Kitabı oku: «Золото верности», sayfa 9
Тания догадывалась, что на самом деле так видят мир не её глаза, а дух из серебристой книги. Что это его зрение. А ей он сейчас просто показывает то, что видит сам.
Она оглянулась на спящих – и замерла, разинув рот.
– Это прекрасно… – прошептала она в восхищении.
Попроси её кто описать словами – она бы не смогла. Нет, она бы, конечно, сказала, что внутри каждого видит удивительной красоты сияние, что сияние это дрожит и мерцает, словно живой самоцвет. Но что значат все эти слова? Можно ли вообще словами изобразить то, что даже человеческое зрение не способно восприять?
Между тем, руины также поменяли свой облик. Каждая каменная стена стала прозрачной, словно сделанной из замутнённого стекла. Если бы за соседними домами прятались люди, то Тания непременно бы их увидела – сквозь стены.
Но людей нигде не было, только эфемерные остовы древних развалин.
– Город–призрак… – прошептала она, озирая пустые лабиринты улиц.
Но тут она заметила нечто, что её сильно встревожило. Она даже невольно высунулась из–под крыши убежища, не обращая внимания на ливень.
Неподалёку – над руинами – клубилась странная мгла. Чёрный туман, который бурлил над одним и тем же местом. Временами он клокотал беспорядочными потоками, а потом рисовал безумные, как бред, геометрические узоры. Туман явно исходил от земли, но Тания не могла разглядеть, что же там происходило. Зрение Фамильяра не пробивало столько стен сразу.
Одно точно: вряд ли этот туман сулил что–то хорошее. На ум сразу пришли слова Живана о том, что эти руины по слухам облюбовала нечистая сила.
Разбудить остальных? И что им сказать? Что она неким колдовским зрением увидела… что? Туман? Нет, вначале нужно выяснить, с чем вообще они столкнулись и насколько оно опасно. Не долго думая, Тания накинула дорожный плащ и исчезла средь руин Города теней, озаряемая вспышками молний.
* * *
Один за другим, полуразрушенные дома оставались позади. Плащ уже промок, а ливень хлестал по лицу, но Тания всё плутала по закоулкам древнего города. Её цель – чёрный туман – находилась недалеко, однако напрямую туда пройти не получалось. Приходилось много петлять по перекрёсткам, которые не имели правильной прямоугольной структуры, а порой вели и в тупики. Хотя новое зрение сильно помогало ориентироваться в этом лабиринте, Тания быстро поняла, что без обычных глаз тоже не обойтись. Пару раз она поскользнулась и едва не подвернула ногу, провалившись лодыжкой в яму, которой не заметила. В мистическом зрении Фамильяра всё неживое представлялось непривычно, словно нарисованным.
Однако тот чёрный туман не был нарисован. Он был живым. Настоящим.
Наконец, впереди показалась небольшая площадь. Цель находилась там.
Тания замедлила шаг. Однако даже зрением Фамильяра она ничего, кроме живого тумана, так впереди и не увидела. Чёрное облако словно росло из этой площади, подобно гигантскому растению.
Нужно взглянуть на него простым глазом. Тания быстро вернула себе обычное зрение – за время своего блуждания по мокрым руинам она неплохо уже натренировалась переключать его усилием воли. Подкравшись, она осторожно выглянула из–за угла.
И не увидела на площади ни зги. Нужно было дожидаться грозовой вспышки.
Вот наконец долгожданная молния распорола небо дрожащими отростками. Фиолетовый свет озарил руины целой серией всполохов, один ярче другого.
Посреди площади стояли пятеро одинаковых фигур – все в чёрных плащах с капюшонами.
Они стояли совершенно неподвижно, не обращая никакого внимания на разверзнутые небеса, что лили на них нескончаемые потоки. Расположившись по кругу друг напротив друга, между собой они не разговаривали, не жестикулировали, даже не шевелились. Невысокие – ростом не выше Тании – но в своих плащах до мостовой они походили на недвижные чёрные столбы, вкопанные в землю.
Как будто они – часть самого мёртвого города, и стоят здесь ещё со времён Короля–еретика. А быть может – от самого Старого мира. Словно они – сама Вечность.
