Kitabı oku: «С друзьями – по Санкт-Петербургу. Петербурга парадное лицо», sayfa 4
Дворцовая и Адмиралтейская набережные
Мы находимся у Троицкого моста в том месте, где начинается гранитный парапет Дворцовой набережной.
Памятник Суворову
Перед нами – предмостная Суворовская площадь, сформированная в 1818 году по проекту зодчего Карла Росси. В том же году в центр площади был перенесен памятник Суворову работы скульптора Михаила Козловского – первый в России памятник некоронованной особе. До этого в России памятники воздвигали только царям и императорам. Скульптор не стремился достигнуть портретного сходства. Он создал аллегорическую фигуру в образе бога войны Марса, в древнеримских доспехах, в шлеме, с поднятым мечом в правой руке и со щитом в левой. На щите изображён герб России.
Козловский приступил к работе над памятником ещё при жизни Суворова. После кончины полководца в 1801 году, по велению Павла I, скульптуру установили на Марсовом поле вблизи Мойки.
Особняки Бецкого и Салтыкова
Слева от нас – дом 4 по Дворцовой набережной, построенный в 1784-1788 годах архитектором Джакомо Кваренги для некоего купца Гротена. В 1796 году Екатерина II выкупила особняк и подарила его фельдмаршалу Николаю Ивановичу Салтыкову, который был гофмейстером великого князя Павла Петровича и воспитателем его сыновей: Александра и Константина. Наследники фельдмаршала, владевшие зданием до 1917 года, проводили значительные перестроения, но фасад, выходящий на Дворцовую набережную, сохранил первоначальный вид с небольшими изменениями. Более 90 лет, начиная с 1829 года, в особняке арендовали помещения иностранные посольства.
Одновременно с домом 4 был построен и дом под номером 2, выходящий боковым фасадом на Лебяжью канавку. Изначально двухэтажный особняк с висячим садом принадлежал екатерининскому вельможе Ивану Ивановичу Бецкому. Имя архитектора точно не установлено – им мог быть либо Жан-Батист Валлен-Деламот, либо Юрий Матвеевич Фельтен.
В 1830 году дом откупила казна для подарка от имени Николая I принцу Петру Георгиевичу Ольденбургскому. По поручению Принца архитектор Василий Петрович Стасов полностью перестроил здание: дом стал трехэтажным, вместо висячего сада появился танцевальный зал, но фасад со стороны Дворцовой набережной остался без изменений.
В советское время в домах 2 и 4 располагались различные гуманитарные учебные заведения. В настоящее время – Университет культуры и искусства.
Троицкий мост, возле начала которого мы стоим, является третьей по счету постоянной переправой через Неву (первый мост – Благовещенский 1853 год, второй – Литейный 1879 год). Решение Городской думы о его постройке было принято еще в 1891 году и тогда же проведён международный конкурс на лучший проект. Первая премия и денежное вознаграждение в сумме 6000 рублей были присуждены работе фирмы инженера Густава Эйфеля (того самого автора знаменитой башни – символа Парижа). Но симпатии жюри оказались на стороне фирмы «Батиньоль», проект которой, по каким-то причинам, рассматривался вне конкурса. Но только через пять лет был проведён новый конкурс, на котором «Батиньоль» одержала уверенную победу.
По условиям контракта, высочайше одобренного Николаем II, все строительные материалы и конструкции, а также рабочая сила, должны были быть исключительно российскими. Французкая сторона предоставляла только своих инженеров. Предполагалось уложиться в «оптовую сумму» – 5 миллионов 200 тысяч рублей.
Помимо этих денег было ассигновано ещё полтора миллиона рублей на сооружение дамбы у правого берега по проекту военного инженера Григория Григорьевича Кривошеина.
В закладке моста участвовали Президент Французской республики Феликс Флор и Император Николай II.
