Kitabı oku: «Понятие любви в латинской патристике IV-V вв.», sayfa 9

§ 2. Любовь Бога и Любовь к Богу

Высшая любовь, любовь Божия, раскрывается Иеронимом Стридонским через библейское понятие «души Божией». Трактуя отрывок Евангелия от Матфея (Мтф. 3:17), Иероним указывает, что «словом душа выражается полнота любви Божией»³⁶⁴. Абсолютная полнота бытия и любви и есть Бог³⁶⁵. Любовь Бога обосновывает совершение искупительного подвига Христова, начавшегося с Боговоплощения и завершившегося Воскресением и Вознесением Христа. Условием, чтобы Бог полюбил человека как сына, является принадлежность этого человека к Церкви как Телу Христову. Активно используя методы сравнения и аналогий, блаженный Иероним обосновывает свою позицию на основании Нового Завета, использует анатомическую аналогию и делает следующий вывод: «члены пользуются любовью только в теле»³⁶⁶. Тело Христово есть Церковь, которую ее Глава и Жених Иисус Христос любит свято, целомудренно и непорочно. Христос является высшим Образцом любви. Блаж. Иероним для выражения силы и величайшей жертвенности Божественной Любви неоднократно прибегает к природной аналогии: сравнивает любовь Бога к своим детям-людям и любовь орла к своим птенцам³⁶⁷.

Истинная любовь тесно связана с религиозностью. Человек имеет религиозное отношение к Тому, кого любит и не религиозен, не поклоняется Богу, если не любит Его³⁶⁸. По блаженному Иерониму, как и по другим святым отцам, любовь является условием и одновременно следствием религиозной веры.

В целом, истинная любовь состоит в том, чтобы по завету Спасителя оставить «все» ради Христа, который должен стать всем для человека и в Нем заново «все» обрести. Этот удивительный духовный процесс состоит из отделения от мира и вновь обретения мира, но уже во Христе. Если человек достиг святости в единстве с Богом, его любовь не прекращается со смертью тела. Почивший святой помогает еще живущим на земле достигнуть Царства Небесного³⁶⁹, в чем выражается его любовь, преодолевающая мир и саму смерть.

§ 3. Любовь к ближнему. Родительская любовь

Родительская любовь не должна затмевать собою любовь к Богу, – таков лейтмотив рассуждений Иеронима Стридонского о любви родителей³⁷⁰. Ложная любовь к родителям негативно влияет на состояние веры человека и может создать демаркационную линию между человеком и Богом. «От любви к родственникам – этого тарана, (разбивающего стены), колебающего веру, – метафорически выражается Блаженный Иероним в письме к монаху Илиодору, – следует быть укрепленным стеною Евангелия…(Лук. 8, 21. Мф. 12, 49).»³⁷¹ С одной стороны, человек должен слушаться своих родителей. Это подчеркивает блаженный Иероним, ссылаясь на любовь и послушание, оказываемое Христом Богоматери и воспитателю. «Нет похвалы в том, если вы любите друг друга – так характеризует любовь «отцов и детей» блаженный Иероним, – но есть преступление в том, что вы друг друга ненавидите. Господь Иисус повиновался родителям своим (Лук. 2), почитал матерь, для которой сам был Отцом»³⁷². С другой стороны, родительская любовь никогда не может иметь большее значение, чем каритативная любовь к Богу. Родитель, ставший на место Бога, превращается в идола, а служащий этому идолу – в зверя, подобного дочери Иродиады, послушной своей матери (Мтф. 14: 6–12.).

Любовь родителей к детям и детей к родителям сопряжена с имущественными отношениями. Выполнение заповеди о почитании родителей и о любви родителей к детям означает по факту оказание родственникам имущественных и финансовых дотаций³⁷³. Именно это имеет в виду Иероним Стридонский, когда пишет, что вдова «не должна оставлять детей своих в бедности, но должна одинаково любить их»³⁷⁴.

