Kitabı oku: «Ночное рандеву Творца и Смерти», sayfa 3

Один момент… ведь я не убивала.

Я – тёмный жнец, что души провожает,

Я – проводник, я – гид, но не убийца.

Вот только много смертных забывает –

Убийству сами дали вы родиться!

Как думаешь, писатель, сколько смертных

Я проводила, скошенных недугом?

А сколько их от дел жестокосердных

Отправилось, исполненных испуга?

И одеяния мои чернее ночи

Не потому, что воплощенье зла я.

Ответ простой – я б тратила полночи

Чтоб с белой ткани кровь сошла людская!

Пороки, грязь, невежество и злоба –

Вот до чего весь мир вы довели.

Про то, что неисповедимы пути Бога,

Прошу тебя, мне байки не трави…

Но отвлеклась я и прошу прощения.

Ты говоришь, зачем нужна коса?

Скажу тебе, писатель, без сомнения –

Ведь в рай давно дорога заросла!»

И тишина вновь в доме воцарилась.

Писатель в руки взял «Охоты» пачку,

Заметил краем глаза – Смерть скривилась,

И виновато хмыкнул: «То – заначка.

Курить я бросил лет уж как двенадцать,

Но иногда вот тянет, признаю».

Взгляд на часы: «Ого… уж два пятнадцать,

Пора работу продолжать свою».

Нарушил тишину вновь скрип каретки.

Молчали оба. Каждый был в раздумьях.

Творец рассеянно разглядывал брюнетку,

А Смерть людское вспомнила безумие.

Сверхурочная работа

Настенные часы пробили трижды.

Смерть усмехнулась: «Два часа осталось.

Иль всё еще ты тешишься надеждой,

Что сможешь удивить меня хоть малость?

О чём хоть пишешь? – Не скажу пока, –

Лукаво подмигнув, сказал писатель. –

Но коль ты хочешь поболтать слегка,

Второй вопрос тебе могу задать я.

Я знаю, каждый день на этом свете

Ты провожаешь сотни тысяч мертвых.

Но всё же, постарайся вспомнить, есть ли

В твоей истории день самый… плодородный?

Не удивлюсь, коль связан он с войной…

Освенцим? Нагасаки? Хиросима?» –

Перечислял Творец наперебой,

Но Смерть ответила ему невозмутимо: –

«Не дашь ты, смертный, верного ответа.

Случилось то ещё до твоего рождения.

Задолго до гранат, до бомб, ракеты

Природное обрушилось явление.

Произошло всё в пять часов утра

В шестнадцатого века середине.

Погода, как сейчас, была хмура

В многострадальной той земной долине.

Китайская провинция Шэньси…

Ни до, ни после так я не трудилась.

Погибших – словно в тройке Хиросим.

Так слушай же, Творец, что там случилось.

Сама земля обрушилась на них –

Землетрясение, что равных не имеет…

За несколько часов весь мир затих,

И в жилах кровь от воплей леденеет.

Куда не глянешь – смерть и разрушения,

Холмы с долинами менялись там местами.

И не было ни шанса на спасение –

Китай омыт кровавыми слезами.

Пещеры, что служили многим домом,

Могилой стали братской в одночасье.