Kitabı oku: «Монстры», sayfa 2
– На самом деле, Антоха, дела наши лучше, чем ты думал, – заявил мне пилот.
– С чего бы это?
– А ты посмотри, – гордо подозвал он.
Я вскарабкался выше, в транспортный отсек. Там лежала гора брезентовых рюкзаков, чем-то плотно набитых, несколько ящиков баночного пива и колы, коробка водки в небольших бутылках и большой пакет со всякой всячиной – чипсы, шоколад, сигареты.
– Надеялся выручить с этого дерьма, – пояснил мне пилот, указывая на алкоголь и еду. – Вахтовикам на объекте можно продать втридорога.
– А что в рюкзаках?
– Это парашюты! Назавтра обещал поднять в небо группу экстремалов. Снаряжение у меня бросили, а сами бухать отчалили! Да не смотри ты так, Антоха! Поверь, они нам еще пригодятся!
К сожалению, я не разделял гордость и уверенность пилота – полезных вещей на борту оказалось мало. Восемь парашютов, аптечка и маленький топор, вот и все снаряжение. Лучше бы вместо парашютистов он вез охотников! Посылки от родственников, что пилот доставлял на объект, также вышли никчемными – деньги, сигареты, легкая одежда, лекарство от астмы, да банка соленых грибочков.
Завидев алкоголь, нашлись желающие его тут же оприходовать. Петя предлагал заодно и перекусить, а то «на голодный желудок лениво как-то», его поддерживала Инга. После очередного витка беспорядочных согласований вновь было принято предложение пилота. Как владельцу алкоголя и еды ему никто не посмел возражать.
– Делаем так! – распорядился он. – Жрачку делим поровну. Кто захочет, слупит сейчас, но только свою пайку! Рюкзаки вытряхиваем, парашюты – на палатки, стропы – на веревки. Каждому как раз по ранцу, чтобы тащить свою долю.
– Поровну? – толстяк попытался поставить данное решение под сомнение. Он пристально смотрел на тоненькую Настю, желая обратить внимание других на особенности ее фигуры. – Может, мужикам больше положить, им же больше есть надо?
– Ага, – отрезал пилот, – сейчас еще взвешивать всех начнем, чтобы определить, кому сколько надо!
Степан уже совсем не боялся большого босса. Как я и думал, угрозы больше не работали, пилот лишь отмахивался от него, как от назойливой мухи, нередко сопровождая этот жест крепким словцом.
Мы поделили наш резерв на более или менее равноценные наборы. Хотя никто и не собирался поддерживать Ивана Алексеевича, в конечном счете мужики получили свой бонус – по бутылке второсортной водки на каждого. Однако он все равно остался недоволен. Полагаю, что после того, как толстяк потерял лицо, уже ничего не могло восстановить его душевного равновесия. Затаенная обида и злоба грозили выплеснуться наружу, как только для этого представится удобная возможность.
Мой рюкзак по итогам дележа вместил в себя треть литра водки, шесть баночек пива, три плитки молочного шоколада, две маленькие бутылки колы, четыре пачки арахиса и столько же чипсов. По моим грубым оценкам, запаса провианта в моем рюкзаке должно было хватить на пару дней скромного питания.
Поиск подходящей поляны занял у нас долгие два часа. Именно в эти два часа ко мне вновь вернулось отчаяние. Нескончаемый труднопроходимый лес жалил меня своими иголками. Когда меня не хлестали ветви, вступали в дело комары и мошка – с ними можно было справиться, пока жарило солнце, но к вечеру отмахнуться от этих чудовищ уже не было возможности. Облегчение наступило только на поляне, когда мы разожгли костер и с помощью травы вызвали из него облако дыма.
Мы уселись у костра, тихо и мирно: кто курил, кто подкидывал ветки в огонь, кто просто потирал покрытые волдырями руки.
– Все ж, Степан, ты вывел нас из этого дерьмового леса! Я уж думал, каюк нам там!
– И не говори, Петька! – облегченно усмехнулся пилот. – Я и сам обосрался!