Если человек действительно любит Христа, действительно отвергает всецело себя ради служения Ему, принимая монашество, отвергает мир, он не может не быть жестоким к родителям, что важно по причине любви к ним. Если родители препятствуют выбору монашества таким человеком, то он, как прямо указывает Блаженный Иероним, должен себя вести следующим образом: «пусть отец упадет, (перекрывая) вход в дом, ты шагни через седого отца и с бесслезными глазами взлети к крестному знамени. Один метод явить родственную любовь – (это) проявить жестокость в данном случае»³⁷⁵. Откуда такая жестокость? Неужели, чтобы полюбить Христа, нужно возненавидеть родственников? Конечно, нет. Наоборот, человек, угодивший Богу, вернувшийся на Родину, которая есть Царство Небесное, получает небесное гражданство и является ходатаем перед Богом за своих родных. «В этом случае своим отцу и матери ты добьешься (получить) право этого же (небесного) гражданства»³⁷⁶. При этом Иероним Стридонский указывает, что любовь сына к отцу является образцом для любви монаха к своему игумену.

Высшая степень родительской любви состоит в том, чтобы святые родители учили детей искусству святости и для этого на время отстраняли от себя. Кажущаяся жестокость в словах Христа «мать моя и братия моя сии суть, иже исполняют волю Отца моего (Мтф. 12, 50 и Mк. 3, 35) есть высшая любовь. В связи с этим богослов пишет: «что в такой степени любвеобильно, как сохранение сына святым для святой матери? И она желает тебе жить и не видеть тебя до времени, чтобы всегда видеть со Христом»³⁷⁷.

Таким образом, кажущаяся напряженность между родительской любовью и каритативной любовью к Богу разрешается Иеронимом Стридонским тем, что либо родительская любовь достигает уровня каритативной любви ко Христу, либо любовью к Богу преодолевается любовь родителей к детям, либо между ними устанавливаются отношения жесткой иерархии. Любовь к Богу важнее любви к родителям. «Воздадим родителям должное им, как родителям; если, однако, они живы, то (пусть) славу свою полагают в том, что дети предпочли им служение Господу»³⁷⁸.

Большое значение блаженный придает любви к уже почившим. «Он (умерший – О. П.) должен быть вожделенным для тебя как отсутствующий, а не как умерший; чтобы казалось, что ты ожидаешь, а не потерял его.»³⁷⁹ В данных словах выражено общехристианское отношение к смерти как успению, длительному сну, к любви, как способной соединять любящих: умершего человека с еще живущим на земле.

§ 4. Любовь как филия или дружеская любовь

Дружбу блаженный Иероним рассматривает именно как любовь, а не просто как межчеловеческое отношение. Соответственно дружба, как и любая другая любовь, обладает предикатом вечности. Истинная каритативная дружеская любовь не имеет конца. «Дружеская любовь, которая может прекратить свое существование, никогда не была подлинной»³⁸⁰ Соответственно, дружба есть любовь, имеющая свою специфику, но она не есть «форма любви», а есть единая любовь. Именно этот акцент на единстве в любви «красной нитью» проходит через все содержание святоотеческих трудов.

Сила взаимной дружеской любви не меньше, чем сила естественного соединения, которой связываются родственники. В начале письма к трем друзьям Хромацию, Иовиниану и Евсевию богослов обосновывает три имя в заглавии: «Не должен я писать Вам письма по одиночке, когда вы так любите друг друга, что вас троих столько же связывает взаимная любовь, сколько двоих из вас соединила природа»³⁸¹. Эта же идея выражена в шестом томе творений богослова, где в Толковании на книгу Экклезиаст³⁸² он устанавливает отношения зависимости между числом любящих и силой их любви. Сила любви будет расти, если трое соединенных любовью друзей поддерживают друг друга. Если же великим другом человека является Христос, то такой человек, по словам ап. Павла³⁸³, может все. Если же отношения дружбы разрываются, значит, дружбы собственно не было, а была очередная подмена, иллюзия истинных дружеских отношений, поддерживаемая искусственно одной или обеими сторонами.

Важное значение богослов придает расположению друзей друг к другу, поскольку оно производится любовью. «В друзьях ценится не воля, а расположение; первая проявляется часто врагами, последнее производится одной любовью»³⁸⁴.

Те формы любви, которые не имеют вышерассмотренных качеств, являются искаженными и нуждаются в врачевании. К ним блаженный Иероним относит страстную любовь супругов, плотскую любовь и женскую любовь.

