Kitabı oku: «Чудесная астрономия», sayfa 9
Дары волхвов
Смотрю «ящик». Показывают новости. Внизу экрана бегущая строка с другими новостями. Читаю: «В храме Христа Спасителя выставлена величайшая христианская святыня, дары волхвов».
Ищу по словарям и другой литературе, кто такие волхвы. Оказывается, что это мудрецы и кудесники, по древнейшему определению.
Открываю Библию, где о них сказано, что они принесли Иисусу в дар золото, ладан и смирну. Читаю в словаре, что золото – это драгоценный металл жёлтого цвета, что ладан – ароматическая смола, которая используется при богослужениях, а смирна – это тоже что-то связанное со смолой и ароматическое, которое входит как один из компонентов в драгоценный сложный состав, который готовится для проведения богослужений.
Открываю газету «ТЕЛЕК» (№ 1 за 2014 год), в которой ведётся и православная страничка. В разделе «Рождество Христово» читаю:
«Волхвы. Изображаются в трёх возрастах – старец, зрелый муж и юноша, подчёркивая, что Божественное Откровение даётся независимо от возраста и опыта. Дары волхвов – золото, ладан и смирна – символизируют науку, любовь и послушание, которое они приносят Богу». К какому из перечисленных даров приложить науку? К золоту? Хотя к золоту больше подходит алчность и стяжательство. А любовь к чему приложить? А послушание?
Открываю снова Библию, не нахожу ничего о старце, зрелом муже и юноше. Значит – всё это Божественно придумано. Не нахожу и о соответствии даров перечисленным выше науке, любви и послушанию. Тоже, значит, придумано. А в Интернете есть и другое сопоставление: золото указывает, что Иисус станет Царём Иудейским, ладан – как признание Иисуса Богом, смирна (поскольку она входит в состав бальзама при бальзамировании покойников) – что Иисус будет погребён. Тоже придумано и притянуто за чистые уши, обвешанные лапшой.
Вряд ли писавшие Библию полагали, что один из мудрецов будет юношей. Даже и про зрелого мужа можно сомневаться. Не подходят они оба к умудрённому опытному человеку, каковым должен являться волхв. Положили об этом потом, другие мудрецы, которые стали толковать Божественное Откровение на свой лад, который им удобен.
В связи со всем этим у меня, например, возникает сомнение, что эти дары сохранились с того времени, раз всё так по-разному толкуется. Христиане-католики в Средневековье вряд ли чего из этих даров сохранили бы, всё бы распродали, как распродавали кусочки Креста, на котором был распят Христос. Ну, хорошо, не распродали и всё сохранилось. Но ведь можно у себя дома собрать точно такие же дары, в том же их составе (как список с чудотворной иконы) и не надо будет бежать в храм Спасителя. Прикасайся дома, только с верой, предварительно освятив святое.
Божественная логика
Совсем я стал, вероятно, умом плохой, если не понимаю очевидных, для понимающих это, вещей в Священном Писании. Дух, что-ли, в меня вселился не очень добрый. После чтения, где бы, на какой из более, чем 1200 страниц, я не остановил свой взгляд – так и лезут в голову мои же крамольные строчки:
Твоё я понял кредо
и припадаю ниц
от тьмы духовной бреда
Божественных страниц.
Здесь я хочу прикоснуться к божественной логике в отношении предательства Иуды Искариота, расписанной в Новом Завете в канонических Евангелиях в большей степени Матфея, Марка, Луки и в меньшей степени, но значительно отлично по отношению к этому вопросу, – Иоанна.
Вот что находим у Матфея (17:22-23; 20:17-19; 26:2):
«Во время пребывания их в Галилее, Иисус сказал им: Сын Человеческий предан будет в руки человеческие, и убьют Его, и в третий день воскреснет».
«И входя в Иерусалим, Иисус дорогою отозвал двенадцать учеников одних и сказал им: Вот мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть; и предадут Его язычникам на поругание и биение и распятие; и в третий день воскреснет».
«Вы знаете, что через два дня будет Пасха, и Сын Человеческий предан будет на распятие».
А вот и подобное у Луки (9:22; 18:31-33; 24:6-7):
«…Сыну Человеческому должно много пострадать, и быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту, и в третий день воскреснуть».
