Kitabı oku: «Видение Анастасии», sayfa 37
– Естественным следствием отсюда вытекает учение о временности существования и иллюзорной возможности всеобщего перехода путём развития до некоей Высшей сущности?
– Реальность имеет внешнюю форму и только через принятие её самое существование сущности доходит до человеческого сознания. Форма, в наиболее широком и общем смысле выливаясь в понятие о Творце, утверждает само бытие, сотворённое им, очерчивая его и ограничивая образом Мироздание. Этот закон справедлив и в обратном направлении, но уже не абсолютно, а лишь относительно. Утверждение формы только тогда есть в то же время утверждение сущности, когда это действие исходит из Высшего Разума, в противном случае утверждение формы влечёт за собой лишь призыв к бытию, но не само бытие, и в том случае, когда этот призыв направлен к нереальности, он утверждает лишь иллюзию Творца как Идол.
– Собственно говоря, к чему и стремится Искусственный Разум.
– Да, но самое главное, что не подвластно иллюзии: только человеческий дух с самого начала заключает в себе в потенциальном виде всё своё будущее развитие.
– Это источник энергии философского камня?
– Потенциальная энергия, заключённая в его основе, для своего проявления в начальный момент расчленяется на два потока: один поток остаётся заключённым внутри, а другой проявлен во вне. Проявления индивидуальности и элемента изолированной системы, будучи в нулевой точке, аналогичны друг другу, но в последующие Эпохи становятся противопоставленными друг к другу. Поток, проявляющийся во вне, представляет из себя лишь образ Творца, лишённый сам по себе реальности, а потому его бытие для сознания, совмещённого с творчеством, является иллюзией. Поток, который остаётся внутри, неразрывно связан с Создателем, и потому сам по себе является лишь качеством Духа, отнесённого к самому Духу, то есть осознавая в Себе способность самоосознания Творца и ориентируя его в собственном существе. Дух тем самым определяет бытие этого своего значения через высший закон, управляющий составлением магнитов в трёх мирах, для всех тех, кто сможет его понять и при случае применить.
– Человек должен быть любим. Познавший всю разумность этой священной своей Природы лишь бы сумел он громко произнести её Имя вовремя и у места, и тогда последние покрывала Богини упадут при звуках его голоса!
– Такова священная тайна двух, но есть ещё последняя тайна среди всех, открыть которую нельзя… Древо познания добра и зла, чьи плоды дают Смерть, есть образ этой священной тайны двух. Это не тайна магии, но тайна двух приводит к тайне четырёх или скорее, переходит в неё и разрешается своей истинной сущностью Создателя, заключающим в себе Звук, Зов, Слово, Загадку сфинкса в том виде, в каком оно должно было быть найдено, чтобы передать жизнь Творцу.
– Человек живёт мгновенным сознанием, сконцентрировав его в луч. Он только то видит, только то чувствует, что сейчас перед ним – все равно происходит ли это в действительности, или в мыслях о прошлом, или в мечтах о будущем, а все остальное для него не существует, как давно позабытый сон.
– В этом твоём видении заложен принцип познания, при котором основным свойством существа человеческого является временное предпочтение одного в полный ущерб, в полное уничтожение другого. Всякая деятельность, всякое переживание возможно только тогда, когда Человек все силы свои устремляет на одну цель и жаждет лишь одного определённого достижения. Но ведь именно в ясном сознании цели и лежит залог всякого успеха.
– По самому своему существу Человек видит пред собой только близкие, легко достижимые цели, чуть только цель переходит в идеал, хотя и достижимый, но далёкий, Человек теряется, у него тотчас же встаёт сомнение в самой возможности его достижения вообще.
– Истина спрятана в простых, переданных через детей, доходящих до кажущейся наивности словах. И люди, слыша эти слова, никогда не задумываются над тем, что таится под ними, какая бесконечность отделяет их не только до достижения предуказываемых этими словами принципов, но даже до полного их понимания! Потому бесконечность в перспективном положении, всегда проектируется в виде весьма короткого пути.
