Kitabı oku: «Семь ступеней в полной темноте», sayfa 12
Глава 22. Во имя племени
Подремав около часа на сытый желудок, и прихватив немного еды с собой, Арон оседлал коня. Подав руку Кили, он усадил ее за спину. Мощное животное, выращенное для рыцаря со щитом и в тяжелых латах, без труда приняло на себя вес двоих всадников. Собственно, вся операция по поиску логова упиралась во время, проведенное в дороге. Идти по следу труда не составило. Побитая, стая двигалась напрямую, не скрываясь. Добив по пути пару умирающих волков, Арон и Кили приехали к скалам. В конце небольшого ровного ущелья, обнаружилась пещера с водопадом и озером. Дальше простиралась сравнительно небольшая, скрытая от посторонних глаз долина. Там, судя по усеявшим землю костям, и плодилась все эти годы адская стая.
Арон, не слезая с коня, перекрыл проход, отстреливая тех, кто пытался сбежать. Эсхил же методично, квадрат за квадратом, выжег все, что могло находиться в пещере. Для этого истребителю пришлось снизиться и зависнуть вплотную к водопаду. Залив пещеру смертоносным огнем, он осветил ее мощным прожектором. От грозной стаи остался только смрад и пепел…. Выждав, пока ветер развеет гарь, и воздух немного очистится, Арон и Кили, на всякий случай проверили все своими глазами.
Кили не задавала вопросов, но пребывала в нервозном оцепенении. Висящий в воздухе аппарат вызывал в ней неподдельный ужас. Арон погладил ее по бедру, чтобы привлечь внимание. Она очнулась и взглянула вопросительно.
– Кили… – вкрадчиво начал он. – Ничего этого не было. Потому что и быть не могло. Понятно?
– Да, – она вздрогнула. – Ты прав, ничего не было.
– Вот и ладно. Своим расскажешь, что злой воин ходил в логово один, и ты ничего не видела.
– Я тебя услышала. Но… что, если мы захотим сюда переселиться?
– Переселиться?! Ты меня удивляешь…. Даже в такие моменты ты мыслишь здраво. Я об этом не подумал. Идея то в общем хорошая. Тут и вода есть и солнца хватает. А в скалах можно жилища наделать. Райское местечко, в принципе. Если все правильно обустроить, получится хорошее обиталище.
Кили улыбнулась, предвкушая масштабное переселение. Однако, Арон еще не взвесил все доводы. На обратном пути, он, как и обещал, присел возле убитого волка.
– Ну и какие пробы тебе нужны? – спросил он Эсхила.
– Уже не нужно – отозвался тот.
– Вот как?
– Я заберу одного зверя при помощи корабля, если он тебе больше не нужен.
– Валяй. Я думаю, этим все и закончим. И да, Эсхил… я тут подумал, что нужно помочь племени. Как ни крути, Эзрин права, и я, от части, виноват в их бедах. Не мог бы ты тут все подчистить? Сделать долину более пригодной для жизни? А то поступило предложение переселить людей в долину. Тут их никто не достанет, а ты приглядишь между делом, а?
– Это возможно. Как именно мне улучшить долину?
– Думаю, нужны жилища. Что-то простое, но надежное. Чтобы было тепло и безопасно.
– Скалы состоят из достаточно прочной породы, но она хорошо обрабатывается. Я мог бы вырезать в них несколько залов и галерей, пригодных для жизни. Геотермальная энергия сделает их достаточно теплыми, чтобы зимой вода не замерзала.
– Думаю, для начала этот вариант будет идеальным. Сделаешь?
– Да Арон, конечно. Всю жизнь мечтал использовать орбитальный истребитель для подобных целей. Как только вы удалитесь на значительное расстояние, я все сделаю. Инженерные службы уже готовятся к работе.