«Отозвав же двенадцать учеников Своих, сказал им: вот мы восходим в Иерусалим, и совершиться всё написанное чрез пророков о Сыне Человеческом; ибо предадут Его язычникам и поругаются над Ним, и оскорбят Его, и оплюют Его, и будут бить и убьют Его; и в третий день воскреснет».
«Его нет здесь: Он воскрес; вспомните, как Он говорил нам, когда был ещё в Галилее, сказывая, что Сыну Человеческому надлежит быть предану в руки грешников, и быть распяту, и в третий день воскреснуть».
А вот что первым из них сказал Марк (9:31; 10:33-34):
«Ибо учил Своих учеников и говорил им, что Сын Человеческий предан будет в руки человеческие, и убьют Его, и по убиении в третий день воскреснет».
«Вот мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам; и поругаются над Ним, и будут бить Его, и оплюют Его, и убьют Его; и в третий день воскреснет».
Иоанн, любимый ученик Иисуса, ничего не сказал о том, что Иисус будет убит, что будет поруган, что на третий день воскреснет. Разве только в главе 18 (стих 32) немного об этом упоминается: «Да сбудется слово Иисусово, которое сказал Он, давая разуметь, какою смертью Он умрёт».
Иисус очень хорошо представлял Себе Своё предназначение, точно знал, что с Ним произойдёт, как это будет происходить, до самых мелочей. Об этом даже ничего и не надо говорить. Другое и не мыслится. И в тоже время… Снова обратимся к первоисточникам.
Вот как это описывает второй по написанию евангелий Матфей (26:38-39, 42:44):
«Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною. И отошед немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты… Ещё, отошед в другой раз, молился, говоря: Отче Мой! Если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить её, да будет воля Твоя… И оставив их, отошёл опять и помолился в третий раз, сказав то же слово».
Вот так говорит третий автор, Лука (22:41-42):
«И Сам отошёл от них на вержение камня и, преклонив колена, молился, говоря: Отче! О, если бы Ты благоволил пронесть чашу сию мимо Меня! Впрочем не Моя воля, но Твоя да будет».
Вот что сказал самый первый из них, Марк (14:34-36, 39, 41):
«И сказал им: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь, и бодрствуйте. И, отошед немного, пал на землю и молился, чтобы, если возможно, миновал час сей; и говорил: Авва Отче! Всё возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты… И опять отошед, молился, сказав то же слово… И приходит в третий раз и говорит им: вы всё ещё спите и почиваете? Кончено, пришёл час; вот, предаётся Сын Человеческий в руки грешников».
Иоанн (18:11) был совсем краток: «…Неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?».
Какой же был смысл в этой Его молитве к Отцу, если всё, как Он и точно знал, бесполезно. Тем более, что у всех, кроме Иоанна, молился Он в одном приёме трижды. У Иоанна Иисус тоже молился (см. гл.17), но это совершенно другая молитва, не молитва слабого, а молитва-оберег перед Богом за остающихся учеников. Но сначала (стих 4): «Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить…». То есть, ещё не будучи казнённым, Иисус уже говорит об этом, как о свершившемся факте. И далее, Иуда ещё не предал Иисуса, а Иисус просит Бога: «Я уже не в мире, но они в мире, а Я к Тебе иду. Отче Святый! Соблюди их во имя Твоё, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы».
Конечно, «всех соблюди», без различения на предателей и друзей.
И абсолютно противоположное у евангелистов-предшественников. Почти одинаково у Марка и Матфея, покороче у Луки, но смысл у всех них одинаковый: всё, что случится, заранее предназначено, но горе тому, кто этому предназначению даст ход. Вот так! Скажете, что я придумываю? Ничего подобного! Читайте сами.
«И когда они возлежали и ели, Иисус сказал: истинно говорю вам, один из вас, ядущий со Мною, предаст Меня. Они опечалились и стали говорить Ему, один за другим: не я ли? Он же сказал им в ответ: один из двенадцати, обмакивающий со Мною в блюдо. Впрочем, Сын Человеческий идёт, как писано о Нём; но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предаётся: лучше было бы тому человеку не родиться» (Евангелие от Марка, 14:18-21).
