Kitabı oku: «Воздушные замки», sayfa 2
– Да что тут поделаешь…Видно, так господь распорядился – на все его воля.
Женщины грустно замолчали, каждая думала о своем.
– А, знаешь, – начала вдруг Светлана, – пущай они у нас играют. Им тут никто мешать не будет – места много, хоть в доме, хоть во дворе. И мне в радость и дети под присмотром.
– Да я не против, вот только согласится ли Павлик? Он у меня такой…Чужих не шибко жалует…
– Да что же я – совсем «не своя» что ли? Все в одной деревне живем – друг у друга на виду. Я же его не съем, в конце-то концов. – расхорохорилась Светлана. – Пускай приходит в любое время, мы всегда будем ему рады.
– Ну хорошо, если он согласится....
– Да куда он денется? Захочет с Иркой поиграть – мигом прибежит. Это же дети.
– Дай то бог, дай-то бог…
***
С тех пор Павлик частенько пропадал у Ирки. Они вместе рисовали, читали книжки, играли в настольные игры, даже помогали тете Свете по хозяйству. А она только радовалась и смеясь говорила мужу:
– Игорюнь, ты глянь – какая пара растет. Прям жених и невеста, тили-тили тесто.
– Да, мать…Жаль только Пашка этот, такой… А так вроде парень нормальный, весь в батю, царство ему небесное. – Покачал головой Игорь. – А Вовка-то, чего сычом на него глядит?
– Да ну его, Вовку этого…Он только и может, что пивом брюхо заливать, да Алке из магазина, под сарафан лазить. Как из армии вернулся – еще дурнее стал, ничего толком делать не хочет. Вон сколько брат твой на него жаловался – Вовка совсем распоясался, работать на завод идти не хочет, опять ночами где-то пропадает, а у самого ни гроша за душой – здоровенный детина, а все еще на шее у родителей сидит. Глядишь – снова за старое возьмется. Тьфу!
– Да будет тебе, мать, – скривился Игорь, как будто у него зуб заболел, – пусть парень отдохнет- освоится и я его в поле возьму, али мужикам отдам на воспитание. Они из него живо креме́нь сделают.
– Горбатого могила исправит. Если он в таком возрасте сам ничего не понимает, то никто ему уже не поможет. Ни второй, ни третий шанс…Ты вон, глянь на Пашку – вот кто мужиком вырастет. – Светлане явно нравился Павлик, и она всячески его поддерживала. – И дрова колет, и воду таскает, и по огороду всё может. А ведь ему только четырнадцать. Вот в ком опора в старости будет, а от этого оболтуса и ждать нечего. Только и может, что кровь пить из людей… Как бы опять до греха господь ни довел.
– Ты, мать, говори, да не заговаривайся. – вскипел, наконец, муж. – Он нам не плевок собачий, а родня, как-никак. Так что попридержи язык за зубами. А то ведь я и тебя могу разок вожжами поперек седалища протянуть, что б неповадно было.
– Ой, вы посмотрите-посмотрите, – закудахтала Светлана, – кто это у нас тут такой грозный нашелся? Тоже мне – «пятух-курями не клеванный», ты сам-то – говори да помалкивай. Я-то хоть и баба, но граблями лихо махать умею – враз по хребту огребешь. Потом неделю в бане кости отпаривать будешь.
Светлана была женщиной с норовом и сомневаться в ее словах никогда не приходилось.
– Ты лучше пойди в погреб слазий, варенья достань. Я блинов напеку – детей порадую.
Игорь, кряхтя встал и неожиданно ловко, подскочив к жене – звонко чмокнул ее в щеку. Они громко рассмеялись, тем самым давая понять друг другу, что все сказанное было только шуткой.
По неизвестным никому в деревне причинам, у Светланы с Игорем не было своих детей. Но они жили мирно и сча́стливо, ухаживая друг за другом. И считались первыми весельчаками и балагурами на деревне. А когда дело доходило до праздников, тракторист Игорь доставал свою гармонь, сдвигал кепку набекрень и шел по деревенской улице, собирая народ, а рядом с ним всегда шагала румяная Светлана и звонко голосила частушки.
