Kitabı oku: «Последний Словотворец. Ложная надежда», sayfa 3
– Господа, думаю, мне есть чем вас удивить. А ты можешь возвращаться в свою комнату.
Встав, я быстро поклонился и поспешил покинуть это странное место. Интересно, меня будут водить только по тайным обществам?
Увидев мое появление, стражники, не сговариваясь, тут же двинулись вперед. И опять я шел по одинаковым коридорам, даже не надеясь запомнить дорогу.
Остаток дня был ничем не примечателен. А чтобы хоть как-то скрасить ожидание и выйти из комнаты, требовалась простая смелость. И вот ее мне не хватало. Со стыдом я в очередной раз понял, что даже не попытался что-то узнать про свою семью. В моем положении не приходилось на многое рассчитывать, но, может, была хоть маленькая возможность передать им весточку.
Комната постепенно погружалась в темноту, и я зажег лампу. Пододвинув стул к окну и завернувшись в покрывало, я удобно устроился и уставился в небо. Было уже достаточно прохладно, но это заставило только сильнее кутаться в теплую ткань. Спать не хотелось совершенно. Дома я привык засыпать после тяжелого труда. Здесь же я просто сидел и ждал. Это выматывало эмоционально, но не физически.
Возможно, я все-таки слегка задремал, потому что резкий грохот от распахнувшейся двери заставил меня вскочить на ноги. В комнату, без лишних церемоний, вошел советник. За ним стояли несколько слуг. В руках они держали книги, свертки и письменные принадлежности. Алеистер указал им на стол, и они один за другим сложили все на него, потом поклонились и вышли. Я изумленно смотрел на образовавшуюся кучу бумаги, чернил и перьев.
– Запиши все, что поймешь. Каждый вечер у тебя будут забирать то, что ты успел сделать.
Советник даже не стал дожидаться моего ответа и просто удалился так же неожиданно, как и появился. Я не глядя опустился на стул и, слегка промахнувшись, тяжело грохнулся на пол. Покрывало запуталось в ногах, не давая подняться. Дверь тихо отворилась, и в проеме показалась голова Джеральда. Он настороженно оглядел комнату. Когда он заметил меня на полу, его глаза округлились, а на лице появилась широкая улыбка. По нему было заметно, что он сдерживается изо всех сил, чтобы не рассмеяться.
– Да ну вас, – обиженно пробормотал я.
Джеральд улыбнулся еще шире и скрылся за дверью. Я со второй попытки распутал покрывало и бросил его на кровать. Подойдя к столу, взял верхнюю книгу. Она была практически такой же старой, как и свиток, который мне давали ранее. Язык в ней оказался тем же. Все последующие книги были похожи.
Насколько я успел заметить, в первой упоминалось о воде, в той же, которую я держал в руках, повествование шло о растениях и земле. Зачем им все это нужно? Даже если предположить, хотя бы на секунду, что я предполагаемый Словотворец, то все равно эти книги не имели никакого смысла. И переводить слова со старого языка на новый тоже казалось довольно бестолковым.
По правде говоря, я даже не представлял, как должны действовать избранные или как работала их сила. В писаниях говорилось про благословение Небес, которое они получали в наследие от спустившегося к ним Бога: избавление от многих болезней, обильный урожай, сильное потомство, магия слова. Но как это работало на самом деле? Может, в этих книгах они хотели найти ответы на свои вопросы? Но это можно было сделать и без меня. В голове все запуталось. Не привык я рассуждать на такие темы.
Я бездумно перебирал книги, пока не остановился на одной из них. Не такая большая, как остальные, менее приметная, она притянула мое внимание. Корешок был очень потрепанным, и буквы на обложке совсем стерлись. Несмотря на это, книга ощущалась будто бы теплой и знакомой. Я осторожно открыл первые страницы. Сначала мне показалось, будто я не понимаю написанного, но, приглядевшись, я осознал, что прекрасно знаю практически все буквы. Слова однозначно были такими же, как и в других книгах, но стиль их написания мог запутать – завитки на них ставились немного непривычно. С этой книгой придется повозиться, чтобы разобрать весь текст. Я вспомнил, как отец учил меня отличать буквы по малейшим изгибам и никогда не путать с похожими наречиями других стран. Вот бы сейчас мне его книгу, которая потерялась и теперь, скорее всего, гнила в какой-нибудь яме. Винить за все можно было только себя.