«И когда они ели, сказал: истинно говорю вам, один из вас предаст Меня. Они весьма опечалились и начали говорить Ему, каждый из них: не я ли, Господи? Он же сказал им в ответ: опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня; впрочем, Сын Человеческий идёт, как писано о Нём; но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предаётся: лучше было бы этому человеку не родиться» (Евангелие от Матфея, 26:21-24).
«И вот рука предающего Меня со Мною за столом. Впрочем, Сын Человеческий идёт по предназначению; но горе тому человеку, которым Он предаётся» (Евангелие от Луки, 22:21-22).
Но самое замечательное, на мой взгляд, это предшествующие события, описанные Иоанном (см. гл. 13), произошедшие практически до молитвы перед Богом за учеников.
«Истинно, истинно говорю вам: принимающий того, кого Я пошлю, Меня принимает; а принимающий Меня принимает Пославшего Меня. Сказав это, Иисус возмутился духом, и засвидетельствовал, и сказал: истинно, истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня. Тогда ученики озирались друг на друга, недоумевая, о ком Он говорит. Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса; ему Симон Пётр сделал знак, чтобы спросил, кто это, о котором говорит. Он, припадши к груди Иисуса, сказал Ему: Господи! Кто это? Иисус отвечал: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам. И, обмакнув кусок, подал Иуде Симонову Искариоту. И после сего куска вошёл в него сатана. Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее» (Евангелие от Иоанна, 13:20-27).
То есть Иисус в 17 главе молился и за предателя Иуду, которому Он подсунул кусок хлеба, а вместе с этим куском и вселил в него сатану. Он мог бы подсунуть этот же кусок и другому ученику, Ему было всё равно, кто Его предаст, потому что для Него они были все равны, потому что всех их дал Ему Бог. И не только дал, а дал, чтобы они были «едино, как и Мы». Недаром у Иоанна (19:30) Иисус, умирая на кресте, сказал: «Свершилось!», как утверждение исполненного, о чём была ранее договорённость, а не «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Евангелие от Марка, 15:34; Евангелие от Матфея, 27:46), и не «Отче! в руки Твои предаю дух Мой».
Вот эти возможные толкования, разночтения о предательстве Иуды Искариота, что, на мой взгляд, явно усматриваются в Евангелиях, и приводят к смятению ещё оставшегося, я надеюсь, ума.
Премудрость! Вонмём!
«Не думайте, что Я пришёл принести мир на землю;
не мир пришёл Я принести, но меч» (Евангелие от Матфея, 10:34).
Больших рассуждений об этой фразе, сказанной Иисусом, нигде особенно не найдётся. Все церковные толкования преобразовали этот меч в Слово, ссылаясь на Апостола Павла в его послании к Ефсеянам (6:17): «И шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть слово Божие».
А также значительно притуплённый меч, превратившийся как у Матфея, так и у Луки (12:51) в разделние: не мир, а разделение, что, к слову, воспринимается как раздор между близкими людьми.
Может быть, и не меч, а Слово Божие. Может быть. Но есть и другие слова Божии, произнесённые Иисусом, острота которых будет почище меча. Вот, например, у Матфея (23:35):
«Да придёт на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником».
То же читаем и у Луки (11:50-51).
Ну, положим, за Авеля мы не в ответе. Иоанн в 1-м Послании (3:12) сказал, за что Каин убил брата: «…За то, что дела его (Каина – С.Ч.) были злы, а дела брата его праведны».
Что и можно назвать откровенной иоанновской глупостью, потому что перед Богом оба брата были одинаково праведны. Не зная об установлениях о жертвоприношениях (их ещё не было в то время), Каин принёс на алтарь жертвенника всё самое лучшее, что он вырастил, а Авель принёс на тот же алтарь то, что он хорошо откормил. А Бог поставил лично между ними разделение, потому что «не мир Он принёс на землю, а разделение». Меча (Слова) ещё не было в те времена. Так что вонмём и воздадим Богу за совершённое Им! Разделение разделением, а вот угрозы мечом звучат очень часто, не только здесь, а и во многих местах, из уст Бога (Иисуса).
«Но говорю вам: Тиру и Сидоне отраднее будет в день суда, нежели вам» (Евангелие от Матфея, 11:22). И здесь же, стих 24: «Но говорю вам, что земле Содомской отраднее будет в день суда, нежели тебе» (угрозы Капернауму – С.Ч.).