– Я вижу, что жизнь Человека распадается на отдельные участки, и для каждого из них существуют свои особые законы, своя цель, свой путь. Находясь в какой-либо части выбранного пути, Человек имеет перед собой совершенно определённую цель, олицетворяющую его ожидания – он ради неё сюда пришёл, он шёл именно к ней, единственной и не повторимой. А потому он невольно начинает считать такую очередную цель за цель конечную.
– Человек по самому существу своего рождения неуклонно стремится к постижению конечных первопричин, но он никак не хочет признать суть того, что великое подобно малому, – человечество в его целом, расы, народы и племена живут и всегда жили жизнью, подобной жизни отдельного Человека!
– Построенный ими мир сделался настолько близким им, они с ним так сжились, так прониклись его веянием, что, в конце концов, они стали нераздельными. Задачи и цели перестали быть целями, якобы будучи достигнуты, они превратились в самое существо искателей, они поглощают созданный ими самими же мир, а Человек в них растворился.
– Не станет мира, не станет и цели, а потом настаёт миг, когда волей Высшей Силы открывается новый мир, новые цели – это построенный Человеком относительный мир.
– Человек из раза в раз, из рода в род, всегда строит башню, которая постепенно возвышаясь поднимает его, но настаёт миг, когда последний камень обретает своё место тогда волей Высшего Разума башня разрушается, а Человек падает. И вот, собравшись с силой, он начинает строить новую башню, начинается новая эра его долгой и никчёмной жизни.
– Человек стремится придать своей неповторимой индивидуальности некую форму во времени. Но будучи противоположными полюсами реальности, как его основания, они не только связаны между собой неразрывно, но и представляют из себя лишь иллюзии одного и того же принципа первопричины. Индивидуальность уже в своей изначальной сути есть форма духа, всякая форма всегда индивидуальна.
– Поэтому учение об индивидуальности есть стремление приблизиться к проявлению потока сверху-вниз, а учение о форме есть то же стремление придать направление потока снизу-вверх?
– В своём общем целом учение об индивидуальности провозглашает принцип индивидуальности как основу бытия уже для личности, ведь они друг от друга неотделимы и одно представляет сущность другого.
– Всякое познание последовательно, всегда есть ряд попыток и построений, основанных на индивидуальных свойствах Человека.
– Конечная цель, лежащая выше Человека, не только притягивает его к себе, но и посылает удары, которые тем сильнее, чем сильнее она его притягивает, и наоборот.
– Эти удары в момент переживания чрезвычайно болезненные, Человеку кажется, что всё погибло. Не каждый Человек способен дать себе труд для того, чтобы понять – почему последовал удар.
– Человек всё больше и больше направляя свою энергию на изучение окружающего мира невольно начинает руководствоваться преимущественно разумом, но переходя от изучения бесконечных отдельных факторов к общему взгляду на мир, он сразу убеждается, что один разум не может удовлетворить понимания его духа о сущности познания.
– Действительно, Человеку приходится разбивать одно целостное познание на ряд последовательных, разъединённых периодами времени Эпохами, значительно большими, чем сама продолжительность человеческой жизни, но разве такое познание лежит в области невозможного?
– Эти законы истинные, они живут и совершенствуются вместе с Человеком, они сами следят за ним, законы же человеческие мертвы и неподвижны и Человек сам должен следить за ними и приноравливаться к ним, но Законы нарушать нельзя! Каким бы они Человеку казались не справедливыми. Познание в разуме и познание в духе между собой равноправны, как то, так и другое одинаково даются не даром, а являются результатом труда.
– Прежде чем душа найдёт возможность постичь высшие истины и дерзнёт отправитьсЯ в путь, она соединится с безмолвием, и тогда для внутреннего слуха будет говорить Голос безмолвия.