Дружный смех. Как будто и не было этой грызни за лидерство пару часов назад, не было обвинений и угроз. Мне не верилось, что так будет долго – по своему опыту общения с людьми, я готов был биться о заклад, что это лишь временное явление.
– Скажи, а разве, пока мы падали, ты не мог сразу приземлить нас на эту полянку, а?
– Эх, Петька, была бы у нас современная вертушка, так бы и сделали. У них сейчас подвески крепкие, упругие… А мы, скорее всего, жахнули бы брюхом, пробили б топливный бак. Если бы сразу не рвануло, то машина, как пить дать, завалилась бы на правый бок – так всегда происходит у «восьмых». Я-то через люк бы выбрался, а вот что бы вы делали…
– За тебя, командир! – просипел Сергеич, поднимая уже открытую бутылку водки. – Дай Бог тебе здоровья!
– Будет вам! – смущенно отозвался Степан. – Надо палатки разбить, да караул назначить, чтоб помощь не проворонить. Опосля и бухнуть можно!
Занялись палатками. Их сооружение из подручных средств оказалось непростым делом, особенно для таких неподготовленных туристов, как мы. Никто из нас не имел опыта выживания в трудных условиях, не нашлось даже любителей пионерских походов. Тонкие прутья то и дело норовили упасть, сломаться или выгнуться, как турецкая сабля. Маты сыпались рекой.
По ходу работы мы все время прислушивались – не летит ли самолет, не гудят ли спасительные винты вертолета. Но тщетно, как будто никто и не собирался искать нас, никто не обнаружил наше отсутствие и не собрал спасательную экспедицию.
То, что мы в итоге сделали, трудно было назвать настоящими палатками. Идея конструкции принадлежала молодому вахтовику Андрею: мы рубили большие ветви деревьев с крепкими отростками, клали их этими отростками вверх, лишние ветки срубали. Основание закладывали лапами ели, укрывали их парашютом, чтобы не сильно кололи, а на торчащую вверх ветку бросали еще один парашют, камнями прижимая его края к земле. Функционально это все же была палатка – она помогала сохранить тепло от наших тел и уберегала нас ночью от назойливых насекомых.
– Ладно, авось до утра дотянут… если дожжа не будет, – заключил Степан, открывая баночку теплого пива. – Теперь разберемся с караулом.
Тянули жребий. Первая смена досталась толстяку и «молодой охотнице». Пока мы мучились с палатками, она полностью скрыла от нас свое лицо, с помощью заколок прицепив к капюшону паранджу. Она сделала ее из лоскута парашюта, пробив в нем много маленьких дырок. Оставалось только догадываться, чего она хотела сильнее – защитить свою белоснежную кожу от насекомых, либо скрыться от нас.
С трех до пяти должны были дежурить пилот с Ингой, а нам с Петром предстояло нести утреннюю вахту. Хриплый Сергеич со своим приятелем избежали участи дежурных, что явилось сильнейшим аргументом для распития водки и запивания ее теплым пивом.
Солнце катилось к закату. Я пристально всматривался в безоблачное темнеющее небо, желая увидеть в нем приближающихся к нам «железных птиц». Но сколько бы я ни сверлил его взглядом, ничего не менялось. Помощь не спешила.
После пары банок я слегка захмелел, вместе с опьянением ко мне пришли тоска и спокойствие. Как будто сквозь дымку тумана я наблюдал за общением нашей спонтанной команды. Все происходящее виделось мне как бы в замедленном действии.
Вахтовики пили водку и продолжали травить байки, запас которых у них казался неиссякаемым. Пухляк от общения отказался – молча пил пиво, ел чипсы и шоколад, а после, не попрощавшись, ушел спать. Каждый из нас хотел, чтобы наши приключения закончились, но Иван Алексеевич, вероятно, хотел этого больше всех.
Пилот, несмотря на свое обещание «бухнуть», ограничился малым – оправдывался, что иначе не сможет нести дежурство. Вместо пьянства он несколько раз пытался подкатить к Насте-охотнице и каждый раз натыкался на молчание, безразличие и односложные ответы. Пробовал, уходил покурить, снова возвращался, опять пробовал и вновь терпел неудачу.