§ 5. Любовь к врагам

Отдельно следует рассмотреть взгляды блаженного Иеронима на Евангельский призыв любить врагов. Любовь к врагам не может быть такой же, как любовь к родственникам или друзьям. Евангелие учит, «чтобы я любил врагов и молился за гонящих. Но разве не заповедано, чтобы я любил их также как ближних, родственников и друзей, так что между врагом и другом не должно быть никакого различия?… Побежденный благодеяниями и охваченный теплотою любви»³⁸⁵ враг перестает быть врагом и становится другом. Итак, блаженный Иероним учит делать добро врагам, «согревать» их ожесточенные сердца теплотой каритативной любви, которая может в действительности врага превратить в друга, как и похотливого в целомудренного.

§ 6. Плотская любовь

Половая, ложная «любовь» для блаженного Иеронима есть служение идолам. Того, кто посылает эту «любовь» (carnis amor), он называет «демоном любви». По учению античных философов Аристотеля, Плутарха и Сенеки, на которых он ссылается, «это – порок постыдный и решительно несогласный со здравым смыслом»³⁸⁶. Похоть безумна и безрассудна. В духе христианской традиции Блаженный Иероним призывает обуздывать плотское вожделение «большею любовью ко Христу».³⁸⁷ Плотская «любовь» имеет одно отличительное свойство, о котором упоминает блаженный Иероним – способность под воздействием диавола быстро переходить в жестокость³⁸⁸. Плотская любовь, имеющая начало в диаволе, прямо противоположна духовной любви (spiritus amor), которая происходит от Бога. Условием приобщения к духовной любви является непривязанность души ни к чему земному. Отсутствие «любви» к мирскому, временному и скоро приходящему дает возможность человеку соединиться духовной любовью с вечным и неизменным. В этом смысле духовная любовь (spiritus amor) – это связь с вечностью и вечными ценностями.

Главным методом ослабления плотской похоти является пост, цель которого состоит в том, чтобы на животном, которое есть в каждом человеке, могла «восседать» благодать Святого Духа.

Нельзя не упомянуть, что учение о плотской «любви» тесно связано с учением о плоти как таковой, которое развивается блаженным Иеронимом в полемике с Оригеном и оригенизмом, отрицавшим воскрешение во плоти³⁸⁹. Православных, то есть тех, кто любит плоть, Ориген называет плотолюбцы (philosarcas) и этим вводит новый аспект в понятие плотской любви. Блаженный Иероним отвергает неправильное мнение Оригена о том, что плоть при воскресении мертвых не будет ничем отличаться от нашей плоти со всеми ее функциями. Ориген отрицает наличие у человека духовного и эфирного тела, которое на самом деле будут иметь воскресшие. Того разнообразия членов, которое присутствует сейчас у людей, как полагает блаж. Иероним, не будет после воскресения мертвых.

В христианской среде той эпохи было распространено совместное проживание мужчины и женщины, не связанных узами брака. Они называли друг друга агапэтами (pestis agapetarurum). Против этой неблагочестивой традиции, как и против двоеобрачия, восстает блаженный Иероним. «Стыдно рассказать о постыдных, не радостных, но настоящих фактах: из какого места появилась в церкви язва возлюбленных (pestis agapetarum)? Из какого места (взялось) называние жен без брачного союза? Откуда (взялся) новый вид конкубин?…»³⁹⁰ Именем агапэт назывались люди, не любящие истинной каритативной любовью, а пребывающие в порочной половой любви, как выражается Блаженный Иероним, в телесном общении. Он обличает таких людей и этим выступает против ложной половой «любви», которая столь распространена в современном обществе.

