помолчали.
– С особой горечью я хочу сообщить вам о смерти мэтра Ольгарта, одного из самых выдающихся наших соратников в деле объединения магических орденов в единый вечный союз к вящей славе и силе магии. Боги свидетели, я отговаривал его от участия в этом походе как только мог, но увы, глубокоуважаемый мэтр иногда начисто отказывался прислушиваться к доводам разума.
– Но мэтр, – опять вылез Лиен. – Если Вы отговаривали его, значит у Вас были какие-то сомнения в благополучном исходе…
Архимаг Нон посмотрел на ученика с некоторым раздражением.
– Вы очень несобраны, юноша, – сообщил он. – Эту черту пора уже в себе изживать. А что касается Вашего вопроса… Я отговаривал мэтра Ольгарта потому, что персоне такого ранга не пристало рисковать своей жизнью ради одного, пусть даже и очень важного боевого похода. Он был чрезвычайно ценен как для своего ордена, так и для магического сообщества в целом. Его поведение нельзя расценить иначе, чем безответственность!
Нон вздохнул.
– Ах, какая жалость, что после смерти прежнего архимага совет ордена Жизни избрал своим лидером Иниала, а не Ольгарта. При Ольгарте их орден уже вступил бы в наш союз, а за ним глядишь и другие перестали бы упорствовать.
– Но брат, – подал голос Правая Рука архимага. – Насколько мне известно, Ольгарт и сам-то не рвался. Он говорил, что административные обязанности отнимают слишком много…
– Отнимают, видите ли! – Нон сердито фыркнул. – Эти стихийники начисто лишены чувства ответственности. Вечно они ставят свои желания и свое удобство выше общественного блага.
Нон опять вздохнул
– Стихийники, как же с ними тяжело. Как, ну как можно не понимать, что бесконечные конфликты и противоречия между орденами мешают развитию и преуспеванию магического сообщества в целом? Эти стихийники иногда бывают поразительно недальновидны. Да и не только они… просто удивительно, сколько препятствий встречает в нашем мире любое благое дело. Его величество Роам 133 отказался утвердить наш союз Трех орденов. Сколько я убил времени и сил на уговоры – бесполезно. Дурно, конечно, так говорить, но неожиданная смерть этого ретрограда несомненно пошла на пользу обществу. Молодой король Роам 134 – гораздо более адекватный правитель… хотя и он тоже… все-то ему надо мгновенно, прямо сейчас. Как объяснить этому юнцу бестолковому, что каждое дело требует тщательной подготовки?
На лицах Правой и Левой Рук архимага появилась некоторая рассеянность – они давно привыкли к склонности мэтра к долгим пространным рассуждениям и явно слушали вполуха. Только любимый ученик по молодости лет продолжал смотреть на наставника с напряженным вниманием.
– Да, с Роамом 134-м тоже не всегда легко, – продолжал разглагольствовать архимаг. – Но в случае его смерти трон унаследовала бы тетушка… ох, только королевы Регерессы 42-й нам и не хватало, этой вообще ничего не втолкуешь. Так что остается только просить богов о здоровье и долголетии короля Роама.
Он замолчал, и неуемный любимый ученик воспользовался возникшей паузой.
– Мэтр, – опять вылез он, – расскажите нам о ходе переговоров по поводу расширения нашего союза.
Нон поморщился.
– Застопорились переговоры, – неохотно сообщил он. – Желающих присоединиться пока нет. Даже необходимость борьбы с этим средоточием зла, Черным орденом, не может побудить заносчивых и своекорыстных архимагов стихийных орденов оставить свои амбиции.
– Если мне будет позволено высказать свое мнение, мэтр…
– Говорите, юноша.
– По-моему, репутация Черного ордена сильно преувеличена, мэтр. Как бы он не был силен, это всего лишь один орден, – торопливо говорил Лиен. – Нам надо донести до стихийников, что не так уж он и страшен, а то они просто боятся с ним связываться.
– Черный орден – главное зло нашего мира, – твердо объявил Нон. – Его репутация не может быть преувеличена.
Он встал, давая понять соорденцам, что аудиенция окончена.
***
Когда соорденцы вышли, архимаг Нон подошел к окну. Но вид аккуратного и упорядоченного парка сегодня не успокоил его нервы. Мысли были нерадостны.
Дело его жизни – создание союза орденов во благо всего магического сообщества – действительно не двигалось. Союз трех орденов, Огня, Воздуха и Белого, призванный бороться с Черным орденом и негодяем Нуаром лично, был создан им довольно быстро. А дальше – тупик. Архимаг Иниал отказался наотрез, сказав, что орден Жизни абсолютно мирный и принципиально не вступает ни в какие боевые объединения. Вслед за ним ордена Природы и Земли объявили, что и они тоже мирные. Абсолютно-абсолютно мирные. А архимаг ордена Воды мэтресса Тефегера, никогда не отличавшаяся благонравием и сдержанностью, вообще открытым текстом попросила мэтра Нона назвать ей хотя бы одну убедительную причину впрягаться против Нуара, оговорившись, что честолюбивые планы белого архимага для нее убедительной причиной не являются.
Честолюбивые планы, ну надо же! Неужели не ясно, что он печется о всеобщем благе?
Кошмарная репутация Черного ордена слишком раздута?
Да нет, быть того не может. Причина, конечно же, не в этом. А в том причина, что нет у него, мэтра Нона, стихийного Дара. Ни за что не признают стихийники своим лидером «бездаря, обделенного богами». Чванливые сволочи! Сила им дана просто так, даром. А белые честно покупают свою Силу у Мироздания. Своими страданиями покупают, своими лишениями. Так кто достоин большего уважения?
***
– Мэтр, – раздраженно сказал Роам 134-й, – Я утвердил союз Трех орденов более пяти лет назад. Я, разумеется, не собираюсь требовать от Вас подробного отчета о деятельности союза за этот период.
Король со скрытым злорадством наблюдал, как перекосилась физиономия мэтра Нона при слове «требовать». Булавочный укол? Какой такой укол, причем тут уколы, булавочные или любые другие! Обнаглевших архимагов магических орденов надо ставить на место… аккуратно и вежливо, разумеется, он король, а не базарная баба. Но твердо. А то совсем распустились, смотрят тут на собственного монарха как на какое-то дитя неразумное! Им всем по несколько сотен лет? Вот уж достоинство! Делами надо гордиться, а не прожитыми годами. А вот насчет дел все вокруг обстоит не очень.
– Я пока не собираюсь требовать от Вас подробного отчета, но хотелось бы знать… ладно, не результаты, я и сам знаю, что у союза Трех орденов нет особо выдающихся результатов…
– Ваше величество, позвольте мне самым почтительным образом довести до Вашего сведения…
– Не перебивайте меня. За неимением результатов я хочу знать хотя бы планы. Я согласен, что борьба с Черным орденом – задача первостепенной важности. Вы сами убедили меня в этом, мэтр. Но, похоже, меня эта проблема интересует больше, чем Вас. Как это ни странно.
– Союз Трех орденов делает все возможное, Ваше величество.
– Да? Несколько неудачных походов? Все они, кстати сказать, строились по одной схеме – небольшой мобильный отряд пытается подловить архимага Нуара вне Черной Цитадели. А почему такой камерный жанр? Как насчет штурма Черной Цитадели?
– Молодой человек, по праву старшего по возрасту хочу указать Вам, что излишняя поспешность не способствует…