Петя пытался обхаживать обеих девушек – много и в основном неудачно шутил, щедро раздавал комплименты, выказывал невостребованную заботу. С неприступной Настей у парнишки, естественно, ничего не получилось, зато у Инги, которая была лет на семь старше его, он имел определенный успех. Она смеялась глупым шуткам, с радостью принимала комплименты и ухаживания, не обращая внимания на неестественную мальчишечью рисовку. Самая что ни на есть обычная девушка.
«Иришка, ты у меня совсем, совсем не такая простушка! – при мыслях о ней я ощутил в своей груди тоску, такую тянущую, ноющую и вместе с тем приятную. – Не получив от меня привычного сообщения, она наверняка сильно переживает и мучится, не в силах заснуть».
Мы познакомились еще на первых курсах института, в те дивные годы юности, которые не видят перед собой преград. Она обладала особой неординарной красотой и среди парней была не особо популярна. До поры до времени я тоже воспринимал ее скорее как друга в юбке – так легко она меня понимала, так тонко умела настроиться на мою волну, так просто и заинтересованно рассуждала со мной о самых серьезных вещах. Как-то я встречал своих университетских друзей в родительском доме, тогда я только-только начал испытывать к ней первые нежные чувства. Проводив их, как бы между делом я спросил у отца, что он думает об этой девушке. Обычно до суровости серьезный и консервативно мудрый, он тогда ошарашил меня своим ответом: «Если хочешь жениться на ней, я не против – она действительно стоит этого!» Всю ночь я пытался разобраться в себе и в том, что увидел в ней мой проницательный папаня, а уже наутро признался ей. Через полгода мы расписались и с тех пор даже в своих самых смелых мыслях я ни разу не пожалел об этом.
«Не волнуйся, милая, у меня все нормально, – мысленно говорил я с ней. – Скоро нас спасут, и я вернусь домой, и смогу снова крепко обнять тебя».
Тогда я еще искренне верил, что уже завтра все закончится хорошо.
Глава 3. Караул. Петька
– Вставай, Антоха, ваша очередь, – негромко говорил мне пилот, тормоша за плечо. – Чего, не понимаешь, что происходит? Открывай зенки, сейчас все вспомнишь!
Пробуждение далось мне нелегко – когда мы легли спать, я очень долго не мог заснуть – хвойные иглы кололи меня из-под парашюта, а брезентовый рюкзак под головой никак не мог заменить пуховую подушку. Отрубившись, я не успел увидеть ни единого сна и по пробуждении действительно не понимал, где я и почему.
– Да-да, уже встаю, – собрав волю в кулак, я заставил себя подняться. – Как прошла ваша смена? Ничего интересного?
– Не-а, глушняк.
– Первый караул тоже?
– Ага. Правда, наш бюрократ так и проспал в палатке, засранец! Настюха в одиночку сидела.
– Крутая.
– Угу, даже слишком, – в его голосе сквозили нотки разочарования. – У тебя часы есть?
– Нет, только на сотике. Вроде бы у Петьки были.
– Ну и славно, – он широко зевнул. – Вы до восьми, а там будите работяг или толстого пинайте.
– Хорошо… Петя проснулся уже?
– Ага. Вот, держи, – он протянул мне ракетницу. – Как старшему доверяю. Осторожнее с ней, у нас всего на один выстрел. Попусту не пали, сначала убедись, что нас могут заметить.
– Понял.
– Все, я баиньки. Удачки вам!
«Она бы нам совсем не помешала», – согласился я про себя и, взяв свой рюкзак, направился к костру. Петр уже сидел на месте, безучастно глядя на тлеющий огонь.
– Через пять минут буду, – бросил я ему, собираясь почистить за это время зубы.
Он молча кивнул.
Простая утренняя процедура в сложившихся условиях вызвала у меня серьезные проблемы. В отсутствии воды мне пришлось использовать для этих целей колу, а она пенилась во рту, не позволяя нормально смыть пасту. Пришлось сначала выпустить из нее весь газ, и только потом использовать для полоскания рта. В итоге я добился своего, изведя на чистку зубов четверть моего питьевого запаса.