– Именно поэтому всякое проявление истинной сущности, вообще говоря, выражается и познаётся душой, а она сама есть в то же время проявление Имени Мастера. Его опыт и его производная – мудрость имеют отличительным признаком то, что их скрыть нельзя, как нельзя и подделать. Эта-то именно простота, иногда кажущаяся даже наивной, всегда сопутствует проявлению духа.
– Единство языка приведёт нас к пониманию Замысла об общемировом священном языке, как естественном языке Духа. Язык, как совокупность вибраций, есть естественное выражение Духа, и пение тому служит живым примером.
– Этот язык естественен Человеку, но он познаёт его лишь только тогда, когда он сможет воспринимать самый Дух. Он начинает с него в колыбели, когда впервые высказывает свои желания, он встречается с ним, когда впервые перед ним раскрывается завеса познания интуитивного, но он его не понимает, он переводит его на свой язык чтобы понять, а потому и забывает его в бесконечной вечности бытия.
– Нет на Земле никого, кто бы мог назвать себя вполне счастливым. Вглядываясь в жизнь других людей, невольно начинаешь изумляться тому, как бесконечно разнообразны страдания, как многообразны удары, наносимые Судьбой. С каждым часом становится все непонятнее, откуда у Человека берётся сила и мощь противостоять этим ударам?
– Нет такой стороны существа Человека, которая бы болезненно не напоминала Духу о своём существовании, можно даже сказать, что Человек сознаёт себя лишь постольку, поскольку он страдает. Как только боли и муки его стихают, он перестаёт как бы чувствовать себя самого, в его сердце раскрывается зияющая пустота, и он перестаёт себя сознавать. Степень самосознания его в то время, когда стихают боли души и тела, и является проявлением его Духа. Тот Человек, перед глазами которого и в это время раскрывается целый мир с переживаниями и чувствованиями иного порядка, уже бесконечно далеко опередил всех при переходе через пустыню и остался один. Стремление забыться хотя на короткое время, страстное желание хотя бы ненадолго оторваться от окружающей обстановки, во что бы то ни стало и что бы это ни стоило, есть исходная точка проявления истинного значения Эпохи, но также и неслыханнейших преступлений.
– Самый тягостный вид страдания – страдание Духа при виде несоответствия великого с малым.
– Но, наряду с этим, в нём всегда также теплится сознание, что он причастен к построению своей жизни не только непосредственно своей свободной волей, но и через какие-то неведомые и бездонные глубины своего Я. Эта-то двойственность сознания, одновременное сознание своей силы, могущей всё, и сознание полного, совершенно безнадёжного бессилия, и гнетут Человека. На пути всей своей жизни Человек постоянно колеблется между полной верой в себя и безнадёжным отчаянием: с одной стороны, это путь полного смирения, полного унижения своей личной воли и покорного следования велениям Судьбы, но со второй – это путь активной борьбы, это возведение в идеал личной воли, это отрицание существования внешней силы, признание лишь своей высшей воли, отделённой от воли личной порогом неведомого, но должного быть познанным.
– Тягость жизненного пути Человека происходит главным образом из того, что он не ведает его смысла, цели и назначения. Самое тяжёлое страдание переносится Человеком легко, когда оно оправдывается или влечёт его к высшей цели. И наоборот, даже незначительное препятствие, незначительное страдание, может стать для него нестерпимо тягостным, когда оно представляется ему бессмысленным Неведение цели, незнание источника, непонимание задач – это самое тяжёлое бремя, и оно вечно тяготеет над Человеком, когда он очерчивает пределы своих исканий узкими рамками своей личности и своей личной жизни.
