Kitabı oku: «Из серии «Зеркала». Книга 3. И посадил он дерево, или Век Астреи», sayfa 6
– Если бы ты сдал отца сразу, сын этой женщины был бы жив. Ребро пробило ему легкое, – безжалостно ударил в ответ Го.
– Я остановлю тебя, – пригрозил ему на прощание Бе. – Я УНИЧТОЖУ ТВОЮ ИДЕЮ НА КОРНЮ.
– ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ. Слишком много заинтересованных лиц. Меня – да, а систему не остановить.
– Что с тобой случилось, Го? Ты не был жестоким.
– Я умирал, хуже, чем умирал, я растворялся в небытие, Бе, а я хотел жить, как твоя мать. МНЕ СКАЗАЛИ, ЧТО ЕСТЬ ШАНС. Вот и весь секрет.
– Теперь, с помощью него, – Го ткнул пальцем в сторону Крыса, весь разговор просидевшего на письменном столе. – Я умираю и воскресаю каждый миг.
Бе задумчиво посмотрел на друга.
– Ты знаешь, Го, по-моему, твоя Ли что-то не доработала в чипе, – нерешительно произнес он.
– Дело не в чипе. Я просто повзрослел, – не согласился с другом Го. – А ты вернулся в детство, которого у тебя не было. Добившись успеха, ты стал романтиком. Ты стал сентиментальным, Бе, потому что у тебя ВСЕ ХОРОШО. Когда у тебя все хорошо, ЛЕГКО БЫТЬ ПРАВИЛЬНЫМ.
– Когда мы с тобой вернулись в родной купол, у нас не было все хорошо…
Спор грозил затянуться и превратиться в бессмысленный. Слова, рукоприкладство, снова слова… Что потом?.. Опять мордобой? Го чувствовал, что не может объяснить другу всего того, что накопилось на душе, а тот не мог достучаться до него, хотя оба отлично понимали друг друга. Парадокс? Скорее, разница подходов.
Го хотел РАЗРУШИТЬ систему, а Бе – ее СПАСТИ.
Но разве можно спасти разлагающийся труп?
Тут нужна больше, чем реанимация.
Го с надеждой поглядел на Крыса.
Возможно, если стравить друг с другом эволюцию видов, люди очнуться и вспомнят о человечности.
Но об этом его плане никто не должен был догадаться.
– БЕЗ ОБИД, БЕ. НО МЫ НЕ ДОГОВОРИМСЯ.
Он должен выиграть время и провести их всех.
У него должно получиться.
В конце концов, в жизни он всегда был неплохим психологом.
Глава четвертая. Мертвые оставляют следы
Этот человек действительно жил на свете, и многим из нас по душе его жизнерадостность и щедрость. Но были у него и некоторые другие качества, ничуть не менее искренние, которых мы не пониманием и даже боимся. Однако это человек, а не семья и не племя. То, что несовместимо для нас, вполне совместимо для него.
Г.К. Честертон из кн. «Вечный человек»
-1-
Я не хочу оставлять «прошлые» следы в будущем. Это очень ответственно – оставлять следы в чужой жизни.
И все же я пишу эти письма, которые никогда не отправлю.
Надеюсь, они никому не понадобятся из моих близких. Но у меня есть дочь, а у нее сын, и генетика коварная штука. Может быть, это будут его внуки. Как бы то ни было, полагаюсь на автоматизированную систему нотариата.
Мой наследник, кто бы ты ни был, если читаешь эти письма, значит в твоей идентификационной карте загорелась красная линия: в тебе нашли уязвимость.
Не бойся. Ты не первый в нашей семье, а она еще жива. Значит, ты можешь стать не последним.
Что касается твоего положения, по своему опыту знаю, что самое страшное – это неизвестность. Поэтому оставляю тебе эти письма, почти без купюр, они писались в разное время и вживую отражают то, что происходило со мной. Конечно, с тобой может быть по-другому. Говорят, все здоровые люди похожи друг на друга, а больные – индивидуальны, но…. Я-то знаю, в чем наша с тобой главная трагедия – умирать в одиночестве. Я не имею в виду людей.
Ты будешь чувствовать это все время: как постепенно, но неумолимо смолкает твой самый преданный и верный собеседник в твой груди – ты сам. И страшнее этого НИЧЕГО не может быть.