Тания замерла, затаив дыхание. Быть может, они и впрямь просто столбы? Она раньше слышала, что в Междуморье есть народы язычников, которые вырезают из стволов деревьев столбы по форме человеческой фигуры, и поклоняются им, как божествам. Но что им делать тут, в Кейле? Надо разглядеть получше.
И цепная молния ударила опять, осветив площадь новой серией бледно–лиловых всполохов.
Головы всех пятерых столбов оказались повёрнуты в сторону Тании.
Лиц под капюшонами не разглядеть. Словно вместо лиц у них – пустая бездна.
Следом вспыхнула ещё одна молния, и в её свете безмолвные фигуры уже сдвинулись с прежних мест. Они строились выгнутым серпом, будто готовясь к бою.
Только теперь Тания поняла, что явилась она сюда зря.
В тот же миг мир поблёк и сделался словно нарисованным. Зрение Фамильяра вернулось само собой. Такое желание возникло у Тании само, его даже не пришлось призывать искусственно.
Фигуры в капюшонах исчезли, а перед перепуганной Танией вновь предстал живой чёрный туман. Однако теперь он странным образом исказился и принял округлую форму с кучерявыми отростками чудной геометрической формы. Чёрная мгла текла с них, заполоняя всю площадь, вздымалась до самых небес, щетинилась тысячами острых игл.
А посреди неё зияла пустота. Бездонная бездна, из которой вдруг полился пронизывающий всё и вся вопль.
– Демон… – пролепетала Тания, глядя на творящееся круглыми глазами.
Иглы метнулись к Тании. Спереди, сверху и с боков – отовсюду. Словно её захотела сожрать гигантская зубастая пасть.
– Светлячок!!! – завопила она. – Боевые условия!!
Вряд ли Фамильяр признавал эти два слова как команду, просто Тания сама к ним уже привыкла. Так она привыкла просить у него помощи, вызывать в себе понятные ему желания. Только она не знала, чего именно пожелать. Чем ей теперь можно помочь.
В тот же миг что–то ярко вспыхнуло изнутри неё самой. Иглозубые челюсти отскочили, словно об неё обломавшись, и рассеялись в дым.
– Зеркало, – гудел в голове её собственный голос. – Отражение.
Но Тания его не слушала. Судьба подарила ей лишь миг, и терять этот шанс она не собиралась. Она рванулась с места и ринулась прочь.
* * *
– Подъём!!! Просыпайтесь!! Бежать надо!
Тания орала как полоумная. Глаза широко открыты, а саму её всю трясло.
Живан спросонья только кряхтел, пытаясь продрать глаза, а Иржас выругался, незадачливо стукнувшись головой о булыжник, что выпирал из стены. Лошади в стороне тоже проснулись и занервничали, и Жвиж побежал их успокаивать.
Одна Реанна, проснувшись, сохранила спокойствие посреди всей суматохи. Словно даже не ложилась.
– Что такое? – заговорил Живан. – Здесь враги? Нас выследили и преследуют? Ещё от столицы?
Он растерянно оглядывался по сторонам древней улицы, едва не выскочив под самый ливень. Но в ночной мгле ничего нельзя было разглядеть.
Пока Тания сбивчиво рассказывала об увиденном, лица бывалых разведчиков лишь изумлённо вытягивались. Правда, о своей серебристой книге она умолчала, но из–за этого рассказ казался только более безумным.
– Слушай… – дружелюбным тоном начал Живан. – У меня на родине был один случай чудной. Соседский сын во сне поднимался и ходил по дому, иногда даже по улицам бродил. Но при этом спал на ходу. А наутро потом ничего не помнил, кроме каких–то кошмаров. Многие, кстати, тогда считали, что у нас завёлся злой дух, а это просто он по ночам бродил… Так может ты тоже так… а тебе просто кошмар…
– Да ты дурак безголовый! Я даже не спала ещё, какой кошмар! Мы все погибнем тут, ты понимаешь? Погибнем! Там настоящие демоны! Целых пятеро!
Живан и Иржас лишь переглянулись. По всему было видно, что они еле сдерживают ухмылки.
– Пятеро значит… – начал Живан, почёсывая щетинистый подбородок. – Ну так и нас тут тоже пятеро. Смотри: три разведчика, – он отогнул три пальца, – Реанна, да ещё ведьма вприда…
– Дубина!! – рявкнула Тания.