Торжественное открытие, происходившее в присутствии августейших особ, приурочили к 200-летнему юбилею города – 16 мая 1903 года, тогда же состоялся и первый развод моста. Городской голова поднёс государю бархатную подушечку с кнопкой от разводного механизма и под гром оркестра разводной пролёт… отъехал встрону.
В 1960-е годы вся левобережная часть моста была перестроена и с тех пор разводной пролёт длиной в 43 метра поднимается вертикально.
В то время Троицкий мост был самым длинным в Петербурге, его длина – 582 метра.
По одной из легенд знаменитый летчик Валерий Чкалов, чтобы завоевать сердце своей невесты, совершил дерзкий полет под мостом, едва не коснувшись колесами воды. Об этом рассказывается в фильме «Валерий Чкалов», на съемках которого, в 1940 году, каскадер-летчик Евгений Борисенко пролетал под мостом шесть раз.
Справа от нас служебный корпус Мраморного дворца (дом 6 по Дворцовой набережной), с которого мы и начнём движение в сторону Адмиралтейства.
Служебный корпус был построен в 1780–1788 годах одновременно с дворцом по проекту архитектора Петра Егоровича Егорова.
Мраморный дворец
Первый этаж представлял собой манеж в окружении подсобных помещений (шорная мастерская, небольшая кузница и прочее), второй – жилой для прислуги.
В 1844–1849 годах архитектор Александр Павлович Брюллов осуществил перестройку служебного корпуса к бракосочетанию великого князя Константина Николаевича (сына Николая I), получившего Мраморный дворец в качестве свадебного подарка. Брюллов надстроил корпус третьим этажом, а фасад со стороны сада украсил художественным барельефным фризом на тему «Служение лошади человеку».
Фриз длиной 70 и высотой 2 метра, отлитый из гипса замечательным скульптором и литейщиком Петром Карловичем Клодтом, содержит 39 фигур человека и 33 фигуры лошади, сгруппированные в сцены мирного труда, охотничьи и дорожные сцены, кавалерийские баталии.
В советский период здание сначала приспособили под жилье, а затем использовали в учебных целях.
Кованная ограда отделяет служебный корпус от собственно дворца, сооружённого архитектором Антонио Ринальди для фаворита Екатерины II графа Григория Орлова. Мраморный дворец, оправдывая своё название, действительно сплошь облицован мраморами различных цветов.
В середине XIX века хозяином дворца становится великий князь Константин Николаевич, для которого архитектор Брюллов перестроил интерьеры в соответствии со вкусами молодой семьи и тогдашней модой, сохранив при этом парадную лестницу и нижний ярус Мраморного зала с барельефами работы Федота Шубина и Михаила Козловского. Последним владельцем дворца был великий князь Константин Константинович – известный русский поэт серебряного века, подписывавший свои произведения «К. Р.» – Константин Романов.
В советский период во дворце работал филиал Центрального Музея В. И. Ленина, а в настоящее время – филиал Русского музея.
Угловое здание за Мраморным переулком (Дворцовая набережная, 8) имеет богатейшую историю – мы коснёмся лишь некоторых ее страниц.
В 1715 году участок купил молдавский господарь Дмитрий Константинович Кантемир, вынужденный после неудачного Прутского похода переселиться на берег Невы. Дворец Кантемира стал первой самостоятельной работой молодого архитектора Франческо Бартоломео Растрелли. Дмитрий Константинович умер в персидском походе и во дворце проживала вдова с детьми, из которых наиболее известны поэт и философ Антиох и фаворитка Петра I Мария.
Дворцовая наб. 8
В 1755-1757 годах во дворце квартировало английское посольство, в котором обязанности секретаря исполнял князь Станислав Понятовский, будущий польский король. В этот период князь переживал бурный роман с великой княгиней Екатериной Алексеевной, которая став Екатериной II, выкупила дворец и подарила его вернувшемуся из ссылки графу Алексею Петровичу Бестужеву-Рюмину. На бывшего канцлера тогда пролился «золотой дождь» – в числе многочисленных и разнообразных наград ему, ни дня не проведшему на армейской службе, было присвоено звание фельдмаршала. Злые языки тут же нарекли Алексея Петровича «кабинетным фельдмаршалом».