Часть вторая
Вовка
Володя Борисов был сложным ребенком – его отец постоянно отсутствовал дома по рабочим делам министерства, а молодая мать от скуки посвятила всю себя единственному сыну, обволакивая его гиперопекой словно куклу – одеждой. Взращённый на маминых ласках, постоянных потаканиях во всем и полной безнаказанности, мальчик был своевольным, капризным и жестоким. Но, когда Володе исполнилось десять лет, совершенно неожиданно, в первую очередь для самого Вовы, в семье Борисовых родилась дочь Ирина и жизнь маминого любимчика резко изменилась. Если раньше, на каникулах, он разъезжал с матерью по санаториям страны, то теперь, его отодвинули на второй план, перенеся все внимание на малютку – дочь. Поездки закончились и в свое свободное время Вова был посвящен сам себе. А когда Иринка выросла из пеленок, старшего брата частенько заставляли следить за сестрой, что его еще больше раздражало. Он постоянно забывал про нее, оставляя одну в комнате, в компании игрушек, а когда вспоминал и приходил проверить – отчитывал за бардак, словно взрослую. Со временем ей на́чали перепадать подзатыльники и шлепки – старший брат не особо контролировал эмоции.
Когда Володе исполнилось семнадцать лет, в стране вовсю бушевали лихие девяностые – народ жил в страхе, злобе и нищете. Отец семейства вовремя подсуетился и приватизировал небольшой завод по производству лакокрасочных материалов, сменив министерское кресло на поприще предпринимателя. Время было смутное и Вову решили отправить на лето к родному брату отца, чтобы без дела по улицам не шатался, не искал на свой зад неприятностей. Так Володя впервые оказался в деревне у дяди Игоря и тети Светы.
Деревню он сразу невзлюбил, потому как там приходилось постоянно помогать по хозяйству, а ничего другого, в принципе, там делать было нечего – ни кино, ни цирка, ни аттракционов, даже нормальных магазинов не имелось. Но, как говорится – «свинья везде грязи найдет», и Володя, быстро освоившись нашел себе компанию таких же пройдох как он сам – двух братьев-близнецов Саню и Андрюху Гореловых. Они были старше на пару лет, любили выпить и побуянить, а еще у них была своя машина – видавшая виды копейка, доставшаяся от деда. Братья ничем толком не занимались, но деньги у них водились, а в народе знали, что ребята нечисты на руку – подворовывали все, что плохо лежит, тем и жили. Родители их были пьяницами и обитали в другом конце области, а Сашка с Андрюхой перебрались в дом к деду, как только тот помер.
В то лето, в деревне вскрыли несколько дачных домов и все прекрасно понимали – откуда ноги растут, однако, доказать никто ничего не мог. Здешний участковый после осмотра места преступления просто разводил руками и шел опохмеляться. В областной милиции только отмахивались – не до вас сейчас, у нас тут своих забот выше крыши.
Вот уже почти год, как по всей области в разных концах, кто-то повадился рубить кабель на высоковольтных вышках и столбах, оставляя целые деревни без электричества. Такая «работа» была не из легких и требовала специальных навыков и снаряжения. Налицо – орудовала группировка. Поэтому беды дачников сейчас мало кого волновали – их дома, итак, постоянно подвергались набегам, то бомжей, то местных алкашей – дело обычное.
А Володя все чаще проводил время с новыми друзьями и все реже оставался ночевать дома. Тетя Света переживала и пыталась разговорами наставить подростка на путь истинный:
– Вова, ты же уже взрослый парень, тебе скоро в институт поступать… – Обычно начинала она, – а ты все как маленький, никакой ответственности!
– Теть Свет, да все нормально… – отговаривался Вовка.
– Да где ж нормально-то? Где ж нормально? – Не унималась тетка. – Ты по хозяйству совсем перестал помогать, дома не ночуешь, вечно блыкаешься с этими двумя… У тебя в голове ветер гуляет, не человек, а перекати-поле. Ты хоть решил – куда поступать будешь? Кем ты собираешься стать?
– Да разберусь я, теть Свет…– бурчал в ответ раздраженный племянник. – Вот только не начинайте заново…
Светлана часто жаловалась мужу, а тот все больше хмурился, но поговорить с Вовкой по-мужски все никак не решался. Не было у него опыта общения с детьми. Только в один вечер он вернулся домой и застал жену в слезах.
– Света, ты чего ревешь? – удивленно спросил Игорь.