Но вдруг перепалку прервал отрезвляющий звон стали.
Все удивлённо обернулись на звук. Оказалось, что это Реанна достала свои изящно изогнутые мечи – сразу оба.
– В чем дело? – сразу насторожился Живан.
– Бездна стонет в пустоте… – тихо произнесла она.
Не обращая внимания на дождь, Реанна вышла из убежища на дорогу. Немного помедлив, за ней последовала и Тания. А затем и остальные похватали своё вооружение и тоже вышли под ливень.
– Что–то увидела? – спросил Живан у Реанны. – Или услышала?
– Пока нет.
Все пятеро стали спинами друг к другу, выставив оружие вперёд.
Долгое время никто ничего не слышал, кроме дождя, который назойливо барабанил по оголённому железу. Но Реанна продолжала терпеливо стоять, как каменное изваяние, с оружием наизготовку. Остальные её чутью доверяли куда больше, чем безумным рассказам Тании, потому тоже продолжали стоять, напряжённо вглядываясь в дождливую темень. Которую, как назло, даже грозовые вспышки озарять перестали.
Вдруг лошади испуганно заржали, почуяв дурное.
А затем древние руины заполонил нечеловеческий вопль.
Раз начавшись, протяжный крик не желал прекращаться, а лишь нарастал. Он заглушал и дождь, и грозу, и лошадиное ржание, и человеческие голоса. От него закладывало в ушах, он проникал в глубины сознания, впивался в разум и в самую душу.
Лишь когда терпеть стало совсем невмоготу, вопль наконец пошёл на спад, будто бы удаляясь. И исчез совсем, оставив после себя странную льдистую пустоту. Прежние звуки словно бы онемели, даже грозовые раскаты. Словно из них вырезали всё их естество.
Живан пришёл в себя первым.
– Парни! Скорей успокойте лошадей! И тотчас сматываем из этого дрянного места. Старый мир меня раздери, если я ещё раз тут покажусь!
Глава 14
«Пускай же душа твоя обрящет мир, о дитя Титанов!»
– Ат–ри–я, – неуверенно прочёл лысый великан по слогам.
Его небесно–лазурный взгляд пожирал небольшой гобелен, на котором изображалась карта Великой страны Кейл и приграничья.
– Верно, – кивнула Халида, – Ты и чтению удивительно быстро учишься. Атрия – крупнейший из наших городов. Нынче она превосходит величиной даже саму столицу.
Её палец указывал на значок в восточной части карты.
– Также Атрия – величайший порт Междуморья. Вся торговля идёт через неё уже не одно столетие. Это город моряков и торговцев, что прибывают туда со всего света.
– Дда, – с трудом выговорил Линкей на ломаном Равнинном наречии. – Должен идти в Атрия. Искать там ддруга. Она попадать в бедда.
Халида лишь покачала головой.
– Ты хорошо понял, что я тебе говорила? Путь туда опасен, особенно для тебя. Год назад жители Атрии подняли мятеж против Синода. Они схватили атрийского наместника короны и заключили его в темницу. Атрийский Посланник Синода успел сбежать. В тех краях вот уже год не прекращаются сражения. А вскоре и сам король–регент выступит туда в поход с величайшим в истории войском.
– Я понимать, – грустно взглянул на неё Линкей. – Но нельзя сидеть здесь.
Он вновь уставился на карту, рассматривая непривычные очертания стран и метки незнакомых городов. Атрия изображалась в форме цветка – хризантемы со множеством лепестков.
– А против кого Атрия воевать? Где они?
– Везде, – строго посмотрела на него Халида. – Против Синода и Чтецов, как ты. И против короны, поскольку Галариды издревле верны Синоду. Именно это я и пытаюсь тебе втолковать: там не любят таких как ты. И никто не поверит в твою историю, для них ты – такой же служитель Шамины. Взбунтовавшаяся толпа поначалу хотела перебить всех пойманных Чтецов, но в итоге, как я слышала, их решили держать там заложниками, чтобы город не уничтожили, как… как в легендах. Чем дальше на восток, тем сильнее растёт ненависть к таким, как ты. Там многие попытаются тебя убить, лишь завидев издали.