В XIX веке дворец неоднократно перестраивался и переходил из рук в руки. В 1879 году новым владельцем стал лесоторговец и меценат Илья Федулович Громов, для которого все строения на участке были объединены в один большой особняк по проекту архитектора Карла Карловича Рахау. Внешний вид здания дошёл до наших дней без изменений. Сохранилась и часть интерьеров в разных архитектурных стилях.
После смерти Ильи Федуловича особняк перешел бывшему управляющему делами семьи Громовых, Владимиру Александровичу Ратькову-Рожнову. Особняк со стороны Дворцовой набережной он сдавал в наём, а затем продал министерству финансов (семья жила в корпусах по Миллионной улице и Мраморному переулку до 1917 года).
Владимир Александрович имел чин тайного советника, владел 15-ю домами в Петербурге, золотоносными приисками в Сибири и на Урале. С 1876 года был гласным городской думы, членом разных комиссий, а в 1893 году избирался городским головой.
Фасад следующего дома 10 стилизован под дворец вельможи елизаветинских времен – четыре прямоугольные колонны на первом этаже продолжаются на втором этаже круглыми трехчетвертными колоннами коринфского ордера и на третьем этаже завершаются поясными скульптурами кариатид. Такой вид придал дому в 1860-1863 годах архитектор Людвиг Францевич Фонтана, по всей видимости, ориентировавшийся на барочный Зимний дворец Растрелли.
Первоначально участком владел эконом Академии наук Матиас Фельтен – отец архитектора Юрия Фельтена. Позднее, во времена императрицы Екатерины II, здесь был построен особняк для Ивана Ивановича Бецкого с висячим садом над конюшнями и сараями. После сооружения особняка у Лебяжьей канавки (Дворцовая набережная, 2) Бецкой переехал туда, оставив участок в своём владении.
Дворцовая наб. 10, 12 – 16
В 1798 году император Павел I выкупил особняк для подарка сенатору Петру Васильевичу Лопухину – отцу своей фаворитки Анны Лопухиной, впоследствии вышедшей замуж за князя Гагарина.
Князь Гагарин женился только из расчета, и после смерти Павла I отношения между мужем и женой совершенно испортились. Анна Петровна скончалась от чахотки после родов и была погребена в Лазаревой церкви Александро-Невской лавры. На могиле жены он велел высечь надпись: «Супруге моей и благодетельнице». «Уж хоть бы промолчал», – замечает по этому поводу Николай Иванович Греч в своих «Записках».
Гагарины владели участком 114 лет, что нечасто можно встретить в нашем городе.
За длинным фасадом дома номер 12-16, сооруженного в стиле «сталинского ампира», скрываются три старинных здания, среднее из которых подверглось разрушению во время войны. Впрочем, внутри все три дома так и остались разделёнными, сохранив к тому же свои фасады, выходящие на Миллионную.
До 1917 года дома 12 и 14 арендовал Новый клуб, образованный в 1893 году молодыми людьми из богатых и знатных семей, в противовес Английскому собранию, сменившему в Петербурге много адресов, но в начале XX века располагавшемуся по соседству, в доме 16.
В Новом клубе, как в прочем и в Английском собрании, играли в карты, пили вино – в общем прожигали жизнь. В 1910 году председателем Нового клуба был избран князь Феликс Феликсович Юсупов.
На нашем пути дворец (Дворцовая набережная, 18), перестроенный в 1857-1861 годах архитектором Андреем Ивановичем Штакеншнейдером для великого князя Михаила Николаевича – младшего сына Николая I, генерал-фельдмаршала, генерал-фельдцейхмейстера, наместника Кавказа, почётного члена Академии наук, председателя Государственного совета и прочая, и прочая, и прочая. Дворец получил название Ново-Михайловский (в отличие от Михайловского дворца – резиденции сына Павла I, Михаила Павловича). Архитектор использовал мотивы барокко и рококо, переплетённые с приемами Ренессанса.