– Да, Вовка этот… – Светлана вытирала двумя руками слезы с раскрасневшихся щек. – Ну, послал же бог испытание – за что хоть?
– А в чем дело?
– Пришел пьяный посреди бела дня… А я полы мыла… А он давай ножищами грязными своими топтать, ну я на него и рявкнула – не топчись, мол, не сам моешь…А он мне – я ж не поломойка, какая-то, чтобы еще полы тут раком натирать! Ну, я ка-а-а-к дала ему этой тряпкой, прям по морде наглой, даже выполоскать не успела…
– Прям так и дала? – Игорь засмеялся.
– Так и дала… А как еще? – просияла на мгновение Светлана и вдруг снова помрачнела, а на глазах навернулись две крупные капли слезы. – А он… Как глазищи свои срамные выпучит… И как начнет орать на меня…
– Хм… И чего орал? – после этих слов лицо мужа начало менять цвет на серые тона. Он никогда не позволял себе повышать голос не только на жену, но и на женщин вообще.
– Орал, что я ему никто, и что знать он нас не хочет, а деревню нашу он вертел как хотел… И вообще, я не имею права поднимать на него руку… И что я… Что я… Даже не женщина толком… Потому что, своих детей народить не смогла, вот и вымещаю всю обиду на чужи-и-их. – И она, громко разрыдавшись упала на грудь мужу.
– Вот…С-с-сукин с-с-сын… – Прошипел Игорь, крепко обняв жену. – Где этот?.. Гаденыш…
– Он потом пошел в комнату…Вещи собирать…Сказала, что уходит от нас…– Светлана с силой обняла мужа руками. – Только не бей его…Пожалуйста, я прошу тебя…Он еще мальчишка – глупый и пьяный… Не губи его…Прошу, не бери грех на душу…Игорь…
Игорь разжал объятья жены, усадил ее настойчиво на стул и ушел вглубь дома.
Вовка лежал на кровати в раскоряку и храпел, как заправский выпивоха. Дядька смотрел на него с десяток секунд, а потом сгреб в охапку, и потащил вон из комнаты, словно дворовую собаку, забежавшую в дом. Выволок на крыльцо, схватил за шкирятник и несколько раз подряд окунул головой в ведро с колодезной водой, стоя́щее на лавке.
– Ты, паскуда такая…– Рычал разъяренный тракторист, схватив парня за грудки двумя руками. – Да как ты, вообще, посмел?.. Как у тебя язык повернулся?.. Такое…Ей… Да ты, вообще, знаешь?..
Он тряс пацана с такой силой, что у того аж лицо побагровело – его ноги почти не касались крыльца, а практически болтались в воздухе. Игорь уже не мог остановиться и, возможно, затряхнул бы племянника до смерти, если бы Светлана не выбежала и не повисла на руках мужа с мольбами остановиться.
Вовка повалился на траву, пытаясь отдышаться – его глаза подернулись мутно-красным, то ли спросони, то ли с перепоя, то ли от удушья. А скорее от всего вместе. Несколько минут он все еще не мог сообразить – в чем, вообще, дело, а потом разрыдался словно ребенок. И чем сильнее он ревел, тем больше ему было обидно – чем обиднее ему было, тем сильнее он завывал. Ему было страшно и жутко неприятно, что на него только что орали и словно какого-то кутенка трепали за шкирку и макали головой в ведро. Но, самое обидное было то, что он вполне осознавал— он сам все это заслужил. Только признать это и извиниться Вовка уже никак не мог – что-то внутри не давало. И все, что у него сейчас получалось – рыдать. Навзрыд. Потому что, всем своим буйным нравом он бунтовал против этого несправедливого мира и ненавидел его каждой клеточкой, но еще сильнее он всем своим нутром жалел самого себя.
– Вы все… Грязные колхозники… Да что вы видели в жизни вообще?.. Кроме своих вонючих огородов и навоза… – Он стоял на коленях и растирал по лицу слезы и сопли кулаком. Мокрый и жалкий, Вовка попытался несколько раз встать, но, ноги его еще не слушались. И он распалялся еще сильнее – Я не хочу вас больше знать… Вы мне больше никто, вы поняли? Вы вообще – НИ-КТО!!! Я ухожу от вас…
Через два часа он уже спал сидя на стуле и уткнувшись лицом в стол, на кухне у братьев Гореловых. Между полупустыми рюмками наполненных самогоном, по остаткам закуски, ползали мухи, а за окном громко скрипели цикады. Все его вещи валялись рядом на полу, вывалившись из сломанного чемодана. Теперь Володя жил тут.