Поэтому я говорю тебе: ты не одинок в своей беде. Отдели свое сознание от тела и прими факт, что ты умираешь в душе. То, что останется, не будет тобой. Это всего лишь одежда, а ты, как и любой человек, смертен, а после смерти от человека остаются вещи. Их выкидывают, сжигают, отдают, хранят на память. Наше тело – и есть те старые вещи, которые могут еще кому-то понадобится, но это уже будет после тебя. Так что в итоге мы с тобой – КАК ВСЕ. Мы живем и умираем, как все люди. Просто они чувствуют смерть по-другому – через тело, ты будешь вздрагивать от ее приближения к душе. Но мы не святые. Не гордись. Это всего лишь гены.
Я прошла этот путь и знаю.
А чтобы тебе не было так страшно, оставляю тебе эти письма. Они дадут ориентиры – общее представление, как все происходит, – и вернут ощущение времени.
Я пишу их, потому что знаю, что жива и будешь жить ты. Возможно, ты тоже будешь что-то пытаться сделать, чтобы ПОМНИТЬ СЕБЯ дольше.
Удачи тебе!
И последнее мое пожелание: оставайся человеком. Столько, сколько сможешь. Думай и помни о хорошем, делай хорошее. РИСКУЙ ЖИТЬ ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ.
В свое время я рискнула – и не жалею. Я увидела дочь, а теперь у меня есть ты. Приятно с тобой познакомиться.
Здравствуй, меня зовут Ли…
-2-
Го спешил – от страха забыть и рассеяться.
-3-
Крыс понимал: он дал своему хозяину новую жизнь, и тот ни за что не откажется от него.
Нет опасности большей, чем человек, борющийся за свое счастье.
-4-
Патриотизм? Прибежище идиота. Для Сэма и сотен подобных ему верность человечеству была пустым звуком.
– Слышал, ты продвигаешь новый закон о медпомощи? Планируешь пустить по миру лучшего друга? – поддел он Бе. – Славы захотелось, да?
– Да, – ответил тот иронично. – Славы и счастья… Вы работаете для богатых, а я думаю обо всех.
– Подлец, – беззлобно протянул Сэм, и прыснул в стакан сока, чем вызвал море брызг. – Извини… И ты туда же…
– У тебя точно вода? – поддержал его шутливый тон Бе.
– Ни грамма спиртного, – справившись с икотой, весело ответил Сэм. – Тем и живу. Алкоголь наводит меня на мрачные мысли. Будто тормоза отключаются. Смотришь на людей – И ВИДИШЬ… Печальный конец…
Он чуть-чуть не перешел границу серьезного. Замолчал, спохватившись. Резко.
– Подлец, – добродушно перефразировал его Бе. – И ты туда же… Я в законотворцы, ты в прорицатели. А кто работать-то будет?
– Го и будет. Он, знаешь, какой исполнительный. Ему скажешь: нужны 100 клиентов – найдет 100. Скажешь: 1000…
– Чего вы с ним тогда сцепились?
Сэм пожал плечами.
– Хандрит. Не может без своего несчастья. Страдать ему, видишь ли, обязательно. Есть такие люди…
-5-
– Знаешь, что самое страшное, ребята? – перебив друзей, заговорщицки прошептал Го, прижав к себе Бе и Сэма. – Самое страшное – это наблюдать, как человек, который может выбраться из дерьма, сам закрывает перед своим носом дверь и опускает решетку. Иногда видеть зло – НЕВЫНОСИМО.
Го потянулся было за стаканом, но Сэм ловко подменил рюмку га на сок.
– Лучше возьми это.
Сморщившись, Го выпил.
– Вот ты, Сэм, обижаешься на Ирсона, и ты, Бе, – ты знаешь, наш бизнес не совсем законен, но терпишь, потому что я твой друг, а я вот вам двоим скажу, – он оглянулся на собеседников, убеждаясь, что они слушают. – Я пьян, конечно, со мной это бывает, хотя и редко. Обычно я себе не позволяю. Но сегодня такой день…. Я не о том… я вот признателен Ирсону и считаю, что он молодец. Без шуток. Он помогает людям РЕШИТЬ своим проблемы, реально решить. Ну, может, не всегда лучшим способом. Но ты, Бе, знаешь, что такое СИСТЕМА. Не все могут бороться с ней. Не все могут бороться с собой. Поэтому, – Го сделал паузу и поднял палец вверх. – Я уважаю Ирсона, и я люблю свою работу. К нам каждый день приходят люди, решающие свои проблемы, и мы им помогаем. Это дает мне позитив. Пусть каждый делает, что может, правильно, Сэм?