Утром я проснулся с первыми лучами солнца. Всю ночь меня мучили странные сны, но о чем они были, я уже не мог вспомнить. Осталось только липкое ощущение, от которого хотелось отмыться.
Я скинул с себя одеяло и, собрав вчерашнюю одежду, решил выйти из своего убежища. За дверью стоял новый охранник – молодой парень, на вид мой ровесник или немного старше. Заметив мое осторожное появление, он расправил плечи и быстро произнес:
– Ми́ло Берг по приказу лорда Джеральда Ва́льтерсона направлен, чтобы сопровождать вас.
Он так волновался, тщательно выговаривая каждое слово, что это показалось мне забавным. Внезапно мои страхи отступили – не только я чувствовал себя здесь не к месту. Я оглядел Мило. Он был практически одного со мной телосложения и роста, может, чуть ниже и худее. Светлые волосы непослушными вихрами ложились на лоб. Бледно-голубые глаза выжидательно смотрели на меня, он весь напрягся как пружина. Я попытался улыбнуться.
– Этан. Приятно познакомиться с вами, Мило Берг. – Руку в этот раз я предусмотрительно не протянул. – Мне хотелось бы ополоснуться.
Парень заметно расслабился.
– Прошу вас следовать за мной.
Я задумался: фамилии Берг и Вальтерсон явно имели свои корни не в Дартелии. Они более походили на танморовские. А если внимательно посмотреть на Джеральда и Мило, то их можно было назвать выходцами из северных народов. Хотя цвет глаз и волос заместителя капитана явно выдавали примесь дартелийской крови. Северяне на фоне мужчин Дартелии казались гигантами. Я слышал, что раньше их очень любили нанимать в наши войска. Но после многих лет войны и кровопролития они стали скорее диковинкой среди нас. Насколько глупо было бы с моей стороны спросить Мило об этом? Но идя за ним и видя, как он старается все сделать правильно, я решился:
– Господин Берг…
– Г-г-господин! – Парень резко остановился и развернулся, смущенно подняв руку в защищающемся жесте. – Ко мне не обращаются «господин», мне по статусу не положено.
– Тогда как же мне вас называть? – Я склонил голову набок; оказывается, мне понравилось вот так слегка подтрунивать над ним. – Уважаемый Мило Берг или…
Я не успел закончить, как меня спешно прервали:
– Мило, можно просто Мило. Или по фамилии – Берг.
Парень выглядел немного расстроенным. Я мысленно пнул себя за это: он был ни в чем не виноват, а я стоял и подшучивал над его добропорядочностью.
– Значит, Мило. Замечательно.
Я постарался улыбнуться, как Джеральд, – широко и непринужденно. Не знаю, насколько у меня это вышло, но парень ответил мне тем же. На его щеках образовались ямочки. Да что же он забыл в этом жутком месте? Ему бы не мечом размахивать, а быть при родителях, помогать им, а потом найти себе хорошую девушку и жениться на радость старикам.
– Мило, можно я задам вопрос? Если тебе запрещено, то не отвечай.
Он осторожно кивнул.
– Ваши фамилии – Берг и Вальтерсон. Вы, случайно, не из Танмора?
– Не совсем. Господин Джеральд из знатного рода мечников, они живут недалеко от границ Танмора. Отец у него из северной знати, а матушка дартелийка. Я же чистокровный танморовец, но моя семья не живет там. Лорд Бе́рнайс Вальтерсон помог нам перебраться в Дартелию.
Так вот в чем было дело. Теперь понятно, почему меня изначально смутила фамилия Джеральда. Сейчас я вспомнил, что род Вальтерсон славился тем, что в нем рождались мальчики с сильными генами предков. Первенцы оставались при отце для передачи наследства, а последующие сыновья всегда шли только в личную охрану короля, проходя усиленные тренировки с раннего детства. А Мило, вероятно, просто решил пойти по стопам того, кем восхищался. Я не мог рассуждать о том, насколько это было правильно. В конце концов, я тоже когда-то мечтал стать таким, как мой отец.
