Kitabı oku: «Мой вечный раб», sayfa 4
IX
Элизабет так крепко спала, что и не заметила, как ее рано утром привезли домой. Ричард оправдался перед родителями тем, что их дочери лучше будет пройти лечение дома, в привычной обстановке без любопытных тревожащих соседей и сплетников, обещая заботиться о ней и сообщать о ее здоровье в письмах через день. В полдень Элизабет открыла глаза в собственной спальне и сразу увидела спящего мужа. Воспоминания нахлынули и по щекам покатились слезы. Боль пульсировала внизу живота, в голове, по всему телу и в сердце. Эли хотелось кричать от отчаяния, но горло было сухим и болело от вчерашних криков. Она хотела остаться одной и спокойно выплакаться, что было сил. Она чувствовала, как сходит с ума, а слезы пробуждали истерику еще сильнее. Не сдержав эмоции, девушка начала всхлипывать, кашлять и шмыгать носом, от чего Ричард проснулся. Широко открытые испуганные глаза смотрели на девушку.
– Элизабет, успокойся! Все хорошо, ты дома, ты в безопасности! – Ричард подошел к жене, хотел ее обнять, но Эли отвернулась и уткнулась в подушку.
– Не трогай меня, я теперь та, какой ты меня всегда считал! Я по уши в грязи! Оставь меня! Уйди!
Ричард попытался еще раз обнять девушку, но та начала снова отбиваться и закричала своим хриплым голоском:
– Уйди! Прошу тебя! Я не хочу так! Я жить не хочу! Уйди! – последнее слово было совсем хриплым и еле слышным.
Ричард оставил Элизабет в покое. Он посмотрел на нее перед уходом и был готов воткнуть себе нож в сердце. Он виноват в том, что теперь происходило с ней. Исправить это было невозможно. Единственный шанс сказать правду, но только не сейчас. Нужно время, чтобы Элизабет пришла в себя и немного успокоилась. Мысленно определив для себя это, Ричард вышел из комнаты.
Чтобы девушка не оставалась одна, с ней сидела служанка. Элизабет ничего не ела. Она просыпалась, молча неподвижно лежала, потом начиналась истерика, и от изнеможения девушка снова засыпала. В таком порядке она жила уже три дня. Тело совсем исхудало, лицо было опухшим, взгляд пустым. Ричард заходил в спальню, когда девушка спала и, сидя на уголке кровати, наблюдал за ней, слушая болезненное дыхание. Ему было больно смотреть на нее, но он специально мучил себя. «Я это заслужил! Меня нужно засадить в тюрьму или казнить! Лучше бы я ее просто ударил… Или развелся.»
Каждый раз, когда Эли начинала просыпаться, Ричард уходил, и она не знала, что он был там все время ее сна. Служанкам запретили ей говорить об этом. Еще три дня не было никаких изменений. Был день, девушка уже проснулась и, как всегда, молча лежала, разглядывая деревянный потолок. Вдруг в комнату ворвался Ричард с подносом в руке. Комната наполнилась разными запахами еды, и Эли еще сильнее почувствовала боль в животе, чем обычно.
– Так, я принес еду и собираюсь кормить тебя даже, если ты будешь сопротивляться. Если потребуется я применю силу. Ты умрешь от другой смерти!
– От какой, если не секрет? Ты уже женился на мне. Неужели есть еще что-то хуже?
Ричард посмотрел на Элизабет и слегка улыбнулся. Ему стало легче от укола жены.
– Вижу, твой ядовитый язык неплохо работает, тогда тем более пора есть.
Служанка быстро исчезла из комнаты, чувствуя себя лишней. Желудок ел девушку уже изнутри, а запахи раззадорили его еще больше. Элизабет могла бы умереть от голода, но запах блинчиков, свежевыжатого апельсинового сока и фруктов не дал ей возможности отказаться от кушанья.
– Ты этими вкусностями лишил меня голодной смерти. Я теперь еще больше тебя ненавижу.