На пышно декорированном фасаде (колонны, пилястры, статуи в треугольном фронтоне, гербы) выделяются фигуры кариатид из терракоты работы скульптора Давида Ивановича Иенсена.
Ново-Михайловский дворец, фрагмент
Интерьеры не уступали царским покоям в Зимнем дворце: стены столовой были затянуты тисненой кожей и облицованы дубом, в гостиной – шелком. Особенно интересны двухсветные банкетный и танцевальный залы с двухъярусными колоннадами.
В 1909 году после смерти владельца дворец перешел к его сыну, великому князю Николаю Михайловичу, крупному историку, расстрелянному большевиками в 1918 году.
На попытку Горького объяснить, что Николай Михайлович большой учёный, что с Романовыми его связывает только фамилия, Ленин отрезал: «Революции не нужны историки!»
Ныне в здании – Институт истории материальной культуры и филиал Института востоковедения РАН.
Рядом с великолепным Ново-Михайловским дворцом слишком просто выглядит соседнее двухэтажное зданьице (Дворцовая набережная, 20), сохранившее под поздней штукатуркой старые стены дома Петра Мошкова – гоф-интенданта Петра I. Проезд между набережной и Миллионной улицей, проложенный ещё в 1725 году, так и остался Мошковым по сей день.
Сразу за переулком находится особняк (Дворцовая набережная, 22), построенный в 1878 году по проекту архитектора Роберта Андреевича Гедике для Григория Черткова – сына основателя известной библиотеки в Москве Александра Дмитриевича Черткова.
Александр Дмитриевич Чертков – выдающийся русский историк, ученый, археолог, нумизмат и книжный коллекционер. Член Императорской Академии наук, председатель Московского общества истории и древностей Российских, один из учредителей Московской школы художеств.
Чертковская библиотека – частное собрание книг по истории России, в 1887 году составила основу фондов библиотеки Императорского исторического музея. Этой библиотекой пользовались Василий Жуковский, Александр Пушкин, Николай Гоголь, Лев Толстой и другие выдающиеся литераторы, публицисты и учёные.
Дворцовая набережная, 24
Следующий дом 24 был изначально чьим-то особняком. В 1860 году для купца Трофимова архитектор Густав Мартынович Барч, используя старые стены, надстроил здание на один этаж и оформил его в стиле барокко.
Позднее, в 1901 году, особняк был перестроен в доходный дом и надстроен еще одним этажом, однако характер необарочной отделки фасада был сохранен.
Соседнее здание (Дворцовая набережная, 26) с фасадом в стиле венецианского палаццо было построено в 1867-1872 годах архитектором Александром Ивановичем Резановым при участии его учеников – Виктора Шретера и Иеронима Китнера для великого князя Владимира Александровича.
Великий князь Владимир Александрович, младший брат Александра III, занимал видное положение в государстве. В течение 33 лет являлся президентом Академии художеств, около четверти века был главнокомандующим войск гвардии и Петербургского военного округа, а также сенатором, членом Государственного совета и прочая.
Дворец великого князя Владимира Александровича
Между вторым и третьим этажами рустованных стен расположены медальоны с гербами царства Казанского, царства Польского, царства Херсонеса Таврического, великого княжества Киевского, великого княжества Владимирского, великого княжества Финляндского, родовой герб Владимира Александровича, вензель супруги великого князя Марии Павловны, ее родовой герб (княжество Мекленбург-Шверин), гербы великого княжества Грузинского, царства Сибирского и царства Астраханского. Выдвинутый входной портик облицован бременским песчаником, а по углам балкона восседают бронзовые грифоны.
Парадные помещения дворца были оформлены в различных стилях: приемная – в стиле ренессанс, гостиная – классицизм, танцевальный зал – рококо, будуар бельэтажа – мавританский стиль, банкетный зал – русский стиль, малая столовая – готический стиль.
