Kitabı oku: «Последний Словотворец. Ложная надежда», sayfa 4

Глава 3

– Я король Дартелии – Бардоулф. Удивлен, что твой король оказался женщиной? – На меня смотрели самые синие глаза, которые я видел в жизни.

Теперь, приглядевшись, я точно понял, что передо мной девушка – лишь немногим старше меня, с серебристо-белыми волосами и, без сомнения, женской фигурой. Сейчас это стало особенно заметно, поскольку легкая одежда подчеркивала формы. Нами правит женщина, наш король – это ДЕВУШКА.

Сказать, что мой мир рухнул, значит не сказать ничего. Нас всех годами обманывали. Как они смогли такое провернуть втайне ото всех? Нами не могла править женщина! Наша вера и законы запрещали это. Я чувствовал, как внутри все сжимается. Капли холодного пота скатывались за шиворот. Я застыл на месте. Мою кожу жег властный взгляд. Этому человеку ничего не стоило уничтожить и меня, и мою семью здесь и сейчас.

Все предыдущие правители Дартелии были кровожадными самодурами. Они казнили всех неугодных им, сгоняли красивых девочек и мальчиков к себе в покои. Развязывали бессмысленные войны. Это были жуткие годы. Именно тогда отец оставил нас в попытках заработать деньги. И именно тогда он умер. От воспоминаний начинало мутить. Слезы матери, беспомощность, войны, казни, голод, море крови. Пять лет назад предыдущий правитель скончался по неизвестным причинам. И, поскольку у него не было детей, трон занял незаконнорожденный сын предыдущего короля. Только его кровь приняли наши Боги.

Каждый наследник перед вступлением на трон должен был пройти ритуал. Он заключался в подношении чаши своей крови на алтарь основателя Дартелии. В нее погружали черный камень, оставшийся от первого Бога. Он обладал силой и благословлял ей наследника. Если на следующее утро находили в этой чаше ярко сияющий синий камень, то наследник считался признанным самим Небом. Все последние правители лишь пятнали силу камня своей кровью, получая черную драгоценность с кроваво-красными пятнами. Все говорило об угасании королевского рода.

Во время ритуала алтарь охраняли первосвященник с послушниками и десять самых верных стражников, чтобы исключить возможность вмешательства. Этот ритуал, передаваемый из поколения в поколение, сохранился только в Дартелии. По легендам, именно наша страна была образована самой первой, благодаря благословению спустившегося на землю Бога и трудам основателя. Традиции чтили до сих пор, поскольку Дартелия являлась главной страной Триединства.

Бардоулф стал настоящим правителем. Он прошел ритуал, доказав всем право по крови. Во главе с Советом юный король поднимал королевство из грязи и войн. Да, он был не идеальным, люди по-прежнему умирали от болезней и голода. Но положение в стране потихоньку улучшалось. Войн становилось все меньше, и люди учились возделывать неплодородные земли. Казни стали нечастым явлением. И все вздохнули немного свободней, хотя всегда находились недовольные. Стали даже поговаривать, что с новым королем возродится «эпоха Небес».

Но узнать, что все это оказалось обманом, что наш король – женщина, было сродни предательству.

Меня иглами колол ее леденящий взгляд. Именно в этот момент я понял – моя жизнь становится одной из страшных сказок. Только закончить эту сказку самому мне не удастся.

Я таращился на нее, не смея моргнуть. Голос пропал.

– О Небеса! Да вы его так до смерти испугаете. Нам еще трупа тут не хватало! – укоризненно произнес Алеистер.

– Да ладно тебе, Ал, если он этого не выдержит, то что тогда он вообще здесь забыл? – Бардоулф откинула серебристые волосы за спину и устало оперлась на спинку кресла.

– Ну, что молчишь? Сказал бы уже что-нибудь! – На меня недовольно смотрели большие синие глаза в обрамлении длинных темных ресниц.