– Печать беспроСветного уныния и беспредельной неутолимой тоски тяготеет над всеми, кто ищет одной лишь Земной правды, одного лишь Земного оправдания. Безнадёжный пессимизм царствует во всех исканиях, как в области науки, так и в области искусства, когда они перестают искать источник, причины и цель по ту сторону реки жизни. В жуткой Тьме, во мраке непроглядном, в мглистом сумраке бродят эти люди, изнывая в бессилии что-либо понять, что-либо объяснить, но, даже осознавая ясно своё бессилие, чувствуя всем своим существом, что лишь путём тяготения к Вечному они могут утолить свою жажду, они хотя и знают силу веры, но не могут и не дерзают проникнуться ею. А между тем жизнь – это беспрерывная цепь вечных непримиримых противоречий, друг на друга нагромождающихся, друг с другом постоянно сталкивающихся, где ни на один вопрос Человек не может найти определённого ответа. Каждая мысль, каждый порыв, каждое искание в самом себе несут зародыш противоречия и, рано или поздно, каждый ищущий правды с горечью убеждается в проклятии, нависшем над ним: «нет Единой Правды, нет Единой Истины».
– И тогда он приходит к единственному доступному для себя выводу: Мир не справедлив в своей истинной сущности!?
– Сделать свою мать счастливой не твоя забота. Человек не способен что-либо изменить в Мироздании, в подавляющем большинстве своём он не в состоянии даже что-то сказать, внятно выразить свою мысль или желание, но он как никто способен на единственное, что ему пока доступно – на крик: «Велик и грозен беспроСветный мрак, окутывающий Мир. Ничего в нём не видно и слышатся только из глубины его разнородные звуки – крики борьбы, ужаса, страдания, злобного торжества, вопль насыщающих себя и никогда ненасытных злобы и мести, бессмысленный смех, вздохи грубого мимолётного наслаждения, мольбы о пощаде, мольбы о помощи, безнадёжные глухие рыдания, предсмертный хрип умирающей животной жизни. Все эти звуки сливаются в мрачную дисгармонию… Что там происходит, в этом беспроСветном мраке? Там царствуют слепые и немые, беспощадные законы материальной Природы, там сознательная борьба невозможна, победа сиюминутна и её следствия – ничтожны. Там страшный и загадочный Рок собирает свою созревшую жатву… Велик и грозен безрасСветный мрак, окутывающий мир – и весь этот мир со всеми своими тайнами, невидимыми в глубокой Тьме явлениями, со всей мрачной дисгармонией своих звуков – только безобразный, неведомо зачем существующий клубок материи, кишащий созданиями ее удушливых испарений… Но вот, среди непонятной тьмы, загорается искра прекрасного Света. Эта маленькая искра сразу озаряет громадное пространство мрака. Она несет в себе Свет и тепло, изливает их из себя неиссякаемыми потоками, – и к ней, из глубины клубящейся и мятущейся бездны, устремляется все, что способно воспринять Свет и тепло. Только самые чудовищные исчадия мрака хоронятся в недоступных глубинах его, объятые ужасом безумия… И все, что стремится к этой животворной искре, быстро меняет свои грубые, обезображенные формы, созданные мраком. Чем больше Света и тепла, чем ближе их источник, тем больше красоты, гармонии, ликований. Не будь этой искры – не было бы и мрака, ибо нельзя было бы осознать его. Было бы одно бесконечное страдание, одна бессознательная Смерть, один неумолимый Рок со своими, холодными, неизбежными законами…». Нет такого Человека, который сам бы по себе не ощущал бы своего личного бессилия, всякий Человек знает, что его мощь конечна, а отсюда один шаг до отчаяния, которое есть уже действительная Смерть духа.
– Я тоже ощущаю, как воздух здесь тяжёл и насыщен страхом. Неужели такова среда человеческой жизни, где виден лишь лунный Свет и Человек познаёт на Земле лишь отражённым знанием, видит при Свете отражённой истины, а не при Свете Солнца?
– Тягостность пути человеческой жизни сама по себе есть следствие, а не причина, иначе говоря, эта тягостность не есть самостоятельный независимый закон, не есть необходимость, а является в действительности лишь последствием нарушения установленных самим же Человеком законов через их неведение или ложное толкование.
– Но он же хотел сделать как лучше для себя и остальных!?