«Посему, как собирают плевелы и огнём сжигают, так будет при кончине века сего: Пошлёт Сын Человеческий Ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие и ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов» (Евангелие от Матфея, 13:40-42).
«А сыны царства низвержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов» (Евангелие от Матфея, 8:12).
Можно и дальше продолжить, но можно и отправить к божественным авторам: Матфей: 22:13; 10:14-15; Лука: 9:5; Марк: 6:11.
Тут уж лучше разделиться.
Образ Бога с мечом вместо языка довольно мощно описал Иоанн в Откровении:
«Он держал в деснице Своей семь звёзд, а из уст Его выходил острый с обеих сторон меч; и лице Его – как солнце, сияющее в силе своей» (1:16).
(Уровень яркости солнца и лица Бога получается сравнительно одинаковый.)
Но воинство Его вооружено совсем даже и не мечами, как изображают это на иконах, а серпами, кривыми орудиями, полагая, вероятно, что это кривое Слово Божие (Откровение Иоанна Богослова, 14:13-20):
«И услышал я голос с неба, говорящий мне: напиши: отныне блаженны мёртвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они упокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними. И взглянул я, и вот светлое облако, и на облаке сидит подобный Сыну Человеческому; на голове его золотой венец, и в руке его острый серп. И вышел другой ангел из храма и воскликнул громким голосом к сидящему на облаке: пусти серп твой и пожни, потому что пришло время жатвы; ибо жатва на земле созрела. И поверг сидящий на облаке серп свой на землю, и земля была пожата. И другой Ангел вышел из храма, находящегося на небе, также с острым серпом. И иной Ангел, имеющий власть над огнём, вышел от жертвенника и с великим криком воскликнул к имеющему острый серп, говоря: пусти острый серп твой и обрежь грозды винограда на земле, потому что созрели на нём ягоды. И поверг Ангел серп свой на землю, и обрезал виноград на земле, и бросил в великое точило гнева божия. И истоптаны ягоды в точиле за городом, и потекла кровь из точила даже до узд конских, на тысячу шестьсот стадий».
Так что меч тут усматривается вполне однозначно, наряду со Словом, угрозы которого страшнее этого самого меча.
Впрочем, у Луки (22:36-38) в отношении меча есть странная запись:
«Тогда Он сказал им (ученикам – С.Ч.): но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч; ибо сказываю вам, что должно исполниться на Мне и сему написанному: «и к злодеям причтён». Ибо то, что о Мне, приходит к концу. Они сказали: Господи! Вот, здесь два меча. Он сказал им: довольно».
Именно о мечах и речь, самых настоящих.
Вот и вонми эти премудрости!
А я дедушку не бил, а я дедушку любил
«Он был белокур, с красивыми глазами и приятным лицем»
(1-я Царств, 16:11-13).
И ещё он хорошо играл на гуслях и управлялся со стадом, что потом помогло ему управлять и стадом людей под мудрым руководством свыше.
Без гуслей, но вот таким молодцом, со светло-русыми кудрявыми волосами, красивыми глазами и приятным лицом, изо всех сил стараются изобразить светлую память о царе Давиде Израильском, праотце Иисуса Христа во плоти (Послание к Римлянам, 1:3; Ев. от Матфея, 1:1-17; Ев. от Луки, 3:23-38 и 18:38; Ев. от Марка, 10:47 и во многих других местах). Светлая память запечатлена на иконах царя Давида, помещаемых в иконостасах церквей. Может быть, и не всех, но запечатлена.
Положил Господь глаз Свой на белокурость юноши ещё Давида, на его глаза красивые, да и лицо приятное, не исключая и гусли звончатые. С тех пор и пошло-поехало до приведения Давида на царство, которое состоялось у него с 1004 по 965 годы до н.э. (до Р.Х.). Он, вообще говоря, был никем, просто самым младшим из восьми сыновей Иессея, сына Овида, внука Вооза и Руфи, правнука Салмона, праправнука Наассона и т.д. до Авраама, Ноя и Адама.
Мы, конечно, все из грязи, как достопочтенный Адам, но в князи не все мы можем пролезть, а этот, Давид который, пролез с подачи Самого Главного. Дело, как я говорил выше, дошло даже до икон, не в стиле Рембрандта, а в своём, со стараниями изо всех сил изобразить неописуемую красоту, невзирая на неописуемые безобразия и нарушения всех мыслимых и не мыслимых законов, которые были даны Богом давно, во времена Моисея.
