Kitabı oku: «Комплект книг: «Женщины, которые любят слишком сильно»», sayfa 14

Исцеление Бренды нельзя назвать устойчивым. Пройдет еще немало времени, прежде чем новые, более здоровые привычки станут естественными, а не вынужденными. Она может снова начать избегать себя и своих чувств, предавшись обжорству или «зациклившись» на неудачном романе. Зная это, Бренда осторожна в общении с мужчинами и никогда не назначает свиданий, если для этого нужно пропустить встречу группы «Анонимных алкоголиков» или «Ал-Анон». Она очень дорого ценит свое выздоровление и не собирается ставить его под угрозу. Вот что она сама говорит об этом: «Я заболела, в первую очередь, из-за своей скрытности. Теперь я стараюсь ни из чего не делать секретов: если мне кажется, что знакомство с мужчиной может привести к чему-то серьезному, я обязательно рассказываю ему о своей болезни и о том, насколько важны для меня программы анонимного лечения. Если он не может вынести этой правды обо мне или не умеет ее понять, я воспринимаю это как его проблему, а не свою. Я больше не стараюсь вывернуться наизнанку, лишь бы понравиться мужчине. Сегодня у меня совсем другие задачи. И самая первая – выздороветь. Иначе мне будет нечего предложить другим людям».

Глава девятая. Умереть от любви

Страх живет в каждом из нас, во всех до единого. Если, желая его прогнать, вы вступаете в брак, вам удастся лишь одно – обвенчать свой страх с чужим. Два ваших страха объединятся, а вы будете истекать кровью и называть это словом «любовь».

Майкл Вентура

«Тени, танцующие в зоне брака»

Марго сидела, напряженная как струна, высоко подняв плечи, и курила одну сигарету за другой. Быстрым движением она то закидывала ногу на ногу, так что ступня резко подпрыгивала, то снова опускала на пол. Чуть подавшись вперед, женщина смотрела из окна приемной на один из прекраснейших в мире видов: красные черепичные крыши Санта-Барбары взбирались по голубым и лиловым склонам, глядевшимся в океан. Но безмятежность этого пейзажа, мягко окутанного золотисто-розовой дымкой летнего вечера и навевающего воспоминания об Испании, никак не отражалась на ее лице. Вид у нее был загнанный, да так оно, в сущности, и было.

Постукивая каблучками, она вошла вслед за мной в кабинет, снова села на краешек стула и пристально посмотрела на меня.

– Откуда вы знаете, что сумеете мне помочь? Я еще никогда этого не делала – не обращалась ни к кому, чтобы рассказать о своей жизни. Как я могу быть уверена, что не зря потрачу время и деньги?

Я понимала, что в ее вопросе таится еще один: «Откуда мне знать, что вам можно довериться и рассказать, кто я такая на самом деле?» Поэтому я постаралась дать ответ сразу на оба вопроса.

– Психотерапия действительно требует времени и денег. Но люди никогда не обращаются ко мне, даже в первый раз, если в их жизни не происходит что-нибудь страшное или очень мучительное, с чем они пытались справиться сами, но не сумели. Никто не заходит к психотерапевту просто так, случайно. Уверена, прежде чем прийти ко мне, вы долго обдумывали этот шаг.

Очевидно, я попала в точку, и это принесло Марго некоторое облегчение. Она чуть слышно вздохнула и откинулась на спинку стула.

– Наверное, нужно было сделать это лет пятнадцать назад или даже раньше, но откуда мне было знать, что я нуждаюсь в помощи? Мне казалось, что все в полном порядке. В каком-то смысле так оно и было, и тогда и сейчас. У меня хорошая работа и зарплата приличная – я имею дело с банковскими документами, – внезапно она замолчала, а потом продолжала, более задумчиво.