Ричард улыбнулся еще сильнее – Можешь меня ненавидеть хоть до самой смерти, но сначала ты съешь все, что лежит здесь.
Элизабет с усилием села, опираясь о стену. Голова немного кружилась. Она была измучена голодом и депрессией. Кости выпирали так явно, что она могла бы в ученической гимназии быть подопытной в качестве скелета для изучения анатомии человека. Эли взяла сверкающие серебряные приборы и начала свою трапезу. Она старалась не торопиться, чтобы организм успел переварить пищу, но получалось это с трудом. Девушка почти не жевала, а сразу глотала кусочки еды, жадно запивая соком.
Ричард наблюдал за всем процессом от начала до конца. Его жена менялась с каждой минутой. Щеки порозовели, глаза заблестели, на лице проскользнула еле заметная улыбка, но все-таки заметная. Радость была бы сильнее, если бы он перестал себя презирать, но это теперь было невозможно. «Даже, если я ей все расскажу, она меня не простит. Никогда! Хотя это не должно волновать меня, но все-таки волнует. Думаю, узнав о ее абсолютной чистоте, я изменил свое мнение о ней. Зачем только она ходила в «Скалу», не понятно.»
– Элизабет, можно вопрос?
Эли подняла глаза на мужа и перестала жевать. Она испугалась того, что вопросы будут про тот злополучный день. Ричард понял все по взгляду и быстро добавил:
– Я лишь хотел спросить, почему ты ходила раньше в этот бар… где мы впервые встретились?
Эли выдохнула и продолжила жевать. Конечно, в тот день она возвращалась из «Скалы», но ведь не паб был причиной ее бед, поэтому эта тема ее ничуть не ранила.
– Ты и так знаешь, чтобы соблазнять мужчин… Или ты уже забыл, что я шлюха?
– Перестань! Никакая ты не шлюха! Я серьезно спрашиваю – Ричард нахмурился, он услышал свои слова, за которые ему теперь стыдно.
Девушка подняла одну бровь и внимательно посмотрела на выражение лица супруга. «Что с ним? Неужели он стал великодушным? Или просто жалеет меня.»
– Почему ты изменил свое мнение? – откусывая золотистое яблоко, спросила Эли.
У мужчины забегали глаза. Ясно, что должна быть причина, по которой он так больше не считает, но настоящую он сейчас не мог рассказать.
– Ну, будь ты распутной, ты бы уже переспала со всеми мужчинами нашего двора.
– Я не могу спать с собственной прислугой.
Ричард вздохнул, он понимал, что Элизабет играет в игру, которую они начали в самом начале знакомства. «Может так ей более привычно и легче?»
– Знаешь, решать тебе. Мы можем и дальше продолжать эту историю, или ты можешь поведать мне новую.
Эли доедала яблоко и была более, чем сытой. Сил прибавилось, боль в животе утихла и стало легче, по крайней мере, физически.
– Ты странно себя ведешь Ричард. Ты хочешь таким образом пожалеть меня? Но я в ТВОЕЙ жалости не нуждаюсь.
– С какой стати мне тебя жалеть? Ты для меня пустое место. Просто стало интересно узнать настоящую причину вот и все.
Эли немного стало обидно. Но это было привычным тоном ее мужа, к которому она успела, к сожалению, уже привыкнуть.
– Не знаю, что взбрело в твою голову, но отвечаю последний раз… Я ходила соблазнять мужчин – девушка поставила точку своим утвердительным тоном и взглядом. Это была правда, только правда без подробностей. Ричард опустил взгляд. Немного подумал и спросил:
– А зачем ты их соблазняла?
Эли поняла, что ей не отвертеться от этой темы и от расспросов. «Наверное, пора раскрыть карты и перестать быть шлюхой в глазах собственного супруга».
– Хотела проучить мужчин за использование женщин. Я их соблазняла, а после того, как они уже жаждали затащить меня в постель, избивала их, калечила мужское достоинство и растаптывала их самолюбие –Эли сказала это с нескрываемой гордостью, но, вспомнив, что стала жертвой насилия, опустила взгляд и почувствовала, как на глазах накатываются слезы.