«У меня осталась лишь бутылка газировки и три банки пива, – с ужасом обнаружил я. – Может, и не стоило мне заморачиваться с запахом изо рта?»
Вернувшись к огню, я обнаружил почти полное отсутствие топлива для его поддержания. Моего напарника по дежурству это не очень беспокоило, в полудреме он просто смотрел на языки пламени, не глядя, брал последние сухие ветки и кидал их в костер.
– Не спишь?
Он вздрогнул.
– Надо бы хвороста набрать, а то огонь скоро погаснет. Справишься? Заодно проснешься, а то толку с тебя не будет.
– Хорошо, – зевнул он. – А вдвоем слабо?
– Не слабо, но кто тогда будет спасателей караулить? – я указал ему на небо.
Оно не предвещало ничего хорошего – еще вчера вечером было ни облачка, а сейчас его заполонили мелкие темные перышки, резко ухудшая условия видимости.
Через четверть часа он вернулся с небольшой охапкой сухих веток.
– Туман поднимается, – оправдался он. – Притащил, что нашел.
Даже без тумана он бы вряд ли принес больше – хвороста в хвойном лесу не больше, чем у людей совести.
– Придется беречь их…
Мы сидели друг против друга, сидели молча, вслушиваясь в звуки ночного леса. Слабый огонь едва освещал наши лица. Я внимательно рассматривал парнишку: его прическа потеряла форму, одежда испачкалась, руки исцарапались от комариных укусов, но его лицо продолжало светиться каким-то высокомерием, невежеством, самодовольством. Достав свой планшет, он вновь увлекся какими-то приложениями.
– Там GPS есть?
– Есть… думаешь, я не подумал об этом? – усмехнулся он. – Только карты без Интернета не загрузятся, толку с него никакого.
– Ну координаты же он определяет? Разве нет?
– Да, ну и чего с того… Стой-ка! – его осенило. – Если знать координаты Мирюг, можно ломануться туда, сверяясь с «Айпэдом», типа как с компасом!
– Ты гений… И как у тебя с батареей?
– Фигово, – его энтузиазм испарился, – на час максимум.
– Выключай, хоть что-то останется.
– Лады! Думаешь, нам придется самим куда-то идти? Мы ж вроде спасателей ждем?
– Конечно ждем… Но как долго мы готовы ждать? Как считаешь?
– А в чем проблема-то? – он явно не понимал, о чем я говорю. Наверное, просто не чистил зубы кока-колой с утра.
– У нас жидкости осталось на полдня максимум. Особенно если учитывать, что сладкая кола не утолит твою жажду.
– Да ладно, прорвемся как-нибудь!
Я улыбнулся его беззаботности – он искренне не видел или не хотел видеть сложности нашей ситуации. Туман из леса постепенно подобрался и к нам. Это означало, что наш хилый огонек и дым от костра больше не послужат опознавательным сигналом. Природа была против нас, не желая отпускать из своих объятий.
– У тебя девушка есть? – я решил немного позабавиться содержательно никчемным разговором.
– А то! Она у меня красавица! – он довольно улыбнулся.
– Правда? То-то я смотрю, ты сегодня Настю с Ингой обхаживал.
– Ну, знаешь, легкий флирт – это не измена! – его глаза заблестели. – Кстати, тебе кто больше приглянулся – Инга или Настя?
Его глупый и бестактный вопрос на минуту заставил меня задуматься. До настоящего момента я совсем не рассматривал этих девушек как объект плотского влечения, скорее я видел их как просто более симпатичных и менее буйных попутчиков. Если выбирать из двоих, я бы отдал предпочтение Насте – она хотя и бука, но интересная. Однако, зная наперед Петькино мнение, я решил не портить спектакль.
– Даже не знаю, – выдал я задумчиво. – Сам-то как считаешь?
– Ясен пень, Инга баче! Настя – молодуха просто, – он пытался быть по-взрослому небрежным. – Корчит из себя что-то необычное, оделась как в косплей, волосы в пепел выкрасила и разговаривает как киборг. А сама, наверное, целка еще! – он довольно хихикнул.