– Тем не менее, непонимание Человеком своей жизни не является случайностью, – оно вытекает из общего Закона, который, вместе с тем, даёт и способ избежать последствий непонимания. Но он намеренно скрыт самим же Человеком, ведь тогда для не могущего знать требуется наличие слепого доверия и повиновения. Он волен им следовать или нет??? Разве здесь есть выбор для него?! Когда он им не следует, он силой вещей должен нести последствия, которые и выливаются в тяжесть его жизни.
– Большинство людей лишено его, так как события и явления жизни остаются для них непонятными, а потому бесцельными и случайными до самого их смертного часа.
– Всегда и у всех народов старость пользуется глубоким уважением, это происходит именно из сознания глубокой ценности опыта. Жизненный опыт и есть не что иное, как возможность сравнивать всякое происходящее событие с тем, что было раньше, а потому так или иначе его оценивать. Не старец в силу лишь преклонных своих лет, а Мастер самой жизнью ставится как бы за пределы непосредственных переживаний, потому ему и даётся возможность квалифицировать происходящее, так как он как бы пространственно от него отделён. Не возраст, а накопленный опыт есть нулевая точка потенциала и перспективы неизбежного будущего, сконцентрированного в сердце философского камня!
– Потому единственным и естественным лекарством против духовных страданий является опыт?
– Горе тому Человеку, кто остановится хоть на время в этой точке своего пути, тяжкими страданиями он будет искупать свою ошибку. Путь Человека в бесконечной вечности тяжёл и многострадален, но он единственный, который ведёт его к цели, а потому всё должно быть принесено ей в жертву!
– Но ведь мир сам по себе не врывается в жизнь Человека, а, наоборот, сам Человек своей волей на него действует.
– Именно так, и потому любое влияние на него Мира зависит от самого Человека. Сама встреча с ним и действие её результата есть следствие его воли, она может сделать Мир гармоничным или негармоничным, следствием чего и является дружественной или враждебной последнего. Отсюда вовсе не вытекает, что Человек должен отрешиться раз навсегда от внешнего Мира, а является лишь признанием того, что он никогда не должен переоценивать его значения. Замкнувшись в себе, Человек лишился бы опыта, лишился бы побудительных толчков, лишился бы и опоры снизу, но, с другой стороны, все почерпнутое извне никогда не должно быть принимаемо без того, чтобы Человек в дальнейшем с помощью своего разума не определил, как его истинности и ценности, так и его места, причинного и последовательного в цепи других подобных же восприятий. Ткань Завесы, отделяющая искусственное от естественного, чрезвычайно тонка, но, тем не менее, она есть, и в каждом отдельном случае Человек всегда имеет возможность ее ясно осознать и использовать для себя, в зависимости от того, каков Человек, ею пользующейся, и каковы его побуждения!
– Движение, как считает Человек, это идти по пути эволюции. Только тогда Мир гармоничен, когда обе стороны его развиты равномерно и друг друга дополняют до стройного целого.
– Все способности Человека имеют право на существование только до той поры, пока они исполняют своё значение. Жизнь через них, путь опытного самоосознания есть непрерывное чередование заблуждений, ошибок, расплат и открытий. Путь эволюции есть вечное страдание, есть горение всего существа, когда шаг за шагом разрушаются все иллюзии мира явлений. Человек создаёт в недрах своего духа одни грани истинной реальности за другими, но, когда наконец он останавливается, то говорит себе, а не кому-то: путь познания есть путь не только рождения и созидания, но и путь разрушения и Смерти. Тональность индивидуального духа Творца – это вложенная в него возможность, это есть потенциальное свойство, сказывающееся при проявлении в выборе направления в системе, находящейся в равновесии.
– Кто постигнет духовное сознанием – приобретёт безСмертие, но что найдёт он там, за Завесой? Только пустоту?!