Ричард потерял дар речи. Он не ожидал такого ответа. Его взгляд застрял на Элизабет, увидев ее грусть, Ричард решил незамедлительно что-то сказать:
– Ты и меня избила бы, если бы я повелся?
Девушка подняла взгляд, глаза были уже влажными.
– Да, с большим удовольствием! – с легкой улыбкой ответила Эли.
Несмотря на улучшенное настроение девушки, у Ричарда перевернулся весь мир, и ему стало еще хуже. «Я изнасиловал ее, считая лживой сукой, которая спит со всеми подряд. Возненавидел за то, что она нарушила клятву. Но… Что теперь делать? Она совершенно другой человек». Эли прервала мысли мужа:
– Ричард, я должна признаться тебе, я… Я в ТОТ день ходила в «Скалу». Я знаю, что обещала тебе этого не делать, но я зашла туда последний раз попрощаться со всеми. Прости меня!
Ричард окончательно был разбит. «Она еще и извиняется. Какая же я сволочь! Скотина! Ничтожество!» Гнев и ярость бурлили в мужчине. Необходимо было уйти от Элизабет. Ричард резко встал с кровати и нервно бросил жене:
– Не извиняйся. Ты уже получила свое наказание – и ушел.
Эли, вытаращив глаза, смотрела на закрытую Ричардом дверь и изредко хлопая ресницами, пыталась понять произошедшее. «И что это было? Видимо, он и правда переживает за меня. Или его разозлило, что я ослушалась его. «Получила свое наказание» Господи!» Эли снова заплакала. Она прорыдала остаток дня и заснула только под вечер.
Все это время Ричард провел в лесу. Он срубал сучья и ветки острым лезвием ножа и бубнил себе под нос все, что он о себе думает. Он сходил с ума от своей жестокости и бессилия все исправить. «Элизабет настоящая, искренняя, невинная бунтарка. А теперь она раздавлена и унижена. И все из-за меня! Я уничтожил в ней все светлое. Я!» Ричард свалился на землю и слезы покатились по щекам. Был уже вечер, когда мужчина вернулся домой. Услышав рапорт служанки о состоянии жены, Ричард еще больше расстроился и пошел в свою комнату. Следом за ним вошел конюх.
– Сэр, вы слишком переживаете за мадам Элизабет для равнодушного мужа.
Ричард устало переодевался и ничего не ответил.
– Вам станет легче, если вы признаете, что она вам не безразлична.
– О чем ты вообще говоришь, Грэгори? Дело не в чувствах к моей супруге. Да и чувств нет никаких. Ты мой друг, но я не хочу это обсуждать с тобой. Проваливай!
– Я только хотел сказать, что если вы хотите помочь ей, то просто будьте рядом. Она нуждается в вас с самого первого дня, как зашла в этот дом.
Грегори, наклонив голову, чтобы не удариться о стену из-за своего высокого роста, вышел из спальни хозяина. Ричард смотрел в след уходящего конюха и думал о сказанном. Усталость вынудила его провалиться в сон. Ричард уже крепко спал, когда услышал громкие крики Элизабет. Их комнаты разделял длинный коридор и пять спален, которые мужчина молниеносно преодолел и вбежал в спальню жены. Эли вся дрожала, слезы катились по щекам, а в глазах отражался испуг. Девушка обхватила руками колени и покачивалась на месте. Ричард с сочувствием смотрел на нее. Он постоял на месте какое-то время, а потом подошел к кровати, сел рядом и осторожно спросил:
– Элизабет, что случилось? Тебе приснился кошмар?