Я хотел выдавить из себя хоть слово, но тело решило за меня само. Из живота донеслось гневное и раскатистое урчание, и в комнате стало невозможно тихо. Со стыдом я опустил голову, боясь взглянуть на них. Вдруг, как удар по нервам, раздался заливистый смех. Я украдкой поднял глаза. Это смеялась она. Девушка согнулась, держась за живот, и продолжала хохотать. Советник прикрыл лицо ладонью, но я заметил, что и он слегка улыбается.

– Ох, мой живот, – отсмеявшись, простонала девушка. Она оглянулась на Алеистера. – Я, конечно, знаю, что Совет порой бывает очень жесток, но не до такой же степени, чтобы мальчика голодом морить.

– Ваше Величество, где же вы тут мальчика увидели? Из него можно сделать двух мальчиков. – Глаза советника хитро блеснули. – Никто его голодом не морит, я не виноват, что он просто про еду забывает.

Бардоулф прошлась по мне оценивающим взглядом, и мне нестерпимо захотелось выпрямиться и расправить плечи.

– Ну, двух не двух, а нам все равно один нужен. Я отвечу только на несколько твоих вопросов, поэтому думай хорошо.

– Ме-н-ня убьют? – запинаясь, спросил я, но при этом не отвел взгляд от ее лица.

Девушка нахмурилась.

– Хотели бы убить, не устраивали бы сейчас этот балаган. А ты что думаешь? – Она посмотрела на советника.

Тот с невозмутимым лицом холодно произнес:

– Вы знаете мое мнение, как и всегда.

– Этан…

Я невольно вздрогнул. Мне точно не хотелось слышать свое имя из ее уст.

– Думаю, ты хоть чуточку, но понимаешь, к чему все это ведет. Признаюсь, мне очень не хотелось бы ошибиться в своих выводах и перейти к крайним мерам. Естественно, все здесь знают, что ты не легендарный Словотворец. Ты на удивление способный в своих познаниях, но не обладаешь полноценным даром. Я боюсь, что уже никто и никогда не встретит Словотворца.

– Простите, Ваше Величество. Тогда зачем меня и остальных привели сюда и почему остался именно я?

– Сказала же, ты талантливый. Этого хватило. – Видя мое недоумение, Бардоулф вздохнула. – Нам нужен был тот, кто хотя бы понимает то, что видел ты.

– Понимает старое наречие?

– Не совсем. Это не старое наречие, а, скорее, мертвый язык. Не многие могут его понять и изучить. Нам нужен был пригодный для этого человек.

– Мертвый… вы хотите сказать, язык Словотворцев?

– Язык Словотворцев не способен понять никто, кроме них самих, дуралей. – Советник сложил руки на груди. – Это то, что переписывали их потомки. Только люди с крупицей дара Небес могут прочитать письмена. Со временем ты разберешься. Если думаешь, будто попал сюда случайно, то ты ошибаешься. В тебе тоже есть отголосок потомков Первого Словотворца. И если ты хочешь жить, то путь у тебя один.

– Этан, сейчас тебе нужно уяснить следующее. Для всех король Бардоулф – это мужчина, и так должно оставаться всегда. Для тебя особенно. С Советом, который тебя проверял, нужно быть особенно осторожным. Именно из-за них ты находишься здесь и жив по той же причине. И главное, Этан, теперь тебя будут обучать и в дальнейшем представят как Словотворца короля.

Я вздрогнул и, сглотнув ком в горле, пролепетал:

– Я не могу быть им. Я не настоящий.

– Ненастоящий, да? – Советник потер переносицу. – Настоящий Словотворец нужен настоящему королю. Ни ты, ни он таковыми не являетесь. Каждый из нас играет здесь свою роль. Мы все пешки. И если тебе сказано быть им, значит, так ты и сделаешь. Поэтому не вижу проблемы. Тем более мне начинает казаться, что это все были лишь красивые выдумки. Но с этого дня ты официально перестаешь существовать для всего мира, кроме этого замка, пока тебя не представят народу как надежду всего человечества.

– Вы приказываете мне врать всем, это…

– Этан, мы уже несколько лет обманываем всех, поверь, сейчас не время для честности и доброты. Или ты думаешь, что вытягивать страну по крупицам из кровавого болота можно только честно и благородно?