– Чудно. Значит мы возвращаемся в лагерь…
Получив радостную весть к вечеру того же дня, племя Кили, на всякий случай закрыв ворота и оставив часовых на стенах, устроило себе долгожданный отдых. Ночь прошла очень спокойно. Утром выслали дозоры по два человека, и принялись хоронить мертвых. То, что от них осталось. Кили рассказала Эзрин о долине в скалах, и это вызвало бурное обсуждение. По правде сказать, оставаться на этом месте после всего… мало кто хотел. Да и выбора не было. На них могли напасть другие племена или кочевники. А погибнуть или попасть в рабство, среди членов племени желающих точно не было. Встал непростой выбор: бросить все что нажито и начать сначала, или остаться и рискнуть жизнью. Решение было очевидным и единогласным.
Покончив с похоронами все, кто был свободен, принялись разделывать еще свежие трупы панцирных волков. Арона это заинтересовало.
– А зачем это? – спросил он у стоявшей неподалеку Эзрин.
– Разделаем, пока мясо не протухло. Высушим, завялим. Проживем зиму. Панцири и чешую обработаем, а весной продадим. Все пойдет в дело. И зубы, и когти…
– Вы точно уйдете отсюда?
– Да. До зимы племя решило перебраться в скалы. Там действительно хорошая долина?
– Неплохое место для оседлой жизни, – подтвердил он.
– Арон, кажется? – уточнила Эзрин.
Он кивнул в ответ.
– Скажи, почему ты для нас это сделал?
– Для вас? Нет… для Кили. Не обижайтесь. Я ухожу далеко к скалам. И больше не смогу присматривать за ней. Она крепкая, сильная женщина, но одна… Там, где мы жили раньше, у нее нет шансов на хорошую старость. Мне же, нельзя туда возвращаться по ряду причин. Да и некуда. Поэтому мы здесь. Уговор наш в силе?
–Конечно. Она умелый и мудрый воин, к тому же женщина. Кому-то нужно рожать детей и воспитывать их, не так ли? Ведь нас осталось до слез мало.
– Не затягивайте с переездом в скалы, ладно? И приглядывайте за Кили.
– Не беспокойся. Останешься с нами на пару дней, пока все не утрясется?
– Если нужно, я задержусь, но ненадолго. Дело не в спешке, просто путь не близкий, – ответил задумчиво кузнец.
– Я рада это слышать. Мы приведем здесь все в порядок и хорошенько отметим перемены, которые вы нам принесли. Совершим древний обряд плодородия. В общем повеселимся. Ты, примешь участие?
– Это не связано с жертвоприношениями?
– О, нет, – рассмеялась Эзрин. – Хватит с нас жертв. Не переживай, судя по тому, что рассказала Кили, тебе понравится.
– Ладно, – пожал плечами Арон. – Я в деле.
– Просто чудесно! – Эзрин погладила его по плечу и удалилась заниматься своими делами.
Вечером следующего дня в стенах форта намечался скромный праздник. Все что напоминало о недавней битве уже убрали. Шатры и палатки восстановили, придав им божеский вид. Слышался шум молотков и топоров. Воины, расслабленные, чистые и отдохнувшие, неторопливо сновали туда – сюда с разными грузами на плечах. Другие жители что-то мастерили. Женщины поголовно принаряжались, пели, совершали омовения и какие-то местные обряды. Недалеко от стойбища протекала речушка, и кузнец не преминул возможностью в нее окунуться. Кили, зайдя в холодную воду по колено в своих роскошных сапогах от души потерла ему спину. Но сама предпочла омыться в форте, вместе с остальными. Коня помыть, тоже не забыли. Бедное животное пережило столько всего, что заслужило немного внимания. В общем, к вечеру все кроме кота, проспавшего в сумке все самое интересное, сияли чистотой, и пахли душистым травяным мылом. Которое, кстати, отлично умели делать соплеменники Кили.
Настал долгожданный вечер. Племя во главе с Эзрин, расселось вокруг костра на коврах и циновках, разложив нехитрую пищу тут же, на льняных скатертях. Все ели, но никто не пил ничего кроме воды. Кузнец подумал, что не плохо бы чего покрепче выпить! Но тут племя затихло. Эзрин словно прочтя его мысли, встала, вышла на центр площадки с большой чаркой какого-то напитка. Вероятно, вина или иного алкоголя.
– Арон! – она вдруг обратилась к кузнецу, о чего тот выронил кусок изо рта.