Меня раздражал его надменно хамский тон, но я как будто понимающе слегка кивал ему головой.
– Другое дело Инга! Реальная женщина, наверняка опытная… с чувством юмора, без закидонов, и какие буфера, ты видел?! Размер четвертый или пятый, сто пудов!
– Ага? – я выразил удивление, сдерживая рвущийся наружу смех.
– Дело тебе говорю! Я рядом с ней сидел, уж видел, что к чему. Эх, была бы немного другая обстановка, я бы ее всяко раскрутил!
– Это тоже за легкий флирт идет? – изобразил я глупое удивление.
– Да хорош подкалывать! Ну хотя бы потискать мне ее точно надо!
– Ты чего-то раскричался Петр. Не боишься, что она услышит тебя, ведь ее смена только закончилась?
– Ой, бля! – как нашкодивший ребенок он прикрыл ладонью свой злословящий рот.
– Думаю, если у нее и впрямь пятый размер, – затянул я, – Степан наверняка захотел бы это проверить во время караула, как считаешь?
Парень было вспыхнул, как его модная рубаха, но быстро пришел в себя.
– Все может быть, вот только он крепко запал на эту Настю.
– Да ну?
– Точняк! Он мне сам вчера говорил, что даже смотреть на нее спокойно не может, так сильно она его заводит!
– Надо же!
– Да… нашел же в ней что-то.
Женская тема, то и дело норовящая скатиться на пошлости, порядком мне надоела. Дабы не развивать ее, я попробовал резко повернуть ход нашей беседы, а заодно и проверить свою гипотезу, которую выдвинул во время полета.
– Слушай, а ты на объект с какой целью летел? Если не секрет, конечно.
– В Мирюги, что ли?
– Ну.
– Да какой там секрет. Там наше оборудование стоит, надо его инспектировать время от времени. Вот нас и заслали туда на неделю!
– Вас?
– Ага, не сам же я его проверять буду! Основная группа завтра полететь должна, а я сопровождаю их, формально типа руководитель комиссии, прикинь!
«Надо же, и тут мимо! – раздосадовано отметил я про себя, вспомнив мою первую неудачу с Марго. – Шерлок Холмс из меня никудышный!»
– А ты зачем в эту жопу летишь?
Вкратце я рассказал ему цель своей командировки.
– И много работы у вас в конторе? – продолжил я свой допрос, теперь желая проверить гипотезу относительно его мажорности. – Ну в смысле нагружают сильно?
– Да так, не очень-то, по крайне мере меня. У меня батя в правлении сидит, так что меня не грузят!
– Повезло тебе с батей, – внутренне я был рад тому, что хотя бы в этом вопросе не ошибся.
– А то! Батя меня постоянно выручает, в какую бы я переделку ни попал! Вот работала бы мобила, он бы и отсюда нас враз вытащил! В следующий раз надо ИНМАРСАТ брать с собой.
– Ясно. Раз не горишь на работе, чем в свободное время занимаешься?
– По-разному! – он расцвел в улыбке от этих мыслей и с показным удовлетворением закурил. – Клубимся, на природу ездим, в Европу мотаемся – на лыжи или так просто… Получаем от жизни удовольствие, короче!
– М-м, – промычал я, стремительно теряя интерес к продолжению.
Парень в красной рубашке перестал тревожить мое любопытство – столь ординарным для нашего времени типом он оказался.
– А ты сам-то как жизнь прожигаешь?
«Какой нелепый вопрос, – промелькнуло у меня, – с такой беспечностью и бахвальством говорить о прожигании жизни! Спрашивать об этом другого, как будто иначе и жить нельзя».
– Чего? – я прикинулся, что не совсем понял его.
– Ну чем увлекаешься, как оттягиваешься?
Очень быстро мое безразличие к разговору сменила раздражительность. Вовремя поймав себя на этой смене настроения, я попытался успокоиться, но ответить не по-шутовски, как раньше, а серьезно.
– По выходным, а иногда по вечерам, мы с супругой занимаемся проектированием… Придумываем дизайн и составляем проекты загородных домов, которые бы сочетали в себе красоту, долговечность, экономичность. Вплоть до интерьеров и технических параметров.
