Kitabı oku: «Свобода», sayfa 6

неизбежность любую приму.

Захлебнусь необъятностью неба

или зимней таинственной тьмой -

лишь бы долог мучительно не был

этот путь ниоткуда домой!

2010г.

***

Кинематограф чёрно-белый,

свидетель судеб и сует,

что ты с двадцатым веком сделал,

какой оставил странный след

на чёрных свитках бесконечных

и безголосых до поры!

Лежат отсюда недалече

потусторонние миры,

где прошлым станет всё нескоро,

где, невзирая на чины,

тираны, иноки, актёры

перед историей равны.

Уже лежат на лицах тени

смертей, страданий и разлук,

и каждый – только современник

грядущих бед, грядущих вьюг.

Последний довоенный праздник

шумит наивно и смешно…

Но как мгновение прекрасно,

когда оно сохранено

и может снова повториться,

обдав прохладой невзначай

самодовольных очевидцев,

перед экраном пьющих чай!

2009г.

***

Лето, прощай!..

Ещё целый месяц до сонной поры листопада,

И золото солнца не смыто небесной рекой,

И ночью в ознобе ещё просыпаться не надо,

Ещё от зари до зари – дотянуться рукой,

И кроны густые деревьев понуро не мокнут,

Лишь пыль оседает на серый асфальт городской,

Но чайки тревожно кричат в приоткрытые окна,

Что будет недолог изнеженный этот покой.

Лето, прощай!..

Ненужные файлы, как будто следы преступлений,

Стираю, но места свободного мало всегда.

И нет ничего, кроме вязкой, назойливой лени,

Которая нынче без боя берёт города.

А в августе ночи темнее и дольше, чем в мае.

Когда электрический свет проникает извне,

Расплющив лицо на стекле, не вполне понимаю,

Мир этот погиб или что-то сломалось во мне?

Лето, прощай!..

Опять у кого-то смеются, поют и топочут.

Наверное праздник, хотя непонятно чего.

А я забываю, как выглядит собственный почерк

И даже не знаю, зачем вспоминать мне его.

А кто-то на небо глядит, хоть наивная вера

Лишь время ворует, чудес никаких не даря.

А чьё-нибудь счастье – привычная часть интерьера

И скромная веха средь жизни, не прожитой зря…

Август 2015г.

***

Скоро зимний ветер вырвется на волю

из сырых и древних северных темниц.

Вся Россия станет тихим снежным полем

от самой столицы до глухих границ.

Или даже лесом в сказочном убранстве –

в прорубь неба глядя, суету забыв?

На заре – что с песней, выходи – и странствуй,

и дыши покоем сердцу на разрыв!

Только не покоя нынче сердце хочет,

позади оставив слишком долгий путь

от беды к надежде, из утробы ночи –

к новой, светлой вере хоть во что-нибудь.

И хотя не может быть святою ложь, но

ждёт оно, не помня, для чего, подчас

облечённых явью снов о невозможном,

что зовутся «счастьем» где-то не у нас.

Зимы мои, зимы! Вы неотвратимы!

За стеною белой далей не видать.

Белая дорога – проходящим мимо,

приносящим чудо – мир да благодать!..

2006г.

***

Уже дорога бежит под гору,

и ветер в спину не гонит – бьёт,

и в стиле «ретро» все наши споры,

а время тикать не устаёт.

Наш круг всё уже. И будет хуже.

Когда же вместе сойтись дано,

мы тянем песню одну и ту же.

грустна, наивна та песня, но…

Коль пуля – дура, мечтай о чуде!

Судьба сурово глядит в прицел.

А кто нам судьи? Всё те же люди!

Гуляй, бродяга, покуда цел!

Нам рано с горя глотать отраву.

Где потеряешь – там и найдёшь.

Земная слава всегда лукава:

всю жизнь отнимет – а стоит грош,

Начальства милость – такая малость,

что не заметит и зоркий глаз,

и если больше другим досталось –

то, значит, меньше долгов у нас.

Пусть даже нервы уже ни к чёрту.

Найдутся силы держать удар.

С разбитой мордой, весёлый, гордый

Гуляй, бродяга, пока не стар!

Ещё не поздно. И небо звёздно

для всех, кто знает, что небо есть.

И всё непросто, но всё серьёзно,

и неспроста мы сейчас и здесь.

Не важно даже, как карта ляжет

и чем помянет потом молва.

Всё так же звонко капели пляшут,

всё тем же наша весна жива.

Мы все не святы. Но нет досады,

что нимб не светит над головой.

Назло занудам, что нам не рады,

гуляй, бродяга, пока живой!

2012г.

***

Звёздам незнакомо

чувство боли.

Им не страшен

их ночной полёт.

Так с разбега

окунуться в поле –

и погаснуть…

Мигом всё пройдёт.

Станут сном

и небыли, и были,

и забудут жители Земли,

как когда-то им в ночи светили,

как себя для них дотла сожгли,

как тянулись к ним

прощальным светом,

слыша, как в удушливой тиши

одами заходятся поэты,

и астролог выстроить спешит

слишком запоздалые

таблицы,

и ворчат философы в ответ,

что ещё недолго будет длиться

век великих пирровых побед.

Вот и всё.

Теперь слагайте оды

и копите длинные рубли.

Разошлись круги –

и тихи воды.

Было восемь их –

и все сошли.

Звёзды сострадания не стоят,

но, быть может, в этот самый час

я скатился тёмною звездою

на ладонь кому-нибудь из вас…

1990г.