– Очень быстро… Говорить медленно, – запротестовал Линкей, – и объяснить всё… Прошу!
Халида тихо вздохнула и уселась рядом с ним, начав терпеливо разъяснять то, что хорошо знали даже деревенские мальчишки.
– В тех краях недовольство зрело долго, и Атрийский мятеж откликнулся в сердцах многих. И не только в самой Атрии, но на всех восточных землях. Не только горожан, но и простого люда, и зажиточного, и даже мелкой знати. Восстание было хорошо организовано, его поддержали даже крупнейшие торговые дома Атрии, которые всегда имели там большой вес. С их же помощью вокруг мятежной Атрии объединился весь восток. Так появился Атрийский Альянс, хотя на западе не произносят даже само это название. Здесь их называют лишь мятежниками да еретиками, а кто смеет сказать иначе – тех накажут.
Халида примолкла и осторожно взглянула на собеседника. Удостоверившись, что тот не потерял нити рассказа, продолжила.
– Им в итоге удалось организовать сильное ополчение из горожан и жителей окрестных земель. Это войско иногда даже называют Армия якоря и плуга. Как видишь, в тех местах силён дух единства. Если появляется угроза со стороны, то горожанин не побрезгует союзом с селянином, а аристократ – с простолюдином. В случае чего, они всегда умеют договориться… Честно признаюсь, в других краях я такого не встречала.
Линкей молча слушал, хмуро глядя на карту. Новый для себя язык он пока понимал с трудом, но смысл речи улавливал.
– Это место, – указал он к югу. – Можно ехать здесь? Здесь нет война?
– Пожалуй, такой путь стал бы безопасней, – согласилась Халида. – Это страна Никкерия, наш сосед. На их землях расположен Священный город, потому никкерцы всегда считались набожным народом. Многие там верят, что ввиду особых духовных традиций никеррцы избраны нести в мир свет Богини. Синод и служителей Шамины там чтут, а атрийцев не любят. Но Судья Ницерон, что там правит, сохраняет нейтралитет, раз Атрия не нападает первой. Поэтому у них пока спокойно. Но я опять повторю, что дело не в сражающихся войсках на пути в Атрию, а в тебе самом. В твоих синих глазах, в твоём росте и чудной полосатой голове. Какой дорогой ты бы ни шёл, если ты и доберёшься до Атрии живым, сам город станет тебе тюрьмой. Неужели та девица, Тания, стоит такой жертвы? Да и почём знать, быть может солдаты схватили её ещё в том разбойничьем лесу?
Линкей помотал головой, горько усмехнувшись.
– Нет. Точно нет. Она не ловить так легко. Она иметь защита. Я знать, что солдат уходить без она.
Халида удивлённо выгнула бровь.
– Но ежели она так сильна, как ты говоришь, и смогла уйти от целого вооружённого отряда, то почему ты считаешь, что она в беде? Кто ещё угрожает ей?
Линкей напрягся, будто от боли, а лоб его сморщился. Ему решительно не хватало слов, чтобы выразить свою мысль.
– Она сама. Она управлять большой сила. Но она не управлять собой. Нужно управлять… хотеть… нет… управлять, что хотеть…
Не найдя нужного слова, он замолк и горестно махнул рукой, понурив голову.
– Желаниями? – догадалась Халида. – Ты хочешь сказать, что она владеет некой силой, но не может ей как следует управлять, и это в конце концов заведёт её в беду?
– Дда! – радостно закивал великан. – Она попадать бедда без меня. Нужно находить и помогать… Нужно учить, как ты меня. Желания опасность…
– Но ты даже не знаешь точно, направляется ли она именно в Атрию… Неужели вы с ней не договорились поточнее, где встретитесь?
Линкей помрачнел, отрицательно мотнув головой. Сказать ему было нечего.
Халида удручённо вздохнула.
– Я не стану разубеждать тебя более, потому что каждый сам себе голова. Но сейчас ты совсем не готов к подобным путешествиям. Языка толком не выучил, не знаешь наших порядков и обычаев. А рана твоя…
Она осторожно приподняла повязку Линкея и тут же изменилась в лице.
– Уже зажила… – пробормотала она. – Как же это? Без шрама даже… Впервые такое вижу…
– Дда! – улыбнулся Линкей, сдирая повязку. – Моё всё заживать быстро!