Девушка кивнула, и на щеках заблестели свежие капли слез. Мужчина встряхнулся немного и бережливо заключил напуганную жену в свои объятия. Эли сначала напряглась, но почувствовав тепло и защищенность, которую никогда еще не испытывала, расслабилась настолько, сколько могло позволить ее трясущееся тело, и положила голову на руку мужа. Ричард сидел неподвижно, боясь лишний раз пошевелиться. Он смотрел на рыжие локоны, освещенные лунным светом из окна, которые нагло разложились на его груди и руке. Он чувствовал, как девушка постепенно переставала дрожать. И при других обстоятельствах, он непременно бы обрадовался и поцеловал ее, но именно ОН был причиной ее страданий. Все, что он мог сделать сейчас, это только просидеть остаток ночи с ней и мучить себя.
Элизабет была, буквально, окутана исходившим от Ричарда теплом его мужественного тела, словно лежала под самым мягким и теплым одеялом, сделанного из самого дорого шелка. Слезы окончательно высохли, а тело успокоилось. Усталость овладела девушкой от кончиков пальцев ног до кончиков волос. Эли закрыла глаза и тут же заснула. Ричард почувствовал, как тело девушки обмякло и расслабилось, послышалось легкое сопение. Он осторожно сначала сам вместе с Эли лег на подушку, а потом высвободился и хотел уже уйти, но услышал:
– Ричард! Не уходи, останься! Я не усну без тебя.
Супруг повернулся к девушке и увидел ее молящие глаза. Сердце сжалось, душу пронзила очередная стрела вины. «Если бы ты знала правду, ты бы не просила меня об этом» – с грустью подумал он и направился обратно к кровати. Он лег рядом, Элизабет положила голову ему на руку и, чувствуя себя опять в безопасности, уснула. Прошло немного времени, Ричард тоже сомкнул глаза и погрузился в сон.
Журчание воды за окном и полумрак окутали спальню своим спокойствием и некоторой грустью, словно природа подыгрывала чувствам семейной пары, лежащей на двуспальной кровати, занятые каждый своим сном. Если бы не было недопонимания и сложившихся в следствие этого трагичных обстоятельств, можно было бы подумать, что они счастливы и наслаждаются близостью друг друга. Мужчина закрывал девушку всем своим телом, защищая ее от всего что может произойти на свете, а девушка, растворившись в его объятиях, впервые крепко спала. Наконец, Элизабет пробудилась от сна. Ее взору была представлена только мужская шея с выраженными венами от тяжелой работы несмотря на благородную кровь. Эли продолжала неподвижно лежать. Тело затекло от отсутствия каких-либо действий. «Еще немного так полежу, и высвобожусь» – подумала девушка и поняла, что ее взгляд прикован к шее Ричарда, не только потому что это единственное, что она могла видеть, а потому что ей нравится смотреть на нее. Определив это для себя, она почувствовала неловкость. «Может мне еще нравится то, что он прижимает меня к себе и спит со мной?» – язвительно спросила она себя и испугалась собственного ответа. Чтобы об этом не думать, она решила подумать о другом, но выбирать не приходилось. Воспоминания были только о печальном. Невыносимо было продолжать жить после случившегося. «Ричард теперь не думает, что я распутная, но… Как только он захочет в этом убедиться, он мне не поверит. А я не смогу дать ему то, чего он захочет, я не смогу… Надо рассказать ему все». Тоскливость окутала девушку. Наворачивались слезы. Хотелось быстрее избавиться от сжимающих тело рук Ричарда. Приготовившись его будить, Эли вдруг почувствовала что-то в области живота. Это не было внутренним ощущением, наоборот, это было снаружи. До этого не было ничего такого. «Что это? Я даже не шевелилась» Испугавшись, Эли судорожно начала будить мужа.
– Ричард! Проснись! Ричард!
Мужчина резко открыл глаза и обеспокоенно спросил:
–Что случилось?
– Ричард, что-то уперлось в мой живот. Мне страшно. Может у меня паранойя? Ты не мог бы, пожалуйста, проверить?
Ричард, поняв, в чем причина, выдохнул и ответил:
– Мне не нужно ничего проверять. Я итак знаю, что это.
Девушка непонимающе смотрела.
– Это просто утро.
– Что, прости?
Мужчина смотрел на жену с любопытством.