Бардоулф устало дотронулась до лба. Только сейчас я заметил, что под глазами у нее залегли тени, и сама она выглядела очень измученной. Мне открылась обратная сторона всего этого. На девушку, которую обязан защищать муж, которая должна беречь семейный очаг, взвалили судьбу всего королевства. Вот на эти плечи. Этими руками она держит меч и сражается. Девушка, которая стала королем. Зачем? Почему? Мне было страшно и жутко от всего происходящего. Я не был героем из тех книг, которые читал, но вот она… Она была. И сейчас я тоже мог погреться в этих лучах. Пусть обманом, но я привык всегда все скрывать и врать. Одной ложью больше – наверное, это пустяк.

– Если… – осторожно начал я, – если Ваше Величество позволит, то я хотел бы стать вашим Словотворцем.

И, опустившись на колени, преклонил голову. Я должен был сделать это с самого начала без колебаний. Передо мной был король – мужчина, и неважно, кто на самом деле прятался за его маской.

Послышался шорох и мягкий звук шагов. Бардоулф остановилась передо мной, и я почувствовал холодную ладонь на своих волосах. В следующее мгновение лицо короля возникло перед моим.

– По преданиям, истинных королей и Словотворцев тянуло друг к другу с рождения. Они просто знали, что связаны самой судьбой и не найдут покоя, пока не встретятся. А когда находили, то становились единой мощной силой, способной двигать горы, проливать дожди и озеленять пустоши. Такая сила даровалась лишь потомкам великого основателя. Боюсь, что после стольких лет кровосмешения наследники просто утратили силу своей крови, а потом и просто прогнили. Так что неважно, настоящие мы или нет, важно лишь то, что мы делаем.

Она улыбнулась и потрепала мои волосы.

– Что ж, вставай, Словотворец короля. Надеюсь, это не последняя наша с тобой беседа.

С этими словами Бардоулф повернулась ко мне спиной, давая понять, что пора покинуть ее покои.

После разговора с Его Величеством, вопреки всем моим ожиданиям, дни пошли спокойные и нудные. Окопавшись в куче текстов, я думал, что смог бы найти ответы на глодавшие меня вопросы. Самым главным среди них был: почему именно она стала королем? Это никак не хотело укладываться в моей голове, а раздумья только вызывали ноющую боль. И чтобы хоть как-то отвлечься, я погружался в переписывание оставшихся книг.

Я разбирал одни письмена за другими, не находя и толики отклика в них. Просто сухой текст, просто невзрачные буквы. Они не давали прежних ощущений – меня не окружала природа, не доверяла мне свои истории, словно текст был написан уже другим человеком. Приступы тоже не повторялись, как будто с теми книгами ушли и они. Но я боялся, что это моих скудных знаний не хватает, и поэтому восполнял пробелы в них всеми доступными способами – например, сбегая в библиотеку.

В такие моменты я с удивлением обнаруживал, что мой личный охранник – Джеральд – отлынивал от своих обязанностей и просто дремал. При виде такого беспечного отношения к безопасности мое представление о заместителе капитана личной охраны короля пошатнулось. И в один день я не выдержал:

– Ты всегда ведешь себя так на посту?

Джеральд приоткрыл глаза и потянулся всем телом до хруста.

– А ты планировал сбежать или накинуться на меня? На угрозу тоже не похож. Не обольщайся – я тебя насквозь вижу. Ты простой парень, Этан.

Мне стало немного обидно. В городе меня сторонились, а здесь не воспринимали всерьез.

– Зачем тогда ко мне, такому простаку, приставили аж самого лорда Вальтерсона? – Я скрестил руки на груди.

– А это уже спроси у Его Величества. – Он подмигнул мне.

Список людей, возможно, знавших правду о короле, увеличивался.

Несмотря на подначивание Джеральда, я чувствовал, что могу на него положиться. Он часто бурчал, когда я в очередной раз перетаскивал стопки книг из библиотеки и обратно, но при этом всегда помогал их нести.