– И языку тоже учишься изумительно быстро, – добавила Халида. – Но всё равно, это не повод рисковать! Кстати, перед отбытием тебе и самому не помешало бы достать оружие…
– Нет! – вскочил Линкей. – Я… Нельзя оружие! Я его ненавидеть! Я не делать людей… как это… неживой! Я сам – оружие!
Заметив, что лишь испугал собеседницу, он спохватился и немедленно уселся обратно, смущённо отвернувшись к окну фургона.
Халида посмотрела на него долгим взглядом.
– Знаешь, ты мне кое–кого напоминаешь… Знакомого. Он тоже долго был оружием в чужих руках и в своё время убил много людей. Но однажды порвал с прошлым, потому что возненавидел себя. А скольких убил ты?
Линкей поднял взгляд на Халиду, удивлённый прямым до грубости вопросом.
– Один, – грустно вымолвил он. – Я быть ещё ребёнок. Я не хотеть… Я не уметь управлять собой тогда… И Тания не уметь.
Халида нахмурилась.
– Ты убил его тело или его душу? – не отставала она. – Это было перерождение?
– Перерождение? Я не знать такой слово. Он… Стать пустым. Без… души. Это перерождение?
– Странно наш мир устроен, – вздохнула Халида. – Прости за бестактность, но я не просто так расспрашиваю. Видишь ли… – она снизила голос, – Вот если б ты его тогда просто придушил или зарезал, никто бы и слова не сказал. Но он умер от твоего дара, полагаю. Дара Чтеца. Многие ненавидят вас как раз из–за него. Вы делаете с людьми такие вещи, которые некоторым кажутся хуже смерти. Потому никому лучше об этом не рассказывай. Нигде, даже среди нас.
– Я не Чтец, – нахмурился Линкей. – Я не делай с людьми никакие «вещи». Тогда быть ошибка… то есть… произвол… нет, совсем не то слово… я этого не хотел…
– Случайность? – подсказала Халида. – Когда не знаешь заранее, что случится?
– Случайность… – эхом повторил Линкей. – Наверное… Случайность…
Он впитывал в себя каждое новое услышанное слово, как губка. И сразу же его запоминал. Навсегда.
– Но случайно тот человек погиб, или нет – не так уж важно. Я‑то тебя вполне понимаю, но другие не поверят. Твои глаза синие, каких у людей не бывает, рост как у великана, голова без волос, а тело покрывают все эти стальные полосы. Ты выглядишь как Чтец, и значит для большинства ты – именно Чтец. Кровный служитель Богини. При виде тебя у людей возникнет одно из двух чувств: страх либо ненависть. Ты только что сказал «произвол»… Знаешь, оговорка твоя неспроста. Чтецы творят много произвола, прикрываясь именем Богини… А сама Шамина никогда их не…
– Я не Чтец! – вскричал Линкей. – Я не служить ваш Шамина!
Он тут же замолк, заметил испуганный взгляд Халиды.
– Я просто пытаюсь тебе втолковать, – заговорила та, теряя терпение, – почему тебе нельзя появляться среди людей просто так, как среди своих. Не нужно на меня за это злиться. Если ты хочешь знать моё мнение, то лично я к тебе ничего плохого не имею.
– Прости… – замялся он. – Но я знать всё про она… Она… она… совсем не она… То есть… Она не богиня!
– Вот как? – удивилась Халида. – И кто же она на самом деле?
– Не могу сказать, – сокрушённо покачал головой Линкей. – Не знать слова…
– Наши легенды говорят, что раньше людей не было, а мир населяли могучие Титаны. Но десять тысяч лет назад они пробудили страшное Чёрное чудовище, которое пожрало Старый мир. Потому Титаны и исчезли. Однако Богиня победила то Чёрное чудовище. И теперь с помощью Синода она оберегает Новый мир людей, дабы древнее зло не возродилось вновь. Так почему же ты…
Она замолкла на полуслове: лицо Линкея исказилось багровой яростью.
– Ложь! – прорычал он. – Она никакая не богиня и не побеждать зло! Она сама зло! Никаких Титанов не бывать! Они быть люди, как вы, и это она убивать их всех! Чёрное чудовище быть она!
Халида посмотрела на него долгим проницательным взглядом.