Все смотрели на кузнеца. Вероятно, следовало выйти и тоже встать у костра. Суетливо вытерев руки о край какой-то тряпки, он подскочил на ноги и шагнул к огню поближе. За спиной тут же выросли два воина, вставшие по стойке смирно, и Кили с улыбкой до ушей.
– Арон! – повторила торжественно Эзрин.
– Да? – кузнец смущенно улыбался, чувствуя на себе столько внимания со всех сторон.
– Мы хотим поднести тебе эту чашу, и вместе с ней, предложить тебе остаться у нас.
– Зачем? – удивился он
– Ты сильный и умный воин, мужчина, каких мало. У нас есть плодородное поле, которое нужно вспахать, а у тебя есть семя, готовое взойти. – Она заговорила, какими-то подозрительными аллегориями. Голос в голове призвал Арона быть осторожным.
– Так… чего вы хотите? – уточнил кузнец.
– Мы, женщины племени, – вздохнула Эзрин. – Хотим, чтобы ты посеял среди нас свое семя и дождался всходов. Это же очевидно. Мужчин у нас осталось мало и тех сильно потрепало. Ты же сильный, высокий, умный…. Разбавь нашу кровь, сделай племя сильнее!
Намек – яснее ясного. Кузнец огляделся, поняв наконец к чему были столь тщательные приготовления. Эти омовения, одежды, травы и ритуалы…
– Э нет! Спасибо, конечно, но у меня уже есть определенные обязательства. При всем желании остаться я не могу. Честь велика, но вы уж простите…
– Я так и думала… – Эзрин, вздохнув протянула ему чарку. – Что ж, раз это твой выбор, мы уважаем его.
Арон принял чарку под одобрительные возгласы всего племени и пригубил. Напиток был странным, но весьма ароматным. Он осушил ее до дна. Отказываться было как-то неудобно, да и выпить хотелось страсть… Эзрин с какой-то странной улыбкой забрала чарку обратно. Когда кузнец почуял неладное, воины, стоявшие за спиной, уже подхватывали его непослушное тело.
– Что происходит? – он растерянно уставился на Кили.
– Поверь, ничего плохого. Все будет хорошо, тебе понравится.
Ее довольная до жути улыбка в этот момент показалась ему зловещей. Обмякшее тело кузнеца втащили в большой шатер, где посредине кто-то вкопал бревно под углом к полу. К бревну были прибиты три толстенные жерди. Дерево было тщательно обработано от коры и сучков, и обернуто шкурами в несколько слоев. Туда героя и усадили. Кили проворно избавила великого злого воина и одновременно спасителя племени от лишней одежды. Непослушные руки развели в стороны и широкими ремнями привязали к жердям. Крепко, но бережно. А когда Кили окончательно стащила с Арона комбез, то к нижней жерди привязали и ноги. На средней жерди он просто сидел. Вернее, лежал. Крепко слаженные путы, надежно фиксировали его в полулежащем положении. Войны вязали его надежно, но так чтобы руки и ноги не отекли. При этом, они шутили между собой и широко улыбались, как будто, так и надо. Но Арону это оптимизма не придавало. Одна за оной в шатер входили женщины племени. Не все, только те, что помоложе, и покрепче. Они занимали свое место у стены, образуя тем самым круг. Последней в шатер вошла Эзрин.
На всякий случай, кузнец приказал Эсхилу пока не вмешиваться. Ничем хорошим это не могло кончиться.
– Что со мной происходит? Чем вы меня опоили? – потребовал кузнец объяснений.
– О, это любовное зелье. Слабость сейчас пройдет, и начнется самое интересное!
– Что начнется? – взволновался Арон.
– Вот это – она указала древком копья на его промежность, где помимо воли плоть его восстала.
– А привязывать то зачем?! – не унимался кузнец.
– А это, чтобы ты никого не покалечил. В любовном порыве. – улыбнулась Эзрин.
– Да как так можно то! – он попытался разорвать оковы.
– Расслабься… – Глаза женщины скользнули по его телу вниз – Негоже носить без дела такое орудие… пусть оно поработает во благо. Да начнется ритуал плодородия!
