Kitabı oku: «Мир Сил», sayfa 5
Что-то с моими ощущениями. Накатывает усталость, веки опускаются, и я падаю в никуда.
Глава 1-8
После визита незнакомки заживление пошло заметно быстрей. На третье утро после вторичного перелома я вышел на плац. Трещины заросли и ребра вновь стали единым целым. Я снова могу свободно двигаться и продолжать тренировки, чем, естественно, и воспользовался сенсей. Тренировки «приятно» разнообразились различными ушибами и порезами, а мне было объяснено, что травмы необходимо заживлять с максимальной скоростью, не отвлекаясь от выполнения упражнений. Я быстро научился пользоваться местной анестезией и замораживанием порезов, и снова чуть не отморозил руку.
Вскоре начались тренировки с оружием. У сенсея появился новый способ истязаний. Нет, спаррингов не было, а вот отстоять полдня и ночь с занесенной для удара тяжеленной дубиной мне пришлось. Руки потом болели сутки, несмотря на помощь Силы и притирания монахов. Кстати, изменилось и отношение монахов. Раньше на меня смотрели как на пустое место, сейчас же замечали, что в этом месте что-то есть, нечто среднее между жабой и коровьей лепешкой.
Но были и хорошие моменты. Мне неожиданно понравилось метать ножи. Правда, ножи были лишь одним из пунктов в обширной коллекции средств дистанционного лишения жизни, вываленной на меня учителем. Здесь было все, что могла вообразить моя фантазия и гораздо больше: ножи, иглы всех форм и размеров, метательные пластины, колючие шары, различные бомбы, колбы с ядами, цепочки с грузами и без, металлические ленты, кольца и еще много чего малопонятного. С большей частью мне тренироваться не пришлось, сенсей мне выдал весьма небольшой набор… всего двадцать две разновидности.
Сильно выручала печать познания. Взяв в руки очередное смертоносное произведение человеческого гения, я понимал, как им пользоваться… теоретически. Но это не спасало. Как бы я ни старался ошибки были неизбежны, как и боль наказания. Cенсей то бросал меня в океан боли, то молча, равнодушно поправлял. Я не знал, когда и за что меня могут наказать, и эта неизвестность пугала и заставляла выкладываться полностью.
Мышцы, уже казалось, приученные ко всему, снова начали болеть. Легким не хватало воздуха, пальцы дрожали и выпускали рукоятки, но учитель продолжал меня терзать до тех пор, пока я не падал подобно загнанной лошади. Состояние полутранса стало привычным, как дыхание.
Постепенно я привык к новым нагрузкам и упражнениям, а коллекция оружия, с которым приходилось заниматься, сократилась. По странному совпадению осталось именно то, что мне больше всего нравилось.
Легкое копье, примерно двух с небольшим метров длиной. Линейки у меня не было, я мог ориентироваться только на свой рост и глазомер. Это копье, тедх – как называли его местные, у меня почему-то ассоциировалось с рогатиной. Только перекладину заменяли широкие металлические крюки, загнутые вперед, а плоским длинным, остро заточенным наконечником можно наносить как колющие, так и рубящие удары.
Номером два в программе шла цепь – акс, тонкая, прочная, пяти метров длиной, со сменными грузами. Если копье мне чем-то напоминало посох, и, работая с ним, я вспоминал о первом дне в монастыре, то цепь была похожа на змею. Гибкая, быстрая, готовая ужалить в любой момент, свивающаяся в кольца, и тут же распрямляющаяся в стремительном броске.
На третьем месте меч, изящный и легкий с виду, а на самом деле довольно увесистый. Узкий слегка изогнутый клинок полметра длиной, очень удобный для рубящих и режущих ударов. Рубящий конец явно утяжелен. Впрочем, на ширину лезвия это мало повлияло и колющие удары наносить вполне сподручно. Рукоять длинная, свободно умещаются две руки, с изогнутым под девяносто градусов навершием. Вместо гарды – толстая полоса метала, что только придает симметричность и стремительность клинку. Легкий изгиб рукояти, гармоничный зацеп навершия так и подталкивают руки на всевозможные финты с перехватами и вращательно-секущими движениями. Ксан’ра, или «Ус дракона» – так называли этот меч.