– Так вот почему ты каждый раз так буянишь, едва слышишь это имя…
В фургоне воцарилось тягостное молчание. Халида задумалась, а Линкей угрюмо замолчал.
– Как я погляжу, ты сам до сих пор не вполне управляешь собой. Тебя терзают призраки давно сгинувшего прошлого. Как же ты собрался помогать той девице, Тании?
– Но это же совсем другое! – не унимался Линкей. – Шамина убивать всех! Они же быть ваши предки, и она убивать их. Если кто убивать твой мать и отец, разве ты не ненавидеть его?
– Не говори со мной о моих родителях, – холодно парировала Халида. – Ты о них ничего не знаешь. Так или иначе, мы вот тут сидим, разговариваем, и нас Шамина пока не трогает. А люди – они и без неё учиняют друг другу зло. Но кем бы ни были те Титаны, мы – не они, даже если выглядим похоже. Мы в ответе только за Новый мир, а потому не навязывай нам ещё проблем из мира Старого!
Столь резкий отпор от доселе вполне сдержанной женщины обескуражил Линкея. Но он всё не угомонялся.
– Но она вас обманывать! Она делать вас дурак. Она не богиня вовсе!
– Кто же она тогда? Человек? Титан? Чтец? Может, создание из Чаролесья?
– Нет, нет… Она… Я не знать как сказать, не знать слов… Ваш язык нет такой слов! Всё другой!
Халида развела руками.
– Боюсь остаётся только богиня. Это единственное подходящее для неё слово на Равнинном наречии. Сомневаюсь, что найдутся слова точнее.
Она устало вздохнула.
– Давай договоримся так. Что было и прошло, того уж не воротишь. Ни Старого мира не вернуть, ни его Титанов. В нашем мире Шамину везде почитают за богиню, кроме разве что атрийских земель. Но мы не мятежники, а простые актёры. Только влезать в эти дела нам не хватало! Потому я прошу тебя на подобные темы ни с кем тут больше не говорить. Не баламуть людские умы попусту. Как у нас говорят, Богиня существует повсюду и одновременно нигде. Значит, в любой момент рядом с тобой может оказаться Богиня. А может и нет.
Закончив речь столь таинственной фразой, Халида встала.
– Если Чтецом ты сам себя не признаешь, то ты, выходит, просто наш гость. А в гостях следует вести себя прилично. В этом доме хозяйка я. Договорились?
Линкей хотел было возразить что–то ещё, но сдержался.
– Дда… – послушно кивнул он. – Мой хозяйка…
– Ну какая я тебе «хозяйка»! – рассмеялась Халида. – Так только рабы к господину обращаются. А меня все зовут «хозяюшка»!
Линкей озадаченно наморщил лоб. Он пока не умел различать столь тонкие смысловые оттенки равнинного наречия.
Гордая тем, что сумела приструнить целого Чтеца, Халида направилась к выходу из фургона. Как вдруг её остановил голос Линкея.
– Хозяюшка! Я… я хотеть вас есть!
Женщина вздрогнула.
Ошарашенная, она медленно обернулась на синеглазого великана. Что за странное заявление? Вроде бы, людоедства за Чтецами никогда ещё не замечали, но что же тогда он хочет сказать?
Заметив её смущённый вид, Линкей тут же спохватился и хлопнул себя по лбу.
– Нет! Нет–нет! Другой слов! Я не хотеть жить и есть с вами за так. Не хотеть быть… быть…
– Нахлебником? – неуверенно подсказала Халида.
– Дда! Наверное… И я хотеть вас есть!
Снова оговорившись, Линкей отчаянно зажестикулировал.
– Нет, не есть! Не знать слов… Помогать есть вам! Ну, как это…
– Ааа, кормить! – просветлела Халида. – Так ты хочешь стать у нас поваром?
Линкей облегчённо кивнул.
– Повар, кормить, дда! Я уметь кормить вкусно! – гордо заявил он, стукнув себя большим пальцем в грудь.
Лицо хозяюшки расплылось в лукавой улыбке.
* * *
– Что это такое?! – свирепо вопрошал черноволосый человек коренастого сложения.
В руке он держал нож с наколотой бараниной. А в другой – плошку с остатками похлёбки, из которой этот кусок и был вынут.