Он смотрел на меня непонимающе, совершенно ошарашено, наверное, пытаясь понять, стебусь я или говорю правду. Пришлось пояснять, чтобы дезавуировать неловкую ситуацию.
– Просто нам нравится это делать.
– Ну, наверное, забавное хобби, – он все еще переваривал. – И не отдыхаешь, что ли? Аки пчелка?
«Какое глупое слово «хобби», – продолжал негодовать я про себя. – Оно может даже самые серьезные вещи низвести до каких-то детских шалостей типа коллекционирования пробок или спичечных коробков».
– Отдыхаю, конечно, – я понял, что слегка перебрал с серьезностью и мне надо возвращаться к обычным никчемным диалогам. – С родными или друзьями, с добротной выпивкой, книгой или хорошим аниме… путешествуем изредка.
– Я тоже раньше мультики смотрел, когда в институте учился… У нас это модно было! Сейчас, видно, вырос уже из того возраста… – он осекся, надо думать, поняв, что этими словами мог обидеть меня.
Я не обиделся, просто промолчал. Мне совсем не хотелось делать его своим прозелитом, защищая мои предпочтения и образ жизни. Да и вряд ли это было возможно. Казалось, что мое молчание позволит промолчать и ему, но я ошибался.
– А знаешь, Антон, даже прикольно, что мы здесь оказались. Такое приключение, драйв, куча впечатлений! Чего только стоят наши палатки или толстое чучело в пиджаке! Целый год рассказывать можно! Еще бы Ингу хлопнуть, – он мечтательно замолчал.
– Болван ты, Петька, – не удержался я от крепкого словца. – Вспомни ту мертвую женщину в вертолете – разве прикольно? На ее месте мог оказаться ты или я. Вспомни, что мы в тайге, где стая волков или один медведь могут порвать нас в клочья. Не забудь про кончающуюся воду и про этот чертов туман, из-за которого нас никто не увидит, – я указал пальцем в светлеющее небо, на котором практически ничего не было видно.
– Сам ты болван, – пробурчал он.
Обидевшись, он отвернулся от меня в сторону, оперся спиной на поваленную сосну и поглубже укутался в свою тоненькую курточку. К утру заметно похолодало, и наша одежда оказалась не совсем подходящей для длительного пребывания на природе. Морозец неприятно пробегал по моей спине.
Минут пятнадцать мы просидели молча. Я думал о нашем положении, взвешивал шансы на успех, проигрывал различные сценарии. Потом моя мысль переключилась на Иришку, ее густые темно-рыжие волосы, ее теплоту и заботу, которых мне так не хватало сейчас. В своей фантазии мы гуляли в лесу, что рядом с моим родным домом, ели лесную ягоду… мы шли, держась за руки, она озорно смеялась… я обнимал ее за талию, целовал в лоб…
Я резко пришел в сознание оттого, что моя голова неожиданно клюнула вниз на обмякшей шее.
«Черт, я чуть не заснул! – удивлялся я про себя. – Нашел время, тупица!»
Я посмотрел в сторону моего напарника по караулу – закинув голову назад, он уже крепко спал. Из приоткрытого рта свисала тоненькая слюнка.
«Пусть спит, – сказал я себе, – оставшиеся пятьдесят минут я просижу и один. Настя же просидела одна свою смену».
Встав с насиженного около огня места, минут десять я бродил взад и вперед, от дерева к дереву. Усталость давала о себе знать – широкие зевки следовали один за другим. Чем дальше я отходил от нашего маленького костра, тем зябче мне становилось. В конце концов я вернулся на свое место, подбросил в огонь ветки.
Стоило мне лишь на минуту остановить свой взгляд – на дереве, языках пламени, собственных ботинках, как сон вновь пытался свалить меня – веки становились жутко тяжелыми и, казалось, только неимоверные усилия воли помогали мне вырваться из объятий Морфея.