Еду теперь просто оставляли за порогом комнаты. Первые разы я забирал поднос к себе и в одиночестве поглощал вкуснейшие блюда. Но все чаще мне в голову приходила немного безумная мысль. Однажды я дождался, когда после стука слуг пройдет немного времени, и вышел за дверь. У стены привычно стоял Джеральд, он молча указал на поднос. Вместо того чтобы забрать его в комнату, я сел на пол и поставил поднос себе на ноги. Джеральд в недоумении выгнул брови.

– Ты же не против, если я здесь поем? – Я взял булочку побольше и бросил ему. – Лови.

Джеральд инстинктивно поймал ее.

– Кхм, мне вообще-то не положено…

– Так же не положено, как спать на посту? – поддразнил я.

Он улыбнулся. Я заметил, что Джеральд – теперь я звал его Джер – очень часто улыбался. И мне стало интересно, какой была его жизнь раньше. Наверняка неплохой, раз улыбка почти не сходила с его лица. Однако такую должность, даже учитывая происхождение, получить весьма непросто. И иногда на его лице проскальзывало что-то неуловимо мрачное. Джеральд оказался еще одной загадкой внутри этих стен.

– Если из-за этого…

– Его Величество приставил тебя охранять меня. Вот и охраняй. Составь мне компанию, а я поделюсь булочкой и половиной куска мяса.

– Ты меня подкупаешь? – Карие глаза озорно блеснули.

– Делюсь с тобой своим одиночеством.

Джеральд сел рядом, а я удовлетворенно переложил один кусок мяса ему на булочку и сам принялся за еду. Мы молчали, но мне было приятно наконец-то пообедать с кем-то – так казалось еще вкуснее.

Я искоса глянул на жующего Джеральда и наконец решился задать мучивший меня вопрос:

– Джер, а ты мог бы ответить на…

– Я не могу сказать больше, чем тебе положено знать, – отчеканил он, резко прервав меня.

Но я должен был хотя бы попытаться, тем более что мое положение здесь стало уже не таким шатким.

– Я хотел лишь узнать, возможно ли передать послание моей семье?

Джеральд окинул меня сочувствующим взглядом и покачал головой.

– Хотя бы просто сказать, что я жив?

– Король ясно дал понять, что теперь тебя не существует.

Мои плечи опустились, и я уперся лбом в согнутое колено.

– У тебя там кто-то остался? – Джер прислонился к стене и вздохнул.

– Сестренка, – мой голос звучал непривычно глухо. – Она болеет… сильно, а в тот день я сказку обещал ей рассказать, но так и не смог…

Слова не шли. Я сидел, уткнувшись в свое колено, испытывая горькое чувство вины, пока не почувствовал тяжелую руку на своем плече. Нет, мне не стало от этого легче, но сделалось чуточку теплее.

Только через четыре дня Его Величество вновь захотел меня видеть.

Я замер на пороге его покоев. Было слишком непривычно снова находиться тут.

Король сидел за своим столом вполоборота ко мне.

– Подожди.

Не отрываясь от бумаг, он махнул мне рукой, и я не посмел двинуться с места. Его Величество продолжал писать и что-то бормотал себе под нос, постоянно хмурясь. На столе и вокруг него образовались горы листов и свитков. По мере того как он читал и откидывал очередную бумагу прочь, кучки под его ногами росли. Наконец король устало повел плечами и окинул меня взглядом.

– Ты уже немного освоился тут?

– Я не знаю, Ваше Величество. Тут вкусно кормят, но кровать чересчур мягкая.

Уголки его губ слегка приподнялись.

– Скучаешь по дому?

– Мне сложно скучать по нему, – пробормотал я, подавляя в себе желание рассказать абсолютно все – от болезни сестры до своих снов.

– Это к лучшему. Но я позвал тебя не просто так.

Король вытянул что-то из огромной стопки на столе и направился ко мне. Сейчас невозможно было догадаться, что передо мной девушка. Одежду подобрали так, что женственность фигуры скрывалась полностью, а руки с развитыми мышцами и вздувшимися венами доказывали, что это мужчина. Молодой, симпатичный, с идеальной осанкой и тяжелым взглядом. Он протянул мне толстый сверток.