– Ты, и правда, не понимаешь? Ты же знаешь откуда берутся дети, да? – «Конечно она знает, с ТОГО чертового дня точно. Неужели она ломает комедию?»
– Я знаю, но причем тут это?
Ричард был поражен такому ответу. Неопытность и незнание Эли заставила его искренне улыбнуться. Он освободил девушку от своего тела и сел рядом.
– Это эрекция – он ответил и указал руками на приподнятые штаны в месте полового органа.
Элизабет непрерывно моргала. Наконец-то до нее дошло. «Боже мой, идиотка!» Она опустила взгляд и снова почувствовала, как сжимается сердце от воспоминаний.
– Извини… Я… Прежде не сталкивалась с таким – голос начал дрожать от поступающих слез.
Ричард сочувственно посмотрел на Эли. Грусть накрыла его, а совесть снова начала разрывать его изнутри на части. Казалось, что по сердцу расползаются трещины, как у треснувшегося зеркала, в отражении которого видно чудовище, которое изнасиловало свою жену, а теперь спокойно улыбается ее неопытности в подобны делах.
– Не извиняйся.
Девушка не поднимала глаза. Слезы вот-вот покатятся. Держать себя в руках было все сложнее, но надо было все рассказать Ричарду. Нельзя скрывать, нужно сразу все выяснить. Собравшись с силами, она сказала:
– Ричард… Нам не нужно больше спать вместе. И вообще тебе лучше развестись со мной. Я … В общем… Я подверглась… – голос сорвался на этой фразе и слезы пробились наружу, – Я подверглась насилию. Я не девственница ясно – девушка не смогла больше сдерживать и дала волю чувствам.
Ричард смотрел на нее и не знал, что делать. Не знал, как успокоить, что сказать. Он был готов убить себя голыми руками, если бы мог, в ту самую минуту, когда она сказала про изнасилование. Он сглотнул остатки воздуха и перестал дышать от душивший вины. Девушка закрыла лицо руками и легла на подушку. Ее тело содрогалось от рыданий. В каждом уголке комнаты слышалась ее боль, но особенно сильно ее слышал Ричард. Надо было что-то ответить. Успокоить ее.
– Элизабет, я не собираюсь разводиться с тобой. И я никогда не притронусь к тебе – «Больше». Он сказал это так проникновенно, что Эли посмотрела на него. С одной стороны, она видела, что он расстроен, но с другой, «и я никогда не притронусь к тебе…» звенело у нее в ушах. От этого стало только хуже, началась истерика.
– Потому что ты никогда не полюбишь такую женщину как я? Такую грязную, распутную, никому не нужную, нарушившую обещание! Я твое вечное проклятье! Ты ненавидишь меня! Ненавидишь этот брак! Убирайся! Оставьте меня в покое или убейте! Я не могу так больше! – Эли била рукой по мокрой подушке, лицо опухло и покраснело, голос дрожал и срывался на каждом произнесенном слове. Виски пульсировали от боли.
Ричард не мог больше держаться, он не мог смотреть на убивающуюся от горя жену. Он чувствовал, что вот-вот сам заплачет от своего поступка. Он рванулся к двери и покинул спальню. Пробормотав быстро служанке указания, выбежал на улицу и вылил на себя ведро воды из колодца, которое слуги ему готовят каждое утро. В голове проносились разные мысли. Все вокруг смешалось, все цвета, люди, эмоции. Единственное, что доходило до осознания, это искупление своей вины выстрелом себе в голову. Вечером Ричард сидел в своей спальне за рабочим столом из красного дерева и дописывал последние указания своему адвокату насчет имущества, зная наверняка, что через несколько часов его сердце навсегда остановится. Рядом с пишущей рукой лежало два письма, адресованные Элизабет, одно из которых было предсмертной запиской и завещанием, а другое с признанием своего жестокого чудовищного поступка. Изначально Ричард хотел рассказать все жене, а потом уйти и покончить собой, но он решил, что она вполне могла бы убить его и остаток дней своих провести в качестве заключенной рабыни или на виселице за убийство члена королевской семьи. «Разве важно, как она узнает? Главное, что узнает». Несмотря на все, он дописал последнюю строчку, поставил подпись и фамильную печать на заверенном им документе и, осмотрев последний раз свои покои, отправился к Элизабет, чтобы попрощаться.