В паре к мечу шел нож, к'тха – «клык». Клинок, примерно двадцати сантиметров длинной, изгибами напоминающий язык пламени. Лезвие плавно перетекает в довольно массивную для ножа крестовину. Спереди крестовина загибается над рукоятью, защищая указательный палец, сзади изгибается зацепом к клинку. Очень удобная, с выемками для пальцев, рукоять. Гармоничность и хищность во всем облике.
И напоследок перевязь с дюжиной метательных ножей – небольшие, ухватистые, свободно умещающиеся на ладони с Т-образной короткой рукояткой. Ножны на перевязи оснащены удобными фиксаторами, надежно удерживающими клинки и позволяющими их доставать свободно, одним быстрым движением. Все оружие выполнено с мастерством и любовью, с качеством и чувством смертоносности, говорящим о поколениях опыта.
Лезвие к солнцу. Шестигранная металлическая пятка описывает полукруг. Вдогонку спешит острие. Песок плаца тяжело скрипит под ногами. Меня ведет танец… Танец копья и огня. Перехват – полукружье стали на уровне шеи. Перехват – резкий удар в горло снизу вверх. Разрыв дистанции – отсекающий вниз, пяткой копья в колено. Выпад. Удар. Парирование и уход. Каждое движение наполнено смыслом, завораживающим ритмом.
Иногда, в такие моменты мне слышится музыка. Тихая, едва различимая. Она гармонично вплетается в скрип песка и свист разрубаемого воздуха. Она задает ритм и ведет меня. Почти каждый танец из задаваемых мне Мастером, имеет свой ритм, свою гармонию и свою музыку. Порой было достаточно прислушаться и пойти за музыкой. Разум отключается, и тело само следует мелодии, уходя куда-то за грань.
Музыка убыстряется, скрип песка становится постоянным. Копье порхает, выписывая замысловатые зигзаги. Свист рассекаемого воздуха, скольжение полированного древка, расплескивающиеся блики заточенной стали. Нисходящая спираль – широкая дуга. Лезвие почти задевает белый песок плаца и тут же возносится вверх. Пятка копья тяжело зарывается в песок. Выдох… Долгое мгновенье тишины… Танец закончен.
Несколько мгновений покоя – единственный отдых, который я могу себе позволить. Взгляд начинает искать черную фигуру сенсея… А вот и он – на краю плаца, а рядом с ним небольшая угловатая фигурка в серых одеждах. Странно, обычно слуги стараются держаться подальше, ужасного Мастера Тени они боятся, как ночного кошмара. Впрочем, монахи от них недалеко ушли.
– Копье в стойку, подойди сюда, – так можно перевести краткую шипящую фразу.
Еще пара мгновений, и я замираю перед сенсеем и девочкой в сером. Мышцы расслаблены, взгляд опущен, голова почтительно склонена. Краем взгляда я успеваю заметить ничем не примечательное полуазиатское лицо с набором веснушек. Девочке нет и пятнадцати – зачем она тут?
– Меч. Шея. Рубящий удар! – серия лающих команд вспарывает воздух.
Короткий подшаг вперед. Теплая рукоять тычется в ладонь. Рука мягко и стремительно поднимает меч. Разворот плеч, косой росчерк полукружья стали. Голова манекена улетает вправо. Отшаг назад. Кистевым взмахом стряхнуть капельки крови. Тело манекена неуклюже валится на песок. Меч скользит назад в узкое устье ножен. Мышцы расслабляются, руки вдоль тела, взгляд опущен, из обрубка хлещет кровь.
Только тут до меня откуда-то издалека доходит, что это вовсе не манекен. Я только что, действуя на полном автомате, убил девушку. Ни в чем не повинную девушку, которую видел в первый раз в жизни… Кровь… Кровь на белом песке… Бордовые пятна расползаются, серое марево приходит из ниоткуда и застилает глаза. Очертания предметов мутнеют и расплываются.