– Иногда мне кажется, что у меня две жизни. Я прихожу на работу. Там меня считают умной и квалифицированной, относятся с большим уважением. Ко мне обращаются за советом, доверяют ответственные задания, и я чувствую себя взрослой, способной и уверенной в своих силах. – Марго подняла глаза к потолку и сглотнула слюну, стараясь унять дрожь в голосе. – А потом я возвращаюсь домой, и там моя жизнь похожа на длинный-предлинный дрянной роман. Будь это книга, я не стала бы ее читать, до того это все отвратительно. Ужасная пошлятина. И это моя жизнь! Я замужем уже четвертый раз, а ведь мне всего тридцать пять! Всего! Господи, я чувствую себя такой старой. Даже начинаю бояться, что никогда не сумею устроить свою жизнь, что мое время проходит. Я уже не так молода, как раньше, да и не так хороша. Мне страшно, что я больше никому не нужна, что я использовала все свои шансы и теперь обречена до конца жизни быть одна.

О том, что ей действительно страшно, говорил и прерывающийся голос, и тревожные морщины, прорезавшие лоб. Женщина несколько раз судорожно сглотнула и быстро заморгала.

– Трудно сказать, какой брак был самым худшим. Все они были ужасны, но каждый по-своему.

Первый раз я вышла замуж, когда мне было двадцать. Познакомившись со своим первым мужем, я сразу поняла, что он бешеный. Он «гулял» от меня и до свадьбы и в браке. Я надеялась, что женитьба его изменит, но этого не случилось. Когда у нас родилась дочь, я была уверена, что он хоть немного остепенится, но вышло совсем наоборот. Он стал гулять еще больше. А когда бывал дома, буянил. Я еще могла терпеть, если он орал на меня, но когда он начинал придираться к малютке Элис и наказывать ее ни за что, приходилось вмешиваться. Когда это не помогло, я забрала дочурку и ушла. Это далось мне нелегко: ведь она была совсем крошечной, а мне пришлось искать работу. Он никогда мне не помогал, а я так боялась, что он причинит нам неприятности, что не обращалась ни в суд, никуда. Домой я вернуться не могла, потому что там все было точь-в-точь как у меня с мужем: маме и всем нам крепко доставалось от отца. Он был скор на руку и язык. Подростком я часто убегала из дома, пока наконец не убежала совсем и не вышла замуж, чтобы выбраться из этого ада. Так что путь назад был мне заказан.

Мне понадобилось два года, чтобы набраться смелости и развестись с первым мужем. Я не могла уйти совсем, пока не нашла другого мужчину. Кончилось тем, что моим вторым мужем стал адвокат, который вел дело о разводе. Он был старше меня и не так давно развелся сам. Пожалуй, я не любила его по-настоящему, но хотела бы полюбить. Я подумала: вот человек, который сумеет позаботиться об Элис и обо мне. Он столько говорил про то, как мечтает начать новую жизнь, построить новую семью с той, которую искренне полюбил. Наверное, мне льстило, что он так ко мне относится. Я вышла за него на следующий же день после того, как закончился мой бракоразводный процесс. «Теперь все пойдет хорошо», – думала я. Отдала дочурку в хороший садик, возобновила учебу. Днем мы с девочкой были вместе, потом я готовила обед и шла на вечерние занятия. Вечерами с Элис оставался Дуэйн, он брал работу домой. Однажды утром, когда мы были дома одни, Элис сказала мне нечто такое, из чего я поняла, что между ней и Дуэйном происходит нечто ужасное, нечто… сексуальное. К тому же я подозревала, что забеременела. На следующий же день, дождавшись, когда Дуэйн уйдет на работу, я покидала все, что поместилось, в машину, забрала дочку и уехала. Мужу я оставила записку, в которой сообщила о том, что рассказала мне Элис, и просила нас не разыскивать, иначе все узнают, что он выделывал с девочкой. Я ужасно боялась, что он сумеет нас найти и заставит вернуться, и поэтому решила: если я и вправду беременна, не скажу ему об этом и никогда ничего не попрошу. Я хотела только одного: чтобы он оставил нас в покое.