В 1883-1895 годах архитектор Максимилиан Егорович Месмахер реконструировал парадную лестницу, создал «дубовый зал» – столовую в русском стиле, библиотеку.
С инженерной точки зрения здание было оборудовано всеми передовыми удобствами того времени: лифтом, водяным отоплением, вентиляцией с подогревом и увлажнением воздуха. Между будуаром Марии Павловны и детскими комнатами была проложена слуховая труба, через которую можно было вести переговоры.
В спальне Марии Павловны находился замурованный и искусно замаскированный сейф, в котором хранились семейные драгоценности, в том числе и знаменитая «Владимирская диадема» работы придворного ювелира Эдуарда Болина. В 1917 году, когда хозяйке дворца (Владимир Александрович скончался в 1909 году) пришлось покинуть Петроград, а потом и Россию, драгоценности оставались в сейфе – никто не предполагал, что «смутное время» продлится долго. В 1920 году в результате дерзкой операции английских спецслужб драгоценности оказались в Лондоне и… по торжественным случаям «Владимирская диадема» украшает голову английской королевы. Но это, как говорится, другая история.
Позже, в 1880-е, появились телефон и электричество.
Улучшения продолжались и в XX веке – в 1910 году был пристроен зимний сад.
Великокняжеский дворец был одним из центров культурной и общественной жизни столицы, здесь регулярно устраивались пышные праздники с участием императора Александра III и его супруги.
Интерьеры дворца хорошо сохранились, во многом, благодаря тому, что с 1920 года здание занимает Дом ученых – организация, созданная по инициативе Горького для спасения научной интеллигенции.
К дворцу примыкает, так называемый, Запасный дом (Дворцовая набережная, 28), фасад которого стилизован под основное здание во время реконструкции, осуществлённой в 1890-1892 годах архитектором Александром Ивановичем фон Гогеном. По сути – это обычный доходный дом во владении членов императорской фамилии, квартиры в котором сдавались внаём представителям аристократии и высокопоставленным лицам.
В советское время здесь поселили сотрудников Дома учёных, а в настоящее время – это обычный жилой дом, в котором ещё осталась одна коммунальная квартира.
На месте нынешнего дома 30 в петровские времена стоял дом Феодосия Скляева – одного из лучших корабельных мастеров и личного друга царя. Собственно, они были соседями – Зимний дворец Петра I находился рядом, на месте Эрмитажного театра.
Дом неоднократно менял хозяев, а в середине XIX века вместе с соседним (дом 28) стал собственностью казны – император Николай I распорядился построить здесь дворцы для сыновей Михаила и Николая. Архитектором Андреем Ивановичем Штакеншнейдером был составлен проект, который оказался нереализованным – для дворцов нашли более просторные участки (для Михаила Николаевича – Ново-Михайловский дворец, который мы уже миновали, а для Николая Николаевича – Николаевский дворец на Благовещенской площади).
Дворцовая наб. 28, 30
В начале XX века здание, оставаясь Запасным домом Зимнего дворца, было переоборудовано в доходный дом. Здесь жили городской голова Владимир Александрович Ратьков-Рожнов, председатель Совета министров Сергей Юльевич Витте.
В советское время здесь сначала размещались различные учреждения культуры, а потом, в 1930-х годах дом был заселён сотрудниками Эрмитажа, учеными, преподавателями учебных заведений. Мемориальная доска посвящена ученому-историку, академику Евгению Викторовичу Тарле, который здесь создал научные труды «Наполеон» и «Нашествие Наполеона на Россию».
Евгений Викторович Тарле родился в еврейской семье и был назван Григорием. Ещё в гимназии юноша страстно влюбился в русскую религиозную девушку из дворянской семьи и, чтобы они имели возможность соединиться, принял православие. Их брак длился 60 лет.