– Круг восходящего солнца и луны. Двадцать раз, – шипящий голос прорывается сквозь завесу. Мое тело самостоятельно разворачивается и следует к перекладинам одного из десятков тренажеров. Я же… Я же нахожусь не здесь, я где-то рядом. Отстранённо наблюдаю за происходящим. Мыслей нет. Одна пустота. Глухая и беззвучная.
Тело напрягается, выполняет затверженную последовательность движений. Подтянуться, рывком перекинуть ноги, переворот… назад, повторить в обратном порядке. Так это было сотни раз до этого, так это будет сотни раз после. Я словно вижу себя сбоку и сверху. Мысли пусты, тело продолжает бездумно повторять нужные движения.
Серое безразличие колыхается и откатывается назад, но недалеко. На плацу новые гости – одна белая фигура, в сопровождении двух черно-синих.
Белоснежное свободное кимоно, седая борода и белый же посох. От идущего впереди старика в белом веяло уверенностью и силой. Чувствовалось, что он в любой момент может ударить, стремительно и точно. Словно сжатая пружина, многих десятилетий опыта и силы. Двое сопровождающих ему подстать. Уверенные в себе воины, в расцвете силы молодости и уже обожжённые огнем схваток. От них шла уверенность, агрессия… и знание, что сейчас они могут встретиться с более сильным противником.
Темная фигура учителя на их фоне выглядит невзрачно, безобидно. Она теряется среди силуэтов тренажеров, ее затмевают яркие ауры пришедших. Однако диалог начинается на равных. Даже с преимуществом невзрачной тени моего учителя.
Яркая белая фигура просит, именно просит, пусть настойчиво и твердо, но просит. Она говорит, что нельзя нарушать гармонию священного места, напоминает, что тень всего лишь гость здесь. Так, во всяком случае, до меня доносится перевод вычурных фраз официального языка. Темная фигурка выслушивает их, и сообщает, что их пожелания будут приняты во внимание… может быть.
Белая фигура, ничем не высказывая своих эмоций, молча удаляется. За ней следуют две агрессивные темно-синие фигуры. Тень безразлично смотрит им вслед. Потом разворачивается и бросает на меня взгляд – словно кипятком ошпаривает.
Я прихожу в себя уже в своем теле. Задыхаюсь и глотаю такой вкусный свежий воздух. Сенсей стоит недалеко и задумчиво смотрит сквозь меня.
– Большой круг Сатха, и на сегодня все, – команда прерывает неловкое молчание. Сейчас сенсей говорит почти без шипения.
Тень беззвучно отдаляется, расплывается в сером мареве. Я опять один и впереди цикл упражнений на три часа. Впрочем, мне все равно… Отступившая было пустота, вновь накатывает, накрывает, словно толстым одеялом, гасит все эмоции. Мое тело старательно выполняет все необходимое. Лишь один раз отвлекается на двух слуг, что уносят тело.
Все когда-то заканчивается, закончился и большой круг. Я вновь стою на плацу. Ноги гудят от усталости, подкрашенное красным небо заливает двор мягким розовым светом. На взрыхленном песке пятна крови выглядят почти черными.
Мое внимание привлекает небольшой продолговатый предмет. Подойдя поближе, я различаю что это… На подсвеченным розовым песке лежит обрубок косы той девочки. Темные, почти черные волосы перевязаны тонкой голубой лентой. Все срезано чисто, под единый ровный скос. Хороший меч… и хороший удар… сенсей, наверное, доволен.
Возвращение в келью выпало из памяти. Просто выпало. Вот я смотрю на срезанную косу, а вот уже лежу на кровати и бездумно пялюсь в потолок. Серый потолок, кровавые отблески заката. Кровь на моих руках… Нет, у меня нет душевных терзаний, каких-то мук совести. Просто как-то пусто. Нет мыслей, чувств… ничего нет.