«Не отнимайте у меня будущее. Это мой дом. Дом моей семьи. Не отнимайте его у меня, пока я не построил что-то еще…»
Го тряхнул головой, чтобы прогнать тяжелое воспоминание.
– Слушай, Сэм, тебе хотелось бы умереть в одиночестве? – резко сменил он тему.
– Нет, – опешил от такого вопроса Сэм.
– Тогда почему ты ни с кем не встречаешься? Иди, познакомься с кем-нибудь, сколько людей в баре.
–Ты серьезно?
Сэм ошалело уставился на друга.
– Бе, я серьезно? Безусловно.
Последнее слово далось Го не сразу.
– Иди, потанцуй, пообщайся с девушками…
– Если вам надо поговорить наедине, так бы и сказал, – обиделся Сэм.
– Наедине? Среди этой толпы? – деланно рассмеялся Го. – Я просто вспомнил, что ты не любишь, когда я хандрю, а сегодня у меня мрачное настроение, и… мне надо домой. Пора остановиться, если завтра я хочу увидеть одного, а не двух Ирсонов.
– Здравая мысль, – согласился Бе. – Я подброшу его. Мне тоже пора. Завтра утреннее заседание. Доберешься?
– Что значит «доберёшься»? – возмутился Го. – Пусть сначала повеселиться как следует.
Уже в каре Бе недовольно повернулся к другу.
– И зачем было устраивать концерт? Он же почти телепат, забыл?
Го отмахнулся рукой от пустых опасений.
– Он всегда видит только плохое, так что постоянно чувствует неискренность. Второе дно, так сказать. Ты же не все говоришь вслух?
– Нет, – не понимая друга, нахмурился Бе.
– А он это чувствует. Так что даже если ты скажешь правду, но опустишь, например, пару неприличных моментов, он почувствует. Бедняга совсем не умеет различать степени серого.
– Черного ты хотел сказать? – поправил друга Бе.
Го покачал головой, грустно усмехнулся.
– К нашему счастью, серого. На свете мало людей, готовых поднять свою задницу с дивана и сделать тебе реальную подлость. Не помочь, немного погрозить, отвернуться, поддеть – это да. Ткнуть пальцем, если упал, мелко подгадить… А вот чтобы реально портить жизнь… Тут нужна сильная мотивация.
– Го, мне и вправду завтра рано вставать…
– Я не задержу тебя надолго. Помнишь, у тебя есть приятель, который оформляет отправку на станцию, туда.
Го ткнул пальцем в небо.
– Мне нужен один свободный билет, чем быстрее, тем лучше. Квалификация у человека подходящая. Вот данные. Но он будет в чужом теле.
– Во что ты меня впутываешь? – обеспокоенно спросил Бе.
– Ничего криминального, даю слово. Сделай это для меня, пожалуйста. Ты знаешь мою проблему. Есть шанс, что на станции есть кое-что, что поможет ее решить.
– В архиве?
Го неопределенно пожал плечами. Он не хотел ни врать другу без нужды, ни раскрывать карты.
– А здесь, на земле, не пробовал?
– Бе, это мой последний шанс. У меня осталось мало времени. Сегодня я получил результат тестов. Все может ухудшиться стремительно, в любую секунду. Это моя последняя надежда, не отнимай ее у меня.
«У жизни замечательное чувство юмора,» – засыпая, в тот вечер подумал Го. Ирония заключалась в том, что почти с этими же словами он выступил на первом и последнем в своей жизни суде – больше он предпочел не связываться с официальной системой – перед отцом Бе и тот – Го не знал, почему, – слегка приоткрыл свои челюсти – ровно настолько, чтобы Го сумел выбраться, потрепанным, но уцелевшим.
Не такой уж он был и сукин сын, на людях, отец Бе. На свету трудно быть настоящим негодяем.
Теперь пришла очередь Бе проявить свою доброту.
Глава пятая. Вымысел рождает реальность
Чтобы поверить в добро, надо начать делать его.
Л.Н. Толстой
-1-
– Я никогда ни о чем не просил тебя, – обратился Го к Сэму. – За исключением того случая, но ты отказал, и Я ПРИНЯЛ ОТКАЗ. Но случилось непредвиденное. Парень, телом которого должна была воспользоваться Ли, пострадал при обрушении заброшенной зоны купола. Он искал там металлолом, и ему не повезло.
– Чем я могу помочь? Помочь тебе найти новое тело?