– Мне кажется, это должно быть у тебя.

Я осторожно взял его и, видя, что король ждет, стал разворачивать. Моим глазам открылся потрепанный корешок из коричневой кожи, обложка с замятыми углами и потертостями. Сердце забилось быстрее – это была книга моего отца. Привычным жестом я провел пальцами по срезу страниц и открыл книгу. Всегда один и тот же разворот, на котором его рукой было написано: «Только ты можешь сотворить собственную историю». Такая любимая и одновременно ненавистная фраза. Как можно было создать собственную историю, если взгляд изо дня в день утыкался в один и тот же угол, если я носил одни и те же мешки, если на меня каждый день косо смотрели и на улице, и в собственном доме? Но сейчас все поменялось.

Захлопнув книгу и ощутив ее привычную тяжесть в руках, я искренне ответил:

– Не знаю, как вас отблагодарить, Ваше Величество. Вы даже не представляете, как много она для меня значит!

Жесткие черты лица сгладились, а взгляд стал чуть мягче.

– Мне не нужна благодарность, Этан, мне нужна только твоя преданность. Этого будет достаточно. Но в другой раз я бы послушал, что и кого ты оставил за этими стенами. Можешь идти. Если тебе что-то потребуется, то обратись к лорду Вальтерсону.

Я решил озвучить вопрос, который так и вертелся в моей голове:

– Ваше Величество, простите мое любопытство, но он тоже знает о… вашей тайне?

– Я же сказал, Этан, мне нужна только преданность. А род Вальтерсонов самый преданный.

Я поклонился, прижимая свое сокровище к груди.

Кровь стекала по моим рукам. Металлический запах врезался в нос. Опять гул множества голосов. Теперь они шептали громче:

– Смотри.

– Смотри.

– Здесь, все здесь.

– Ты здесь.

– Смотри.

– Смотри.

Я хотел, чтобы они замолчали, но противный шепот лишь становился громче.

– Прости…

Я опять пытался найти его. Это было для меня жизненно важным. Но я по-прежнему не мог разглядеть того, кто говорил.

– Прости… не смогли…

В его голосе сквозило отчаяние. Не извиняйся, ты не виноват. Это все я, только я. Меня захлестнули новые, странные чувства. Я сжал кулаки и почувствовал боль. Синий камень впился в мою плоть, порезав ее. Теперь на нем была и моя кровь тоже.

Резко распахнув глаза, я с трудом понимал, где нахожусь. Последний раз этот кошмар снился мне дома. С того момента, как меня привели во дворец, я его не видел. А сейчас опять. Только теперь он начал меняться. Раньше я никогда не слышал шепот так отчетливо. Неужели все возвращается? Я сунул руку под подушку и сжал книгу. Она привычно успокаивала меня, но теперь я хотя бы не ощущал себя таким жалким. Наличие даже сомнительной цели разительно меняло все. На столе меня ждало множество книг, а утром я увижусь с улыбчивым Джеральдом. У меня никогда не было друзей. Только иногда, еще в детстве, я играл с другими детьми. Потом они исчезали из моей жизни, и мне приходилось проводить больше времени со старшими.

По кому я скучал, так это по владельцу таверны и его дочке, по местной малышне, а про семью старался не вспоминать. Но порой ловил себя на мыслях об Ие: ей бы понравился этот яблочный пирог, в библиотеке много сказок для нее… Но все это осталось в прошлом, как и тот, старый Этан, а новый Этан ему уже ничем не мог помочь.

День принес много неожиданностей, начиная с того, что меня вытащили из комнаты и сунули под нос невысокому пожилому мужчине, который немедленно стал разглядывать меня, точно диковинную букашку. Советник лишь качнул головой и буднично произнес:

– Будешь заниматься с уважаемым господином Мье́ллерсом.

Я стоял в полной растерянности, не зная, как себя вести. Старик покачал седой головой и, поправив очки, сказал:

– Никаких манер, ужасно-ужасно. Выглядит как конюх, кошмарно-кошмарно. Сколько работы, досадно-досадно. – Он повторял слова по два раза, при этом говоря с самим собой и ни разу не обратившись ко мне.