Что было дальше, кузнец смутно помнил. Голову заполонило каким-то дурманом… тело окончательно онемело.... Все, кроме одной части. Она то, как раз приобрела феноменальную стойкость и чувствительность. Женщин было всего восемь, ибо при всей своей выносливости, осеменить больше за один раз не смог бы ни один мужчина. Да и этого было много. Но, видно Эзрин понимала в этом деле лучше него. А может просто пользовалась шансом, так сказать – на удачу.
Первой была Кили. Она появилась в одной рубахе до пят, с венком в руках. И, прежде чем оседлать другую часть Арона, она водрузила венок ему на голову. Долго она не задержалась. Получив свое, забрала венок и убежала.
Следом зашла крупная, высокая женщина, лет тридцати пяти, с пышным бюстом и красивыми зеленоватыми глазами. Кузнец запомнил ее по недавнему сражению. Она больше всех старалась. Пожалуй, при других обстоятельствах его не пришлось бы связывать… Венок она смущенно надела ему на голову, а свою просторную промежность уже на другое место. Она задержалась дольше всех, удивляя… глубиной своего восприятия и широтой взглядов.
Остальных Арон плохо запомнил. Кто-то из женщин смешно пыхтел, кто-то плакал, кто-то поскальзывался и падал.... Было не важно. Эзрин, к слову, навестила его. И он нашел в себе силы, чтобы наполнить ее тугое зрелое нутро. Возраст жительниц племени колебался от восемнадцати до сорока лет, примерно. По большей части, женщины были симпатичные, подтянутые, приятно пахнущие. Подготовились, что тут скажешь…
В общем, к утру, каждая красавица, с символическим ритуальным венком в руках, вспахав, как сказала бы Эзрин, плодородные почвы, засеяла их семенами. Чтобы взрастить всходы – выражаясь их же языком. Ближе к полудню появилась Кили. Уже в привычном своем наряде. Она принесла воду, одежду, и другие вещи Арона. Игриво оседлав его на несколько минут, она неспешно омыла тело кузнеца. Затем, то самое, на чем только что сидела, и вытерла все насухо.
– Ну что герой, будет тебе о чем вспомнить?
Арон отвернулся. Лицо его налилось краской. Честно говоря, было стыдно и неприятно сознавать, что целое племя насиловало его и созерцало наготу несколько часов к ряду. Кили проворно ослабила ремни и помогла ему встать. Тело затекло не так сильно, как могло бы, а вот промежность болела. Чувствительность все еще не прошла. Молодая женщина сильными умелыми пальцами размяла ему шею, руки и спину. Было до жути приятно, но виду он не подал. Одевшись, проверив оружие и свои вещи, он долгим внимательным взглядом посмотрел на Кили. Она улыбалась. Просто цвела от радости. Арону оставалось только покачать головой.
Солнце стояло уже высоко. По синему небу проплывали редкие тучки… Прямо перед шатром стоял его конь. Фляга полна воды, сумки собраны в дорогу.
– Я оставлю кота себе, если ты не против, – виновато улыбнулась Кили.
– Ладно… – растеряно ответил он, отметив про себя, что вокруг собрались все, кто приходил этой ночью. Женщины прятали взгляды и смущенно улыбались. Кое-кто просто светился румянцем. Лишь крупная женщина лет тридцати пяти, которую кузнец успел запомнить, стояла поодаль с пустыми глазами и мечтательной улыбкой на лице.
Арон повернулся к Кили. Взяв за руку, он закатал платье там, где, когда-то собственноручно оставил шрам. Следа почти не осталось, лишь тонкая белая полоска.
– Удачи тебе в новой жизни, – пожелал он.
– И тебе, кузнец, сын кузнеца… – тихо ответила она.
Арон вдел ногу в стремя и мучительно тяжело взобрался в седло. Животное ретиво встрепенулось и закусило поводья, описав небольшой круг.
– А может останешься… ну, дождаться всходы? – вкрадчиво предложила Эзрин.
– Нет! – воскликнул кузнец. – Хватит с меня и посевов!!!
С этими словами он пришпорил коня и рванул за ворота, поднимая клубы пыли.
Глава 23. Родственные узы
Через несколько сот метров, скрывшись из виду кузнец осадил коня, и пустил легкой рысью. Онемение в теле прошло и болело уже решительно все.