– Нет времени для подготовки.
– Тогда как? – не понял Сэм.
– Ты можешь полететь вместо него.
– С ума сошел? А Ирсон?
– Я скажу, что ты заболел, нет, что у тебя несчастье дома, и ты вынужден был вернуться. Это в твоем духе, он поверит.
– Го… – запротестовал Сэм, чувствуя неладное.
– Дело не только в весе, ты же понимаешь, – остановил его Го. – Два живых сознания в одном теле. Я должен доверять этому парню и Ли тоже. Отказом ты убиваешь нас. Это последний шанс. МОЙ – ТОЧНО.
Сэм согласился. Не мог не согласиться: не тот характер, да и Го все же однажды спас ему жизнь.
-2-
– Мы провернули славное дельцо, – сидя в одиночестве, ударил Го рюмкой по бутылке. – Мне нравится эта присказка: друзья познаются в беде. У нас с тобой есть НАСТОЯЩИЕ ДРУЗЬЯ.
Он залпом выпил все до дна, без остатка. Конечно, никакого парня на замену Сэма он не искал, но кому нужно было знать об этом.
– Люди любят играть роль щедрых спасителей, – опять поздоровался он со своим стеклянным собеседником. – Особенно, когда им это ничего не стоит.
Он выпил и снова подмигнул бутылке.
– И когда они думают, что это им ничего не стоит.
– Ну что, еще по одной – и спать? Завтра большой день.
-3-
Спать хотелось жутко.
-4-
– Что это значит – жить так, как страницы в книге? Хамишь матери? Даже отец столько не пил.
– Я не пью.
– Нет, ты хуже.
Го с ожесточением посмотрел на мать.
– Разве я не прав?
-5-
Машины ехали слишком быстро. Это не было похоже на старое кино, и Ли со вздохом выключила экран.
Опять подлог. И ведь они даже не понимают, насколько халтурно делают. Жить становилось все грустнее: даже в сфере искусства мошенничество мельчало. Дурной знак.
«Примитивизация цивилизации – прямой шаг к ее упадку и возрождению», – философски замечал ее отец. Он понимал толк в развитии. А вот мать никогда не видела мир в динамике. Для нее жизнь была чередой статичных картинок.
«Чтобы что-то поднялось, что-то должно упасть. Система просядет, но еще нескоро. Маховик развития крутится медленно…».
– И все же? Для кого ты хочешь это сделать – для них или для себя?
Ли подошла к зеркалу, внимательно осмотрела свое отражение.
Вид благополучный.
– Для себя, – ответила она в пустоту. – Но не в том смысле, как ты думаешь. Я хочу порадовать их для себя. Мне важно доставить им удовольствие.
– Твой новый смысл жизни?
Она отвернулась от зеркала, поставила ногу, как в танго, протанцевала пару па.
Остановилась у большого отражения.
– Ты же знаешь, я умерла, когда родилась. Для меня жизнь и есть смысл, как и то, что она закончится.
– Играешь словами? Опять?
– Нет.
Ли старалась не врать себе.
– Правда, – согласилось второе Я.
– Я поняла это в детстве. Ты помнишь?
– Помню.
– Жаль, что мне не всегда хватало мужества быть собой.
Здесь по жанру они обменялись бы взглядами, если бы были разными людьми.
– Ты попробовала быть человеком, обычным человеком. Женщиной. Не получилось.
– Это не мое – игра полов.
– Точно. Это тебя никогда особо не интересовало. Разве что красота любого тела.
– Но я нашла лазейку.
Ли подняла палец вверх.
– Эта болезнь… Ничто не дается случайно. Она многому меня научила.
Она устала танцевать и села в кресло.
– Она вывела тебя из созерцания и заставила вспомнить о других…
– О тех, кто мне важен…
– Для кого играла все эти роли…
Голоса в ее голове подхватывали друг друга.
– А знаешь, – усмехнулась Ли, беря контроль над хором. – В детстве я часто представляла себе, что я – это вихрь душ. Я иду, и их становится все больше, а мое сознание – это око бури. Поэтому я не пошла в академию.
– Тебя бы раскусили.
– Инженеры почти всегда работают с телепатами, это если решать серьезные задачи.
– А банальные – скучно?
– Я не хотела быть, как все. Я хотела независимости.
– Из тебя получился хороший самоучка.
– Да, я хорошо провела жизнь, – призналась себе Ли. – И я была счастлива.
– Остался один шаг.