– Смертность всех форм этого мира есть общий закон, тяготеющий не только над явлениями, каков бы ни был их характер, но и над самим разумом их чередования, над самими их конечными законами. Стремясь к равновесию, Человек подходит к нему с различных сторон, которые, проявляют лишь феноменальность сознания. Каждый из потоков в отдельности относителен и неполон, а потому исключительное его признание не может не быть условным. Тем не менее, объединение этих потоков в единое недоступно человеческому сознанию, их связь ускользает из сознания и вместо ощущения реальности остаётся лишь сознание о представшей перед ним Тайны.
– Понимаю, Человек вечно ищет именно реальность и, стремясь к какой-либо цели, он неизменно верит в неё, ибо в противном случае и самого стремления быть бы не могло, но для него Природа ведь проявлена и повсюду подобна?
– Первый из сущих есть вечный, не сотворённый, Создатель всех первоэлементов. Второй есть Его подобие, это есть созданный Творец, он получил безСмертность от своего Создателя, он пребывает в вечности. БезСмертность отлична от вечности: Вечный не был никем рождён, Он утверждается самим собой. Существующий путь мышления является как бы пространственно-временным местом точек цепи проявлений истинной сущности Творца, исходящих из одного полюса и постепенно трансформирующихся в другой. Утверждение такого движения есть накопление потенциальной энергии, которая может черпаться как из действий Человека путём опыта, так и путём самоосознания. Всякая сила имеет своим источником разность потенциалов. Весь познаваемый мир есть мир энергии, а все формы и явления суть ее различные модификации. Мир разума Человека, как совокупность проявлений истинной сущности Творца, есть, в свою очередь, мир той же энергии, и именно этот признак указывает на их тождество, на то, что мышление есть творчество.
– Ты хочешь сказать, что пустоты быть не может, а это один из первоэлементов проявления Создателя?
– Пустота, если ты действительно её ощутила, как нечто реальное, но не как плотности Света или Тьмы, говорит тебе о том, что миг нулевой точки, тот самый миг Создателя перед созданием, наступил.
– Он готов запустить время…!
– Мироздание готово к рождению.
– Он замыслил, не создать в очередной раз Творца, который бы творил и творил бытие, а создать саму Жизнь как первоэлемент…, через Человека…, в этом его Замысел? Мироздание не сотворённое, а рождённое, вот кто в пустоте уже проявлен как Сын!
– Мы не можем утверждать, таков Замысел или нет, потому что он скрыт в Тайне безвременья за Завесой до его проявления…, даже, как это не покажется странным и невозможным, но и для самого Создателя.
– Создатель не создавал Вечность, это единоличное творение Творца, который был создан, потому он не первый и не последний. Вечность даже не первый Творец, Мирозданию ещё только предстоит родиться. И он не есть второй или последующий, и Человек не третий или изначальный…, нет. Творец мира бытия и всего того, что оно содержит, управляет всей этой совокупностью, а может и никогда не управлял, а с самого начала сотворения отдал ее под управление Человеку? Потому именно последний Человек делает его объектом своей собственной активности, Мир и Человек взаимно утверждают друг друга – они тождественны. И потому в этом заложена первопричина того, что мир Человека и есть истинная сущность Космоса – его основа. Природа Человека сотворена, которая состоит из тела, духа и разума – это и есть первоэлемент рождённого Творца. Вот почему человечество состоит из одной части Жизни и одной части Смерти. Закон этого двойного существа, каким является Человек, есть Цикл, под которым подразумевается последовательность проявленных значений Эпох. Дать разуму проявить душу, как истинную индивидуальность Создателя – такова задача Человека в Мироздании.
– То, что ты увидела в пустоте это – противоположный полюс проявленного Духа. Это – энергия в состоянии покоя. Это – сила и движение в состоянии полного равновесия, словом, это есть Дух Кристалла.
Сзади послышались шаги, Илья с Анастасией обернулись, к ним подошёл Алексей.
– Пора?
– Да, надо идти.
– Идите за мной.
Илья направился к Дому.
– Мне тоже надо идти с вами?
– Конечно с нами, а ты как думала…, внимательно наблюдай, ты можешь увидеть то, что возможно ускользнёт от нашего внимания.