Своё происхождение Тарле никогда не скрывал. Стала знаменитой его фраза «…я не француз, а еврей, и моя фамилия произносится Та́рле». Это прозвучало осенью 1951 года на лекции в МГИМО, когда уже набирала обороты антисемитская кампания и не за горами было дело врачей-убийц.
В настоящее время здесь размещены эрмитажные реставрационные мастерские.
Зимняя канавка
Мы приблизились к комплексу зданий Государственного Эрмитажа, который обращён к Неве фасадами Зимнего дворца, Малого Эрмитажа, Большого Эрмитажа и Эрмитажного театра. Задержимся на горбатом мостике, перекинутом через Зимнюю канавку и полюбуемся видами, открывающимися на все стороны.
Эрмитажный театр
Начало коллекции главного музея России положила Екатерина II – ещё будучи великой княгиней она начала собирать живописные полотна и после переезда в Зимний дворец разместила их в специально отведённых комнатах рядом с жилыми покоями. Эти комнаты, где можно было побыть одной, наедине со своими мыслями, она называла – ermitage (с французского – место уединения, затворничество).
Увлечение Екатерины после воцарения переросло в страсть – только за первые десять лет правления она приобрела около 2000 картин. Стремительно растущей коллекции требовалось место для размещения и в 1764 году начинается сооружение здания, в котором, вдоль висячего сада, предусматривались картинные галереи. Со стороны Невы и Миллионной улицы новое здание обрамляли красивые павильоны.
Фрагмент 2-го Зимнего дворца Петра I
В повседневную жизнь императрицы вошли встречи близких друзей с играми и спектаклями, которые она тоже называла «эрмитажами», и для которых собственноручно написала десять заповедей.
1. Оставить все чины вне дверей, равномерно, как и шляпы, а наипаче шпаги.
2. Местничество и спесь, или тому что-либо подобное, когда бы то случилось, оставить у дверей.
3. Быть веселым, однако ж ничего не портить, не ломать и ничего не грызть.
4. Садиться, стоять, ходить, как заблагорассудится, несмотря ни на кого.
5. Говорить умеренно и не очень громко, дабы у прочих, там находящихся, уши или головы не заболели.
6. Спорить без сердца и без горячности.
7. Не вздыхать и не зевать, и никому скуки или тягости не наносить.
8. Во всяких невинных затеях, что один вздумает, другому в том не препятствовать.
9. Кушать сладко и вкусно, а пить с умеренностью, дабы всякий всегда мог найти свои ноги для выходу из дверей.
10.Сору из избы не выносить, а что войдет в одно ухо, то бы вышло в другое – прежде, нежели выступить из дверей.
За несоблюдение правил полагалась шуточная кара. Если два свидетеля уличали нарушителя, то он должен был выпить стакан холодной воды и прочитать страницу из «Телемахиды» – эпической поэмы В. К Тредиаковского, написанной старинным, исключительно трудным языком. Провинившийся «против трех статей» обязывался выучить шесть стихов из «Телемахиды» и продекламировать их собранию. Тот же, кто ухитрялся не соблюсти все десять пунктов, изгонялся навсегда.
А вот камерные вечера узкого круга особо близких друзей Екатерина называла «малыми эрмитажами» – они проходили чаще всего в северном павильоне, выходящем на Неву. Постепенно и все здание стали назвать Малым Эрмитажем.
Большой Эрмитаж
Тем временем коллекция продолжала расти и было принято решение построить новое здание для размещения картин рядом с Малым Эрмитажем в линию с Зимним дворцом – Большой Эрмитаж. В 1771 году началось сооружение уже, по сути, музея по проекту архитектора Юрия Матвеевича Фельтена. Строительство осуществлялось в несколько этапов до 1787 года.