Игорь со Светланой сидели на крыльце в обнимку, он нежно обнимал ее и гладил по волосам:
– Прости меня… – грустно прошептал Игорь, уткнувшись жене в шею.
– Я и не злюсь, ты же не виноват.
– Я не про сегодня… Я про вообще – за все, за исковерканную жизнь, за ребенка…
– Не надо, прошу тебя… Не будем… Я давно простила и забыла… Всех вас. – Слезы предательски поползли из глаз женщины. – Я люблю тебя и мне хорошо с этим жить. Честно. И меньше всего на свете… Я хочу… Чтобы ты постоянно носил в себе эту вину… Я благодарна тебе за все…И спасибо тебе, что ты есть…
Он повернул ее к себе и нежно начал целовать влажное и соленое от слез лицо. А в голове всплыли горькие воспоминания многолетней давности.
***
Провинциалка
Игорь познакомился со Светой на дне рождения однокурсника – она была деревенской девчонкой, приехавшей в Ленинград учиться в аграрном институте. Такая непосредственная, сильная и наивная – как все, кто привык трудиться на земле, вдали от большого города. Ее не пугала никакая работа, и после праздника она сама предложила имениннику остаться и помочь с уборкой. Игорь тоже решил не уходить. Так у них и закрутилось.
В то время Игорь учился на инженерном и через год – после окончания, ему светила блестящая карьера на заводе «оборонной промышленности», благодаря семейным связям. На этом же самом производстве трудился его старший брат Юра и не простым рабочим, а главным инженером. Он готовил свое место для младшего Игоря, чтобы самому перебраться на высший уровень – в министерство обороны, к отцу. Так что жизненный путь Игоря был предначертан, как минимум на ближайшее десятилетие. И когда он объявил, что собрался жениться на провинциалке, спустя полгода отношений – вся семья была шокирована. Отец был в ярости, брат просто не понимал и всячески отговаривал – мол, подумай хорошенько, куда тебе спешить, ведь сначала надо отучиться последний курс, затем сдать экзамены – жизнь построить, на ноги встать крепко… Мать просто игнорировала это событие и их отношения вообще – Света явно была «не ее поля ягода». А потом они узнали, что Света беременна. Поэтому Игорь так спешил со свадьбой – он не хотел, чтобы его ребенок родился вне брака. Стыдно для советского человека и комсомольца.
Семья вроде бы смирилась, а родители предложили сыграть нормальную свадьбу, в хорошем ресторане – отец обещал взять все расходы на себя и даже отправить их на две недели в Ялту, в свадебное путешествие. Игорь был счастлив, Света тоже. Теперь они станут настоящей семьей, по всем канонам советского воспитания.
Однако младший сын настоял на том, чтобы свадьбу сыграли как можно скорее – пока Света была на третьем месяце беременности, поэтому никто ничего не мог заподозрить. О само́й беременности знала только семья Игоря и мама Светы. Так было лучше для всех. Так что дату события назначили на конец мая.
Само торжество было хоть и богатым, но без особой помпезности – количество приглашенных гостей было ограничено ближайшими родственниками и десятком друзей из института. Даже фотографа не заказывали из ателье, а назначили одного из ребят, счастливого обладателя фотоаппарата «Зенит».
В разгар праздника братья вышли на крыльцо ресторана отдышаться и перекурить. Юра обнял младшего брата за плечи одной рукой, а второй достал шикарную— зарубежную зажигалку – оба прикурили.
– Ну что, брат, ты доволен? – Весело спросил он.
– Бери выше, брат – я СЧАСТЛИВ! – Рассмеялся Игорь.
– Ну, это пока просто эйфория – алкоголь, праздник, веселье… – парировал Юра. – Потом это все пройдет и наступит похмелье.
– Да я не налегаю, так-то… – Игорь светился. – Я пьян от счастья, понимаешь?