Конечно же, он узнал, где мы живем, и прислал мне письмо, в котором не было ни слова об Элис. Зато он винил меня в том, что я была к нему холодна и безразлична, вечерами бросала его одного дома, а сама уходила на занятия. Я долго корила себя за то, что случилось с Элис. Хотела, чтобы дочери было хорошо, а сама поставила ее в такое ужасное положение.

При воспоминании о тех временах на лице у Марго появилось затравленное выражение.

– К счастью, я нашла комнату в доме, где жила еще одна молодая мать. У нас с ней было много общего. Мы обе вышли замуж рано и обе выросли в неблагополучных семьях. Наши отцы были очень похожи и первые мужья – тоже. Правда, у нее был только один бывший муж. – Марго покачала головой и продолжала рассказ. – Я часто сидела с ее дочкой, а она – с моей. Это позволяло учиться и вообще выходить из дома. Несмотря на свою беременность, я чувствовала себя, как никогда, свободной. Дуэйн по-прежнему ничего не знал, а я не ставила его в известность. Я помнила его рассказы о том, как, оставаясь в рамках закона, можно причинять людям большие неприятности, и знала, что точно так же он захочет поступить и со мной. Мне больше не хотелось иметь с ним ничего общего. До того как мы поженились, я слушала эти рассказы и думала: какой он сильный! Теперь же я его просто боялась.

Вторую дочь, Дарию, я родила без боли – меня научила моя соседка Сюзи. Это может показаться вам странным, но те годы я вспоминаю как один из лучших периодов своей жизни. Мы бедствовали, ходили на занятия, работали, растили детей, покупали одежду у старьевщиков, а еду – на продуктовые талоны. И все же мы были по-своему свободны. – Марго пожала плечами. – Но меня не оставляло беспокойство. Я хотела, чтобы в моей жизни был мужчина. Продолжала надеяться, что найду человека, с которым моя жизнь повернется в лучшую сторону. Я и сейчас на это надеюсь. Вот почему я здесь. Я хочу выяснить, как мне найти подходящего человека. Пока что я в этом не слишком преуспела.

Женщина умоляюще посмотрела на меня. На ее лице, все еще миловидном, несмотря на болезненную худобу, застыло напряженное выражение. Смогу ли я помочь ей найти и удержать «мистера Настоящего Мужчину»? Вот за чем она пришла к психотерапевту.

Следующим этапом в ее брачной эстафете оказался Джорджио. Он ездил на белом «мерседесе» с откидным верхом и зарабатывал на жизнь тем, что поставлял кокаин первым богачам Монтесито. Жизнь с Джорджио с самого начала стала походить на «американские горки», и скоро Марго уже не видела разницы между действием наркотика, которым он так щедро ее снабжал, и действием, которое оказывал на нее этот непонятный и опасный человек. Как-то неожиданно жизнь ее стала яркой и стремительной. Но эта новая жизнь давалась ей нелегко, и физически, и эмоционально. Она стала раздражительной, бранила детей по пустякам. Частые ссоры с Джорджио перерастали в потасовки. Марго без конца донимала соседку жалобами на легкомыслие, неверность и незаконный бизнес приятеля, и была потрясена, когда та поставила ей ультиматум: или расставайся с Джорджио, или убирайся из дома. Сюзи больше не желала ни слушать, ни наблюдать их скандалы. Они плохо сказывались на Марго и детях. Марго вспылила и бросилась в объятия Джорджио. Он позволил ей с дочерьми переехать к нему – в дом, где он обделывал большинство своих делишек, отлично понимая, что их совместная жизнь не будет долгой. Вскоре его арестовали за торговлю наркотиками. Перед судом Джорджио и Марго поженились, хотя к тому времени отношения между ними были крайне напряженными.