– Э… Это быть мясо… – неуверенно пробормотал Линкей.
Он искренне не понимал причины такого возмущения своей стряпнёй.
Наблюдавшая сцену зеленоглазая девушка не сдержалась и прыснула.
Линкей невольно вздрогнул от нежданного смешка за спиной. Это была та самая юная девушка, которую он спас тогда от лесных разбойников. Она всегда молчала, да и вообще вела себя тихо и незаметно, как эфемерный лесной дух. Окружающие часто не обращали на неё внимания, а заметив – порой пугались от неожиданности.
– Я не ем мясо! Хоть раз ещё увижу мясо в своей тарелке – заставлю самого слопать весь котелок! Целиком! И только попробуй мне подавиться!
Попутно бранясь на каком–то своём наречии, он с отвращением стряхнул баранину в булькающее варево.
– Просить прощения… – растерялся Линкей. – Я не знать…
Зеленоглазая девочка снова прыснула. Должно быть, её забавляла чудная манера Линкея говорить.
Больше всего я сейчас похожу на клоуна, решил он про себя.
Его до сих пор сторонились. Парочка, с которой он толком ещё не познакомился, старалась не подходить близко из страха. Но остальные трое уже не боялись: «хозяюшка» Халида, что обучала его языку, эта юная девушка, да ещё вечно недовольный чужестранец со смоляно–чёрными волосами, собранными на затылке толстым пучком. Именно он только что грозно потрясал перед лицом Линкея куском баранины.
– Как тебе не стыдно, Ирэйя! – строго покачала головой Халида. – Неприлично девушке смеяться над другими людьми. Имей уважение, ведь гость едва начал изъясняться по–нашему.
Она подошла за своей порцией и сразу же, как бы невзначай, прихватила Линкея за локоть и потащила в сторону.
– Они к тебе не привыкли ещё. Давай пока отойдём куда–нибудь, чтобы никого не стеснять.
Ирэйя попыталась было увязаться следом, но Халида запретила.
– Та девочка… – начал Линкей, – зелёный глаз… Не говорить? Она твой дочь?
– Да, она немая. Но нет, она не дочь мне, – улыбнулась Халида. – Она… Впрочем, я не вправе рассказывать ничью подноготную. У каждого здесь – своя история. Каждый нашёл нас своим путём. Они сами расскажут тебе свои истории, когда будут доверять.
– Если будут…
– О нет, верное здесь слово – когда, а не если. Я немало уж пожила и вижу, что ты человек доброй души. Рано или поздно ты завоюешь их сердца, я уверена.
– А тот человек… Чёрный волос… Ты не о нем говорить тогда? Который тоже ненавидеть убивать и рвать прошлое? Потому он не есть мясо?
– Я же сказала, что не стану рассказывать ни о ком. Не проси меня. Может быть, я тогда говорила о нем, а может и нет. Но… Пожалуй, тебе следует знать, что ежели меня считать матерью для нашей Ирэйи, то он ей тогда кто–то вроде отца. Потому тебе лучше вести себя поосторожней с ними обоими. Мы зовём его Скиталец.
– Скиталец… – повторил Линкей.
Халида умолкла, глядя на далёкие вершины Закатных гор, за которые медленно садилось вечернее солнце.
– Надо признать, что всё это не вполне честно, – заявила она наконец. – Ведь ты о себе не рассказал почти ничего. Итак, ты родился в Старом мире и проспал под Закатными горами все десять тысяч лет?
– Вы звать его Старый мир… Но для меня не быть другого.
Она прищурилась.
– Выглядишь молодо, вовсе не на десять тысяч лет. Ты заметно моложе тех Чтецов, что мне доводилось видеть раньше. Они все как на одно лицо, но тебе… Будь ты человеком, дала бы лет двадцать.
– Когда я засыпать под горой, лет быть столько, – кивнул великан.
– И каков же он был? Старый мир? Лучше нашего или хуже?
Линкей сокрушённо покачал головой.
– Я не могу всё сказать… Не знать слова… Но там быть большой война. Проснуться здесь – тоже война. Нет разница.
– Война? – удивилась Халида. – Где ты успел тут увидеть войну? Разве в нашей маленькой семье есть война?
