«Ученик монстролога» kitabından alıntılar, sayfa 6

Это - тайны, которые я хранил. Это - доверие, которое я ни разу не обманул.

Но теперь он мёртв, и мёртв уже более сорока лет - тот, кто оказал мне доверие, тот, ради кого я хранил эти тайны.

Тот, кто спас меня... и тот, кто обрёк меня на великие мучения.

...тут взгляд моих детских глаз с нездоровым любопытством остановился на серых ошметках плоти, плавающих на поверхности засорившейся раковины. Не столько ужас переполнял меня, сколь изумление: шестьдесят лет надежд и стремлений, голода, любви и тоски выбиты одним молниеносным выстрелом - и нет больше ни сознания, ни мозга. Лишь остатки серого вещества плавают на поверхности воды - почти нематериальные и невесомые, как попкорн.

Нет, Уилл Генри, наш враг - это наш страх. Ослепляющий, безрассудный страх. Страх скрывает от нас истину и искривляет восприятие очевидного, такова эта отрава. Страх ведет нас к иррациональным предположениям и ложным выводам.Доктор

Есть в жизни Москвы, когда страх - наш самый верный и, возможно, единственный друг.

Воспоминания могут принести успокоени и укрепить дух, но они же могут обернуться армией призраков, лишающей последних сил.

Никогда еще не видел, чтобы человек работал лопатой с такой скоростью. Развернуть бы его тогда слегка в другом направлении, и он докопался бы до Китая!

— Нет времени завтракать? Но я никогда не выхожу на охоту на пустой желудок, Пеллинор. Что ты там готовишь, Уилл? Яйца? Свари и мне два — без скорлупы в кипятке. Один тост. И кофе — самый крепкий, какой только можешь сделать!

Есть такие монстры, как Антропофаги, но есть ещё и монстры другого порядка. Так было, Уилл Генри, и так будет.

— Я тоже умер. Я чувствую твою руку, я вижу, что ты сидишь здесь, я дышу. Но внутри ничего нет.

Я кивнул. Как хорошо я его понимал! Я пожал его руку.

— Потом станет легче, — заверил я его. — Мне стало. Никогда не будет так, как раньше, но легче станет.