Я лежу на кровати. Секунды и минуты медленно текут мимо… По стене ползут отблески заходящего солнца. Где-то далеко надрывается местный сверчок. Пару раз слышится птичий крик. Легкое движение воздуха через открытое окно. Скоро станет совсем темно. Странно, сколько вещей вокруг просто не замечаешь. Шум постоянно мчащихся мыслей, сиюминутные желания заслоняют все, ослепляя и оглушая. Подменяют собой все окружающее. И человек живет в вымышленном, созданном своими руками, суетном бессмысленном мире. Впрочем… меня это уже не волнует. Я равнодушно смотрю на серые камни потолка, секунды и минуты медленно текут мимо…
Тихонько скрипнула дверь, в комнату зашла знакомая прекрасная незнакомка. Небольшая лампа в ее руке слегка разогнала сгустившиеся тени. В отблесках язычка пламени лицо кажется еще более неземным и красивым. Невольно я залюбовался игрой света и тени. Дрожащими бликами, падающими на неизменное темно-коричневое платье. Рыжими волосами, что отсвечивают красным золотом в свете заходящего солнца. И глазами, загадочными изумрудными глазами.
Я не заметил, как лампа очутилась на столе, а незнакомка присела ко мне на кровать. Может это мое восприятие снова играет со мной, а может это она двигается настолько гармонично, что я не замечаю происходящих изменений.
Моя рука оказывается в ее изящных ладонях. Ее тонкие, почти невесомые пальцы, скользят по огрубевшей коже. Почему-то мне стало неловко из-за шрамов, грубости кожи и мозолей. Неловко и вместе с тем неожиданно спокойно и хорошо. Хорошо просто лежать, смотреть на ее руки, ощущать воздушные, нежные прикосновения. Смотреть, как играет свет на мерцающих золотом прядях. Любоваться отражением пламени в изумрудных глазах. И ни о чем не думать…
Глава 1-9
Дни сменялись днями, сливались в недели, недели складывались в месяцы. Бесконечные тренировки сливались в одну выматывающую безликую череду. Меня по-прежнему выкручивали насухо, заставляли выкладываться, добиваться, казалось, невозможного. Все было по-старому, но кое-что изменилось. У меня появилась цель. Своя, личная цель. Не просто выжить в этой сумасшедшей мясорубке, а стать сильней. И в один прекрасный день убить своего учителя.
Человек – гибкое существо, он приспосабливается почти ко всему. Он может предать, убить, изменить свою мораль. Но все же у каждого уважающего себя человека есть принципы, через которые он не может переступить. У разных людей они могут сильно различаться и на первый взгляд вовсе отсутствовать, но они есть, и если человек их нарушит, то перестанет себя уважать. Зачастую это хуже смерти – жить и ощущать постоянное отвращение к самому себе.
Об этом я слышал раньше, в том, спокойном и благодушном мире, где я вырос. Но в полной мере я это понял только, когда сам заступил за грань. Не то чтобы я моралист, и мне претит одна только мысль об убийстве. Скорее я об этом вообще никогда не задумывался. Не приходилось сталкиваться. Но вот напоролся, и мне это не понравилось. Сильней всего не понравился тот автоматизм, с которым я убил совершенно незнакомую девушку. Я совершенно не задумывался, просто махнул мечом, выполнил очередное упражнение.
Я как-то читал, как спецназовцев в процессе подготовки заставляли резать собак. Чтобы в бою не дрогнула рука, когда надо будет убивать. Может, сенсей тоже хотел добиться чего-то похожего. Или проверить, могу ли я убить человека – молодую девушку. Но меня это не волнует. Уже не волнует. Сенсей заставил меня нарушить мои принципы. Пусть я даже на этот момент их не осознавал. И я ничего не могу сделать, чтобы исправить произошедшее. Могу только отомстить.
Решение отомстить помогло справиться с состоянием аффекта и безразличия, нахлынувшего на меня тем памятным вечером. Еще сильно помогло присутствие Элианор. Так звали загадочную незнакомку в темно-коричневом платье. Осознание ее имени пришло само собой, словно всплыв откуда-то из глубины, словно вспомнил то, что знал давным-давно…
А на следующее утро я открыл глаза и пообещал себе пройти через этот ад, овладеть Силой и убить сенсея. Потом встал, перехватил скудный завтрак и пошел на тренировку. Вновь, как и прежде, скрупулезно и старательно выполнял команды сенсея. Может даже капельку старательней. Ведь внутри меня, на самой глубине, лежала старательно спрятанная, забытая на время, решимость убить своего учителя. А для этого мне нужные его уроки, вся сила и весь опыт, что я могу из них извлечь. Больше у меня нет ничего…
Злоба, ярость, боль, жажда мести – из всех чувств можно черпать силу. Их маленькие кусочки, обрывки, помогают сделать следующий шаг. Пройти чуть дальше, сделать чуть больше. И я шел, делал, познавал себя. Весь мой мир сократился до внутреннего плаца в наглухо закрытом сером доме.