Сначала всё шло сравнительно приемлемо. Тогдашний царь Саул сделал Давида своим оруженосцем, а заодно и гусляром (кстати, по каким-то причинам православие не любило эти свистопляски под гусли). А Саул был не православный, поэтому он это дело воспринимал спокойно. Игра на гуслях даже отпугивала от Саула злой Божий дух (и такое, оказывается, бывает). Что-то я привираю, скажете? Да, сознаюсь, привираю, но вместе с Ветхим Заветом, в котором так и записано (1-я Царств, 16:23):
«И когда дух от Бога бывал на Сауле, то Давид, взяв гусли, играл, и отраднее и лучше становилось Саулу, и дух злой отступал от него».
Давид хоть и младшим самым был в семье, хрупким ещё юношей, но уже в то время спокойно управлялся в борьбе с медведями и львами (1-я Царств, 17:34-36). В дальнейшем, правда, Давиду это понравилось, и он переключился уже на людей, попирая всеми своими, вероятно, красивыми и стройными ногами, закон Божий: «Не убий!» Началось это с Голиафа.
Голиаф был из филистимян, язычников, скорее всего, из необрезанного народа неизвестного происхождения, вероятно, в Палестине. Голиаф был выдающихся размеров и необычайной для среднего человека силы. Может быть, даже он и из оставшихся в живых после потопа исполинов, издревле прославившихся людей (Бытие, 6:4). Так вот, Давид хитростью и ловкостью справился с этим львом из человеческого рода, а потом с него мёртвого снял голову и отнёс своему царю, в подарок, надо полагать.
История Давида очень большая, нет смысла её здесь подробно излагать. О его взаимоотношениях с Саулом, о том, что с собранным им воинским отрядом почти полтора года служил у тех же филистимлян, потом сражался и против них и побеждал (2-я Царств, 5:17-25), стал царём с подачи Бога, завоевал моавитян (2-я Царств, 8:2), Едом и Арам (2-я Царств, 8:13,14) аммонян (2-я Царств, 10:1-14) и многих ещё. Но всё это оправдано, потому что война – дело Божье. Насколько оно Божье – говорит напропалую весь Ветхий Завет. К примеру, в нескольких случаях в борьбе с филистимлянами Давид обращался за советом непосредственно к Богу (тогда это было просто), спрашивал, идти ли, мол, мне на филистимлян, поразить ли их? На что Бог отвечал, что иди, что Я предам их в твои руки (см., например, 1-я Царств, 23:2; 2-я Царств, 5:19 и др.). А в одном случае (2-я Царств, 5:23-25) Бог даже посоветовал Давиду не идти в лоб неприятелю, а «зайди ему с тылу», а потом, после Божьего знака – напасть и разнести в клочья. Совет чисто человеческий, от бессилья помочь разбить в лоб, что очень легко было сделать.
Война есть война, Божье дело, как я говорил, но Давид не ограничивался только победой. При победе над гессурянами, гирдеянами и амаликитянами он «не оставлял в живых ни мужчины, ни женщины, и забирал овец и волов, и ослов, и верблюдов, и одежду» (2-я Царств, 27:9). Он даже и соответствующее оправдание этому придумал (там же, 27:11): «Они могут донести на нас и сказать: «Так поступил Давид, и таков образ действий его во всё время пребывания в стране Филистимской».
Война есть война, дело Божье, но, победив, например, моавитян (2-я Царств, 8:2), он «смерил их верёвкою, положив их на землю; и отмерил две верёвки на умерщвление, а одну верёвку на оставление в живых». При победе над городом Равва (2-я Царств, 12:31) «народ, бывший в нём, он вывел и положил их под пилы, под железные молотилки, под железные топоры, и бросил их в обжигательные печи. Так он поступал со всеми городами Аммонитскими».
Можно было бы и оправдать как-то такие воспитательные меры Давида, если бы такие же меры применяли и сами аммонитяне. Но об этом не сказано.