– Ты права. Нам надо отплатить за добро близким людям.
– Ты наконец-то нашла способ, когда твой дар может сделать их немного счастливее?
Ли рассмеялась парадоксальности этой мысли.
А ведь когда-то они чуть было не отправили ее на операцию.
– Была бы сейчас нормальной.
– КАК ГО? НЕТ.
Она поморщилась.
– Он хороший человек, но…
– Ограниченный? Они все ограничены, люди. И ты.
– Я знаю. Но он жесток и никого не любит. Могу поспорить, он знал, что я не приму в подарок новое тело. Во всяком случае догадывался. Он очень проницательный. И все же подарил. Зачем?
– Думаешь, чтобы сделать тебе больно? Ты не центр мира.
Ли задумчиво почесала кончик носа.
– Скорее по привычке, автоматически. Он хорошо ко мне относится. Для него это немало… Думаю, он даже сам не сразу заметил за собой… потом лишь сообразил. Иногда мне кажется, что он ненавидит людей.
– Он многим помог. Реально.
– Это не то.
Ли бросила взгляд на часы и покачала головой: шел третий час ночи, а в шесть ей надо было вставать. Ее ждал Сэм. У них будут сутки на то, чтобы синхронизировать два активных сознания.
– Впервые ты покинешь свое тело так надолго, – придирчиво осматривая себя в ванной, сказала она. – Я даже могу не вернуться. Тогда Го или Сэм, или кто-то еще из их офиса подберут тебе другого жильца.
-6-
Ей было страшно. Змея, пожирающая саму себя.
Фантазии на тему немыслимого – и действие… У нее еще был шанс пойти на попятный. Но взгляд Го не дал ей возможности долго колебаться.
ЛИ НЕ ХОТЕЛА ЧУВСТВОВАТЬ СЕБЕ СЛАБЕЕ, ЧЕМ ОН, В ЕГО ГЛАЗАХ. Она понимала иерархию.
-7-
Сэм второй час нехотя подкрадывался к постели. Ли больше не было в его голове. Чудесно!
Но почему так паршиво на душе?
И все больше ошибок?
Сегодня он чуть было не проговорился капитану, что не тот, за кого его принимают. Он ни черта не смыслил в этой махине и лишь подробные инструкции, оставленные ему Ли, не давали попасть впросак.
– Продержись две недели, а потом прими это, – сказала она на прощание.
– Что это? – подозрительно уставился он на таблетку.
– Легкий приступ лучевой болезни. Это бывает на старых кораблях. Они объявят карантин, проверят тебя, обнаружат, конечно, что ничего нет, но все равно отправят на землю. Им не нужны неприятности от страховщиков. Дешевле слетать за заменой.
– Но почему мы не можем остаться здесь до конца смены? – не желая экспериментировать на своем здоровье, возмутился Сэм.
– Потому что крысята быстро растут, и мне нужно добыть для моего малыша человеческое тело.
– Могла бы размножиться на земле.
Ли покачала головой.
– У меня там нет доступа к оборудованию, а здесь… Об этих лабораториях все забыли. Не волнуйся. Все будет хорошо. В твоей памяти я оставлю подробные инструкции. Даже если пойдет метеоритный дождь…
А если слишком страшно? Сэму было страшно после стольких месяцев, проведенных вместе, лечь в постель и не заснуть сразу. А что, если Ее голоса – Его голоса? – вернутся и начнут размышлять о жизни?.. За это время он уже свыкся с полифонией, звучащей в Их голове. Но концерт всегда был не в его честь. Ли следила за этим. А если на этот раз они начнут рассуждать про него?.. Или он сам?.. Говорят, раздвоение может быть заразно. Индуцированный бред.
Так бывает, если живешь в одном доме с психом. А ведь он делил с Ли свое тело – одно на двоих.
«Ничего, – успокаивал он себя. – Не ты первый, ни ты последний. Все пройдет. Переживи – и выбрось. Наступит новый день – новые заботы, будешь решать проблемы по мере поступления».
-8-
Бе до жути, до чертиков в глазах не хотел возвращаться к отцу, пусть и мертвому. Он понимал, как будет выглядеть это дело со стороны. И он очень любил свою новую жизнь и боялся смерти. Но Го был прав: одно дело бежать, зная, что бросаешь без присмотра оружие смертельного действия, и совсем другое – наблюдать, как невинные люди стреляют друг в друга.