Потом это закончилось… Очередным утром на плацу вместо сенсея меня ждал Мрак. Черную фигуру, окутанную дрожащей дымкой, тяжело с кем-то спутать. Но меня все равно посетило чувство какой-то нереальности происходящего. Слишком сложно поверить в нарушение привычного порядка жизни.
– Я смотрю, ты изменился, детка, – хриплый голос ковбоя.
Ковбои… Кино… Господи, когда же это было? Неужели там, где-то есть другой мир? С телевизором, кино, мягким диваном и теплым пледом… с горячим душем?!
Мрак медленно обходит вокруг меня, бормочет что-то себе под нос. Его взгляд, кажется, физически ощутим. Не торопясь, разбирает меня, раскладывает по кусочкам, расставляет по полочкам.
– Неплохо, неплохо, могло быть и хуже. – Голос недовольного старика. – Посмотрим, что будет дальше…
Внезапно Мрак остановился передо мной. Жесткие пальцы, обтянутые черной перчаткой, уперлись в подбородок и заставили поднять глаза. Черный капюшон, контуры лица, скрытые вечной тенью и ощущение взгляда. Чуждое, холодное, отталкивающе и затягивающее ощущение. Тьма под капюшоном притягивала и пугала. Время замерло. Мир вокруг поблек. Звуки исчезли.
Так я стоял несколько бесконечно долгих мгновений, потом тьма меня отпустила. Я отшатнулся назад. Перед глазами все плывет и кружится. Хриплое дыхание отдается в ушах. Руки вцепились в бедра, помогают сохранить равновесие. Еще немножко, и я упаду…
– Ты не сломался… это хорошо, – холодный безразличный голос молодой девушки.
Я перевел взгляд с белого на черные одежды. Черное марево и мешковатая ткань прекрасно скрывала фигуру. Даже утреннее солнце не помогало. А всматриваться в черное марево под капюшоном я боялся.
Внезапно накатила злость. Злость на самого себя, на свой страх, на весь этот мир. Я отбросил здравый смысл и вцепился взглядом во тьму под капюшоном, пытаясь разглядеть контуры лица, понять, что скрывается за ней.
В этот раз в чувство меня привела струйка холодной воды. Она лилась откуда-то сверху, и это было неприятно. Я фыркнул, отдергиваясь. Голова болела. Сильно болела. Перед глазами все двоилось и расплывалось. Проморгавшись я увидел черную фигуру с небольшим кувшином в руке.
– Как головка? Не болит? – ехидный старческий голос окончательно привел меня в чувство. – Вот, вытрись, – в меня полетел кусок грубой ткани.
Краем глаза я заметил, как упал на песок уже ненужный кувшин. Остатки воды быстро исчезли в посеревшем песке.
– Пошли за мной, разговор есть, – спокойный голос уверенного в себе мужчины.
Через пару десятков шагов головокружение почти пошло, а боль снизилась до терпимой. Мрак вел меня к выходу, за прошедшее время я успел изучить строение, ставшее мне домом. Монах у входа торопливо распахнул дверь и согнулся в поклоне. Мрак высокомерно прошествовал мимо него, а я следовал за ним в трех шагах, как положено ученику. Я уже не помню, откуда знаю эти нормы местного этикета, то ли они появились после очередного обращения к печати, то ли сенсей их вбил между делом.
Аллеи, усаженные деревьями, отделанные плиткой тротуары, открытое пространство. За пролетевшее время я был наружи считанные разы. Все что я мог – это любоваться небом, заключенное в квадрат внутреннего двора.