В 1781 году кто-то из приближенных подал идею о размещении в корпусе Большого Эрмитажа копии лоджий папского дворца в Ватикане, расписанных по эскизам Рафаэля Санти. Екатерина II идею одобрила и поручила ее воплощение князю Николаю Борисовичу Юсупову, который в свою очередь, подыскал в Риме достойного архитектора. Так в Петербурге оказался Джакомо Кваренги, который блестяще справился с задачей – лоджии Рафаэля и сегодня одна из жемчужин Эрмитажа – и тут же получил от императрицы новый заказ на постройку театра.
Возникает вопрос: неужели великий Растрелли не предусмотрел в огромном Зимнем дворце театральных помещений? Конечно, предусмотрел. Театр с залом на 500 мест, богато украшенный в стиле барокко, располагался в западном корпусе дворца напротив Адмиралтейства.
Екатерина не любила барокко, но, главное, ей был нужен не театр, а место для «эрмитажей». Кваренги, видимо, знал о десяти заповедях, поэтому для собраний, где все равны, избрал более всего подходившую форму античного амфитеатра. Строительство продолжалось пять лет и было завершено в 1787 году.
По окончании сооружения Эрмитажного театра Екатерина II велела перестроить театральные помещения в Зимнем дворце в жилые покои.
Попутно одели в гранит Зимнюю канавку, а спустя три года архитектор Фельтен перекинул через неё арку-галерею, ставшую театральным фойе.
Интересный факт: опоры ограждения вдоль канавки вынесены на консоли – это единственный случай такого устройства в нашем городе.
Эрмитажный театр был построен на месте 2-го Зимнего дворца Петра I, в котором основатель Петербурга скончался в январе 1725 года.
Вызывает недоумение, почему Великая императрица, которая всегда позиционировала себя продолжательницей Петра I и почитала все, что хоть мало-мальски было с ним связано, распорядилась сломать 2-й Зимний дворец, построенный немецким архитектором Георгом Маттарнови (автором проекта Кунсткамеры) в 1716-1721 годах?
Ответа нет и, как говорится, спросить уже некого.
Кваренги не стал полностью уничтожать петровские палаты – снесли только то что мешало, остальное – засыпали.
В ходе археологических и реставрационных работ, проведённых в 1976-1986 годах, обнаружили шесть помещений центрального здания петровского дворца, фрагменты бывшего парадного двора (двор располагался под сценой Эрмитажного театра), обходных галерей и несколько комнат жилого корпуса. Сегодня воссозданные интерьеры Токарни, Конторки, Столовой, Чулана истопника и Сеней превращены в музей. В одном из залов экспонируется «восковая персона» Петра I, созданная Бартоломео Карло Растрелли по желанию императрицы Екатерины I. На третий день после смерти Петра были сняты гипсовые слепки с открытых частей тела и затем из смеси чистого пчелиного воска, смолы хвойных деревьев и мела были отлиты формы. Фигура вырезана из дерева, суставы рук и ног сделаны на шарнирах, чтобы можно было изменять их положение. Парик сделан из собственных волос царя, состриженных в 1722 году во время Персидского похода.
При императорах Павле I и Александре I театр был закрыт, а в 1823 году его и вовсе соединили с казармами и театральный зал был превращен в манеж.
В 1826 году Николай I велел возобновить спектакли, но зал был сильно поврежден, а спешно проведенные восстановительные работы не вернули театру былой красоты.
И только в 1894 году под руководством архитектора Александра Федоровича Красовского началась генеральная реконструкция театра, в результате которой все было воссоздано в первоначальном виде. Спектакли и представления шли регулярно до 1917 года.
В советский период здесь разместился Рабочий университет имени Луначарского, потом – Эрмитажный лекторий. В середине 1970-х в здании начались археологические и реставрационные работы, по завершении которых, в 1991 году, Эрмитажный театр вновь открыл свои двери для публики.
Продолжим наш путь по Дворцовой набережной и на ходу вспомним, что в большом зале Невской анфилады Большого Эрмитажа проходили допросы декабристов. Там же под председательством Николая I заседал Государственный Совет, поэтому подъезд, через который входили высшие царские сановники, а затем и лестницу, стали называть Советскими. В послереволюционные годы старое название получило иной смысл.