– Господин Мьеллерс, позвольте сопроводить вас.

Джеральд держался серьезно, соответствуя своему статусу, но я видел, как краешки его губ слегка подрагивают. Ему еще и смешно! Я решил исправить ситуацию:

– Господин Мьеллерс, позвольте представиться…

– Ужасно-ужасно, просто невозможно. Все не то! Ты не можешь обращаться ко мне так, ужасно-ужасно. Где же мой талантливый мальчик? Как с ним было чудесно-чудесно. Мой воспитанный мальчик. – Старик переплел узловатые пальцы и поднес руки к груди, будто бы молился. – За что мне Небеса послали этого невежу?

Он гневно зыркнул на меня, потом перевел взгляд на Джеральда и смягчился.

– Прекрасно-прекрасно, у вас и у всей вашей семьи просто прекрасные манеры. Ведите же, дабы свет знания и вежливости озарил этого неотесанного юношу.

Волны раздражения окатили меня, я только что не трясся от досады и обиды. Я же не был виноват в том, что ничего не знаю о манерах! А еще Джеральд, который шел и всем своим видом показывал, насколько ему весело от этой ситуации.

Весь день меня учили правильно сидеть, стоять, ходить, даже как рот открывать правильно – не широко, а слегка приоткрыть. Мои ноги, руки и поясница болели от того, что за каждую ошибку я получал звонкий щелчок тонким прутом. Господин Мьеллерс же только качал головой, постоянно повторяя:

– Ужасно-ужасно. Где же мой мальчик? Спину ровнее, кошмарно-кошмарно.

К концу нашего занятия я был готов просто загрызть любого, кто ко мне приблизится. Напоследок мне вручили стопку книг со словами: «Надеюсь, читать ты умеешь». А ведь он точно знал, что умею!

Вернувшись и обнаружив оставленный возле двери поднос с едой, я, не обращая внимания на Джеральда, сел прямо на пол и стал жадно есть.

– Сегодня булочку не дам, – сердито сказал я, проглотив первую порцию. – Не заслужил, ты смеялся надо мной.

Джеральд улыбнулся и встал напротив меня.

– Не над тобой, а над всем происходящим. Согласись, со стороны это выглядело забавно. Ты такой здоровый и стушевался перед сухоньким старичком.

– У него была палка, – возразил я.

Джер разразился смехом. Я не удержался и присоединился к нему.

– Тебе смешно, а у меня от нее все болит, зато теперь я знаю, как правильно открывать рот.

Мужчина пару раз моргнул и снова засмеялся.

– Нас всему учили с детства. Но как правильно открывать рот – такого не было.

Отсмеявшись, я задумался:

– Слушай, Джер, а до меня еще ведь кто-то был?

– Почему ты спрашиваешь? – От моего вопроса он напрягся.

– Господин Мьеллерс говорил про чудесного и воспитанного мальчика, которого он учил до меня.

Джеральд хмуро уставился в пол и молчал.

– Значит, был.

– Я этого не говорил.

– Но и не отрицал. Да ладно тебе, расслабься. На самом деле я просто так спросил. Если мне знать не положено, то… – Я сделал неопределенный жест рукой. – Здесь вообще не любят что-либо объяснять.

– На то свои причины, – пожал Джер плечами. – Поверь, иногда я очень бы хотел оставаться в неведении.

После ужина я расположился в кровати, окружив себя лампами и книгами. Главное было не заснуть и не поджечь здесь все. Я в предвкушении открыл одну из книг, надеясь, что она сможет утянуть меня в себя, как те, которые я переписывал. Но на первой же странице меня ждало разочарование. Это была всего лишь история нашей страны. Я взял следующую – там оказались легенды о возникновении Дартелии. Потом – легенды о Словотворцах, дальше – карты, страны, правители и другие исторические справки. Во всех книгах, написанных на обычном языке, не нашлось ни тайн и ни даже намека на них. Глупо было ожидать, что сейчас меня станут учить секретам мироздания, тем более учитывая мое положение.