Выйти замуж в третий раз она решила под давлением Джорджио: он хотел сделать Марго своей женой, чтобы ее не могли заставить давать показания против него. Иначе она вполне могла на это пойти, если учесть их взрывоопасные отношения и настойчивость обвинителя. Как только они поженились, неблагодарный Джорджио отказался с ней спать, якобы потому, что чувствовал себя в ловушке. В конце концов их брак расторгли, но не раньше, чем Марго встретила своего четвертого мужа.

Он был моложе ее на четыре года и никогда не работал, потому что постоянно чему-то учился. После катастрофы, постигшей ее с Джорджио, она сказала себе: «Этот серьезный студент – как раз то, что мне нужно!» Уже тогда она панически боялась остаться одна. Марго работала и содержала нового мужа, пока он не бросил ее, чтобы вступить в какую-то религиозную общину. Во время четвертого брака Марго получила приличное наследство и предоставила мужу право пользоваться им. Этим жестом она надеялась доказать ему любовь, доверие и преданность, в которых он постоянно сомневался. Большую часть ее денег он отдал общине, а потом заявил Марго, что больше не желает быть ее мужем. Вступить в общину он ей не позволил, да еще и обвинил в том, что их брак не удался: слишком уж она закоренелая материалистка.

Эти события очень напугали Марго, и все же она отчаянно желала встретить мужчину «номер пять», так как считала, что на этот раз у нее обязательно все получится, нужно только найти подходящего человека. Ко мне она пришла исхудавшая, с ввалившимися глазами, опасаясь, что потеряла былую привлекательность и больше не способна нравиться. Марго совершенно не осознавала, что всю жизнь имела дело с никчемными мужчинами, которым не доверяла и которые даже не казались ей привлекательными. Правда, она соглашалась, что до сих пор с мужьями ей не везло, но не понимала, что именно ее собственные желания каждый раз приводили ее в западню неудачного брака.

Вид Марго внушал серьезную тревогу. Она была очень худа и страдала отсутствием аппетита, а в тех редких случаях, когда он появлялся, еда становилась сущим мучением из-за язвы. Был и ряд других симптомов со стороны нервной системы, развившихся вследствие стресса: бледность (я не ошиблась, предположив, что у нее анемия), обгрызенные ногти, сухие и ломкие волосы. Она жаловалась на экзему, понос и бессонницу. Кровяное давление было очень высоким для ее возраста, а уровень энергии катастрофически низким.

– Иногда я даже не могу встать с постели, чтобы пойти на работу. Я использовала все больничные – просто оставалась дома и плакала. Мне неудобно «распускать нюни», когда дети дома, поэтому такое облегчение – выплакаться, когда они уйдут в школу. Не знаю, сколько я еще так протяну.

Она рассказала, что в школе у обеих девочек трудности, и с учебой и с общением. Дома они постоянно ссорятся между собой, а сама она быстро теряет терпение. Марго частенько употребляет кокаин, чтобы поймать кайф, к которому ее приучила жизнь с Джорджио, но этот кайф дается ей дорого как физически, так и материально.

Правда, ни одна из этих бед не печалила Марго так сильно, как положение одинокой женщины. Ведь в ее жизни с самого детства всегда был мужчина. Девочкой она воевала с отцом, а став взрослой, так или иначе, воевала со всеми мужчинами, которые появлялись в ее жизни. И вот уже четыре месяца, как она одна. Прошлые неудачи ее настолько разочаровали, что не хочется ни искать кого-то нового, ни жить в одиночестве.

Из-за стесненного материального положения многие женщины ощущают необходимость в мужчине, который оказывал бы им финансовую поддержку, но Марго не принадлежала к их числу. У нее была хорошо оплачиваемая работа, которая ей нравилась. Ни один из четверых ее мужей не помогал материально ни ей, ни детям. Ее потребность в очередном мужчине носила другой характер. Она страдала зависимостью от отношений, более того, от плохих отношений.

В ее родной семье отец жестоко относился к матери, братьям, сестрам и к ней самой. Она рано узнала, что такое нехватка денег, незащищенность и страдание. Испытанный в детстве эмоциональный стресс оставил в ее душе глубокие следы.