Вернувшись в комнату, я скорее учуял, чем увидел еду. Интересно, слуги всегда подгадывают, чтобы меня здесь не было, или это просто совпадение? Поскольку стол оказался погребен под книгами, поднос с блюдами поставили на уже заправленную кровать. Слюна наполнила мой рот, и я буквально набросился на вкуснейшую пищу. В этот момент моя жизнь стала чуточку лучше.
Насытившись и аккуратно сложив тарелки на поднос, я принялся за работу, ожидая нудного и нескончаемого переписывания. Но чем глубже я погружался в мир букв, тем больше все приобретало краски. Меня обволакивала водная гладь, она нашептывала слова, которые моя рука сама по себе писала и писала. Я не хотел останавливаться. Тихая вода сменилась дождем, и он рассказывал свои неповторимые истории. Мне было просто необходимо во что бы то ни стало запомнить их все. Они лились на меня нескончаемым потоком, переходя в монотонное журчание. Капли стихли и превратились в тонкий ручеек, который мелодично напевал о своем. И это тоже казалось безумно важным. Я жаждал каждого изменения, каждого нового слова и сам хотел быть этим словом. Но мне чего-то не хватало, будто слова не договаривали самого главного, и оно ускользало, оставляя меня ни с чем. Пустота снова наполнила меня противным серым болотом.
Я очнулся только тогда, когда перевернул последнюю страницу. Дыхание сбилось, как после бега. Пот капельками стекал по лицу. Когда я успел так устать? Передо мной лежала большая стопка исписанной бумаги. Пальцы судорожно сжимали перо и оказались перепачканы чернилами. Попытка расслабить их провалилась, и руку свело судорогой. Я стал усиленно разминать ее, не обращая внимания на боль. Такое случалось и раньше, но уж точно не от того, что я просто сидел и писал.
Комната окрасилась в оранжево-красные оттенки. Я провел за книгой весь день и даже не заметил?
Боль отступила, и уже можно было осторожно расслабить мышцы. На столе лежал лоскут ткани, и я попытался им оттереть пальцы, но чернила уже въелись в кожу. Устало отбросив ткань, я откинулся на спинку стула. Тело немного онемело, а голова кружилась. Как будто книга высосала из меня частичку жизни. Я осторожно покосился на старые томики, представляя, что если мои мысли окажутся правдой, то недолго мне осталось.
Бред. Как книги могут высасывать жизнь? Я улыбнулся своим странным мыслям.
О Боги, ведь сейчас все в точности походило на приступ!
От осознания произошедшего капельки пота, стекавшие по позвоночнику, стали холодными. Я даже не сразу понял, что со мной было, – приступы случались не слишком часто и не проходили так ярко. Обычно я мог выпасть из жизни на несколько минут, но точно не на целый день. Тревога медленно завладевала мной.
Вдруг раздался грохот – распахнувшаяся дверь врезалась в стену. Так ко мне заходил только советник. Нахлынувшая паника забралась обратно в свое гнездо, и сейчас я был благодарен за внезапное появление этого человека. Помня о головокружении, я осторожно поднялся на ноги и поклонился:
– Господин советник.
Меня проигнорировали и обратили все внимание на стол. Советник обхватил своими тонкими пальцами сразу всю стопку, исписанную мной. Я даже удивился, как легко он это сделал, ведь весила она немало. Советник без труда удерживал листы одной рукой, другой же быстро их перебирал, бегло просматривая. Нахмурив брови, он удостоил меня вниманием:
– Ты это все сделал сегодня?
Я кивнул. От напряжения его лоб покрыли морщинки. Я не понимал, хорошо это или плохо, и на всякий случай указал на книгу:
– Я успел переписать только ее.
Алеистер цепко схватил мою испачканную чернилами руку. Он разглядывал ее, вертя в разные стороны, и, наконец отпустив, сказал:
– Я вижу. – Он вновь посмотрел на меня и добавил: – Тебе стоит привести себя в порядок. Иди. Рукописи я забираю. Завтра приду за следующими.