– Не такие уж они невинные. Сколько ей лет и кто она такая?.. Ты всерьез полагаешь, что она не знала, на что шла?
Ни удар Го, ни его красноречивый призыв к милосердию, – голос отца у него в голове, – вот, что заставило Бе вернуться. ОН НЕ ХОТЕЛ ЗНАТЬ СЕБЯ ТАКИМ.
-9-
Ли завелась после разговора с папой и мамой. Задачка о двух позициях.
Ее родители вышли на пенсию и хотели внуков – первая позиция.
Ее отец – человек, которого она очень любила, – все сильнее и сильнее пил, и так как не видел будущего, не работал, и ничто другое не отвлекало его от скуки – стремительно терял человеческий облик. Но и мать, которую она тоже любила, хотя и часто спорила с ней, старела, и разговор об усыновлении ими ребенка уже не стоял. Поменять тела мешала религия…
Что касается Ли…
Ли знала, что ей не пройти экспертизу. Да ведь и родители хотели для себя своего, кровного. Но этого дать она им не могла. Это было ВЫШЕ ЕЕ сил.
Итак, ей надо подумать, потому что в отличие от Го, ей экспериментальное лекарство помогало, а значит, она получила шанс прожить в полном сознании еще достаточно долго. Слишком долго, чтобы не увидеть печальной судьбы родителей…
Задачу надо было решать, и не в голове. Психотерапия здесь была неуместна. Ли понимала: если она хочет по-прежнему уважать себя, она должна решить эту проблему, не взламывая свою личность. Ей был дорог ее внутренний мир, и она хотела остаться в нем.
Но что мешало создать ей нужный мир для родителей? Не виртуальный, как она обычно делала для своих клиентов, а живой?..
Что-то всколыхнулось на краешке ее сознания.
К пяти утра ей удалось в общих чертах оформить идею.
– Похоже, сегодня была продуктивная ночь, брат. Ты тоже помогла мне немало, сестра…
-10-
Больше всего на свете Го ненавидел честных людей, руками которых другие честные люди толкали в бездну преступлений несчастных и слабых по своей сути негодяев.
Его отец – то ли по слабости воли, то ли по безрассудству – был одним из таких добряков. В свое время он даже упрятал одного из родственников Ирсона за решетку, где тот и умер, подхватив лихорадку, так что старик с особенным удовольствием принял Го на работу, но тот сделал вид, что ничего не заметил. Го не считал гордость подходящим товаром: на его личной чаще весов возможность оставаться независимым стоила дороже. А за хорошую работу надо платить…
Го трезво оценивал свои возможности: где еще он мог бы работать пару часов в день в свободном графике и тем не менее не отказывать себе в жизненных удовольствиях?..
В отличие от Сэма предвидеть будущее он не умел, мысли тоже не читал, по учебным способностям был твердым середнячком, особыми талантами не обладал, за исключением одного: он чувствовал людей, знал их желания и в большинстве своем умел их удовлетворить к обоюдной выгоде, за что Ирсон и вычеркнул его из списка недругов.
Прагматичный старик.
Осечки случались только с родными. Им угодить Го не умел никогда.
-11-
– Очаровательный мерзавец.
– А что, добродетель обязательно должна выглядеть уродливо?
Го любил наносить удары исподтишка. С Ирсоном ему удавалось это крайне редко.
– Значит, хочешь честно поработать на старика?
-12-
В кино Го ходил подумать. Здесь, выбрав нужный сеанс, можно было остаться одному.
На экране мелькала привычная заставка:
«Предупреждение! Этот фильм может вызвать у зрителей негативные эмоции».
-13-
– Слушай, не знаю, что ты там натворил, но можно же жить по-человечески. Дальше. Смени тело и начни новую жизнь.
Го уговаривал плачущего мальца поменяться телами с другим клиентом.
– Ну кто тебя будет искать в теле сорокалетнего? (Го немного снизил фактический возраст). А передумаешь, решишь вернуться к жизни, мы тебе найдем другое, подходящее тело. Просто сейчас никак. Слишком для меня это неожиданно. У нас есть очередь, заказы.
– Я понимаю, – всхлипнул пацан.
– Но я тебе помогу. Ну что? Согласен? А твое тело даже так… давай заморозим. 2 года гарантии. Точно.
Го решительно ткнул пальцем в грудь.
– Так даже лучше. Искать потом никого не надо. По рукам?
– А ты не обманешь? – с надеждой посмотрел на него парень.