В мирной жизни Давида тоже было мало чего мирного. Он, например, чтобы взять себе в жёны понравившуюся ему Вирсавию (будущую мать царя Соломона, сына Давида), приказал избавиться от её мужа Урии, что и было успешно претворено в жизнь, т.е. – в смерть (2-я Царств, 11:14-17). Хоть это Богу и не понравилось, вероятно, но Он об этом быстро и забыл, поскольку дальше шли более важные события – войны. Сам Бог, например, творил похожее. Это следует из дружеской беседы между Давидом и Богом. При царствовании Давида случился трёхлетний непрерывный голод в его стране. Давид и спросил у Бога, зачем, мол, мне достались такие неприятности, за что? На что и получил ответ: «Это ради Саула и кровожадного дома его, за то, что он умертвил Гаваонитян» (2-я Царств, 21:1).
А как вы думаете прекратился голод? Очень даже в стиле Всевышнего. Давид спросил у гаваонитян, что они хотят за злодеяния Саула. Они попросили так, как это было и есть в сказке «Аленький цветочек»: не привози ничего, только цветочек аленький. Так и они: ничего, мол, нам не надо, ни серебра, ни золота, ни прочего, а отдай ты нам только сыновей Сауловых, мы их убьём. Выдали им семерых, повесили их принародно. Потом собрал Давид косточки Саула и тела повешенных, похоронил. Всё это Богу так понравилось, что голод-то и прекратился. Здорово, да!
И с переписью своего народа у Давида получилось плоховато (2-я Царств, 24:1-15). Во-первых, Бог подстрекнул Давида на антибожественное дело – перепись народа. А во-вторых, наказал того же Давида за это антибожественное дело. Причём, дал на выбор три наказания: либо на семь лет голод в стране, либо бегать от неприятеля три месяца, либо на три дня в стране моровая язва. Голод Давид отверг сразу. Куда это, на семь лет-то! И второе отмёл, будучи воякой-завоевателем. Не пристало бегать от неприятеля, стыд-то какой на три месяца! А вот безобидные для Давида три моровых дня как раз и подошли. Так решил Давид, так сделал потом и Бог – погубили они вместе семьдесят тысяч человек. За перепись, к которой они, умершие от моровой язвы, ну никакого отношения не имели. Только хлопоты одни с хождением в город, где родились.
Можно и о другом многом рассказать. Например, о том, что Давид убил двести филистимлян, обрезал их крайнюю плоть и принёс к царю, как они об этом и договорились, чтобы тот отдал в жёны Давиду свою дочь. Или о завещании Давида своему сыну Соломону. Или о песне Давида своему Богу. Хотя нет, о песне как раз и надо сказать. Эту песнь (2-я Царств, 22; 23:1-7) надо читать только после прочтения всего жизнеописания Давида и его похождений. Иначе она воспримется не так.
Если прочитать эту песнь после жизнеописания Давида, то представится она чисто лизоблюдской, подхалимской, что, конечно, нравится Богу. Хвалой Его за то, что Он так помогал Давиду, стерёг его от врагов и напастей, умножил его царство, избавил от врагов, что Он Твердыня, что хвала Ему. И прочее. И в этом прочем он и себя не забыл похвалить (22:22,23):
«Ибо я хранил пути Господа, и не был нечестивым пред Богом моим, ибо все заповеди Его предо мною, и от уставов Его я не отступал, и был непорочен пред Ним, и остерегался, чтобы не согрешить мне».
Прямо одна святость! Совсем даже, оказывается, и не грешил, Рыжая бестия!
Вот за это и висят, вероятно, на видном месте иконы царя Давида, что был он свят-свят-свят много раз, что делал всё по законам и уставам Божьим (кто бы в этом сомневался?). А ещё они, эти иконы, потому висят, что Иисус наш от колена Давидова по плоти. Хотя и это совсем даже не так. Потому что Иисус был не сыном плотника Иосифа, который как раз к колену Давидову и причислялся, Он Сын Марии, Которая, может быть, и из этого колена, но кто же об этом знает, ведь Она – женщина. Христос – Сын Божий, напрямую, без всяких дополнительных колен.
И вот вставлена эта икона царя Давида в иконостас. Не может она мироточить, а только кровоточить чужой кровью, которой достаточно было пролито Давидом, личностью исторической, на этой земле. Об этом ясно и понятно записано в Ветхом Завете с добавлениями некоторых сказочных историй о победах Давида над медведями, львами и прочими Голиафами.