К тому времени, Эли уже принесли ужин, который простаивал и совсем остыл от отсутствия аппетита. Служанка сидела в углу комнаты и вышивала белоснежную салфетку, изредко поглядывая на свою госпожу. Эли полулежа, делая вид, что читает книгу, была поглощена своими мыслями. Открылась дверь и вошел Ричард. Его лицо умело не выказывало каких-либо эмоций. Он молча указал взглядом служанке на дверь, и та в мгновение исчезла из спальни. Элизабет отложила книгу и внимательно посмотрела на мужа. «Он был таким же сосредоточенным и серьезным, как и в первую нашу встречу. И во вторую, и в третью… Всегда он был таким. Это самый рассудительный мужчина из всех, кого я знаю. Вряд ли он когда-нибудь причинит мне боль, хотя бы потому что ему нет до меня дела».
Ричард ходил из угла в угол и не знал с чего начать, что сказать ей напоследок. «Это будут последние слова, которые я произнесу ей. Надо было сначала придумать, что говорить, а потом уже идти, идиот» – пока мужчина мысленно ругал себя, Элизабет начала разговор:
– Ричард, я передумала. Я не хочу с тобой разводиться.
Услышав такое заявление, мужчина опешил. Он остановился наконец, и посмотрел на девушку, скрывая свои эмоции из всех сил.
– Я и не собирался идти у тебя на поводу в твоем абсурдном предложении, но мне интересно, что заставило изменить тебя свое мнение?
– Я подумала, что раз мне не стать счастливой, то я бы могла попробовать продолжать жить, как раньше, то есть, из-за дня в день делать одну и ту же работу, раздавать указания по уходу за домом и… Не видеть тебя. Я вдруг поняла, что нет смысла в суициде, если я уже давно мертва. Будем считать, что я на какое-то время попала в ад, но меня помиловали и дали второй шанс в раю. Хотя должна признаться, что раньше я бы никогда не сравнила свою супружескую жизнь с раем. Видишь, мне стало лучше.
Впервые до Ричарда так долго доходил смысл слов. Он прочувствовал каждое едкое замечание супруги и почувствовал горечь во рту от отвращения к себе. Он произнес первое, что пришло в голову:
– Не вижу. По-моему, ты сильно много уделяешь времени библии.
Элизабет испытывала облегчение. Раньше она бы разозлилась на подобный тон мужа, но сейчас это давало надежду вернуть первоначальную «жизнь».
– Знаешь, что мне в тебе нравится? – развеселившись, спросила Элизабет, желая впервые сделать собственному мужу комплимент.
Ричард был в замешательстве. «Что происходит? Она с катушек съехала? Я пришел сказать ей что-нибудь на прощание, а она не только в хорошем настроении, но еще и кокетничает со мной».
– Уверен, ты не можешь устоять пред моей сексуальностью. Видимо, хочешь повторить эту ночь и забыться в моих объятиях. Прости, крошка, но я не доставлю тебе такого удовольствия – слова срывались один за одним, и совершенно не те, что нужно. В груди бушевал шторм самых разных эмоций, единственный способ не проявлять истинных чувств и не натворить глупостей безразлично продолжать грубить Элизабет, как прежде. «Если сейчас она возненавидит меня еще больше, мне будет проще себя убить этой ночью» – с этой мыслью Ричард решил не отступать от заданного курса в их разговоре.
Пока Ричард пытался усмирить эмоции, девушка успела обидеться на сказанное и тут же простить, поскольку такой тон и уколы друг друга были основой их отношений, а забота во время трагичных событий со стороны мужа, только исключение, продиктованное жалостью. «В конце концов, он всегда помогает бедным, чем же я хуже?»