– Нет. Я всегда держу слово, – твердо выдержал его взгляд Го.
Со службой контроля он сговорился быстро. Смерть старушки от сердечного приступа во время ограбления? Туда ей и дорога. Парень был настоящей находкой: паникер, наивный, совестливый и здоровый. Такие верят всему.
– А что будет с моим прежним телом? – спросил его старичок, решивший незаконно омолодиться.
Переселение в тело с разницей более 10 лет каралось смертью.
– Я бы советовал его утилизировать, – ответил Го. – Слишком опасно и дорого хранить его как память. Если хотите, мы сделаем для вас 3d-модель. Поставите в рамку или загрузите в часы.
Теперь уже «молодой человек» отрицательно покачал головой.
– Спасибо, нет. Не думаю, что в этом теле осталось что-то мне дорогое. Все самое важное я взял с собой.
Они рассмеялись и чокнулись бокалами с га.
– Осторожнее с кутежами, – на прощание напомнил клиенту Го. – Помните, у вас молодой организм: быстро пьянеет, быстро… Все делает быстро.
Старик похабно усмехнулся и подмигнул юркому продавцу.
– Не волнуйтесь. Все будет в порядке.
– И поменяйте купол. Лучше переехать через два. Так далеко бедняки не мигрируют. У вас практически не будет шансов встретиться с его семьей.
– Бедный мальчик.
Ни тени сожаления в голосе.
– Бедный наш мир.
Они пожали друг другу руки.
– Я старомоден.
– Ничего. Это придает вам шарма. Девушки любят не по годам развитых старомодных людей.
Го умел находить общий язык с клиентом.
Никогда не льсти, но потакай слабостям. Оборачивай их в свою пользу. Оправдывай. Природой, обществом, благоразумием. И человек легко пойдет на самую мерзкую гадость.
– Гуляем, – позвал он вечером Сэма и Ли. – Ирсон отвалил мне немалую премию.
– Бедный мальчик, – шутливо приласкала его Ли. – Тяжело работал. Устал. Совсем лица на тебе нет.
Они вдвоем прыснули от смеха. Сэм вежливо улыбнулся. Не ему было читать мораль коллеге. Окажись он на месте Го, сделал бы тоже самое. Просто он еще не дорос до таких сделок. Придет время, и ему тоже придется забыть о совести.
– Ты что, Сэм? – заметил его угрюмость напарник. – Приступ жалости? Парень был бездарный. Он все равно пропил бы это тело или убил в разбое. Грабить соседку-старушку? В день выплаты пособия в трех шагах от службы СК? Никакого воображения. Теперь с его телом будет полный порядок. Ну, может долго оно и не проживет, зато красиво!..
Он подтолкнул Сэма плечом.
– Почему ты не берешь меня с собой на Окраину? – внезапно спросил друга Сэм.
– Обиделся?
Го прищурил взгляд.
– Понимаешь, – он сделал паузу. – Это же не институты. Здесь мало чувствовать человеческие слабости, все там и так без конца манипулируют друг другом… Так что быстро раскусят или придется много обещать и платить. Здесь надо суметь сыграть на положительном качестве, силе, которой человек дорожит, чем гордиться, и обернуть ее к гадости. Не обижайся, но ты сам сказал, что недостатки людей видишь лучше. ТЫ – ИГРОК ДЛЯ ВЫСШЕГО ОБЩЕСТВА. На недостатках играют с образованными, а в бедняков вселяют надежду. Извини, Сэм, но с надеждой у тебя не очень.
Го цокнул языком и залпом выпил бокал.
– Отнесись к этому технологично. Мы продаем инструменты людям, которые понимают степень риска их использования и предвидят последствия, ЗАЧЕМ ИМ МЕШАТЬ? Ирсон возлагает на тебя большие надежды. Не думал отучиться на биоинженера? Уверен, старик оплатил бы тебе все расходы. Ты ему как сын.
– Не говори ерунды, – поморщился Сэм.
Го покачал головой, послал воздушный поцелуй Ли.
– Чертовка!.. Ирсон давно не общается с семьей, Сэм, ты не знал? И на работу берет простых парней, вроде меня, без спецспособностей. Разве что в охрану. Сэм, ты – первый пси-фактор, которого он взял к себе в офис за много лет. И не куда-нибудь, а сразу в центр. Знаешь, я в начале думал, что ему приглянулось твое тело. Шутка.
Го ударил ладонью по спине поперхнувшегося друга.
– Хотя ты молод. Шучу-шучу, серьезно.