– Мне же можно пользоваться библиотекой?
Я еще побаивался этого холодного человека, но надо признать – плохого он мне ничего не делал.
– Если нужно, то да. Только в сопровождении стражи.
Советник поудобнее обхватил стопку листов и сверху положил книгу, которую я переписывал. Он был уже на пороге комнаты, когда, оглянувшись, сказал:
– Хорошая работа.
Дверь захлопнулась, а я не мог поверить в произошедшее. Меня похвалили, наверное, впервые за последние годы, и это было непередаваемое чувство! Я забыл про все страхи и просто радовался. Меня похвалили именно за то, что я всегда скрывал, за то, что мама ненавидела во мне больше всего. Пусть глупо, но я ощущал себя немножко счастливым.
Я умылся холодной водой и почувствовал прилив сил. Ужин ждал меня, как и завтрак, на кровати. Значит, все-таки слуги приносят еду только в мое отсутствие. На столе стояли новые пузырьки с чернилами, перья, чистые листы и дополнительная лампа. Все для того, чтобы можно было продолжать работать. Я решил не думать над тем, зачем им это нужно. Возможно, скоро настанет тот день, когда мне повстречается книга, которую не смогу переписать, и тогда меня заменят. Но это будет точно не сегодня и не с ближайшими пятью книгами. Мысли о приступе я тоже решил оставить на потом, ведь ничего страшного не произошло. Конечно, я не мог назвать это место домом, но меня тут хотя бы никто не называл никчемным и ущербным. Даже позорный ошейник воспринимался как простая прихоть короля, не значащая ничего. Я отбросил все мысли и быстро провалился в такой желанный сон.
Утром меня переполняли силы. Уже не боясь, я вышел из своего укрытия и с удивлением обнаружил на месте охранника Джеральда. Он вольготно привалился спиной к стене, сложив свои огромные руки на груди и скрестив ноги. Я улыбнулся: почему-то вид этого великана меня обрадовал.
– Не ожидал тебя… вас здесь увидеть.
Я все еще сомневался, как мне стоит обращаться к нему – тем более теперь, когда я знал статус его семьи. Если бы мы были в городе, то я не посмел бы даже голову поднять в его присутствии.
Он понял мою заминку и улыбнулся.
– Кроме нас, здесь никого нет, Этан.
Услышав это, я вздрогнул: только Джеральд звал меня в этих стенах по имени.
– Это самое заброшенное и пустое крыло из всех. Можешь не беспокоиться и обращаться ко мне на ты. Сегодня у нас прогулка в малую библиотеку, так?
Он потянулся, оторвался от стены и пошел по коридору. Я привычно пристроился позади.
– Тебе никогда не говорили, что…
– Мои родители из Дартелии. – На такие фразы я отвечал заученной фразой, поскольку слышал их чаще, чем хотелось бы.
Джеральд удивленно остановился.
– Вообще-то я хотел сказать, что ты слишком молчалив. Но приму к сведению, что твои родители из этой страны.
Мне хотелось застонать от собственной несообразительности. С чего я вообще взял, что он спросит про мой внешний вид?
– Я не совсем понимаю, как себя вести. – И это было чистой правдой.
Джеральд ничего не ответил.
Библиотекой оказалось огромное помещение. От пола до потолка вдоль всех стен располагались книжные шкафы, прерывавшиеся на редкие ниши под лампы для освещения. Также они стояли посередине, образовывая некое подобие книжного лабиринта. С первого взгляда сложно было понять, насколько глубоко внутрь он уходил и каких размеров достигала комната.
Запах стоял тяжелый, воздух пропитался пылью и стареющим пергаментом. Многим бы это место показалось мрачным, но не мне. Я готов был набрать кучу книг и, окопавшись в каком-нибудь уголке, не выходить оттуда по возможности никогда. Библиотека стала бы моей страной сказок, в которой я всегда мечтал очутиться, и сейчас мне не хватало лишь одного – сделать шаг вперед.
С дико колотящимся сердцем я осторожно переступил порог. От изобилия книг глаза разбегались, а первоначальная цель просто забылась.