– Здесь нет, но Атрия…
– Далеко на востоке, – перебила Халида тоном, не терпящим возражений. – Заруби себе одно: нигде, где колесит наш фургон, войны не бывает. Так что волей–неволей, а с нами тебе от войн придётся отвыкать… Но смотри–ка, солнце уж село за горы, а значит пора на ночлег. Пускай же душа твоя обрящет мир, о дитя Титанов!
– А тебе его не терять… дитя Нового мира… – пробормотал Линкей на родном языке.
Уже в одиночестве.
* * *
– Я разочарован, демон. Даже с твоим колдовством мне стоило немалого числа доблестных воинов, чтобы схватить самого Посланника Синода и казнить его. Я с трудом освободил свои города от этих синеглазых колдунов. Ты обещал, что я стану хозяином в собственной стране, но что же я получил? Синод назвал меня еретиком, а какой–то выскочка, наглый юнец, сразу же отобрал у меня несколько городов у никкерских границ! А затем и настоятель Тысячи сверкающих душ отказался впустить меня в монастырскую крепость. Он предал меня, открыто поддержав этого Халара! И теперь вся страна тонет в раздоре и хаосе, а я теряю власть!
Король замолк, ожидая ответа, но мрачная фигура молчала. С ног до головы закутанная в чёрное одеяние, она неподвижно стояла, направив свой взор куда–то в небо.
Он нахмурился и тоже подошёл к окну. С небес явственно доносились переливы странной мелодии, похожие на пение без слов.
– Отвечай, демон, что здесь происходит? Почему я слышу эту музыку? Что это значит?
Король выскочил на балкон и беспокойно вгляделся в синие небеса. Его глаза сузились.
– Я что–то там вижу. Это же… Это что, звёзды?! Они приближаются!…
Вдруг за спиной раздался нежный детский голосок, который заставил его вздрогнуть.
– Цикл завершается… Она всё же пошла на такой шаг… Выходит, я её недооценил. Я ошибся.
Эти слова произнесло существо в чёрном.
Король до сих пор не мог привыкнуть к такому голосу. Хотя давно уж усвоил, насколько он обманчив. Насколько его владелец может быть опасен.
– Объяснись, демон! Что всё это значит?
– Те звёзды, что ты видишь, – зазвенел тот колокольчиком, – и есть сама Шамина. Она испепелит твой город и истребит всех, кто от неё отрёкся. Так она покажет людям, что её возмездие неотвратимо. Эти события останутся в народной памяти извечным преданием, дабы не повторялось подобное впредь.
Фигура шагнула внутрь тронного зала, подальше от балкона.
– Попытка не удалась, вот что значит её музыка. Время ещё не пришло, а мне больше нечего тут делать. Она не должна застать меня здесь.
– Что?! – взревел король. – Ты подвёл нас к гибели и теперь оставляешь? Разве мы с тобой не заключили союз? Ты должен защитить город, демон! Исполняй свой долг!
Детский голосок звонко рассмеялся.
– Так забавно выходит, когда ты пытаешься говорить со мной на равных. Как глупая обезьянка пытается нанизать себе очки на хвост, совершенно не понимая сути попавшего к ней предмета. Позволь же я разъясню тебе эту суть. Ты вовсе не союзник мне, король без короны. Ты даже не слуга и не раб. Ты примитивный червь, что должен был отравить кишки моего врага и ослабить его. Но даже с такой задачей ты не справился, а потому стал мне не нужен. Теперь же тебя просто вытравят, как вредоносного паразита. Вот каков смысл того, что видят твои слепые глаза и слышат глухие уши.
Король так и застыл на месте, раскрыв рот. Он словно онемел.
– Ты напыщенная бесполезность, – продолжал насмехаться демон. – Будущее – это неизбежный исход настоящего. Но люди обречены идти лишь к одному исходу. Ветры судьбы сметут вас прочь и рассеют в пустоте.
– Чёрный предатель! Будь ты проклят!
В бессильной ярости король бросился на демона, чтобы придушить того голыми руками. Но под зловещей фигурой тотчас разверзся круг из зияющей черноты.
– Ты так и не смог освободить Вечность!
Слова наполнили зал звонким эхом. Демон провалился в преисподнюю, а король обнял лишь пустой воздух. Звук – всё, что от него осталось.