Крайне негативно святой отец относится к так называемой «женской любви», которая является разновидностью половой «любви». Для обоснования своей позиции он приводит отрывок из книги Притчей³⁹¹. Женская любовь всегда ненасытна. Она после ослабления снова усиливается и после удовлетворения опять бывает голодна.³⁹² Приводя буквальное толкование книги Экклезиаст, блаженный Иероним считает обоснованным суждение Соломона о том, что «первое место в нечестии, глупости, заблуждении, безумии» занимает женщина и «голова всех (злых) бед – женщина, поскольку и смерть появилась в мире посредством нее, и драгоценные мужские души она захватывает…»³⁹³ Кто из мужчин будет являться преподобным и добрым пред Богом, тот сбежит от женщины. По блаж. Иерониму, женщина – сосуд порока и греха, источник несчастий, страданий, как душевных и телесных, главная причина разврата, пьянства, убийства и самоубийства. «Не будем думать, – далее отмечает блаженный Иероним, – что Соломон без основания высказал такой приговор о женском поле: он говорит, что испытал…»³⁹⁴ Приводя духовное толкование данного отрывка Библии, богослов сравнивает женщину с великим грехом и нечестием, диаволом, идолопоклонством, и, наконец, с церковью еретиков, ушедших в духовный блуд³⁹⁵.

Супружеская, по сути, также плотская, «любовь», как сопряженная с быстро исчезающими чувственными удовольствиями, кончается закономерно смертью. Мужчина, вступающий в брак, заранее не сможет узнать, какая у него будет жена: если она будет ненавидима, то он не сможет ее терпеть, а если любима, то эта «любовь» сравнивается в книге Притчей с адом, высохшей землею и пожаром³⁹⁶. Одним словом, плотская «любовь», «любовь» к женскому полу, даже в браке – ад. Приговор Блаженного Иеронима, как и ап. Павла, супружеству строг: «Смертию умреши. Таков конец супружества». И тут же он добавляет: «а моя цель там, где ни женятся, ни посягают».³⁹⁷ Истинное же супружество богослов заключает с мудростью: он следует по пути мудрости и приобретает истинную вечную жизнь. К этому призывает Слово Божие: «возлюби ее (мудрость – П. О.), и она сохранит тебя; обними ее и она оградит тебя» (Притч. 4, 8).

Если каритативная духовная любовь не зависит от динамики возраста человека, плотская любовь сильно зависит от этого фактора. Чем старее человек, тем слабее становятся плотские желания, и вместо похотливой «любви» возникает ненависть.

Как искоренить плотские грехи? Как победить плотскую страсть? Существует несколько методов достижения победы над похотью:

1. Любовь к знанию Слова Божия и его исполнению помогает человеку побороть плотскую похоть. «Возлюби знание Писаний, и ты не будешь любить плотских пороков»³⁹⁸.

2. Духовная любовь к добродетелям. Цицероновский принцип «клин клином вышибает» не является эффективным, поскольку он лечит «порок пороком и грех грехом, а мы должны побеждать пороки любовью к добродетелям»³⁹⁹. Находясь, на наш взгляд, под влиянием Оригена, мудрый святой отец, пишет: «Любовь плотская побеждается любовью духовною. Одно желание погашается другим. Насколько уменьшается здесь, настолько возрастает там»⁴⁰⁰. Любовь плотская и любовь каритативная, духовная находится на двух чашах весов. Если одна растет, другая гаснет, и наоборот.

Отвергая плотскую «любовь», блаженный Иероним отвергает «плотское» толкование книги «Песнь Песней». Эту книгу блаженный Иероним, как и другие святые отцы, трактует в контексте отношений души (невесты) с Богом (женихом)⁴⁰¹. Она посвящена тем, кто стремится к Небесному Иерусалиму, кто хочет совершенствоваться в познании Бога и быть небесным человеком Божьим. Она написана и для начинающих людей, для которых имеет значение царское достоинство написавшего книгу Соломона, так и для совершенных христиан, для которых не страх уже, а любовь является способом вразумления, ибо изгоняющая страх⁴⁰² любовь – это высшая степень страха Божия, отрицающая вразумление страхом⁴⁰³. Книга «Песнь Песней» защищает не телесный обусловленный слабостью человека брак между мужчиной и женщиной и, соответственно, плотскую, нечистую «любовь», а девство чистой души, жаждущей духовного целомудренного брака с Богом. Например, «пусть и она (душа – П. О.), – пишет Иероним, – освященная любовью, глаголет о Том, Кого она любит (то есть Господе – П. О.): введе мя царь в ложницу свою (Песн. 1,3)»⁴⁰⁴

Блаженный Иероним в интерпретации толкования Оригена на книгу «Песнь Песней» вводит новый ракурс рассмотрения отношений любви между небесным «Женихом» и невестой: любовь Христа к народу Израильскому и любовь к новозаветному народу – христианской Церкви, которую он называет «церковная душа». Церковь говорит устами этой души, обращаясь к иудеям: «Жених испытывает более сильную любовь ко мне, ценит меня в больше степени, чем вас, многочисленные дочери Израиля»⁴⁰⁵.