Появляющиеся слуги и ученики украдкой бросали на нас пару взглядов и спешили скрыться. Мы же явно направлялись к воротам на нижнюю ступень… Да, вот и они. Уже услужливо распахнутые дежурным караулом. И снова почтительно склоненные спины… даже как-то неловко.
Пустой лабиринт дворов нижней ступени. Открытые переходные ворота. Видимо все, кроме постоянных постов, поспешили убраться с нашей дороги. Впрочем, при отношении к низшим как к расходному материалу это не удивительно. Наверняка еще и история, как я отрубил голову служанке, широко разлетелась.
Неосознанно я сжал зубы, а рука сама поползла к рукояти меча. По прямому приказу сенсея я с ним не расставался нигде и никогда. Тренировался, ел и спал в перевязи. А если мылся в бадье, то меч лежал рядом, уже обнаженный. Полезная привычка в этом сдвинутом мире.
Успокоиться, нельзя показывать эмоции. Лучше про них вообще забыть. Руку на место, глаза старательно рассматривают вымощенную каменными плитами дорогу. Мимо плывут стены из массивных блоков. За очередной перемычкой стены обрываются – мы вышли на предвратную площадь. Еще немного – и я окажусь за стенами монастыря. Впервые за… Сколько же времени я провел здесь? Я не знаю ответа. В этом мире нет даже четкой смены времен года. Просто, когда-то больше солнца, а когда-то дождей. А я слишком был занят, чтобы следить за погодой.
Увлеченный самобичеваньем, я даже не заметил, как мы миновали главные ворота. Под ногами утоптанная грунтовая дорога. Трава на обочине и пестрящие полевые цветы режут глаза после серого камня и песка. Дурманящие запахи открытого пространства забивают ноздри. От непривычки засвербело в носу и захотелось чихнуть.
Мрак, до этого исправно маячивший впереди, вдруг резко свернул куда-то вбок. Едва удержавшись от чиха, я последовал за ним. Среди буйно цветущих трав петляла небольшая тропинка, практически незаметная со стороны.
По дороге из цветов мы уходим вдаль.
Где-то там, позади, лежит забытая печаль.
Перед нами жизнь, а прошлого… не жаль.
По дороге из цветов мы уходим вдаль…
Строки давно забытого, неизвестного стиха всплыли у меня в памяти, а может сочинились прямо на ходу. Ситуация во многом похожа. Тропинка среди полевых цветов, и позади монастырь с адом тренировок и демоном-сенсеем. Неожиданно стало как-то легко на душе. Ноги меня сами несли вслед за темным силуэтом впереди. А я просто наслаждался непривычными запахами, любовался разноцветным травяным ковром вокруг меня и небом, синим бездонным небом.
– Мы пришли, садись, – сухой мужской голос поломал легкую цветочную эйфорию.
Мрак непринужденно махнул рукой на большой булыжник недалеко от тропинки и без видимых усилий взобрался на глыбу двух метров высотой. Там и уселся, свесив ноги.
– Садись-садись, не заставляй девушку ждать, – недовольный женский голос.
Направляясь к камню, я невольно скользнул взглядом по фигуре, закутанной в темные одежды – бесполезно, черный костюм прекрасно скрывал очертанья тела. Присаживаясь на нагретый солнцем камень, я в очередной раз задался вопросом: «А кто такой Мрак?». По его облику и набору голосов даже не понять мужчина он или женщина. Хотя, похоже, эта неразбериха ему самому нравится.
– Посмотри вниз. Скажи мне, что ты видишь? – снова серьезный мужской голос.
Похоже, он использует смену голосов для подчеркивания смысла своих слов. По голосу понятно, к чему он относится серьезно, а где пошутил. Впрочем, не будем отвлекаться, мне задали вопрос…
– Горная долина, обжитая, с большой деревней и крестьянскими полями… Посередине долины течет река, – ответил я. А что еще я должен был сказать?
Мрак неопределенно хмыкнул, и пробормотал что-то себе под нос. Видимо, он хотел услышать что-то другое…
– Долина Серого Копья. Здесь в нескольких селеньях живет порядка пяти тысяч крестьян и ремесленников, – начал Мрак после небольшой паузы. – Крестьяне кормят и обеспечивают всем необходимым монастырь Пути Посоха. В монастыре порядка трех сотен воинов и старших учеников. Но главная причина, почему здесь стоит монастырь, находится там.