Они обошли Дом с другой стороны. Там, как и с парадного входа тоже была каменная лестница, но не такая широкая. Поднявшись по ней Илья остановился перед высокой деревянной дверью, стал к ней левым боком и с силой надавил на большой камень в стене на уровне груди. Неожиданно камень вошёл внутрь стены, освободив небольшой проход.
– Здесь проход на крышу.
Илья пролез первым, за ним Анастасия, последним пролез Алексей. Когда все пролезли и остановились на небольшой площадке, Илья задвинул камень изнутри на своё место и зажёг фонарь. Они поднимались по очень узкой винтовой каменной лестнице, буквально боком.
– Вообще то я предполагала, что в Доме есть потайные ходы, но такой, это просто чудо инженерной мысли.
– Самое сложное не здесь, а там наверху.
Наконец лестница закончилась тупиком. Илья с силой нажал на такой же камень в стене, тот ушёл вперёд, освободив такой же лаз, через который пробивался дневной Свет. Все вылезли на крышу, Илья вернул камень на прежнее место. Они стояли перед восьмиугольной большой площадкой, выложенную восьмиугольными каменными плитами. По краю площадки стояли колонны, поддерживающие каменный круг, как обруч из желтоватого металла, который Анастасия увидела только сейчас на голове Алексея.
– Здесь находится вход в лабиринт, тот который я знаю, но тот проходит снизу-вверх, но нам нужен обратный путь. Есть какие-нибудь идеи?
Анастасия, глядя на площадку заметила, что с определённого места, она обошла и встала на это место, природный рисунок на камнях очень напоминает тот, который она видела в доме Алёны, только здесь он был как бы в зеркальном отражении. Она подошла и встала на тот камень, который, по её расчётам, она тогда выбрала первым. Камень под её весом немного просел и послышался глухой удар. Центральный камень на площадке приподнялся. Илья с Алексеем с трудом вытащили его, вниз вела такая же очень узкая винтовая каменная лестница.
– Этот камень не надо снова поставить на место?
– Нет, Свет теперь будет указывать те двери, которые я по идее должен помнить, только в обратном порядке.
Лестница оказалась очень короткой, буквально через три витка они вошли через узкую деревянную дверь в небольшую комнату, над ними была крыша.
– Сколько раз здесь был, а этой двери так и не заметил, странно, казалось уж её то должен был. Так, я всегда входил снизу через эту дверь, а спускался через эту, но нам нужна та, через которую я поднимался.
– Всегда есть второе значение – подъём, но он же и спуск – значение двойственности. Илья ты же знаешь куда приведёт этот путь?
– Знаю, в тронный зал.
– Так зачем мы проделываем этот путь, если заранее знаем куда идти?
– Сейчас поймёшь.
Они спустились по железной чердачной винтовой лестнице и остановились в комнате на чердаке, в которой хранился всякие не нужные вещи, перед ними было три двери. Перед одной дверью на полу виден был чуть заметный Светлый отблеск.
– Видишь Свет? Он указывает дорогу, я не помню сколько дверей было, я помню только в какую тогда нужно было входить, а из какой я из этих двух оставшихся вышел я не помню.
– Свет оттуда сверху!
– Ну тогда идём по Свету.
– Мы идём не просто туда куда ведёт Свет, мы должны обязательно безошибочно открыть все двери в определённой последовательности, иначе не откроется камень в нижний лабиринт.
– Туда должен проникнуть тот же Свет, теперь понимаю.
– Но ты же знаешь Дом, разве ты не помнишь расположение комнат, коридоров?
– Знаю, но я впервые там на самом верху увидел дверь, которой раньше не было. Я потому и не смог ни разу начертить схему лабиринта, потому что он беспрестанно меняет себя изнутри.
Они шли по залам, комнатам, коридорам, ориентируясь по промелькнувшему лучу Света перед той дверью, через которую им надлежало пройти. Через некоторое время они вышли через маленькую дверь в углу в Тронный зал.
– Анастасия, куда теперь? Ты ведь знаешь?