Итак, любовь в книге Песнь Песней носит не плотской, а духовный, девственный и целомудренный характер. Небесный Жених зовет души к девственному, а не к семейному и брачному образу жизни. Поэтому она, наряду с другими боговдухновенными книгами Библии может рассматриваться как руководство к монашеской жизни, цель которой – очищение души, стяжание благодати и любви, как совокупности совершенства и царицы добродетелей.

В Толковании на стих из книги Экклезиаст «время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру (Еккл.3:8)» блаженный Иероним рассматривает три аспекта любви.

1. Аспект мученичества. Высшей степенью любви к Христу является добровольное мученичество за Него. Однако, как верно отмечает блаженный Иероним, в мученичестве есть не только любовь, но и ненависть к родственникам. В эпоху гонений на раннехристианскую Церковь⁴⁰⁶ «за исповедание Христа, их враждебное расположение вызывает их жестокость против нас»⁴⁰⁷.

2. Межзаветный аспект. До Боговоплощения было время любить установления ветхозаветного закона, а после Воскресения Христа наступило время ненависти к этому закону и время любви к Евангельской благодати.

3. Темпоральный аспект. В современную эпоху мы живем во время любви к настоящему. Но в будущем, пророчествует Блаженный Иероним, «наступит время, когда, видя лицом к лицу» Христа, «мы станем ненавидеть и презирать то, что любили»⁴⁰⁸, то есть временные блага, половые отношения, разнообразные яства и т. д. Тогда вера и надежда прекратятся, но любовь останется…

Категории веры, истины и любви тесно связаны в богословии Блаженного Иеронима, выразившего эту связь со всей риторической красотой. «Верьте любви, говорящей истину»⁴⁰⁹ Итак, истина от любви, любовь от веры. А откуда происходит вера? «Вера от слышания, а слышание от слова Божия.» (Рим.10:17) Идея высшей ценности любви, ставящей ее над всеми добродетелями души, выражена Иеронимом Стридонским в следующих словах: я «поражаюсь смиренномудрию, прославляю добродетельность, преклоняюсь перед любовью»⁴¹⁰ и ставлю «любовь выше всего»⁴¹¹. То, что любовь является высшей добродетелью, по нашему мнению, связано с тем, что любовь сложно исправить, сложно возродить. Намного легче исправить нерадение, леность как болезни воли, чем взрастить заново любовь, принадлежащую не только воли, но и уму и сердцу человека. В определенных ситуациях человек может поступить так, что этот поступок будет совершен по любви и не будет согласовываться с общепринятым социальным порядком. Возможно, именно это имел в виду богослов, когда сказал: «любовь (как таковая) не ведает порядка»⁴¹².

В целом позиция блаженного Иеронима, совпадающая с точкой зрения свт. Амвросия Медиоланского, о соотношении девства и брака в сотериологическом ключе очевидна. Девство несомненно связывается блаж. Иеронимом с исполнением Заповедей и очищение сердца от греховных образов и аморальных привычек. «Кто сохранил желанную чистоту девства, кто верно исполнил заповеди декалога и умертвил в сердце своем нечистые нравы и помыслы, чтобы они им не обладали, тот поистине есть священник Христов»⁴¹³. Богоугодное девство превосходит не являющийся ни хорошим, ни благоугодным, ни совершенным плотской брак⁴¹⁴ по всем возможным критериям. Этот тезис последовательно, опираясь на авторитет Притчей, книги Экклезиста, Песни Песней, посланий ап. Павла⁴¹⁵, доказывает блаженный Иероним, будучи сам девственником. Девственники, давая обет девства, исполняют не то, что приказано, не то, что необходимо исполнить, а то к чему не обязываются, «это заслуга выше, чем делать то, что от тебя требуется»⁴¹⁶. Поэтому блаженный приводит слова Господа: «не все вмещают слово сие, но кому дано, ибо есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит.» (Матф.19:10–12). Блаженный толкует их следующим образом: «Одобряя их мысль (мысль апостолов о том, что лучше не жениться – П. О.), Господь говорит: правда, неудобно человеку, стремящемуся к Царству Небесному, жениться».⁴¹⁷ Супружество по святым отцам – это дозволенные Богом, но не благоугодные тяжкие узы, это огромная трата времени и сил. Цель же брака далека от Царства Небесного. По нашему мнению, брак скорее выполняет социальные и демографические, а не духовные и сотериологические задачи.