Я решил начать с самой интересной для меня – «Легенды о Звездном Волке».

Исконным символом Дартелии являлся именно волк, окруженный сиянием, который потом перевоплотился в человека, став первым сошедшим с Небес Богом. Его изображали на всех гобеленах. На гербе, доспехах и щитах изначально размещалась только голова воющего волка. Потом, с появлением Триединства, волков стало три – один более крупный посередине, два других смотрели на запад и восток. Королевским цветом считался цвет ночного неба – темно-синий.

Легенда рассказывала о воине, который отстаивал честь своего народа и отказывался сдаваться в рабство. За это казнили его семью. Тогда он взмолился Небесам, прося о помощи и силе, чтобы одолеть врагов и не позволить захватить его народ. Ночью Небо послало ему огромного волка, шерсть которого сверкала, будто сотни звезд. Зверь даровал силу мужчине и обещал всегда следовать за ним, пока тот будет верен их клятве. Вдвоем они одолели врагов. Но последний упал воину в ноги, прося о пощаде для себя и своей семьи. Воин сжалился над ним и отпустил. Но обманщик вонзил ему нож в спину. Волк разорвал врагу горло, но тот успел ранить зверя. Бог больше не смог вернуться, потеряв свою божественную сущность и став человеком. Но он не утратил своей связи с Небом и мог обращаться к нему, получая силу и разделяя ее со своим названым братом. Волк даровал силу написанным словам, наделив их магией и формой. Наградил своего побратима вещими снами и мудрыми советами. Они вместе построили первую большую и процветающую страну – Дартелию (от слова «дар»). Волк служил первому королю верой и правдой, каждый день был ему опорой. Люди прозвали зверочеловека Словотворцем за его дар слов. Он был неприкосновенен, и его почитали не меньше самого короля.

Но все рано или поздно покидают этот мир. Волк, исполнив свою клятву, ушел в один день с королем, передав потомкам великий дар слова —мудрость, записанную им в книгах.

Словотворец умер: он растворился в ночи, а в небе люди наблюдали прекрасный звездопад. В руках же мертвого короля нашли один-единственный камень, который сиял ярче всех звезд на небе. Именно тогда началась история ритуала. На месте, где умерли Звездный Волк и Основатель, люди установили алтарь. Только правитель по крови допускался до ритуала, оставляя чашу с подношением на постаменте. Священники, служившие Небесам, окунали на ночь камень, оставшийся от Первых, в кровь претендента на трон. И если наутро камень ярко сиял, то священники признавали в претенденте нового правителя. И ему по наследству передавался камень, пока не приходило время нового ритуала.

Старший сын правителя принял трон Дартелии, а двум своим братьям отдал две больших территории по бокам и разделил оставленные Словотворцем знания на всех поровну. Камень раскололи на три части. Тогда и было образовано великое Триединство, хранившее и чтившие традиции.

После смерти первого Бога стали рождаться мальчики, способные владеть языком Небес. Они вырастали, шли на зов потомков первого правителя и становились великими Словотворцами, посвящая им самих себя и свои жизни.

Мурашки пробежали по коже. Я знал эту легенду и раньше, но сейчас проникся ею как никогда. Возможно, это была просто красивая сказка. Нигде не упоминалось, когда и что именно произошло. С другими двумя странами у Дартелии были напряженные отношения, и, учитывая сложившуюся ситуацию, я очень сомневался, что они стали бы делиться хоть какими-то знаниями.

Следующие дни оказались похожими на предыдущие. Из меня усиленно лепили того, кто не смог бы опозорить короля. И, признаюсь, это было безумно сложно. Даже Джеральд, видя мои мучения и мешки под глазами, больше не шутил, только сочувственно вздыхал. Если языки и история других стран усваивались легко, то манеры, правила поведения в обществе и умение красиво говорить давались с огромным трудом. Моим мучениям не было конца. Я уже не удивлялся разнообразию аппетитной еды и даже не мог сказать, что после насыщенного дня вообще чувствовал вкус. У меня оставалось единственное желание – заснуть. Но и это не всегда приносило облегчение. Кошмары вернулись с новой силой. Теперь после них я подолгу приходил в себя. И даже утром не мог избавиться от ощущения, что мои руки все еще в липкой крови.