Во-первых, Марго страдала от тяжелой депрессии, которая так часто наблюдается у женщин с похожим прошлым. Как ни странно, именно из-за депрессии, а также из-за того, что с каждым партнером можно было играть уже знакомую роль, Марго влекло к никудышным мужчинам: жестоким, непредсказуемым, безответственным или нечутким. Отношения с ними всегда выливались в частые ссоры, доходившие до бурных скандалов, драматические уходы и примирения, а в промежутках – периоды напряженного и тревожного ожидания. Это могло сопровождаться серьезными проблемами с деньгами или даже с законом. Сплошные драмы. Сплошной хаос. Сплошные волнения. Сплошная нервотрепка.

Весьма утомительно, не правда ли? Разумеется, если это длится долго. Но, как кокаин и другие сильные стимуляторы, такие отношения помогают ненадолго забыться, отвлечься и, конечно же, отлично маскируют депрессию. Практически невозможно ощущать депрессию, если человек переживает сильное волнение, приятное или неприятное. Причина – высокий уровень выделяемого адреналина. Но слишком частое воздействие сильного возбуждения истощает способность организма реагировать, и результатом становится еще более глубокая депрессия, причем на этот раз она имеет не только эмоциональную основу, но и физическую. У многих женщин, которые, как и Марго, в детстве переживали постоянный тяжелый стресс (и к тому же во многих случаях могли унаследовать от родителей, страдавших алкоголизмом или другим биохимическим отклонением, предрасположенность к эндогенной депрессии⁶), склонность к депрессии сформировалась еще до того, как они, повзрослев, стали завязывать любовные отношения. Эти женщины могут бессознательно стремиться к такому мощному раздражителю, как трудные и драматические отношения, чтобы стимулировать выделение адреналина, – это все равно, что стегать усталую, измученную лошадь, чтобы заставить несчастное животное протащиться еще пару миль. Вот почему, если сильный стимулятор, роль которого выполняют нездоровые отношения, исчезает, – либо наступает разрыв, либо партнер начинает освобождаться от своих проблем и строить отношения на более здоровой основе, – женщина такого типа, как правило, впадает в депрессию. Оставшись без мужчины, она или пытается восстановить последнюю связь, или отчаянно ищет очередного «трудного» мужчину, чтобы на нем зациклиться: ей совершенно необходим стимул, который он ей обеспечит. Если же партнер начнет серьезно разбираться со своими проблемами и проявлять признаки исцеления, она может обнаружить, что тоскует по человеку, способному сильнее возбуждать и стимулировать, отвлекая ее таким образом от собственных чувств и проблем.

Здесь снова очевидны параллели с употреблением наркотиков и отказом от них. Чтобы не замечать своих чувств, она буквально «подседает» на мужчину, используя его как наркотик, дающий забвение.

Для исцеления ей необходима опора, которая поможет устоять и пережить мучительные чувства. К этому моменту и эмоции, и организм нуждаются в исцелении. Я не преувеличиваю, сравнивая этот процесс с полным отказом наркомана от героина. Страх, боль и беспокойство вполне сопоставимы, а искушение броситься на шею очередному мужчине и уцепиться за него, столь же велико.

Женщина, которая использует любовь как наркотик, будет так же категорически отрицать этот факт, как и любой наркоман, и точно так же сопротивляться и бояться, когда встанет вопрос о необходимости отказаться от навязчивых мыслей о мужчинах и слишком бурных эмоций, сопровождающих общение с ними. Но, как правило, получая осторожный, но твердый отпор, она в какой-то момент осознает всю силу своей зависимости от отношений и поймет, что попала в плен привычной ролевой модели, над которой утратила власть.