Анастасия снова представила ту комнату в доме Алёны. Вспомнила как падал Свет, и где они стояли. Она зажгла тусклые Светильники над маленькими дверями в углах зала за троном. Открыла настежь дверь парадного входа, и сама стала там, с какого места она тогда выбрала второй знак. В центре зала отчётливо просматривалось такая же конфигурация плит пола, что и на крыше. Она смотрела и ничего не видела. Рисунок тогда поменялся, он как бы перевернулся, вспомнила она. Знак тоже перевёрнут, потому надо искать не шесть, а девять. Анастасия мысленно перевернула рисунок, который она видела на полу зала перед собой наоборот, потом она встала на ту плиту, которая обозначала её выбор у Алёны. Плита, как и наверху чуть опустилась, приподняв плиту в центре зала. Илья с Алексеем вытащили плиту, вниз вела каменная винтовая лестница. Пройдя весь нижний лабиринт в обратном порядке, наконец они остановились перед такой же невзрачной деревянной дверью, что и на самом верху.
За дверью была абсолютная темнота, там даже не было движения воздуха. Илья и Алексей достали мощные фонари. Первое же ощущение от того, что они увидели было таким, как будто они находятся внутри змеи. Диаметром метра три, выложенная кирпичом труба подземного перехода уводила куда-то во Тьму. Они шли по подземному переходу часа два или три, а может больше, пока не подошли к развилке. Три ответвления стояли перед ним как неразрешимая загадка.
– Анастасия, есть соображения?
– Никаких.
– У меня тоже нет.
– Тогда идём прямо.
Через некоторое время они подошли к лестнице, которая удивительным образом была похожа на ту в Доме, с которой они начали свой путь по лабиринтам. Поднявшись по ней, открыли такую же деревянную дверь и вошли в большой каменный зал.
– Крепость, ведь этот зал в подземелье крепости. Мы на месте.
– Я схожу за людьми.
Илья отправился на верх за своими людьми. Анастасия наконец смогла сесть и передохнуть.
– Откуда вы знаете, что этот зал в крепости?
– Нас сюда Всеволод водил, показывал, теперь мы знаем, что делать. Действительно, а ведь двери тогда этой не было. Здесь где-то должен быть проход…
Ильи довольно долго не было. Алексей ходил в это время вдоль стен и что-то искал, наконец остановился перед тёмным узким проходом. В это момент в дверь в конце зала начали входить молча молодые люди, в чём-то схожие с Ильёй и одного с ним возраста. В них ощущается внутренняя сконцентрированная сила, как и у Ильи, поняла Анастасия. Алексей молча показал Илье проход, тот вошёл в него и скрылся внутри. Через некоторое время туда один за другим ушли все мужчины, оставив Анастасию в одиночестве. Она встала и подошла к проходу, подумав, может ей тоже туда надо, но что-то её останавливало. Она вернулась к скамье, на которой сидела и стала ждать. Через некоторое время послышался какой-то странный звук и из прохода вышел Воин в золотых доспехах, от неожиданности Анастасия застыла на месте. Воин молча показал, чтобы она следовала за ним. Они прошли через проход по узкому коридору и вошли в ещё больший зал. Посередине стоял большой восьмиугольный стол из зеленоватого камня, на котором стояла из горного хрусталя большая ваза, а в ней очень большой прозрачный кристалл. Все Войны были абсолютно одинаковые, они стояли вокруг стола, как показалось Анастасии, в виде спирали. Двое из них, стоящих напротив друг друга точно через кристалл положили перед собой что-то в совершенно незаметные со стороны небольшие выемки в столе. Анастасия, чтобы разглядеть из-за спин Воинов стала на цыпочки. В одной выемке лежал небольшой сероватый камень, каких бессчётное множество лежит в горах, во второй лежал чёрный кристалл. Анастасия ждала, что что-то же должно непременно произойти, но ничего не произошло, более того, все по одному, как бы раскручивая спираль, вышли из зала.