Также раз в несколько дней меня приводили к королю, чтобы я отчитывался о своих успехах.

– Как проходит твое обучение?

Король, как всегда, сидел за своим столом среди вороха бумаг. И каждый раз мне хотелось предложить ему помощь.

– Простите, Ваше Величество, но, думаю, вам это известно даже лучше, чем мне.

Он улыбнулся.

– Но я спрашиваю именно тебя, Этан, и жду твоего ответа.

– Странно. Все, чего от меня требуют, странно.

– Что же странного в обучении? Тебя всего лишь учат всему необходимому, правилам жизни во дворце. Ты не можешь появиться перед всеми… таким.

– Ваше Величество, даже если надеть на меня другую одежду и обучить этикету, я все равно сомневаюсь, что смогу стать достойным вас.

– А мне так не кажется, Этан. Ты изначально говорил не так, как другие люди твоего сословия. Сейчас твоя речь преобразилась. Я думаю, мы движемся в верном направлении.

Я не нашелся что ответить. Возможно, в его словах был смысл.

В этот раз я задержался дольше, ожидая, пока король закончит свои дела. Выйдя из его покоев, я столкнулся с группой из шести стражников, которые тесным строем окружили двух молодых людей. Поверх шаровар на, видимо, пленниках я увидел свободные туники без рукавов из полупрозрачной мерцающей ткани, что особенно бросалось в глаза. Один из них был высоким, крепкого телосложения, с короткими черными волосами. Он спокойно смотрел перед собой, не обращая внимания ни на что вокруг. Я с интересом оглядел второго юношу – он точно был не из местных. Его хрупкая фигура выделялась на фоне всех остальных. Светлые волосы волнами ложились на плечи, а большие голубые глаза смотрели слегка испуганно. Я мог бы легко его спутать с девушкой, настолько он казался красивым и беззащитным. Надо признать, что и первый парень выглядел весьма недурно, но его красота была исключительно мужской. Мне стало интересно – их специально отбирали? Но для чего? Второй юноша нервно заправил волосы за ухо, и я обратил внимание на то, что пропустил ранее. На них надели ошейники. А плечи этого хрупкого создания покрывали светлые бороздки шрамов.

Я невольно потянулся к шее, нащупывая свой ошейник, про который порой успевал напрочь забыть. Небольшой толчок в спину вывел меня из оцепенения. За мной выжидательно стоял недовольный Джеральд. Поняв, что слишком открыто и долго позволил себе пялиться на них, я подвинулся. Джер прошел вперед, бросив хмурый взгляд на процессию, которая уже входила в покои короля. Его челюсти сжались, и он, отвернувшись, быстро зашагал вперед. Я еле поспевал за ним, не понимая, чем вызваны такие разительные перемены в улыбчивом стражнике. Это был первый раз, когда Джеральд так злился. Мысленно я возвращался к тем юношам. Они не походили на рабов, но ошейники говорили сами за себя. Я опрометчиво решил спросить Джера об этом.

– Не суйся, куда тебя не просят, – рыкнул он.

От этого стало обидно. Я не знал здесь ничего и никого. В меня ежедневно засовывали знания об истории, легендах, бесполезных рукописях, но никогда ничего не объясняли. Я думал, что хотя бы Джеральд относился ко мне хоть чуточку лучше. Я горько улыбнулся. Советник назвал бы меня наивным.

– Велерос, расположившийся на западе, был знаменит военной мощью. Именно он предоставлял Дартелии свои войска и оружие, особенно после отсоединения северных земель. – Господин Мьеллерс монотонно рассказывал, попутно проводя указкой по карте. – Пока король Оррах не решил нарушить законы и завладеть Велеросом. Сейчас западная страна Триединства держит нейтралитет. Но есть надежда, что новый король изменит свое отношение к нам. А теперь вопрос к вам, молодой человек: как зовут действующего короля Велероса?