Первый шаг в работе с такой женщиной – помочь ей понять, что она, как и любая жертва зависимости, страдает недугом, который диагностируется, прогрессирует и хорошо поддается конкретному лечению. Она должна знать, что зависит от боли и привычки к отношениям, которые не приносят удовлетворения, и что этот недуг поражает очень многих женщин и коренится в детстве, в неблагополучных отношениях, царивших в семье.

Ждать, пока женщина, похожая на Марго, сама поймет, что она любит слишком сильно и ее недуг только усиливается и в результате вполне может стоить ей жизни, так же недопустимо, как выслушать типичные симптомы любого другого недомогания, а потом ждать, чтобы пациент сам себя продиагностировал и назначил себе лечение. Вероятность того, что Марго при ее недуге и сопровождающем его отрицании смогла бы поставить себе диагноз, так же мала, как вероятность того, что алкоголик на подобной же стадии болезни может увидеть, что он болен. Оба они не могут надеяться ни на самостоятельное исцеление, ни на исцеление с помощью врача или психотерапевта. Для излечения им придется прекратить делать то, что приносит кажущееся облегчение.

Одна психотерапия не может стать необходимой альтернативой зависимости алкоголика от спиртного или «зацикленной» на отношениях женщины от партнера. Когда любая жертва зависимости пытается остановиться, в ее жизни возникает колоссальный вакуум – слишком большой, чтобы его мог заполнить часовой сеанс психотерапевта один-два раза в неделю. Из-за сильнейшей тревоги, возникающей вместе с прекращением зависимости от конкретного вещества или человека, больной должен постоянно получать поддержку, ободрение и понимание. Лучше всего их могут дать единомышленники, которые сами прошли мучительный процесс отвыкания.

При лечении любого вида зависимости традиционная психотерапия имеет еще один недостаток. Она склонна рассматривать зависимость – не важно, от вещества или отношений – исключительно как симптом, тогда как следует считать ее основным заболеванием, которое необходимо устранить в первую очередь, чтобы лечение могло успешно продолжаться. Вместо этого пациенту обычно позволяют и дальше продолжать зависимое поведение, а сеансы психотерапии сосредоточивают на вскрытии его причин. Это совершенно устаревший подход и в большинстве случаев абсолютно неэффективный. К тому времени, когда человек становится алкоголиком, его главная проблема – зависимость от алкоголя, и бороться нужно именно с ней: прежде чем ждать улучшения в других областях жизни, необходимо прекратить пить. Попытки найти глубинные причины пьянства в надежде на то, что, вскрыв их, удастся покончить со злоупотреблением алкоголем, обречены на провал: причины его в том, что пациент страдает алкоголизмом. Шанс выздороветь у него есть только в том случае, если лечить непосредственно алкоголизм.

Основная болезнь женщины, которая слишком любит, – зависимость от боли и привычка к отношениям, не приносящим удовлетворения. Да, это обусловлено издавна укоренившимися ролевыми моделями, идущими из детства, но, чтобы встать на путь исцеления, она прежде всего должна справиться с нынешней схемой поведения. Каким бы больным, жестоким или беспомощным ни был партнер, она, наряду с врачом или психотерапевтом, должна понимать: все ее попытки изменить его, помочь ему, управлять им или винить его – проявления ее собственной болезни. Поэтому, прежде чем ожидать перемен в других областях своей жизни, ей придется отказаться от такого поведения. Единственно правильное для нее направление деятельности – это работа над собой. В следующей главе мы рассмотрим конкретные шаги, которые должна предпринять женщина, страдающая зависимостью от отношений, чтобы выздороветь.

Из приведенных ниже графиков, показывающих симптомы развития болезни у алкоголиков и у женщин, страдающих зависимостью от отношений, а также особенности их исцеления, ясно видны параллели в поведении обоих как на активной стадии, так и в период выздоровления. К сожалению, график не может передать насколько похоже протекает борьба за исцеление у людей с этими заболеваниями. Справиться с зависимостью от отношений так же трудно, как и с алкоголизмом. А для тех, кто страдает любой из этих болезней, исцеление может быть делом жизни или смерти.

