Обе с беспокойством смотрят на стоящий в отдалении состав. Люди начинают подтягиваться с разных сторон: кто-то сразу залезает в вагоны, кто-то остается снаружи, на зеленом таежном мху, хрустит ранними опавшими листьями, подбирает сосновые шишки.
Сестры глубоко вдыхают терпкий хвойный воздух, тепло улыбаются друг другу. На краткий миг они возвращаются в свою длинную угловую комнату с большим окном, выходящим в палисадник, там так же легко и свободно дышалось, свежий озорной ветерок играл по утрам занавеской.
Они сидели за круглым столом: Тонечка привычными ловкими движениями плела узоры – кружевные салфеточки, воротнички, манжеты, платочки, а Маня украшала строгие крепдешиновые платья, юбки и блузки райскими птицами и нежными луговыми цветами, ловко орудуя ниткой и иглой. Обе они работали на швейной фабрике, первыми и эвакуировались всей фабрикой на Дальний Восток.
Звучит сигнал к отправлению, возвращая к реальности. Тоня оглядывается и понимает, что Аллы рядом нет.
Маня зовет дочь, сослуживцыне остаются в стороне, подхватывают, и вот уже нестройное громкое эхо голосовразносится по лесу: «Алла», все дружно ищут. Тоня же замерла на месте, руки оледенели, перед глазами все расплывается: мельтешат люди серо-грязной массой, кирпичные вагоны пыхтят, натужно пытаются сдвинуться с места, шумно пускают пар. Она четко видит только яркий лунный диск, висящий над головой, тот разливает серебро вокруг, прокладывает дорожку к кромке такого знакомого темного леса. Сон или явь, все смешалось.
– Тоня, куда? Вернись назад!
– Я знаю, Манечка, она прячется там, в лесу!
Маня хватает Тоню и силой запихивает в отъезжающий состав. На ее бледном лице – ни кровинки.
– Я сама найду ее! Запрыгнем в последний вагон…
Пассажиры с виноватыми лицами прерывают поиск – у каждого семья, своя ответственность, поспешно забираютсяв вагоны, поезд неумолимо набирает скорость, деревья медленно плывут назад, вагон потряхивает все сильнее. В дальнем углу кто-то вскрикивает.