– Как ты, Арон? – послышалось в голове.
– Не спрашивай. Жаловаться, конечно, грех, но это просто какой-то кошмар…
– На твоем месте, кажется, мечтал бы оказаться каждый?
– Наверное… я еще не отошел до конца. Голова кругом, жажда дикая. Что она мне споила?
– Наркотик. Слабый, растительного происхождения. Безвредный. И смесь биологически активных компонентов. Кстати, очень интересная. Мне бы образец....
– Даже не думай!
– Хорошо, Арон, я шучу. Все что нужно, уже в твоей плазме. Так куда направишься?
– А как далеко до тебя?
– День или два в пути, примерно. Может транспорт?
– Нет, не надо. Мы своим ходом. Подышим, подумаем… разберёмся со своими впечатлениями.
– Принято.
– А еще я не хочу бросать отличного коня… – добавил Арон.
– Хорошо, как пожелаешь. На твоей карте уже есть маркер.
Что ж, погода была прекрасной, природа вокруг вполне живописной. Конь полон сил, а дорожная сумка набита едой. Панцирные волки на много километров вокруг распугали все живое. Так что можно было просто наслаждаться поездкой. Все, что хотел, Арон уже сделал. Осталось добраться до скал, и найти безопасный проход к кораблю.
Все- таки Кили повзрослела так незаметно. Теперь он был за нее спокоен. Эсхилу была дана команда приглядывать за этой гордой и смелой дикаркой. Она заслужила маленькое местечко в его сердце. О том же, что было ночью, Арон вспоминал с содроганием… Он предпочитал делать подобные вещи добровольно. Хотя, отлично понимал, что мера была вынужденная и Эзрин, как женщина мудрая, как вождь, пекущийся о своем народе, не могла упустить даже такую сомнительную возможность.
И потом, какое-никакое, а признание! Ему оказали честь, как герою, и отблагодарили, по-своему. И можно было и остаться, помочь с переездом на новое место. Отстроиться, осесть среди людей более признательных.... Но что-то во всем этом не давало ему покоя. Так в мыслях о своей судьбе кузнец медленно покачивался в седле, позволяя коню, время от времени пощипать травки. Было хорошо… просто хорошо.
Пришпорив коня, он вдруг рванулся с места, и почувствовал, как здорово просто нестись по дороге! Когда ветер в лицо и конь рвется из-под седла. Пахнет утренним лесом, шелестят листья, и копыта звучно отбивают дробь о землю.... Пожалуй, так свободно кузнец еще никогда в жизни себя не ощущал! Он мчался до тех пор, пока его верный друг под седлом не начал задыхаться. Осадив коня, Арон снова бросил поводья, отпил воды из фляги и, раскинув руки в стороны, подставил лицо ветру и солнцу....
– Ты не один, – испортил момент уже до боли знакомый голос.
– Кто опять? – недовольно буркнул Арон.
– Воин, женщина. Одна, в двух километрах по курсу. На приличной высоте.
– Ага… Ладно, поглядим.
Примерно через километр пути, над головой пронеслась крылатая дева. Арон натянул поводья и остановился. Обозначив свое присутствие, она неспеша снижалась, сужая круг. Заметив громоздкую тень, конь дернулся с места, но Арон похлопал его по шее, успокаивая.
– Тише, тише, все нормально… Это всего лишь крылатая дева.
Сделав последний круг над деревьями, валькирия погасила скорость. Мягко спланировав над дорогой, она сложила за спиной крылья и, ступила на сухую придорожную траву. Арон, на всякий случай, внимательно огляделся по сторонам.
Это была Уна. Одна, во всеоружии. Облаченная в светлый, обрамленный кольчугой, льняной линоторакс. Совсем новенький. Легкой походкой валькирия прошлась на встречу. Внешне она была спокойна и умиротворена. Но Арон, все же уловил ее волнение. Перехватив поводья, под уздцы, она погладила животное, и прижалась своей щекой к морде коня. Она молчала, смотрела на кузнеца. Спокойным уверенным взглядом, от которого холодело сердце. На лице ее прорезалась странная, едва различимая улыбка…
– Нам нужно поговорить! – проговорила она.