Особенности развития болезни

Особенности исцеления

Когда дело касается серьезной болезни, необходимо поставить верный диагноз, чтобы назначить нужное лечение. Профессионалы должны знать признаки и симптомы распространенных заболеваний, это входит в круг их обязанностей. Такое знание позволит им диагностировать наш недуг и правильно его лечить, используя наиболее эффективные из доступных средств.

Давайте попробуем рассмотреть модель слишком сильной любви, исходя из того принципа, что это болезнь. Это нелегкая задача. Если вы откажетесь принять это предложение, я все же надеюсь, что вы хотя бы усмотрите явную аналогию между болезнью, например, алкоголизмом, который является зависимостью от вещества, и тем, что происходит со слишком любящей женщиной, зависящей от своего партнера. Я совершенно убеждена: беда, постигшая слишком любящую женщину, – это не просто что-то похожее на болезнь, а самая настоящая болезнь, требующая конкретного диагноза и конкретного лечения.

Сначала обозначим буквальный смысл слова «болезнь». Это любое отклонение от здоровья, которое сопровождается конкретным и все расширяющимся набором симптомов, присутствующих у совокупности его жертв, и поддающееся конкретным видам лечения. Это определение не требует наличия того или иного вируса, микроба или иного носителя болезни. Из него следует только то, что состояние жертвы болезни ухудшается, и это можно наблюдать и прогнозировать в соответствии с конкретной болезнью, а также то, что после необходимого врачебного вмешательства может наступить исцеление.

Тем не менее многие медики затрудняются применить этот принцип, если на начальной и средней стадиях болезнь проявляется главным образом в поведении, а не в телесных симптомах. Именно это – одна из причин того, что большинство врачей не может диагностировать алкоголизм, если больной не находится на какой-либо из последних его стадий, когда ухудшение телесного здоровья становится явным.

Пожалуй, еще сложнее признать болезнью склонность слишком сильно любить, поскольку здесь объектом привязанности является не химическое вещество, а человек. Но самое большое препятствие, не позволяющее врачам признать ее патологическим состоянием, требующим лечения, – это то, что врачи, консультанты, да и все остальные люди, имеют глубоко укоренившиеся убеждения по поводу женщин и любви. Все мы склонны считать, что страдание – признак большой любви и что отказ страдать – проявление эгоизма, а если у мужчины есть проблемы, женщина должна помочь ему измениться. Такие настроения способствуют увековечению болезней, алкоголизма и слишком сильной любви.

На ранних стадиях и алкоголизм, и склонность слишком сильно любить мало проявляются внешне. К тому времени, когда уже явно видно, что идет какой-то сильный разрушительный процесс, врачи склонны наблюдать и лечить его телесные проявления: печень или поджелудочную железу алкоголика либо нервы или гипертонию «зацикленной» на отношениях женщины, не дав точной оценки всей картины в целом. Чрезвычайно важно рассматривать эти «симптомы» в общем контексте жизни и как можно раньше диагностировать наличие подобных болезней, чтобы остановить неуклонное разрушение эмоционального и телесного здоровья.

Параллель между развитием алкоголизма и болезни слишком сильной любви наглядно изображена на графиках, которые вы увидите ниже. На каждом из них показано, как зависимость – от изменяющего сознание химического вещества или от несчастливой любви – постепенно и все более пагубно поражает все сферы жизни своей жертвы. Переходя из эмоциональной сферы в телесную, ее влияние не только затрагивает других людей (детей, соседей, друзей, сотрудников), но зачастую вызывает у женщины, страдающей зависимостью от любви, другие нарушения, в том числе болезненную тягу к обжорству, воровству или уходу в работу. В этих графиках также отражен параллельный процесс исцеления людей, зависящих от химических веществ и отношений. Стоит отметить, что график, изображающий процесс исцеления от алкоголизма, пожалуй, чуть больше характерен для алкоголика-мужчины, а график зависимости от отношений – для болезни и исцеления слишком любящей женщины, а не слишком любящего мужчины. Различия, обусловленные половой принадлежностью, не играют главной роли. Наверное, их можно довольно легко понять, сравнивая два графика, но подробное рассмотрение этих различий не входит в задачу данной книги. Главное – яснее понять, как развивается болезнь под названием «слишком сильная любовь» и как от нее выздороветь.