Как и свт. Амвросий Медиоланский, блаженный Иероним подчеркивает, что лишь внешнее, телесное девство – ничто, если человек не хранит свой язык, свою душу от всякой греховной нечистоты.⁴¹⁸ Ярким образцом для подражания девственному образу жизни является ученик Христа, апостол Иоанн Богослов, который остался девственником и которого «Иисус больше любит»⁴¹⁹.

Блаженный Иероним указывает на один факт христианской жизни той эпохи, как одна мать посвятила свою дочь Жениху-Христу с детства, то есть фактически приняла за нее решение о девстве дочери. Этот факт объясняется общекультурной установкой того времена на безусловное послушание детей родителям вплоть до того, что родители определяют жизненный путь детей.

Мы уже отмечали в начале параграфа, что блаж. Иероним Стридонский находился под влиянием платонической и неоплатонической традиции и неоднократно цитировал и пересказывал изречения философов Сократа, Платона, Клоарха, Сенеку, Цицерона и других. В связи с этим отдельно следует рассмотреть его взгляд на любовь к мудрости.

Если христианин полюбит мирскую мудрость, которую блаженный Иероним называет «пленною женою», то, поскольку она нуждается в очищении, он должен «омыть ее пророческим мылом»⁴²⁰, то есть подчинить Библии, частью которой являются пророческие книги, и поставить на дело миссионерского и апологетического служения. Блаженный Иероним при этом предостерегает любителей светской мудрости от впадения в языческое «суемудрие». «Мы должны остерегаться, чтобы не возлежать в капище, если хотим иметь пленницу женою; или если мы уже очень увлечены любовью к ней, то должны очистить ее и освободить от всяких греховных заблуждений»⁴²¹.

Любовь по Блаженному Иерониму присуща уму, сердцу и воли человека.

1. Любовь как воля. Идея любви как добродетели воли является более характерной для латинской патристики. Блаженный Иероним говорит о том, что волевой аспект любви выражается в конкретных действиях любви. Действие любви запускает «механизм» распространения «славы любви». Слава любви вызывает ответную любовь. Ответная любовь побуждает волю к совершению действий любви. Таким образом, круг «воля-действие – любовь» замыкается.

Общность подхода блаженных Августина и Иеронима не вызывает сомнений: оба тесно связывали категории любви и воли. Иероним вслед за ап. Павлом фиксирует такое качество Божественной Любви, как всемогущество. Например, он пишет: «Я слушаюсь тебя и так как любовь все может (1 Кор. 13, 7), вверяю свое плавание попутному веянию Св. Духа»⁴²². Августином Аврелием подчеркивается сущностное единство воли и любви «в 11-ой книге трактата «О граде Божием»: бытие – знание – любовь (esse, nosse, amare), где термин «воля» (voluntas, velle) заменен термином «любовь» (amor, amare, diligere), так как для Августина любовь тождественна воле, будучи «усиленной волей» (valentior voluntas)»⁴²³. Общая опора на Священное Писание Церкви, основанный на Евангелии и посланиях ап. Павла способ мышления являются, по нашему мнению, главным фактором единства их позиции по данном вопросу.