– Я, конечно, не разделяю твоей радости, но у тебя не так много времени. Господин Алеистер будет недоволен, если ты не выполнишь его поручение. А его лучше не злить.
Я с удивлением обнаружил, что Джеральд все это время стоял у меня за спиной.
– Да… да, я знаю, просто… это невероятно, понимаешь?
– Не понимаю, – ответил он честно. – Никогда не любил все это. До сих пор как вспомню уроки по грамотности, так в дрожь бросает.
Почему-то его незначительное признание меня обрадовало, и я рассмеялся. Значит, даже потомки знатного рода иногда делают то, чего им не хочется.
– Мне бы твое несчастье, и я был бы самым счастливым ребенком.
Он подозрительно покосился на меня.
– Но ведь ты обучен грамоте, и обычно сюда не… – Джеральд резко замолчал. – Не важно, поторапливайся.
Я не стал пытаться расспрашивать его, понимая, что это бесполезно. Здесь никто ничего не объяснял. Но это уже не казалось важным – я попал в свою стихию. Осторожно обойдя стройные ряды полок, я осознал, что понадобится немало времени, чтобы найти здесь то, что нужно. Но все равно: уйти с пустыми руками означало для меня проиграть.
Я упорно пробегал глазами по корешкам, выискивая закономерность и заходя все дальше и дальше. Кончики пальцев осторожно скользили по краешкам книг, иногда замирая на какой-нибудь из них. Меня интересовали они все, но требовалась лишь одна.
Из задумчивого состояния меня вывела рука, опустившаяся на плечо, будто мешок с мукой. Джеральд стоял рядом: он взял какую-то книгу и, впихнув ее мне, повел на выход.
– Я понимаю, как, наверное, это здорово для тебя, но даже мне не поздоровится, если ты целый день будешь бродить здесь, словно сумасшедший.
– Я правда так выглядел?
Джеральд улыбнулся.
– Глаза блестели, ты никого не замечал, рот приоткрылся, только стекающей слюны не хватало.
– Фу-у-у, гадость какая.
Мы переглянулись и одновременно засмеялись.
В комнате я глотал остывшую пищу, практически не пережевывая и не ощущая вкуса. Мне быстрее хотелось вновь окунуться в тот мир, который не хотел меня отпускать. Я подавился и закашлялся, слезы выступили на глазах. Именно в этот момент я изо всех сил пожелал, чтобы это место стало моим домом. И неважно, что я целыми днями бы сидел и переписывал книги, неважно, что мой мир был бы размером с эту комнату. Просто сейчас я чувствовал себя хорошо.
Маленький червячок сомнения стал копошиться внутри, напоминая об оставленных родных, и я пообещал себе попытаться узнать что-нибудь у Джеральда. Пока это был единственный человек, который внушал мне доверие.
Выпив травяного чая, я принялся за работу. Глаза погрузились в текст, рука замерла над листом. Знакомое чувство стало поглощать меня. Стены качнулись, и уже через мгновение я оказался окружен бескрайним полем. Трава приятно щекотала ноги и шептала, шептала. Выросшие на глазах деревья клонили ко мне ветви и скрипели, рассказывая свои истории. Цветы распускались прямо в руках, рассыпались лепестками и расцветали снова, торопясь поведать о своем. И каждый из них стремился договорить, норовя перебить другого. Я хотел спросить их о чем-то, но лишь беззвучно открывал рот. Их знания заполняли меня, пока во мне больше не осталось места. Но даже тогда я не мог понять их историй, а они разочарованно покидали меня, вновь оставляя с пустотой внутри.
Все растворилось так же быстро, как и началось. Я очнулся за столом, тяжело дыша, но сегодня не ощущал такой оглушающей усталости. Воодушевление моментально пропало, когда пришло осознание, что в комнате был кто-то еще. Осторожно повернувшись, я уткнулся взглядом в советника. Тот стоял и просто наблюдал за мной. Комнату освещали только лампы на столе. Их зажег советник? И как давно он здесь? Он видел приступ?
Я попытался встать, но Алеистер махнул рукой.
– Простите, сегодня я задержался.
– Ты всегда так уходишь с головой в книги, что даже не слышишь ничего вокруг?
