Kitabı oku: «Вильям Шекспир», sayfa 2
II. Семья Шекспира
Фамилия Шекспир когда-то была очень распространена во всей Англии. Этимологическое значение её – потрясатель (Shake) копья (Speare или Spere). По-русски это соответствовало бы фамилии Копьев. Фамилия видимо указывает на военное происхождение и косвенно как бы подтверждает дворянские притязания отца Шекспира. Впервые в документах имя Шекспира встречается в связи с одним мало почтенным, но до известной степени военным деянием – в 1248 г. Вильгельм Shakespeare или Sakespere был повешен за разбой. Чрезвычайно распространена была фамилия Шекспир в графстве Варвик (где находится Стратфорд). Еще в XVII столетии в 34 городках и деревнях этого графства жили семьи, носившие фамилию Шекспир. Характерно, что особенно было распространено среди Шекспиров имя Вильям, Этим, может быть, объясняется то, что совершенно неправильно приписывалось позднейшим преданием Вильяму Шекспиру-драматургу много такого, что в действительности относится к какому-нибудь другому, ничем неинтересному Вильяму Шекспиру.
С полною достоверностью мало можно сказать не только о дальних предках Шекспира, но даже о деде его. Правда, отец драматурга, когда в 1596 г. хлопотал о даровании ему дворянского герба, утверждал, что отцу его, значит, деду Вильяма король Генрих VII за военные заслуги дал земельное поместье в графстве Варвик. Верно-ли, однако же, это утверждение – документально доказать нельзя. Но, по-видимому, нельзя сомневаться, что Шекспир происходил из хорошей Иоменской, т. е. мелкошляхетской семьи и что не меньше 4–5 поколений его предков владели довольно значительными однодворческими угодьями. В 1389 г. некий Адам Шекспир получил за военные заслуги земли в лен в лежащем недалеко от Стратфорда Бэдсли Клинтоне (Baddesley Cliton). Принимают, что он был прадед Ричарда Шекспира, который в начале XVI в. жил в Вроксголе, в том же Варвикском графстве. Другой Ричард Шекспир, видимо очень близкий родственник Вроксгольских Шекспиров, жил в качестве арендатора в Снитерфильде, деревне, отстоящей на 5 верст от Стратфорда. Почти нельзя сомневаться, что это был дед великого писателя. В 1550 г. он снял в аренду ферму у Роберта Ардена. Через 10 лет он умер и аренда перешла к сыну его Джону. По этому поводу имущество Ричарда Шекспира подверглось оценке и стоимость определена была в 35 фунт., т. е. по нынешнему около 350 р. Но сравнивая тогдашние цены на жизненные припасы и другие предметы, политико-экономы пришли к выводу, что в то время ценность денег была приблизительно в в 8–9 раз больше. Таким образом, имущество, доставшееся Джону, можно оценить в 2½-3 тысячи.
Джон Шекспир был, видимо, один из 3 сыновей Ричарда. Из них один – Томас – был уважаемый и зажиточный землевладелец в Снитерфильде. Другой брат – Генрих Шекспир тоже жил в Снитерфильде, был сначала довольно богат, но потом дела его пошли все хуже и он умер в 1596 г. совершенно разорившись.
Если нельзя с безусловною достоверностью установить генеалогию Шекспира-отца, за то уже личную жизнь его можно проследить с большою обстоятельностью. Он принимал деятельнейшее участие в общественной жизни Стратфорда и в городских актах сохранилось множество следов этой деятельности. В 1551 г. Джон Шекспир оставил Снитерфильд, где родился, и перебрался в Стратфорд. Здесь он завел торговлю сельскохозяйственными продуктами, продавая хлеб, шерсть, солод, мясо, шкуры. В некоторых документах он фигурирует как «перчаточник», но, вероятно, он только продавал кожу для выделки перчаток. По преданию он был также мясником. В общем, это был человек весьма оборотливый и ловкий. Дела его шли отлично, и по мере того, как он богател, он удостаивался разных почетных общественных должностей: надзирателя за доброкачественностью пива и пищевых продуктов, члена магистрата, городского казначея и др. Один год он был даже мэром городка (High bailiff). Обязан он был всем этим почетом исключительно своей деловитости, потому что образование его было не то, чтобы очень большое. Если в архиве Стратфордского городского управления и имеются доказательства того, что он умел писать, то, все-таки, большинство документов он скреплял не подписью, a каким-нибудь знаком.
В 1557 г. Джон Шекспир очень выгодно женился на Мэри Арден, младшей дочери Роберта Ардена, состоятельного владельца мызы Вильмкот (упоминаемого в «Укрощении Строптивой») под Стратфордом. Род Арденов принадлежал к среднему дворянству (джентри). Мэри была любимейшей дочерью Ардена, и к ней перешла значительнейшая часть наследства. Этому обстоятельству биографы Шекспира придают известное значение, потому что Роберт Арден был ревностный приверженец тогда очень преследуемого католичества. Надо поэтому полагать, что раз он так любил Мэри, предпочтительно перед женою и 6 дочерями, то между прочим оттого, что находил в ней сочувствие своим убеждениям. Кроме её возможной приверженности к католицизму, для характеристики матери Шекспира известно только то, что она видимо не получила никакого образования, так как на документах, где требовалась её подпись, имеется только знак.