– О какой сексуальности речь? Даже маньяк пробудил во мне чувств больше, чем ты за все время нашего знакомства! – фраза причинила Элизабет боль, но ей нельзя сдаваться перед Ричардом, если она хочет привычной обыденности, то нужно действовать. Только так, она сможет не дать ему спуску в их играх.
У Ричарда после услышанного перехватило дыхание, а потом он громко рассмеялся. «Неужели, я сошел с ума?» Истерический смех не прекращался несколько минут. Эли наблюдала за мужем, вытаращив глаза, иногда хлопая своими длинными ресницами, и шокированная его реакцией на ее очередную порцию издевательства, совершенно не знала, как себя вести.
Когда Ричард начал успокаиваться, в голове прояснилась вся ситуация, и охватившее его истерическое веселье испарилось.
– Прости, я мало сплю последнее время – голос был серьезным и жестким, мужчина сел на кровать и заключил руки в замок, впиваясь в кожу ногтями, чтобы не терять рассудка. Эли смягчилась, но испуг еще присутствовал.
– Думаю, пилюли от бессонницы, что мне доктор прописал, тебе нужнее. Похоже тебе помощь нужна даже больше, чем мне… Но кому до этого какое дело, правда?
– Таблетки для слабых женщин в роде тебя, а до моего здоровья есть дело девушкам гораздо красивее тебя и ласковее.
– Ну да, твои породистые кобылки тебя любят. Угости их сахаром от меня.
В воздухе повисло напряжение. Две пары сосредоточенных и сверлящих друг друга глаз получали от этого удовольствие. Элизабет не хватало этого уже последние две недели жизни. А Ричард, думая, что она всерьез обижается, злился на себя все больше и морально готовился к смерти. Паузу прервала Эли:
– Твое самообладание, твоя мужественность, предсказуемость и бескорыстное желание помочь… Даже твой холодный никогда не меняющийся взгляд мне нравится. Ты хороший человек, Ричард, даже несмотря на то что ты избил меня в «Скале». Ты – настоящий, такой, какой есть, и я уважаю тебя за это – девушка тепло улыбнулась и покраснела от сказанных слов. Прежде она никому не говорила ничего подобного. В свою очередь, Ричард всегда был последним, кому она могла сказать что-то хорошее. Однако, ей понравилось и стало легче.
Ричард после услышанного впился со всей силы в кожу. Он был окончательно разбит. «Она не должна уважать меня, ей ничего не может нравиться во мне. Я – насильник! Я – чудовище! Неужели все это время она притворялась, что презирает меня? Тогда мне тем более нет прощения! Пора. Я должен это сделать! Просто обязан. Нужно ей тоже сказать пару теплых слов. Она их заслужила в отличие от меня». Мужчина сосредоточился и серьезно произнес:
– Элизабет, я … Я никогда не встречал такой девушки, как ты. Как бы там ни было, я рад что познакомился с тобой. Ты красивее всех, кого я знаю, ты храбрее даже самых отважных солдат. Ты очень умная и … Уникальная.
Эли раскраснелась еще больше. Ей стало неловко от того, что ей так сильно понравились его слова. Она смотрела мужу в глаза, глубоко в душе надеясь, что это тот момент, когда в книжках люди обычно целуются. Она и не думала, что когда-либо по-настоящему захочет поцеловать Ричарда. Поток мыслей и попыток избавиться от легкомысленных желаний прервал голос мужа:
– Мне пора, Элизабет – он встал с кровати, оставив жену наедине с собой и, напоследок посмотрев на нее, добавил:
– Надеюсь этот разговор сделал тебя немного счастливее. Вспоминай о нем, когда станет грустно – кивнув самому себе, мужчина вышел.
Элизабет, рассеянная и переполненная чувствами, осталась на том же месте, не имея возможности пошевелиться. Ричард шел по длинному коридору и прокручивал их разговор снова и снова. Он знал, что на утро, он никогда больше не причинит боль Элизабет Уэнской – супруге и женщине, перевернувшей его жизнь.