Арон кивнул в ответ, догадываясь, о чем пойдет речь.
– Тут есть развалины, в получасе пути. Там можно согреться у костра и спокойно все обсудить, если ты не против.
Кузнец молча согласился с ней. Стоило бы расставить все по местам, раз она решилась его найти. Без лишних ушей и суеты. Арон подал руку, предлагая даме взобраться на коня. Отпустив поводья, Уна уверенно вцепилась в предплечье. Описав короткую дугу, грозная дева оказалась позади. Она прижалась к его спине и когтистые, сильные руки сомкнулись на его груди. Ему не показалось… Уна обняла его.
Они свернули с основной тропы проскакав около километра. И действительно, через полчаса пути, на опушке леса наткнулись на заросший полевыми цветами и кустарником пустырь. Развалинами она называла давно заброшенную сторожевую башню, заросшую со всех сторон зеленью, со следами былого сражения, но вполне себе функциональную. От подножия башни открывался удивительный по красоте вид.
Когда они доехали до места, валькирия взмахнула крыльями и опустилась на край стены. Кузнец, спешившись, снял походную сумку, провел коня через солидный разлом внутрь башни и привязал к кольцу, торчавшему из гранитной кладки. Солнечный свет прорезал тьму, то там, то тут, струясь из многочисленных дыр. Оглядев заросшее помещение, Арон поднялся наверх по бревенчатым ступеням, торчащим из стены. Смотровая площадка поросла мхом. Уцелевшие потрепанные стены хорошо укрывали от ветра и посторонних глаз. В центре каменного укрепления догорал костер. Рядом был разложен нехитрый скарб, и походная постель. Над ней, со знанием дела натянут выцветший от дождей и солнца тент.
Уна подкинула веток в огонь и, скрестив ноги, устроилась на постели. Арон молча разложил свою подстилку рядом с ней. Припасы Уны уже иссякли, судя по пустой заплечной сумке, брошенной тут же, невдалеке. Похоже, что она ждала здесь уже несколько дней. Не задавая глупых вопросов, Арон вскрыл свои припасы и вывалил перед собой. Не мешая оголодавшей валькирии, он смотрел, как она расправляется с едой. Предстоявший разговор его волновал. Сердце болезненно заныло в груди. Мысль о том, что передним родной человек уже не казалась такой дикой. Отец определенно описывал именно ее черты....
– Странный вкус… Что за мясо? – набив живот спросила Уна.
– Панцирный волк, зажаренный в углях, – пояснил кузнец.
– Никогда не ела.
– Панцирь толстый. Трудно добыть. Теперь их совсем мало осталось.
Валькирия проглотила застрявший в горле кусок и запила его вином. Поставив бутылку на пол, она промокнула губы куском ткани.
– Для начала я должна тебе кое-что прояснить. Что мы за народ, и когда стали так жить. Чтобы ты мог здраво судить.
– Согласен, – кивнул он.
Уна собралась с мыслями:
– В те времена, мы с твоей подружкой любили повоевать. Разорить пару поселений, людишек поубивать. Кровушки свежей испить… Понимаю, диковато звучит.
– Зачем! Кровь нужна, чтобы жить?
– По сути – да. Но все не так однозначно. Я поясню, но тебя нужно глубже в историю посвятить.
Кузнец согласился, было интересно послушать.
– Хорошо… – охотно кивнула она. – Я постараюсь доходчиво объяснить. Так же, как и твой отец, мы пришли издалека. Народ наш обосновался подальше от людей в горах из белого известняка. Его просто обрабатывать, можно строить жилища. Когда мы обосновались и решили все первостепенные задачи, появилось много свободного времени. Некоторые из нас стали спускаться к людям. Нам многого не хватало, мы голодали. В обмен на еду нам было что предложить. Кое-какие безобидные штучки, украшения. Опять же, знания. Кроме того, в горах, мы нашли золотоносную жилу. Золото людям нравилось, завязалась торговля.