III. Детство Шекспира
В 1558 г. Мери Шекспир родила дочь Иоганну, в 1562 г. вторую дочь Маргариту, но обе они умерли в младенчестве. В конце апреля 1564 г. родилось третье дитя – Вильям. Вполне точно день рождения великого драматурга не установлен. По преданию, долго живущему в его потомстве, он родился в тот же день, когда 52 года спустя умер – 23 апреля. Крещение его в главной Стратфордской церкви – Св. Троицы (Holy Trinity) занесено под 26 апреля старого стиля, тогда еще не отмененного в Англии. Всякому туристу, посещающему эту главную цель литературного паломничества в Стратфорд (здесь погребен Шекспир), прежде всего бросается в глаза поставленная у входа деревянная пергаментная метрическая книга. Это настоящая «книга живота» Шекспира и его близких – тут записи и о рождении его, и о смерти, и о разных других событиях из жизни его семьи.
Неподалеку от метрической книги немного поврежденная древняя каменная купель, в которой, вероятно, был крещен Шекспир.
Не установлено с точностью, в каком из двух принадлежавших отцу Шекспира в улице Генли (Henley-Street) смежных домов, увидел свет Вильям. Со средины XVIII века принимают, что он родился в левом, в котором постоянно жили потомки сестры Шекспира – Гарты, по профессии мясники. В правом долго помещался трактир «Лебедь и Девичья Непорочность». В 1847 г. оба дома были по подписке приобретены и стали общественным достоянием, Их соединили в одно, подновили, оставив в неприкосновенности весь характер постройки и не пострадавшие от времени части. В комнате, где, как принимают, Шекспир родился и прилегающих к ней сохраняется и старинная мебель, a в правом доме устроен Шекспировский музей: портреты его, бюсты, старинные издания, оружие того времени, школьный пюпитр и др.
Дом где родился Шекспир, составляет, конечно, предмет особого внимания литературных паломников (преимущественно американцы), многими тысячами в год посещающих Стратфорд. К задней стороне дома прилегает сад, в котором разведены все упоминаемые у Шекспира растения.
Стратфорд на тихом, меланхолически-красивом Авоне, где Шекспир провел детство, отрочество и отчасти юность, до 18–19 лет, и в настоящее время представляет собою крошечный городок с 8000 жителей, с десятком улиц, который из конца в конец можно пройти в 15–20 минут, Во времена Шекспира число жителей в Стратфорде не превышало 1400 человек, так что собственно это было большое село. И теперь Стратфорд как-бы стоит незначительным клочком среди полей, a тогда смесь «города» с деревней была, очевидно, еще сильнее. Улица, на которой прошла самая впечатлительная пора жизни Шекспира, имела особенно деревенский характер: она потому называлась улицею Генли, что в сущности это была дорога, которая вела в соседний городок Генли.
Несомненно, следовательно, и без всяких индивидуальных сведений о Шекспире, что вырос он, как и всякий деревенский мальчик, резвясь и бегая по полям и лесам. Этим объясняется то превосходное знание природы, которым поражают произведения Шекспира. Специалисты ботаники, садоводы, зоологи и энтомологи составили длиннейшие перечни трав, деревьев, плодов, птиц, насекомых, о которых Шекспир говорил, хотя и мимоходом, но с необыкновенною точностью и меткостью характеризации. Точность усвоения и вообще-то составляет одну из самых замечательных сторон во все углубляющегося гения Шекспира. Моряки, например, совершенно поражены тем точным знанием столь чуждого ему морского дела, которое он проявил в «Буре». Ему, очевидно, достаточно было одних разговоров с какими-нибудь моряками, чтобы превосходно усвоить все существенное. Тем проникновеннее, конечно, изображение того, что он сам вычитал из великой книги природы. Чарующая поэзия картин природы у Шекспира (особенно богат ими «Сон в летнюю ночь») глубоко пережита и перечувствована; в них всегда видно не только знание, но и глубокая любовь. Оттого, между прочим, даже в таких условных произведениях его, как мифологическая поэма «Венера и Адонис», мало той «пастушеской» сентиментальности, которою отличаются «сельские», созданные по классическим образцам, произведения его современников.
Несомненным отголоском почти деревенского быта, среди которого прошла юность Шекспира, является и тот яркий отпечаток фольклора, который лежит на всех его произведениях. Они полны намеков на многочисленные веселые обряды и поверья, которые отличают Англию на рубеже перехода от дававшего простор фантастическому элементу католицизма к мрачному пуританству, с такою неумолимостью вышучиваемого Шекспиром (особенно в «Двенадцатой ночи», фигура Мальволио). Еще не наступил святошеский режим аскетических сект XVII века, изгнавших из Англии «бесовские» наваждения «языческих» переживаний, еще жив был дух той «веселой старой Англии» (Old merry England), который сообщает столько заразительной жизнерадостности и искрящегося смеха тем пьесам и отдельным сценам, где Шекспир не предается своим пессимистическим настроениям. Одновременно с обрядами и поверьями, в памяти Шекспира живо запечатлелись постоянно мелькающие в его драмах старые народные песни и баллады, чуждые уже большим городам, но еще распеваемые странствующими певцами по базарам мелких городов и сел.