Я посмотрел в указанном направлении. Долина, горы, облака… Крестьянские поля сужались, постепенно переходили в коричневый камень с зелеными вкраплениями кустарника. Горная речка поднималась по горным уступам и скрывалась в тесном перевале.
– Через три дня пути по перевалу Серого Копья находится застава, она так и называется – Застава Серого Копья, или просто – Застава. Правда, оригинально? – не дожидаясь моего ответа, Мрак продолжил. – Застава защищает земли империи от проникновения тварей Безумного Леса.
Мрак на минуту замолчал, изучая меня своим рентгеновским взглядом. Глаза его разглядеть невозможно, но я почему-то знал, меня сейчас пристально рассматривают.
– Про Безумный Лес я тебя не спрашиваю. И так видно – не знаешь. И чему тебя в монастыре почти два года учили? Явно не истории и географии, – заунывный голос школьного учителя.
Я на секунду отключился… Два года! Я проторчал в этом аду два года. Хотя, чему удивляться… Странно, что я еще свое имя помню.
– Но я договорюсь, и тебе выделят в сопровождение инструктора. Он расскажет про некоторые исторические особенности нашего мира, – продолжал вещать Мрак. – И, кажется, ты меня не слушаешь. Куда ты завтра отправляешься?
Черт! Похоже, я прослушал, что-то важное. Когда же я научусь внимательно слушать?! Слишком я расслабился, выйдя из этой каменной клетки.
– Для особо глупых повторяю. Завтра ты отправляешься на заставу вместе с дежурной сменой. Будешь защищать Империю от кровожадных тварей, общаться с людьми, учиться владению оружием. Через семь лун закончится летняя смена, и ты продолжишь обучение у Мастера Тени. Если тебя, конечно, не убьют твари, или ты не ляпнешь кому-нибудь про другой мир, – от последних слов Мрака повеяло холодом, могильным холодом. – Все в монастыре думают, что ты обладающий силой из далекой страны. Глупое и бесполезное мясо, которое учит Мастер Тени, нанятый мной. Пусть они так думают дальше, тем более это не далеко от истины.
Мрак вновь прервался и вперил в меня внимательный взгляд.
– В монастыре не так много людей, и в любом закрытом обществе все новое оказывается под пристальным вниманием. А еще они хорошие бойцы и с первого взгляда могут определить уровень подготовки по походке, по движению рук, по тому, как человек держит равновесие. Ты же по приходу сюда был мясом, ничем не лучше крестьянина, вчера оторванного от плуга, даже хуже.
Спасибо за добрые слова. Нет, я догадывался, что все плохо, но не настолько. Я все-таки еще до переноса несколько лет занимался карате, полгода бокса, и вот на тебе – «хуже крестьянина».
– Ты думаешь, что в своем мире ты чего-то достиг? – продолжил Мрак, словно прочитав мои мысли. – На подготовку воина уходит от двадцати лет. И это будет просто воин, человек за которым в Империи Солнца признают право носить оружие. Когда я сказал Мастеру, что он будет тебя готовить три года – он посчитал это издевательством. Пусть ты обладаешь Силой, но воином за три года ты не станешь. Тем более не станешь ступающим по Пути Тени, – короткий смешок прервал отповедь. Через несколько секунд Мрак продолжил уже другим голосом. – Ты всего лишь показал, что на твое обучение стоит потратить время, ты способен учиться и можешь приспособиться к нашему миру.
Мрак снова замолчал. Я тоже молчал. Вокруг трещали местные кузнечики, где-то вверху заливалась песней небольшая пичуга. Красивая песня с каким-то интересным неровным ритмом.
– У тебя есть Сила, она тебе помогает. Но Сила бесполезна, если ты сам из себя ничего не представляешь. И бесполезно заниматься воспитанием адепта Силы, если он не сможет быть воином, – Мрак снова замолчал, но ненадолго. – У тебя есть вопросы, можешь их задать.