Однако, длилось это не долго. Прознав о чудесных вещах и золоте, на нас стали охотиться, устраивать засады. Походы за самым необходимым превратились в вылазки. Мы не были воинами. Многие гибли. Заботу о пище, вскоре, взял на себя Ангус. Один из немногих кто раньше изучал историю и военное дело. Добраться до нас люди не могли, в силу своей примитивности. Горы надежно нас укрыли. Ангус воспитал и обучил множество воинов. Народ перестал голодать. А вскоре и наши внутренние сады дали первый урожай.
Но за прошедшие столетия люди стали умнее. Ожесточились. Появилась религия, фанатики. Более современное, точное оружие, от которого сложно уклониться. Нас потихоньку стали истреблять. Мужчин, которые могли бы давать потомство, осталось совсем мало. Ведь они гибли, защищая нас. Крылатый народ встал перед чертой, за которой нас ждало вымирание. Хотя тела наши практически бессмертны… мы гибли от ран. Тогда, старейшины сделали Ангуса нашим королем. Народу нужен был лидер, а он отлично подходил для этой роли. Так что выбора ему не дали.
Мы не можем рожать от людей, но во всем есть исключения. Первой из женщин, ставшей воином, ставилась задача найти среди людей пригодного для размножения мужчину. И вскоре, она пленила одного такого, и принесла к нам. Ребенок родился здоровым. Через некоторое время, старейшины вывели закономерность между силой, умением воинов и их пригодностью к размножению. Началась масштабная охота… Не трудно догадаться, что последним критерием отбора стала кровь. Вскоре мы научились определять ее на вкус.
– Я, значит, пригоден? – уточнил Арон с тенью сарказма.
– Более чем, – без тени сомнения подтвердила Уна.
– Сначала, мужчин приносили в селение, и предлагали остаться. Были те, кто соглашался, но по ряду причин, это не прижилось. Из-за глупости, жестокости и людской недалекости, это стало слишком рискованно. Вскоре, люди окончательно стали вызывать к себе отвращение. А жизнь их, в глазах ощутивших силу валькирий, потеряла всякую ценность. Женщины в бою показали себя крайне эффективно. И те немногие мужчины, что остались у нас, перестали принимать участие в вылазках. А население медленно, но, верно давало прирост. Теперь валькирии не церемонились. Кружась там, где люди затевали битвы, они без труда вычленяли самых сильных и удачливых воинов. Чаще всего, дожидались, пока их ранят, или те упадут без сил, или уснут. После, судьба воина была не завидной. Одна или две валькирии уносили несчастного с поля боя. И если кровь его на вкус их удовлетворяла – совокуплялись. А если он не годился, пускали в расход. Хорошей шуткой считалось оставить человека где-нибудь на пике скалы или на высоком уступе, откуда он вряд ли смог бы спуститься.
– А что было потом с этими воинами? – заинтересовался кузнец, слушая до того не перебивая.
– Они умирали, – развела руками Уна. – Как правило, еще в процессе. Разгоряченные битвой девы не сдерживали себя. Кроме того, к ужасу старейшин, оказалось, что кровь начала действовать на дев как наркотик или алкоголь, лишая страха и морали. Вызывая привыкание. Участились случаи сумасшествия и жестоких стычек среди своих же.
– Ты тоже так совокуплялась?
Уна отвела глаза. Ответ был очевиден.
– В течение столетия, людей, обладавших нужной нам группой крови, не стало. Мы всех извели. Это, отчасти, решило проблему морали, но и подорвало рождаемость. Попытки, конечно, были. Девы привыкли убивать и совокупляться… но теперь дети, если зачать их было суждено, редко выживали. Впрочем, как и дети, зачатые среди сородичей. Без свежей крови народ вырождается. У валькирий, не смотря на привитую жестокость, привязанность к своему потомству крайне сильная. А от того встала еще одна проблема. Несостоявшиеся матери в слепом отчаянии бросались на скалы. Зрелище было страшным....
– А что с крыльями? – вставил Арон.
– А что с ними? – не поняла она.
– По логике вещей, будь я твоим сыном, у меня должны были вырасти крылья.
–О, это совсем не обязательно. Как ты мог заметить, многие из нас носят искусственные крылья. Такое было и раньше. Дети чистокровных родителей, как и дети боевых валькирий, не всегда имели крылья. Главное – это дар, который передается от матери. Возможность управлять им. Мы… пробовали вживлять крылья мужчинам что остались, с нами добровольно. Но это печально кончилось…
– Вживлять? – переспросил кузнец.