Я шумно сглотнул. Именно из-за этого моя мать запретила мне приближаться к книгам. Она сказала, что это болезнь, которую невозможно вылечить, и взяла с меня обещание не прикасаться к книгам. Она предупреждала, что если кто-нибудь это увидит, то меня могут забрать или покалечить. Но сейчас ее не было рядом, а угроза смерти висела надо мной уже несколько дней.
– Сколько себя помню, с самого детства.
– Позволишь взглянуть?
Советник протянул руку и я, собрав все листы, отдал их ему.
Подойдя ближе к лампам, он погрузился в изучение. Потом, удовлетворенно хмыкнув, положил их на стол. Его рука скользнула в складки плаща, что-то ища. Он достал небольшой свиток и развернул его на столе, придерживая пальцами.
– Что скажешь насчет него? Можешь прочитать?
Я внимательно всмотрелся.
– Сложно разобрать, здесь такой же стиль письма, как и в этой книге. – Я вытянул из стопки маленький томик и раскрыл его, показывая одинаковое написание. – Поэтому я и решил поискать в библиотеке. Многие буквы мне кажутся знакомыми, но некоторые путают, словно не дают прочитать.
Алеистер свернул свиток и спрятал его в складках одежды.
– Боюсь, в этой библиотеке ты не найдешь того, что ищешь.
Я задумчиво провел рукой по страницам.
– Мне бы записи отца, там точно были подобные символы.
Советник выжидательно смотрел на меня.
– Понимаете, когда меня сюда эм… привели, у меня в заплечном мешке была потрепанная книжка… – Я сбивчиво пытался все объяснить. – Эта книга моего отца, я всегда носил ее с собой. Но она потерялась, наверное, по дороге. А там были записи.
К концу моя речь стала и вовсе невнятной.
Глаза советника сузились.
– Так, значит, говоришь, отца твоего книга?
Я кивнул.
– Ну что ж. Чего нет, того нет. Я заберу твою работу. Мой совет тебе, мальчик: прежде чем рассказать или сделать что-то, подумай, кто перед тобой стоит и чем могут обернуться твои слова.
На этот раз его уход оставил неприятный осадок. Вот так легко, всего лишь одной фразой, можно было разрушить что-то хрупкое.
Я продолжал сидеть за столом, даже когда лампы потухли, даже когда холод стал пробираться под одежду. Мне просто не хотелось двигаться.
Сколько так прошло времени, я не знал. Наконец настойчивый стук в дверь заставил меня выплыть из этого состояния. Он все продолжался, становясь громче. Подозревая, что стук не прекратится, пока не откроется эта проклятая дверь, я поднялся на ноги. Но не успел даже протянуть руку, как дверь резко распахнулась и чуть не ударила меня. В коридоре стоял Джеральд.
– Ты не спал? – Он прищурился, привыкая к темноте.
– Нет.
– Еще лучше. – Джеральд кинул мне в руки плащ. – Быстро надевай.
Меня не удивило, что за мной пришли ночью и одели в плащ с капюшоном, заставив закрыть лицо. Даже если спросить, мне все равно никто не ответит. Поэтому я только вздохнул и отправился по мрачным коридорам за Джеральдом. Однако по пути я отметил, что меня ведут в другое место – знакомых переходов не было.
Когда мы вышли в огромный, ярко освещенный коридор, где через каждые несколько метров стояла стража, я всерьез запаниковал. Здесь было много арок, украшенных гобеленами с изображением герба Дартелии – трехглавого волка, центральная голова которого выделялась на фоне остальных. Потолки оказались настолько высокими, словно тут ходили дети великанов. Под ногами шуршал иссиня-черный ковер с серебристыми узорами.
Мы шли все дальше и дальше, пока не остановились возле огромных резных дверей. На них была вырезана сцена из легенды про нашу страну. Статный мужчина сжимал меч, а возле него стоял огромный волк. На них с неба падали сотни звезд.
Джеральд навалился на одну створку и, приоткрыв дверь, кивнул мне. Я растерянно протиснулся внутрь. После светлого коридора в комнате был практически сумрак. В отдалении горели лишь две лампы, и их явно не хватало, чтобы осветить все помещение. Глаза слишком медленно привыкали к темноте.
