«КВАЗИ» kitabından alıntılar, sayfa 3

— Я бы очень многое хотел забыть, — пробормотал я.

— Врёте, — уверенно сказала Валентина. — Память делает нас теми, кто мы есть. Может быть, восставшие вовсе не лишены разума, может быть, они лишены только памяти. И это превращает их в животных… Забыть — пусть даже неприятное, пусть даже ужасное, это сделать шаг назад. От человека — к зверю. Мне не кажется, что вы способны идти этой дорогой.

Это Россия, детка. У нас тут подлинная демократия, в том смысле, что исполняется воля большинства.

— Или ролевики играют в «Тайный город», — сказал я. — Не будем множить сущности. Достанем наши бритвы Оккама…

— И залезем в окна Овертона, — продолжил Михаил.

Нет, он определённо делал успехи в своих попытках пошутить.

-Сволочь-она и есть сволочь. Живая или мертвая.

-Иногда так бывает, что от нас уже ничего не зависит. Но ты знаешь, в этот миг становиться легко.

Если начальник полицейского участка женщина - это уже плохо. Если это женщина восточная - совсем ужасно. Не потому, что женщина или восточная женщина чем-то уступает мужчине на такой работе. Нет, не уступает. Но чтобы доказать всем и вся, что ты можешь командовать несколькими десятками суровых мужиков, женщине (а тем более восточной женщине) приходится долго и старательно всем доказывать, что у нее тоже есть яйца, причем стальные и весом в пуд. А к тому моменту, когда ни у кого вокруг нет в этом и тени сомнений, жёсткость становится привычкой и образом жизни.

Преступление не может быть правильным по определению

Говорил мне отец: "Когда женишься до двадцати, то женишься не на женщине, а на своих фантазиях".

Вещи имеют право умирать достойно, так же как и люди. Тем более вещи, которые честно служили свой срок.

Должно же быть в жизни что-то хорошее. Кроме самой жизни.