К тому же следует помнить, что история Марго не основана на графике, и он построен не для того, чтобы проиллюстрировать именно ее. Просто с каждым партнером она проходила те же самые последовательные стадии болезни, которые другая слишком любящая женщина прошла бы с одним партнером. Если такая зависимость от отношений, как слишком сильная любовь, представляет собой болезнь, сходную с алкоголизмом, то ее стадии столь же определимы, а течение столь же предсказуемо.

В следующей главе мы подробно рассмотрим ту часть графика, которая соответствует исцелению. А сейчас давайте ненадолго сосредоточим внимание на отмеченных на этом графике чувствах и поступках, являющихся признаками как наличия болезни – слишком сильной любви, так и ее развития.

Каждая из историй, входящих в эту книгу, убеждает нас в том, что слишком любящая женщина росла в семье, где ощущала себя одинокой и обособленной, или отверженной, или обремененной тяжелыми не по возрасту обязанностями, и из-за этого у нее развилась склонность чрезмерно опекать других, принося в жертву себя. Или же она росла в атмосфере опасного хаоса, и из-за этого у нее развилась непреодолимая потребность контролировать окружающих людей и ситуации. Отсюда естественно вытекает, что женщина, испытывающая потребность опекать и контролировать или делать то и другое, сможет осуществить эту потребность только с партнером, который, как минимум, позволяет, а то и приветствует такое поведение. Она неизбежно свяжет свою жизнь с мужчиной, который проявляет безответственность хотя бы в некоторых важных сферах своей жизни, потому что он явно нуждается в ее помощи, опеке и руководстве. А потом вступит с ним в борьбу, стараясь изменить его силой и чарами своей любви.

Женщина начинает отрицать реальность отношений, и тогда этот ранний период становится предвестником грядущего безумия. Вы помните, отрицание – это бессознательный процесс, который происходит автоматически, непроизвольно. Ее мечты о том, как все должно быть, и старания достичь этой цели, искажают картину реальности. Каждое разочарование, каждую неудачу, каждое предательство партнера она либо не замечает, либо старается объяснить логически: «Все не так плохо», «Вам не понять, какой он на самом деле», «Он не хотел», «Это не его вина». Вот лишь некоторые из коронных фраз слишком любящей женщины, которыми она пользуется на этой стадии болезни, желая защитить любимого и свой роман.

Хотя мужчина продолжает ее разочаровывать и подводить, ее эмоциональная зависимость от него все больше крепнет. Причина в том, что она уже неотрывно сосредоточилась на нем, на его проблемах, благополучии и, что, наверное, важнее всего, на его чувствах к ней. Чем больше она упорствует в своем стремлении его изменить, тем больше ее энергии он поглощает. Скоро только он становится источником всего позитивного в ее жизни. Если общение с партнером не приносит ей радости, она старается изменить его или себя, чтобы эту радость обрести. Женщина не ищет эмоционального вознаграждения где-либо в другом месте. Она слишком занята тем, чтобы получить его от любимого: стоит ей сделать его счастливым, как он будет лучше относиться к ней, и тогда она тоже будет счастлива. В своем стремлении угодить партнеру она становится неусыпным стражем его благоденствия. Каждый раз, когда он не в духе, женщина принимает это на свой счет и чувствует себя виноватой – в том, что не сумела сделать его счастливым, в его слабостях, которые не смогла исправить. Но, пожалуй, больше всего она винит себя в том, что несчастлива сама. Привычка отрицать убеждает ее, что у него все в порядке, поэтому во всем виновата она одна.