– Я не про это… – вдруг совсем серьезно оборвал младшего брата Юра. – Это сейчас все кажется таким безоблачным и веселым: небо – более голубое; трава – зеленее; звезды – ярче; и все моря по колено… Только ты еще даже не попробовал вкуса настоящей – взрослой жизни, понимаешь?
– Ой, Юрка, да брось… Вот ты опять начинаешь…
– Игорь, да пойми ты – ты же еще совсем пацан! Ну куда тебе сейчас такое ярмо на шею? У тебя впереди столько всего – столько надо сделать, столько всего добиться – как ты будешь крутиться с женой и ребенком? Ты знаешь сколько времени я провожу на работе? Ты хоть представляешь, сколько усилий и энергии я в нее вложил? А сколько ночей я провел в кабинете? Да какая семья выдержит такое?
– Моя семья, Юра – моя выдержит! Ты не представляешь, какая замечательная у меня Светка – все понимает! С такой – никакие проблемы не одолеют! Жена декабриста – вот она у меня какая! А готовит как – мм… Да я себе язык постоянно прикусываю, когда она меня кормит – жевать не успеваю. Никакой ресторан, ей в подметки не годится. Золото, Юра – я нашел золотую жилу!
– Да ты послушай, Игорек, ну, пройдет это. И розовая пелена спадет. А работа у нас важная – мы же непросто какие-то игрушки делаем, мы страну защищаем! Это такая ответственность, Игорь!
– Да какая может быть ответственность за страну, брат, если я даже семью завести не могу, а? Если ты в малом не можешь быть ответственным – как смеешь быть ответственным за что-то огромное? Не шибко большую ношу мы на себя взваливаем?
– Будет семья, обязательно будет. Я ведь женился! Только сначала надо окрепнуть – как профессионал, как мужчина, понимаешь?
– Юр, ну сейчас то ты чего завелся? Я уже женат, видишь? – Игорь покрутил у лица брата рукой, на которой красовалось обручальное кольцо. – Жена моя беременна, ты же знаешь… Куда я их теперь дену – брошу, что ль? Да кем я после этого буду? Каким мужиком я смогу стать после этого?
– Да не надо бросать… Не сейчас, во всяком случае…Варианты есть, я смогу помочь…
– Да в чем помочь-то? У меня все хорошо – я счастлив, женат и жду ребенка! Назад дороги просто нет! – Игорь начал выходи́ть из себя. – Зачем ты мне сейчас праздник портишь, брат?
– Да я спасти тебя хочу, глупый. Есть пути – есть, понимаешь? – Юра закурил вторую папиросу. – Я могу тебя понять – молодой, бесшабашный – влюбился в первую девчонку на пути и загулял! Да с кем не бывает. Просто не надо на ней зацикливаться – не стоит оно того. Жизнь длинная и таких еще много будет, поверь. Еще вешаться на тебя сами будут, только успевай отмахиваться. А твою проблему, мы, знаем как решить…
– Мою проблему? Ты называешь… Мою жену – проблемой? – Игорь аж захлебнулся словами. – И кто это – вы?
– Ну-ну…Не горячись, не горячись… – Юра по-отечески похлопал младшего брата по спине. – Да тут дело больше даже не в жене…Жены приходят и уходят – сегодня одна, а завтра другая. Так бывает. Проблема тут не в этом…
– Слушай, ты сейчас лучше остановись… – Терпение Игоря вышло за рамки пределов. – Я не вижу никаких проблем и тебя прошу выкинуть это из головы. Всё – я женат, понял? ЖЕ-НАТ!!!
– Давай так, – перебил его брат, – я тебе скажу сейчас одну вещь, а ты подумай. Хорошо? Не надо ничего отвечать сразу, просто подумай хорошенько – у тебя еще есть немного времени. А потом приходи и мы решим эту…Хм…Это, так сказать – дело. Ладно?
– Ну…
– У отца есть связи… С лучшими врачами, в лучших клиниках страны… Он может обо всем договориться, и никто даже не узнает. Пока еще есть время и возможность…
– Ты о чем вообще???