2. Любовь как добродетель ума. Любовь принадлежит не только воли, но и уму человека. «При надежде воскресения верующий ум сокрушается привязанностью желания».⁴²⁴

3. Любовь как добродетель сердца. Комментируя гимн любви ап. Павла (1 Кор. 13: 4–8), блаж. Иероним пишет, что любовь «всегда живет в сердце… Во взаимной любви мы имеем заложника. Соединимся духом, сплетемся любовью…»⁴²⁵ Истинная каритативная любовь входит в сердца любящих тогда, когда они начинают жить духовной жизнью. В единстве с Богом, они обретают духовное единство друг с другом и общность каритативной любви. Любовь Христова пронизывает любящих так, что в этой любви и любящий, и любимый обретают святость.⁴²⁶ Любовь Божия, когда входит в сердце человека, дает человеку дар слез.

Кроме внутреннего действия на душу человека, каритативная любовь имеет мощное миссионерское воздействие на души еще не просвещенных светом Евангелия людей. Объединяющей идеей учения о любви свт. Амвросия Медиоланского и Блаженного Иеронима является метафорическое сравнение любви со стрелой. «И это стихословие особенно применимо к тебе, раненному господней стрелою, воспевающему с невестою в песнопении: уязвлена есмь любовию аз (Песн. 2. 6).»⁴²⁷ Бог, имеющий множество «стрел любви», пускает их во всех стороны мира, что приводит к всеобщему распространению христианского вероучения. «Данным стрелами уязвлен и захвачен в плен весь мир»⁴²⁸. Блаженный Иероним этим указывает, что нет иного миссионерства, кроме миссии любви, что миссия без любви невозможна и неосуществима. Проповедь ведется на одном языке – это язык христианской любви, который понятен всем и многих привел к вступлению в Церковь.

Блаженный Иероним в раскрытии своего учения о любви использует методы не только катафатического, но и апофатического богословия. Например, он, подражая ап. Павлу, писавшему «любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла» (1Кор.13:4,5) апофатически определяет любовь: «любовь к Богу не есть жестокость.»⁴²⁹ Она не есть убийство, не есть нарушение Заповеди, не есть зло и насилие. Сама любовь, ее свет, отрицает зло, ибо там, где любовь, там нет и зла, и зло есть там, где нет любви. Однако любовь не «кричит» о себе, не «рекламирует» себя, а как будто скрывается, но тут же являет себя людям. Человек не может научить любви других, не имеющих любви, если он не признает из чувства сострадания, что сам любви не имеет.

Поучительно внимание блаженного Иеронима к соотношению жестокости и любви. Казалось бы, любовь прямо противоположна жестокости, но далеко не все так очевидно. Любовь может и часто вынуждена быть жестокой. Не всякая жестокость есть любовь, а лишь та, которая служит выполнению цели христианской жизни – спасению души. «Когда в отроковице Божией порицают не сладострастие, а суровость; тогда такая жестокость есть любовь.»⁴³⁰ Порицание девственницы за добро воспитывает в ней смирение и приближает ее к Царству Небесному. В этом смысле оно является актом любви, поскольку любовь, даже жестокая, приближает человека к Богу, а ненависть и злая жестокость отдаляет человека от Бога.

В дискуссии по поводу причин соблюдения апостолами предписаний ветхозаветного закона блаженный Иероним вводит понятие «сострадательная любовь», чтобы обозначить этим понятием позицию его собеседника по данному вопросу папы Августина, считавшего, что сострадательная любовь побуждала ап. Павла соблюдать постановления иудейского закона для того, чтобы, как мы полагаем, привести ко Христу иудеев. По нашему мнению, ап. Павел соблюдал закон из каритативной любви, в том числе, для того, чтобы уверовали и спаслись иудеи, как он сам и говорит: «для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных… Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых». (1Кор.9:20–23)

Итак, каритативная сострадательная любовь несомненно имеет миссионерское значение, и единственной успешной прославляющей Бога миссией является миссия любви⁴³¹. Миссия любви особенна необходима в обществе людей с охладевшими сердцем и душой. Им необходимо духовное возрождение и духовное горение (1 Сол. 5:19; Рим. 12:11). «Ибо в ком пламень духовный не ослабевает от умножения несправедливости и холодности любви, в том дух нисколько не угасает.»⁴³² Любовь есть важнейший благодатный плод победы духа над плотью. По нашему мнению, миссия любви, которая есть, прежде всего, миссия сострадания – это побуждение к духовной борьбе и к возрастанию в любви.