– Да, мы это умеем. Старейшины многое знают. Еще с тех времен, когда наш народ жил иначе.
– Интересно… И, что было дальше?
– Дальше…? – она грустно улыбнулась. – Наш король запретил нападать на людей. И тем более совокупляться. Теперь он хотел мира. Надо сказать, что и люди подустали от долгой вражды. Появились правители, с которыми стало возможно договариваться. Снова торговать. Сольвейг же, младшая из чистокровных дочерей Ангуса и Гуты, выросшая на рассказах о славных битвах и, успевшая к тому времени, попробовать крови – подчиниться не смогла. Ее молодая горячность, и те навыки, которые воспитал отец, жаждали свободы. Рвались наружу. Вот наш король и приставил меня приглядывать за дочерью, в надежде, что эта бравада, вскоре, пройдет. Что за времена то были....
Уна мечтательно прикрыла глаза.
– Однако, девочка взрослела. А жажда крови и новых битв в ней лишь крепла. Она свирепела. Набирала сил и умения. Ощутила мощь. Никто теперь не смел ей указывать. Ее стали бояться. До тех пор, пока король Ангус не решился-таки ее усмирить. Как ты знаешь, все кончилось плачевно. Она его чуть не убила.
– А что за история с ее именем? – вспомнил Арон.
– Сольвейг? Оно означает "Луч солнца". Она была последней из чистокровных детей. Когда она родилась, старейшины сразу предрекли ей великое будущее. Она должна была стать одной из великих. Вместилищем колоссальной духовной силы. А потому и отношение к ней с детства было особым. Возможно, это и сыграло плохую шутку. Она всегда чувствовала свою исключительность. Стала меня игнорировать, улетать одна, пропадая неделями. А возвращалась, смердя зловонием, вся в грязи, перемазанная кровью. В один из таких моментов, я и повстречалась с твоим отцом. Искала эту несносную девчонку, а наткнулась на одинокого путника в поле ржи.
– И ты его атаковала! – Арон усмехнулся, ибо история повторялась.
– Да, без зазрений совести. Чисто инстинктивно. Уверенная в своих силах и безнаказанности, я обрушилась на него с высоты. Но он отразил удар просто и легко. Без страха и сомнений. Я нападала снова и снова, раня его и крыльями, и когтями, и мечом. Но не смогла нанести ощутимых повреждений. Вскоре ему это надоело. Твой отец просто схватил меня за руку, и силой отобрал меч. Потом подобрал сумку и пошел домой, истекая кровью. А я осталась как дура, посреди поля стоять. Напасть я больше не решилась, но до дома его проследила.
Мало того, что он не удивился. Он не испугался, не уступил в силе и, почему-то, не убил меня. В том, что он мог это сделать, сомнений не было. Я поняла это, когда немного остыла. Покружив какое-то время над его домом, я решила нанести визит вежливости. Выждав момент, я, сложив крылья, влетела в окно. А он сидел за столом и, как нив чем не, бывало, ужинал.
Бойд был старше, чем ты сейчас, но похож как две капли воды. И я засмотрелась… Забылась, на какое-то мгновение. Потом, опомнившись, насколько могла вежливо, попросила вернуть мое оружие. Странно, но он согласился. Повертев в руках мой меч, он вернул его, вперед рукоятью. Я убрала оружие в ножны и спросила его имя. Он спросил мое, и я улетела. Не знаю, почему, но меня влекло к этому человеку. Как к тебе, сейчас. Не ведая страха, но с огромным волнением, я снова навестила его. Он предложил мне поужинать… мы поговорили. А потом все как-то закрутилось. Знаешь… ведь мы были счастливы. Сейчас это слово режет слух, но тогда это было реальностью.
Конечно, я держала все в тайне. Пока изменения в моем теле не стали слишком заметны. Ангус, узнав обо всем, пришел в бешенство. Он запретил возвращаться. Ослушаться я не смогла… Однако, ребенка решили оставить. Ведь беременность протекала нормально. Был шанс родить здорового младенца.