В глубине комнаты что-то зашевелилось. До меня доносились обрывки чьих-то перешептываний, но это длилось недолго. Недовольный и знакомый голос прорезал тишину:
– Ваше Величество, это безрассудно, я одобрил его приход сюда, но не более…
– Когда это я нуждался в чьем-либо одобрении, Алеистер? Не забывайтесь! Устраивайте свои игры Совету.
До меня стал доходить смысл сказанного. Его Величество! Сейчас я находился в одних покоях с королем Дартелии, и он был так близко от меня! Я одновременно хотел умереть на месте от страха и сгорал от желания увидеть его. Не то чтобы король никогда не появлялся перед народом, но это не то же самое, что встретиться с ним лично.
– Ты считаешь, что он расскажет? Кому? Книжкам? Он же целыми сутками в комнате сидит. Да он за все три дня ни одного вопроса не задал. Даже наш болтливый Вальтерсон его не разговорил.
Я осознал, что первый раз слышу голос короля. Он звучал очень странно.
– Ваше Величество, он же все слышит и стоит, между прочим, в этой же комнате.
– Вот! – воскликнул король. – Я об этом и говорю тебе. Он даже сейчас молчит. Вы его завалили книгами, а он и рад. Говорю тебе, Алеистер, хоть какой-то вариант лучше, чем совсем никакого. И надо действовать сейчас.
– Будь по-вашему, мой король, но я против всего этого.
Советник повернулся ко мне и гаркнул:
– Все, что ты здесь увидишь, останется лишь в этих стенах! Если ты посмеешь ослушаться, на плаху ляжет не только твоя голова, но и головы всей твоей семьи.
Я, судорожно вздохнув, кивнул. Мне это совсем не нравилось.
Тем временем советник зажег еще лампы и свечи, и в комнате стало очень светло. Теперь я мог разглядеть помещение, в котором находился. Огромная спальня – да, это была именно она, около стены стояло большое ложе с балдахином. В противоположной стороне возле стола расположилось кресло, повернутое ко мне высокой спинкой. Рядом с ним, опершись на стол, стоял советник. Он выглядел недовольным, но бодрым и безупречно собранным, несмотря на ночное время. Мне даже подумалось, что он вообще не спит.
– Скажи, мальчик, что ты знаешь про короля Дартелии?
Я растерялся.
– Его Величество Бардоулф взошел на трон в юном возрасте, после того как его предшественника убили… – Я замолчал.
– Это все?
– Еще говорили, что на него возлагаются особые надежды, поскольку он единственный прошел ритуал признания Богами, снискав их благословение. Первое за сотню лет.
– Хм, допустим. А что ты скажешь про себя?
Мне было непривычно разговаривать со спинкой кресла, советник же просто наблюдал, не вмешиваясь.
– Я Этан.
– Из какого ты рода, Этан?
– Ни из какого.
– Странно, у тебя же есть семья.
– Мой отец умер, он был моей семьей.
Я сказал это не подумав, но теперь понял, что всегда считал только так. Да, я по-своему любил маму, хотя, скорее, был ей просто благодарен. Но простить то, как она с легкостью отказалась от воспоминаний об отце и как заставила меня скрывать ото всех связь с ним, я не смог.
– И это все? Ты просто Этан, мальчик без рода. Больше ничего не хочешь добавить?
– Нет, Ваше Величество. Мне нечего добавить.
– Странно, а как же то, что тебя привели сюда как Словотворца?
Я вздрогнул. Значит, время пришло.
– Так ты Словотворец, Этан, или считаешь себя таковым?
– Нет. – Я опустил голову, не имело смысла скрывать правду. – Я не знаю, почему здесь оказался. Я не должен был попасть сюда.
– Это точно, мальчик, не должен. А теперь забудь все, что знал и слышал обо мне, забудь то, кем ты был раньше.
Король поднялся из своего кресла и вышел из тени. Я видел его так близко в первый раз. От него веяло уверенностью, властью, силой. Это был достаточно молодой… мужчина? Нет, этого не могло быть.