Рассматривая спящего Петьку, я размышлял о том, что мне посчастливилось избежать участи мажора. В нашей семье всегда водились деньги, но меня никогда не баловали ими, да и самих денег, наверное, не было слишком много. Родители никогда не брали в долг, могли позволить покупку любой одежды или техники, но в потреблении были весьма скромны. Даже свою первую машину я покупал себе сам… Помню, как я просил ее у отца и как популярно он мне пытался объяснить свой отказ. Образы моего детства и юности один за другим проносились перед моими глазами. Образы светлые, радостные, солнечные.
Мое тело дернулось, я моментально пробудился.
– Он улетел, – раздался женский голос.
Непонимающе я вертел головой, пытаясь восстановить картинку и смысл происходящего. Огонь погас, Петька по-прежнему дрыхнет около трухлявого дерева, туман почти рассеялся, уже рассвело. В ушах легкий шум… легкий шум удаляющихся от нас пропеллеров.
Я метнул взгляд в небо. Самолет! Но уже не самолет, а небольшая темная точка, уходящая от нас к горизонту. Я схватился за ракетницу.
– Не надо, – остановил меня тот же тонкий голос.
Обернувшись, я быстро удостоверился, что голос принадлежал Насте, «молодой охотнице», как я окрестил ее в самолете. Кожаные штаны, руки в карманах куртки, серые волосы – определенно это была она.
Непонимающе я смотрел ей в глаза, на этот раз не закрытые плотной тканью капюшона.
– Поздно, – как обычно спокойно, без эмоций, – они уже не заметят.
Она была права – тратить единственный заряд на выстрел отчаяния было глупо, неразумно.
– Блин! – весь ужас произошедшего дошел до меня только сейчас. – Я проспал!
Уткнув лицо в свои ладони, я корил себя и все еще не хотел верить в случившееся.
«Может, это неправда, может, сон?! Сейчас я проснусь, и ничего не будет», – давал я себе надежду, но, убирая от лица руки, видел то же самое – уже почти незаметный самолет и стоящую рядом Настю.
– Ужасно… – я не мог найти себе оправданий.
Меня ужасало не только то, что я упустил отличный шанс на наше спасение, но также и то, что я облажался. Откровенно облажался в довольно простой ситуации, требующей лишь пару часов внимания, концентрации.
«Надо было продолжать болтать с этим мажором, и все было бы нормально, все было бы кончено. Или продолжать ходить от дерева к дереву, как бы сложно это ни было! Как я такое допустил? Что за предательское тело – подвело в самый неподходящий в моей жизни момент? Это предательство может стоить всем нам жизни! Удар, настоящий удар… Почти нокаут».
– Не рассказывай остальным, – так же спокойно посоветовала Настя, подсаживаясь рядом со мной, почти плечом к плечу.
– Почему? – спросил я потерянно.
– Посеешь панику и хаос, – пауза. – Это никому не нужно.
– Но… – хотел было возразить я.
– Со своей совестью тебе придется разбираться самому.
Она сидела совсем рядом, как будто мы были с ней близки, но при этом была совершенно безучастна. Ни капли гнева и ни толики жалости. Невероятно хрупкая и поразительно сильная. Устремив свой взгляд в чащу леса, эта девушка как будто не замечала меня. Ее милое курносое лицо было совершенно бездвижным, только редко моргающие ресницы выдавали в нем жизнь.
Близость ее тела слегка будоражила меня, казалось, я даже чувствовал исходящее от нее тепло, слышал ее беззвучное дыхание. Неожиданно она встала.
– Соберись, – сказала она, не поворачиваясь, – думаю, все худшее еще впереди, – добавила она, уходя к своей палатке.
Полный бардак царил в моей голове – неожиданное пробуждение, упущенное спасение, муки совести и раскаяние, загадочная девчонка и исходящая от нее теплота. Включив сотовый, я посмотрел на часы – наша смена закончилась пятнадцать минут назад, сигнал сети, как и прежде, отсутствовал.
«Я должен как-то пережить это, – настраивал я себя. – Главное, не киснуть, только не сейчас».
Подойдя к Петьке, я нашел его крепко спящим. Текущая с угла рта слюна уже намочила ворот его дорогой красной рубахи.
– Вставай, – буркнул я, тряхнув его за плечо, – наша вахта закончилась.