Он поднял руки вверх.
– Но, если откровенно, человеку обычно трудно прожить без своей стаи. Побегать в одиночестве пару тройку лет… Своих тянет к своим. Таких, как мы с Ли, одиночек, мало. И то, видишь, два несчастья нашли друг друга. НЕ ВМЕСТЕ, НО И НЕ ВРОЗЬ.
Го прихлебнул из стакана.
– А ты как очутился у Ирсона? – впервые, преодолев неловкость, спросил Сэм. – Извини, что спрашиваю. Если…
Го махнул рукой.
– Просто. Я сам к нему пришел.
-14-
Го не хотел сегодня напрягаться. Предстояло решить дело с Ли и Крысом, а сознание его, еще полностью не перестроившееся после работы Ли, было перегружено. Оказывается, у крыс очень насыщенная жизнь.
ГО БОЯЛСЯ ЧТО-НИБУДЬ ЗАБЫТЬ.
-15-
– Я не собираюсь становится на пути эволюции. Это недобропорядочно.
Го умолк, обдумывая следующее предложение.
– Тебе не кажется, что все это уже было? – возразил Сэм.
Го молчал. Потом, посмотрев на друзей, может быть впервые за весь вечер искренне произнес:
– На свете не осталось людей, за которых я готов бороться.
– Пусть все идет своим чередом? С твоей помощью? – камнем на бреющем полете врезался в их разговор Бе.
Го пожал плечами и, не глядя на школьного друга, произнес:
– Кто знает, может я и есть МЕХАНИЗМ ЭВОЛЮЦИИ?
-16-
– Мы должны остановить его, – сказал Сэм Бе. Или подумал, что сказал?..
– Слишком поздно. Я его хорошо знаю. Го никогда не ставит на карту, если не уверен в выигрыше. Бьюсь о заклад, он просчитал все наши ходы.
– Тогда что делать?
– Пусть с ним разбирается Ирсон. Это не наш уровень.
– А если он победит?
Бе нервно облизнул губы.
– Ты знаешь, я ему обязан.
– Что ты хочешь сказать? – возмутился Сэм, почувствовав предательство.
– А может, мы все катастрофизируем? Ну, переселятся люди в тела крыс или тараканов, ну обретут те способность говорить и жить в нашем мире, пользоваться благами цивилизации. Что с того? МЕСТА ВСЕМ ХВАТИТ. В крайнем случае есть другие колонии. А технологии? В истории человечества много раз появлялись новые технологии, разгорались споры, кричали, что конец близок, и что?..
Бе взял паузу, чтобы вдохнуть.
– Ну что, сторговались со своей совестью? - вернувшись из уборной, спросил Го. – Шучу. Ребята, мы же друзья. К черту все. Вы знаете, что этот чип – мой единственный шанс на жизнь и что Ирсон никогда не допустит, чтобы под его куполом существовал такой дешевый способ обретения нового тела. СКОЛЬКО СТОИТ КРЫСА? – И ЧЕЛОВЕК? Как быстро они размножаются?
Он легонько щелкнул выползшего из-за пазухи Крыса по носу.
– Не врите себе. Вы знаете, Ирсон или другие, они убьют меня, не дадут жить. Единственный мой шанс – нанести удар первым. Такой, чтобы им бессмысленно и архитрудно было меня убивать. Тогда у меня появится шанс договориться. Не убивайте меня чужими руками. Это подло. Уж тебе ли Бе не знать, что такое подлость.
-17-
– Но у всех есть обязательства! Ты должен вести благополучную жизнь … в глазах близких. Не надо их расстраивать…
– Я не хочу их расстраивать, мама, – послушно согласился Го.
-18-
Псы Ирсона только назывались псами. На самом деле это были отличные ищейки-телепаты, не брезгующие боевыми искусствами. Го понимал, что не сможет долго уходить от них. Теперь, когда Сэм навел Ирсона на лабораторию, у псов был его свежий ментальный след – тот же «запах», но лучше, поскольку не испарялся в течение нескольких суток.
Но у Го был Крыс, и, спасая свою жизнь, он дал возможность грызуну полностью завладеть его телом. Непрерывное кольцевание позволяло Го наблюдать за ситуацией со стороны. Конечно, с задержкой в пару микронов, но это было не существенно.
Го лукавил, когда говорил Сэму, что Ирсон – отличный парень и лучший билет в счастливую жизнь, о котором только можно мечтать.