Северный павильон Малого Эрмитажа построил архитектор Ж.-Б. Валлен-Деламот, южный, со стороны Миллионной улицы – архитектор Фельтен. Между павильонами были устроены конюшни-манеж, а на уровне 2-го этажа – висячий сад, в котором императрица отдыхала от государственных дел.
В основание висячего сада уложены зачеканенные свинцовые плиты, выполнявшие роль гидроизоляции. Земля насыпана таким толстым слоем, что там могут расти не только цветы, но и кустарники и, даже, ели и березы. В начале XIX века посередине сада устроили фонтан и поставили скульптуру. Позже треть сада с северной стороны была защищена стеклянной крышей и прозрачной стеной. В этом объеме помещался Зимний сад (оранжерея), в котором росли экзотические растения, содержались заморские птицы и зверьки.
Фасады Малого Эрмитажа сохранились в первозданном виде – монументальный портик из шести колонн, скульптуры Флоры и Помоны, олицетворяющие богатство растительного мира и земное плодородие и, венчающая аттик, скульптурная группа.
И вот перед нами Зимний дворец во всем своём великолепии, каким его создал в 1754-1762 годах Бартоломео Франческо Растрелли. В огромном здании, 220 метров в длину и 167 метров в ширину, находится 1057 помещений, общая площадь которых составляет 46516 квадратных метров. Немногочисленных обитателей дворца обслуживали повара, плотники, гребцы, истопники, певцы, музыканты, танцоры, актёры – общим числом более 500. И те, и другие разглядывали окружающий мир через 1945 окон, перемещаясь между этажами по 117-и лестницам.
Малый эрмитаж и Зимний дворец
И если снаружи Зимний выглядит также, как 250 лет назад, то, к сожалению, внутри него от Растрелли почти ничего не осталось. Во многом тому виной чудовищный пожар, случившийся в 1837 году, когда дворец выгорел практически полностью. В восстановлении принимали участие все известные зодчие того времени. Например, известная во всем мире Малахитовая гостиная, служившая приемной императрицы Александры Фёдоровны, создана по проекту архитектора Александра Павловича Брюллова.
С 1904 года Зимний дворец перестал быть официальной императорской резиденцией, оставаясь местом приемов и торжественных церемоний. Николай II с семьей и обслугой переехал в Александровский дворец в Царском Селе.
Зимний дворец, фрагмент
В середине 1915 года в пустующих залах был устроен госпиталь имени цесаревича Алексея Николаевича, который просуществовал до ноября 1917 года.
Зимний дворец отделяет от Адмиралтейского проспекта небольшой зелёный островок, бывший когда-то Собственным садом Его Императорского Величества. В то время сад окружала «кружевная» чугунная ограда, изготовленная по эскизам последнего архитектора Высочайшего двора – Романа Фёдоровича Мельцера.
Элементы ограды как художественное литьё, получили «Гран При» на всемирной выставке в Париже в 1902 году. Восстановленную ограду, но без царских вензелей, и сегодня можно обнаружить на проспекте Стачек – она отделяет от проспекта парк «Памяти жертв 9 января».
На втором этаже западного крыла Зимнего дворца, окнами в Собственный сад, находились жилые покои императорской семьи.
Во время строительства Адмиралтейства император Александр I, глядя именно из этих окон, сделал замечание, что производственные корпуса, доходившие до обреза воды, «отнимали вид на устье Невы». Так, благодаря Александру I, крылья Адмиралтейства получили завершение в виде красивых павильонов.
Здание Адмиралтейства, соединявшего в себе кораблестроительную верфь и функции управления флотом, построено замечательным архитектором, Андрияном Дмитриевичем Захаровым, в 1806-1823 годах. Перед нами – восточное крыло, на втором этаже которого была расположена служебная квартира морского министра – окна в окна с царскими покоями Зимнего дворца.