– Светка у тебя молодая и сильная деваха… У нее еще вся жизнь впереди, она еще столько успеет нарожать…Третий месяц не проблема…Но, сейчас это не нужно – ни тебе, ни ей… Ты позже все поймешь и еще спасибо скажешь… А она сама потом уйдет и найдет себе другого – своего ранга…
Игорь не стал больше слушать и со всей силы вре́зал старшему брату кулаком прямо в центр лица. В тот момент он больше всего на свете хотел, чтобы Юра замолчал и не произносил ни слова. Завязалась драка. Кто-то из гостей заметил это через стеклянные двери ресторана, и все высыпали на улицу. Света первая бросилась разнимать братьев.
– Ребята, вы совсем с ума посходили??? – Закричала она, пытаясь разлепить вцепившихся мужчин. – Да помогите же кто-нибудь…
– Дура!!! Ты понимаешь, что ты ему жизнь ломаешь? – Заорал на нее Юра. Из его носа шла кровь, заливая белоснежную рубашку на груди. – Ты на что надеешься, колхозница???
Их разняли и развели по сторонам. Света вытирала Игоря вовремя подсунутыми кем-то салфетками из ресторана. Юра не унимался и продолжал выкрикивать:
– Да куда ему теперь с таким прицепом? Как ему экзамены сдавать —когда дома ночами ребенок орать будет? Ты хоть понимаешь – что ты натворила, а? Ведь ты нарочно, да? Приехала, вся такая – из села Кукуево и ухватилась за богатенького…Быстро ему ребеночка заделала и все – жизнь в малине, теперь… Только учти – ты ему не пара, поняла? Ты – колхозница и всегда ею и останешься!
Тут Игорь взревел и снова бросился на брата с кулаками. Света схватила его за руку и пыталась оттянуть, пока тот не добрался до Юры, но в какой-то момент ей просто не хватило сил и потная ладонь мужа резко выскользнула – Света машинально попятилась назад, широко взмахнув руками словно крыльями…
Стоя спиной, Игорь не заметил происходящего со Светой – его кинуло вперед по инерции, но он вдруг увидел лица в толпе – все разом охнули и в ужасе распахнули глаза, глядя куда-то сквозь него. Игорь мгновенно понял – случилось что-то страшное. Не просто понял, а почувствовал это всей кожей – его прям окатило волной кипятка. Не успев, даже, остановится, он резко обернулся и только заметил, как его молодая жена нырнула со ступенек ресторана задом – высоко задрав ноги. Толпа кинулась вперед. Света лежала на лестничном пролете всем телом, а ее голова – на асфальте. Сквозь раскиданные волосы темным пятном расползалась лужа крови. Кто-то из девушек завизжал, остальные начали громко кричать – Скорую! Срочно вызывайте скорую!!!
Четыре дня Светлана провела в коме. Черепно-мозговая травма с внутренним кровоизлиянием. Врачи боролись за ее жизнь почти сутки— несколько сложнейших операций. Вызвали специальную бригаду из Москвы – и они вырвали ее из холодных лап смерти. Но, только ее одну. Плод пришлось из нее вынуть – организм отвергал его не справляясь. А вместе с ним, Света, навсегда лишилась возможности иметь своих, собственных детей.
Игорь проводил все время в больнице. Забросил проектную работу по учебе. А к концу лета Свету выписали, и они вместе уехали в ее родную деревню. Карьера инженера, так для него и не началась. Впрочем, как и для Светы – они оба не закончили образование.
Много лет он не общался со своей семьей – из Ленинграда приходили письма, но их даже не читали. Однажды отец с братом приехали к ним в деревню, однако, как только Игорь увидел у ворот машину отца – вышел с ружьем на крыльцо и железным голосом приказал им уезжать, иначе он будет стрелять – сначала по машине, а затем по ним. Родственникам ничего не оставалось, кроме как развернуться восвояси. А Игорь в тот вечер шибко напился, чего с ним никогда не бывало раньше. После этого Света тайком написала его родным письмо – рассказала немного про житье-бытье. Через некоторое время пришел ответ от отца – он сильно переживал и умолял Свету простить их и помочь помирить с сыном. И Света простила. Потому что свыклась, да и Игорь не давал ей унывать. А вот сам Игорь никак не мог их простить – и слушать не хотел, если жена заводила разговор про его родных. И казалось, что ничего уже не сможет примирить его с семьей, пока не пришло единственное письмо от брата – отец умер.
На следующий день Игорь уехал на похороны. Это была зима. А летом к ним в деревню заявился Володя. И вот уже второй месяц не давал покоя со своими выходками.
***