Теперь мой черед молчать. Вываленные откровения не способствовали появлению энтузиазма. Тот ад, через который я прошел, оказывается лишь началом дороги. Впрочем, я уже привык, уже забыл, что можно жить по-другому. Жить без тренировок на износ, без боли наказаний, просыпаться по своему собственному желанию. Да и тренировки сейчас как-то легче переносятся, несмотря на все ухищрения сенсея. Может, это заслуга ручейка Силы, со временем получается впитывать все больше живительной и холодной энергии. Я даже научился паре интересных фокусов, в моем мире их назвали бы настоящей магией. А может, все получается проще из-за того, что мне нравится сам процесс – становиться сильней, узнавать нечто новое. Хотя цели, настоящей цели, зачем я это делаю, у меня нет, кроме одной, но о ней лучше даже не думать.
– Что меня ждет в конце, если я пройду обучение? – наконец я задал вопрос. Пожалуй, это самое важное – узнать ради чего мне стараться. Может, есть что-то кроме пресловутого выживания…
– Хороший вопрос, – в этот раз голос молодого агента по продажам. – Если ты пройдешь обучение, то станешь адептом Силы и полноправным членом Круга. А это достаточно влиятельная нейтральная организация. В основном мы занимаемся проведением различных ритуалов, требующих вливания множества различных Сил, наложением печатей, продлением жизни, увеличением способностей к использованию Силы. Не за бесплатно, конечно. В Круге много уникальных Мастеров и лучшие возможности для обучения и самосовершенствования.
Мрак вновь замолчал и окинул меня внимательным взглядом, словно проверяя, насколько я усвоил зачитанный материал.
– На самом деле Круг – это творение Хранителя, ему однажды надоело собирать по нескольку лет адептов для проведения Песни Ветра и Времени, – теперь уже нормальный спокойный мужской голос. – Принцип работы простой – ты получаешь нужное тебе, а за это делаешь то, что нужно другим. У каждого Мастера свой контракт и свои условия. Есть, конечно, общие для всех условия, но об этом потом. Что еще… Круг уважают, и его услуги дорого стоят, а звание адепта Круга – своеобразная метка качества. Многие хотят стать его адептами, но приглашают только тех, кто нужен Кругу. Для тебя это наилучший вариант утверждения в этом мире. В противном случае тебя или прикончат на алтаре, или сделают рабом. Как относятся к слугам в этом мире, ты уже понял.
Мрак многозначительно замолчал. Похоже, он знает про эпизод со служанкой. Да, это действительно жестокий мир и выбор у меня небольшой. И возятся со мной не просто так, а с расчетом, что я все отработаю с троицей. Интересно, а сколько мне придется отрабатывать три года труда Мастера Тени? Смогу ли я вообще когда-нибудь рассчитаться с долгами?
Впрочем, это вопросы для будущего. Пока Мрак прав, я из себя ничего не представляю, и понятия не имею об окружающем мире. Куда-то бежать бессмысленно, надо учиться, пока учат, а дальше будет видно. Какой-то благодарности к Кругу и Хранителю я не испытывал, не за что мне их благодарить.
– Что такое Безумные Леса, и откуда они взялись? – подумав, я задал второй вопрос.
– Второй хороший вопрос, – Мрак, казалось, искренне рад задаваемым вопросам. – Примерно шесть тысяч лет назад треть континента погрузилось в хаос безумия Сил. Изначально все Потоки в мире находятся в устойчивом равновесии. Адепты Сил могут на него воздействовать, но сломать баланс невозможно. Как бы тебе понятней сказать… Это все равно что зубами перегрызть железнодорожный рельс.
Я несколько секунд вспоминал, что такое «железнодорожный рельс». Потом несколько секунд пытался представить, как кто-то его грызет… Полный бред.
– Так вот, – продолжал мой лектор. – Баланс был нарушен, Потоки смешались, и все живое погибло за несколько минут. Причины неизвестны до сих пор. Постепенно за пару тысяч лет, баланс частично восстановился, и жизнь вновь появилась на мертвых землях. Но появившиеся растения и животные словно пришили из ночного кошмара, тогда эту землю и назвали Лесом Безумия.
